ГЛАВА 6 Виктор. Амнистия.
Виктор дома еще раз пересчитал свой гонорар, побрился, переоделся и бегом в магазин - покупать товары. Жена еще спала.
Когда он вернулся домой и стал выкладывать покупки, жена Галина сильно удивилась.
– Пять штанов, шесть рубашек, пятнадцать трусов и два пиджака. А это что?
- Три кожаных ягдаша.- пояснил Виктор. – И недорого.
- Зачем они тебе? Ты что решил на дичь охотиться? Или спятил совсем? -Спросила с удивлением жена.
- Неужели не понимаешь, это настоящая кожа! Ты возьми, поноси - такой прикол! Вместо сумки! Никто же не носит. Класс!
- Носи сам - охотник за дерьмом. Это у тебя синдром нищеты появился – Я тебе ставлю диагноз как врач,- поморщилась жена
_Это что за хворь - озадаченно поинтересовался Виктор.- Никогда не слышал.
- Да взять побольше, но подешевле.. Слишком долго ты был без денег. Даром не проходит.
- А лечится?
- У кого как. Иногда бывают трагические обострения.
И она ушла на дежурство. Виктор посидел возле груды одежды, а потом затолкал ногой ее в шкаф. Зевнул и завалился спать.
Его разбудил телефонный звонок. Он глянул на часы. Был уже почти полдень. Потом нащупал трубку. Звонил знакомый журналист Ахметьев.
-Виктор, ты? Это Ахметьев, привет! Какие планы на сейча?с.
- Какие еще планы. Только вернулся. – потягиваясь, заворчал Виктор.- Только прилег.
- Хорош дрыхнуть. Чай, не в СССР живем. Доллары любишь?.- сладко зашипело из трубки.
- Доллары другое дело? - подмигнул сам себе в зеркало Виктор.- Готов помочь .
- Вот так! Правильно! Едем на дискуссию. Тут подворачивается обалденная политика. Через три часа в ДК возле Белорусского вокзала . Жду! – Ахметьев бросил трубку.
Через три часа Виктор вошел в клуб Станкевича. Там уже вовсю шла встреча активистов Международной амнистии и афганских военнопленных. Был там десяток ведущих журналистов из «Правды» и Комсомолки» и телевидения - самая элита советского пера. Был и еще один - Пуликовский - часто имелькал по ящику с категоричными заявлениями и актуальными темами. Виктор посидел и послушал самих военнопленных – их было пятеро. Рассказы были долгие и интересные. Вначале бывшие афганцы стеснялись, чувствовалась общая неловкость, все таки они пять лет были не в России. Потом их догадались слегка подпоить пивком. Разговор сразу попер откровенный с деталями и прибаутками. Про войну, про плен, про далекие страны, где судьба их помотала всласть. Судьба оказалась удивительно схожей. Брали их, как правило, не в бою – перед вылетом на Родину давали им местные афгани и они шли в ближайший духан за сувенирами. Тут же их и крутили в ковер. Там за солдат был тариф, как за подбитый танк или приземленную вертушку.
Трое из тех, кто здесь сидел, подписали бумаги и отправились кто в Америку, а кто в Европу. Двое из тех, кто пришел на встречу, отказались предавать Родину и отсидели в яме три года. Теперь на них требовалась амнистия.
Было неясно кого и как нужно было амнистировать Формально не были они никакими военнопленными, потому неясно, что была ли официально сама война.
Вопросов таких было много. Было и много сбивчивого в их рассказах. А по сути было неясно главное, как в таких собачьих условиях можно было выжить и как остаться человеком.
Такого Виктор тоже не видел Все ранее было официозом – хорошо поставленным спектаклем с энтузиастами, активистами,. показателями и эмоциями. А тут были перед ним жертвы, побитые люди –для страны маргиналы…
Маститые мэтры не спеша, задавали бывшим военнопленным вполне пристойные вопросы, надеясь не сильно их задеть. Истории были разные.
Ребята понемногу разговорились. Кто то рассказал о том как он попал в Германию. И почему он не сумел жениться на немке. Кто откровенничал, что родные в дом не пускают. Кто-то жаловался на то, что в КГБ стали вызывать и многое другое что.
Виктор слушал смотрел на них, было сильно жалко ребят, попавших в безжалостную мясорубку ненужной войны. Он сидел и молча смотрел, как бывшие солдаты начали шутить и балагурить.
Пуликовский сидел, наблюдал и мрачно курил. Постепенно ребята совсем расслабились, допили по третьей бутылке чешского пива и даже стали обниматься.
Вот тут то Пуликовский вскочил и обращаясь к ним зло спросил:
- А чего вы обрадовались? У вас общего то совсем ничего. НУ да сидели в одном БТРе а теперь... Что? Ты предатель и под трибунал. А ты герой и Родина знает.
Лица бывших бойцов вытянулись, они внезапно протрезвели и с ненавистью стали смотреть друг на друга. И пошло совсем не по регламенту.
Пуликовский придвинулся к Виктору вплотную - "Давай снимай!"
После военнопленных Виктор поехал с Пуликовским к Горбачеву - связка была необходима, чтобы понять всю глубину падения СССР. У Горбачева в его фонде он был впервые - огромное здание на Аэропорту было совершенно пусто. Горбачев пришел вовремя - о вопросах с ним не договаривались - знали его невероятное умение не отвечать напрямую и разворачивать тему в разные стороны.
Только они развернули камеру, в небольшой компате на втором этаже, как появился последний советский лидер. Он был в настроении - Виктор сразу ощутил какю-то энергию излучаемую мощным политиком. Они перебросились парой деловых фраз с Пуликовским. Виктор привычно подснял перебивки для монтажа и конечно, знаменитые горбачевские руковращения.
Вопросов было немного - все по существу афганской бойни. Но Михаил Сергеевич все время улетал в просторные плеоназмы, рассуждения о специфике социализма и геополитике. Остановить его было невозможно.
Где-то после часа крайне живого интервью, Виктор заметил, что батареи сдохли совсем - оставались в запасе две полуразряженные аккумуляторы с прошлого сюжета. Их надо было махнуть, но остановить Горбачева он не мог. Михаил Сергеевич как раз пошел педалировать тему павших героев. Наконец камера просто отключилась и Виктор поднял руки и извинился.
Возникла пауза, Виктор поменял аккумуляторы и дал отмашку - но Горбачев молчал - он потерял мысль - и начал неуверенно подбирать слова.
Пуликовский раздраженно косился на Виктора, но темп был потерян - пора было закруглться.
Больше Виктора в эту телекомпанию не приглашали. Они наняли другую бригаду - с молодой симпатичной корреспонденткой. Но афганскую тему продолжали раскручивать - видно был изрядный спрос. Тем более главу фонда афганцев неожиданно расстреляли. В ту пору подобные разборки со стрельбой, взрывами и дефенестрацией были не редкостью. Исключением было разве, что убийство банкира Кивелиди, спрятанной в телефонной трубке смертоносной гадостью из тяжелых металлов. И новая бригада продолжала снимать потоком интервью с афганскими ветеранами.
Как вдруг, спустя всего неделю, Виктор увидел в телевизоре кошмар взрыва на Котляковском кладбище, где враз гробанулись на могиле своего шефа десятки ветеранов. И заодно с ними, еще вся съемочная группа - попали как раз в эпицентр взрыва и погибли.
Виктор перекрестился - по всем понятиям на их месте должен быть он.