I
Я выпил стакан воды и почувствовал во рту что-то чужеродное – это была ресничка. Был день и светило солнце, но я знал, что с наступлением темноты появятся ОНИ, и среди них обязательно будет Тукумбалам.
Тукумбалам боится танцев
Он боится и стихов
Отчего я все еще не весел
Отчего я пустослов?
Хорошая песенка, но не очень-то складная…
Четверг 00:42
Мои сенсорные каналы закупорены тряпками, пропитанными затхлой влагой, той что, напоминает мочу паралитика, болеющего туберкулезом. Голова сдавлена жгутами. Подколенные жилы перерезаны. Все это работа Тукумбалам. Цепкий невидимка, где ты? Покажи свое гнойное рыло.
Балансировать на грани сумасшествия – занятие не из легких, и не из печени тоже. Глазные яблоки, выдавливаемые изнутри – лишь робкие ростки моего подсознания.
Есть не хочу – меня тошнит. Что будет дальше - не знаю.
Пятница 23:28
Гниль лезет через мой пуп, как из тюбика.
Всю ночь я думал о предложении Тукумбалам выбрать светлое божество. Но где его взять, черт побери! Ведь я черен, как дыра, никого не люблю, лишен знамени и надежды – никакой свет не коснется меня, если только радиационный, чтобы сделать еще большим уродом.
Через семь дней. 17:28
Сначала я издали увидел сдыдливого великана в гулком коридоре общественного заведения, встреча с ним еще предстоит, и она не предвещает положительных эмоций. Потом я встретил низкорослую похотливую демоницу, облепленную почковитой кармой; она лживо улыбнулась, похлопала меня два раза по груди и нечаянно предупредила о неприятностях в будущем. Прошло десять минут и обиженная злыми людьми девчонка сказала мне, что я попал в переплет, выбраться из которого можно только пересилив отъявленного негодяя. Встреча с негодяем была назначена на 20:00. Итак, состоялось три темных встречи и четвертая еще ожидается.
А сейчас самое время воспользоваться советом Тукумбалам по поводу создания светлого божества.
Я решил изучать мифологию и найти там что-нибудь подходящее. Первый, кто пришел мне на ум - это Аполлон. Вот что я про него узнал:
Аполлон родился вместе с сестрой Артемидой на острове Делос от брака Зевса с Лето. Аполлон был красив и силен. Он убил дракона Дельфиния и возвел на том месте город, алтарным местом которого был оракул. Аполлон мог обернуться вороном, лебедем, мышью и волком. Будучи прекрасным музыкантом, он выиграл состязание у сатира Марсия и содрал с него кожу. Аполлон (этимология имени не ясна и имеет явно не индоевропейские корни) был покровителем ученых, поэтов, художников и музыкантов. Он же – бог жрецов и пророков. Своими смертоносными стрелами нередко убивал стариков, зачастую без особой причины. Однажды Аполлон перебил всех циклопов Зевса, за что был наказан и прожил одну жизнь человеком. Его любимым местом на земле была северная страна Гиперборея, где жили добрые и счастливые люди.
Ну что ж, мне понравился этот бог, есть над чем поразмыслить. Но сейчас я писать прекращаю, лучше пойду съем три апельсиновых дольки.
Через три дня. 14:55
Слава тебе, Тукумбалам! Ни разу за это время ты не отпустил меня, и я страдал, а если страдал, то значит развивался.
Сейчас опять пора узнать про какого-нибудь бога… индийского, на букву “Б”… Брахма? Да, пожалуй, Брахма.
Брахма был одним из трех, которые мыслятся в неразделенном единстве, и которые вечно противостоят друг другу: Брахма (создатель), Вишну (хранитель), Шива (разрушитель). Сама триада зовется тримурти.
Пребывая в яйцеобразном состоянии, Брахма был единственным обитателем пустой и неразделенной Вселенной. С его пробуждением тьма Вселенной была освещена светом мысли. Потом Брахма создал планеты, время для них, других богов и их поклонников. Сам Брахма - существо о четырех головах и четырех руках. Была у него и пятая голова, появившаяся после того, как он посмотрел в небо на собственную улетающую жену, но Шива отрубил эту голову. Жил Брахма на великой горе Меру, летал над миром на лебеде. Творчество – его главное и основное занятие.
Да, это светлый бог.
На следующий день 22:57
Источник вдохновенья и болезнь, Тукумбалам, приветствую! Твои паршивые фокусы меня не перестают удивлять!
Совсем неожиданно на южной стене дома, в котором живу, на уровне вытянутой руки я увидел органические пупыри, те, что напоминают разорвавшиеся фурункулы или присоски полусгнившего кальмара. О, ужас! Неприятный зуд прошел по моему телу. В глубоком чувстве брезгливости отвернулся я и ушел прочь, бормоча: “Что делать, что делать?” Конечно, придется вернуться к проклятым пупырям, разглядеть их и попытатся уничтожить.
(В последствии оказалось, что пупыри не заразные и не пупыри вовсе, а эффект эррозии поверхности, покрытой краской.)
Прошло много дней. 20:57
На какое-то время я решил, что Тукумбалам - это вымысел, чахлая постройка моего ума, но вот, что произошло со мной сегодня днем на заработках. Парень по имени Алеша задел головой шкаф, который мы только что покрасили. Он посетовал на свою неловкость и попросил меня посмотреть, большой ли след краски остался на его волосах, тут же подставив свое темя мне на рассмотрение. Когда я взглянул на предложенную голову, сердце мое тревожно забилось, я даже не обратил внимание на след краски, потому как был буквально загипнотизирован вздутием на темени Алешиной головы. Очевидно я долго смотрел на это упругое, размером с голубиное яйцо, гладкое образование, и Алеша сказал: “Ну, что же ты ничего мне не говоришь?” Вместо того, чтобы ответить, я деревянным концом кисточки осторожно надавил на шишку, и тут же с громким хлюпаньем пораженная дрянью голова разорвалась, выстрелив мне в лицо мозгами и кровью. Алеша упал навзничь.
Сомнений нет - Тукумбалам существует в действительности.
Варуна – представитель мифологии ведийских ариев, бог (весьма почитаемый) космических вод, хранитель истины и гармонии. День и ночь - его одежды, солнце и луна – глаза. Варуна милостив, но может и наказать неправедника своим атрибутом - петлей. В эпоху пуран принял антропоморфный вид и был сдвинут на второй план.
На следующий день 13:43.
Сегодня видел страуса с перерезанным горлом. С меня хватит! Ухожу!
***
Вот так, быстро, закончился дневник Будимира Александровича Кикре, искусствоведа по образованию и, вообще, хорошего человека. И он действительно ушел, но не из жизни, как может подумать обеспокоенный читатель, а из своей квартиры, просто взял и ушел, не взяв с собой ничего, ушел куда глаза глядят. “Буду идти долго, пока хватает сил, и рано или поздно все изменится,”- подумал он и захлопнул за собою дверь.
Конечно, это был поступок, если учесть, что Будимир Александрович Кикре был обычным человеком со своими чаяньями и надеждами. Впрочем, сам Кикре простачком себя не считал, он считал себя личностью незаурядной. Блистательные лекции проницательного и артистичного специалиста в области современного искусства всегда заканчивались аплодисментами, от чего чувство собственной уникальности лишь укреплялось в чуткой душе господина Кикре. Однако Будимир Александрович никогда не спекулировал своим дарованием, внешне он был благопристойным членом общества и даже, в какой-то степени, альтруистом, и его охотно приглашали туда, где привыкли совмещать приятное с полезным.
Но не все лекции господина Кикре были триумфальными - последняя оказалась неудачной, очень неудачной, что, кстати говоря, тоже повлияло не его решение отречься от мирской жизни.
Получилось все как-то нелепо. Его пригласили в Высший Женский Колледж рассказать о зооморфных иллюзиях в живописи Макса Эрнста, и, несмотря на то, что Будимир Александрович только что переболел пневмонией, он с радостью согласился провести лекцию. С радостью потому, что господин Кикре любил женскую аудиторию; с мужчинами приходилось быть более внимательным что-ли, а в компании женской все проходило легко и непринужденно. И вот, в полдень в среду директор Колледжа Алёна Пляускас, в зеленом платье, увитая браслетами и амулетами, торжественно представила докладчика немногочисленной аудитории элитного класса. Будимир Александрович сразу же приступил к делу. Женщины слушали с интересом, некоторые, как показалось самому Кикре, даже строили глазки, одна особа уж точно этим занималась – директор Пляускас. Она периодически соединяла ладони, изящно подносила их к своим губам и, наклонив голову, блаженно таращила глаза, очевидно, выражая таким образом изумление и восторг. Будимир Александрович этого якобы не замечал.
На двадцатой минуте, когда лектор попытался оригинально и логически обоснованно, вплести в рассказ исполнение романса “Где вчерашняя печаль?”, произошло непредвиденное. На второй строке, где звучат слова “Давай же зажжем любовь в наших сердцах” Кикре не смог взять верхнее ля бемоль и сорвался в приступе кашля; причем первый взрыв кашля был такой мощный, что из глубины его не вполне здоровых легких вылетел вязкий влажный сгусток и, описав дугу, шмякнулся в левый глаз директора Высшего Женского Колледжа Алёны Пляускас. В то время, как Алёна Пляускас сидела, словно парализованная, Будимир Кикре, сложившись пополам, клокотал в яростном приступе кашля, и делал он это так долго, что уже встревоженные колледжистки пытались ему помочь прийти в чувства, и, когда мокрый от слез и соплей он, наконец, успокоился, Пляускас решительно направилась к выходу, бросив напоследок лаконичное “Подонок!”.
Будимир был совершенно расстроен. Сиятельный образ безупречного рассказчика, в который он уже и сам поверил, лопнул в одно мгновение. С другой стороны, наш герой был даже рад: он вспомнил старую истину, что гоняться за общественным признанием - значит попусту тратить время, и теперь, собравшись духом, можно было бы начинать все сначала, но беда никогда не приходит одна - эти ужасные галлюцинации затмили все на свете.
Самое ужасное для Кикре было то, что он ощущал себя в полном одиночестве. Не было никого, кто бы мог помочь ему в неравной схватке с бессознательным. Религия тоже была бессильна - Будимир Александрович не верил во все эти мистические доктрины, или, проще говоря, у него к ним душа не лежала. Оставалось полагаться только на собственные силы, которых явно не хватало, и когда дело дошло уже до критического момента, Кикре решил обратиться за помощью к психиатру. Вообще-то, господин Кикре не доверял методам современной психиатрии и даже побаивался работников этой отрасли, но одному доктору Будимир Александрович довериться мог. Его звали Сулейманов Виталий Анатольевич, доктор медицинских наук. Популярность доктора Сулейманова была велика – все говорили о его успехах, называли кудесником. В действительности, Виталий Анатольевич был рабом своего дела, добросовестный врач, придерживающийся ортодоксальной линии в современной науке. Успехи и вправду были замечательные, а его последнее изобретение готово было потрясти мир.
Дело в том, что Сулейманов составил программу, которая была способна распознавать и визуализировать посредством компьютерной анимации сны пациентов. Ну, а видеть сны другого человека на мониторе компьютера - это же революция! Программа не только фиксировала визуальные и звуковые образы сновидения, но и по ходу дела выдавала интерпретации и суждения согласно той или иной системы описания. Например, сон мог фиксироваться в режиме юнговского анализа или в режиме большого китайского сонника эпохи Хань. Разумеется, программа, получившая название “СулейманЧит”, не могла распознать все аллегории такого сложного и многомерного явления как сновидение, но она была настолько талантливо составлена, что при встрече с чем-то новым и непонятным выдавала соответствующее сообщение и заносила прецедент в собственную базу. Решение этой программы состоялось, когда доктор Сулейманов попробовал подсоединить контакты к пупку спящего: один к пупку, один на заземление, это и послужило залогом успеха программы “СулейманЧит”.
Первым, кто испытал изобретение, был сам автор – опыт удался на «отлично». Потом еще пятеро сотрудников лаборатории прошли через “СулейманЧит”, и снова программа была непогрешима. И вот теперь настало время задействовать программу на настоящих пациентах. Волею судеб получилось так, что первым в этом деле оказался Будимир Александрович Кикре, который как раз пришел на прием к доктору Сулейманову.
Доктор усадил Кикре в кресло, уселся напротив сам и со словами “я вас внимательно слушаю”, сложил руки в аккуратный замок. Кикре, не слишком долго собираясь духом, приступил к изложению своей проблемы, в котором весьма гротескно описал преследовавшие его видения. Виталий Анатольевич слушал очень внимательно - за время рассказа он ни разу не моргнул и не отвел взгляд, он лишь изредка покачивал головой, подтверждая тем самым, что понимает, о чем идет речь. Когда Будимир Александрович закончил, врач заверил, что не так уж все и плохо, и проблему решить можно, нужны лишь время и совместные усилия. Потом доктор Сулейманов изложил пациенту суть своего изобретения и предложил ему пройти курс по “СулейманЧит”. Кикре согласился. Ему вообще понравился доктор и его идеально чистый белый кабинет. К делу приступили немедля.
Будимир Александрович был облачен в белый балахон с прорезью на уровне живота, через которую Сулейманов подсоединил компьютер к пупку Кикре, когда тот лег на кушетку. После того, как все было подключено, и “СулейманЧит” находилась в режиме готовности, доктор размял кисти своих рук и приступил к гипнотическому усыплению пациента. Мерное и протяжное “…спите, спите, Будимир Александрович”, очень быстро окунуло пациента в теплый омут предсна. Компьютер подал звуковой сигнал, и Сулейманов устремился к монитору, на котором уже вращались обволакивающие волны, изредка разбиваемые короткими вспышками эмоциональных фантомов прожитого дня пациента. Сулейманов был в состоянии полнейшего внимания, не смея оторваться от монитора даже на мгновение. Казалось, в предвкушении увидеть нечто потрясающее, он даже не дышит, но все его самые дерзкие ожидания оказались ерундой по сравнению с тем, что ему действительно было суждено увидеть. На экране вдруг появилась черная вращающаяся точка, которая стремительно увеличивалась, втягивая в себя остальное изображение. Меньше чем через секунду на экране не осталось ничего, кроме сплошной черноты. Еще через какое-то время появилась странная надпись “Программа была подвергнута нападению извне. Все файлы уничтожены”. Потом исчезла и надпись, и на экране появилась плавающая восьмерка, которая весьма наглядно символизировала ту обескураженность, что воцарилась в голове доктора Сулейманова. Итак, на кушетке мирно сопел Будимир Александрович Кикре, на экране плавала восьмерка, а у экрана безмолвно сидел Виталий Анатольевич Сулейманов.
Когда Кикре проснулся, за окном уже вечерело, а так как Виталий Анатольевич за все это время так и не пошевелился, то и в комнате стоял полумрак. Кикре минут пять лежал с открытыми глазами, пытаясь припомнить то, что ему приснилось - он улыбнулся, когда вспомнил группу людей, наблюдавших за дракой двух деревьев. Будимир Александрович поднялся с кушетки и посмотрел на Сулейманова. Лицо доктора, освещенное электронным светом плавающей восьмерки, казалось нереальным.
- Как результаты, доктор? – спросил Кикре, который оказался теперь выспавшимся впервые за долгие прошедшие дни.
Сулейманов встал из-за стола, подошел к включателю электроосвещения и включил электроосвящение. Свет неоновых ламп с гудением разрушил полумрак комнаты. Потом он снова подошел к столу, сел, выключил восьмерку и сказал:
- К сожалению, программа дала сбой, и… я сейчас ничего не могу сказать определенного.
По выражению лица доктора Кикре понял, что это не шутка. Жаль. И эта надежда рухнула.
- Прощайте, доктор, - сказал Будимир Александрович.
- Подождите, еще не все потеряно! Есть еще… – отозвался доктор.
Но огорченный Кикре уже вышел из кабинета.
II
Есть хорошая восточная мудрость: “Как выйдешь, туда и зайдешь”. Как Кикре вышел из кабинета в полном унынии, так в унынии и остался. И не было уже никакой надежды на помощь извне. Ну, тут-то и началось нечто невообразимое.
Вот Будимир Александрович идет налегке уже за городом, в чистом поле, вокруг поют жаворонки, а в голубом небе светит доброе июньское солнце. Cпустя какое-то время Кикре увидел вдалеке чью-то фигуру. Потом стало ясно, что фигура идет на сближение с ним. Наверное, читатель изумится, но обладателем этой фигуры был ни кто иной, как Виталий Анатольевич Сулейманов. Дело в том, что после неудачи с “СулейманЧит” доктор был напрочь выбит из колеи. Все попытки восстановить программу ни к чему не привели, что было делать дальше – доктор не знал. И вот сегодня Виталий Анатольевич с утра выбрался за город и плутал там долго, пытаясь найти верное решение. Решение найдено не было, и теперь он уставший возвращался домой.
Поравнявшись путники завели разговор.
- Какая неожиданная встреча, неправда ли? – сказал Сулейманов, олицетворявший последнюю надежду Кикре.
Кикре сделал знак головой, но ничего не ответил. После неловкой паузы Сулейманов решил, что как врач должен взять ход беседы на себя:
- Не все потеряно. Да, программа накрылась, и может быть навсегда, но есть еще метод телепатического проникновения, а ваш покорный слуга как раз специалист в этой области.
Будимир Александрович вдруг почувствовал себя радостно. А Виталий Анатольевич подумал: “Черт с ней, с программой, я и без того хороший врач, помогу человеку и без программы”. Ему тоже стало радостно, и они оба рассмеялись.
Смеялись они искренне и долго, пока вдруг Сулейманов не заметил в небе нечто. Он изменился в лице и стал сосредоточенным. Кикре проследил за взглядом Сулейманова и увидел черное пятнышко, проплывающее на южной стороне небосклона. Пятнышко было по меньшей мере подозрительным. Потом они увидели, как кто-то третий спешит к ним. Это была девушка с недлинными белыми волосами.
- Здравствуйте, - сказала она еще не вполне приблизившись к мужчинам, - вы слышали что-нибудь о гигантском черном эллипсоиде, который недавно появился в наших окрестностях и уже успел натворить всякого?
Кикре и Сулейманов переглянулись - черное пятнышко как раз проплывало над головой незнакомки. Кикре показал пальцем туда, на пятнышко, и спросил:
- Это он?
Девушка развернулась, поставила руку ко лбу на манер солнцезащитного козырька и сказала:
- Он!
Потом она открыла сумочку, которая была при ней, достала золотистый колоколец размером с мандарин и, вытянув руку по направлению к пятнышку, начала бренчать. Было видно, как пятнышко прекратило свое плавное движение, замерло на секунду, а потом стало увеличиваться в размерах. Скоро стало ясно, что оно приближается и приближается стремительно, и когда пятнышко уже стало тучкой, девушка бросила колоколец и произнесла:
- Вот зараза! Он летит к нам, надо убираться отсюда!
Сразу же после этого, начиная скоростной бег, ее правая нога взметнулась вперед, но увидев, что и Сулейманов, и Кикре стоят как стояли (что вполне логично, ведь все трое находились в открытом поле и, бежать от стремительно приближающегося таинственного объекта было просто бесполезно), девушка грациозно опустила ногу обратно на землю. Теперь все трое неотрывно смотрели на эллипсоид и ждали, что же будет дальше. А дальше события начали развиваться уж совсем “ни в какие ворота”. В метрах ста от наблюдателей откуда ни возьмись появились три бегущие на задних лапах собаки. Они бежали друг за дружкой, не спеша и, можно сказать, с достоинством. Гигантский черный эллипсоид пристроился к ним сзади и теперь двигался с той же скоростью, что и собаки, которые эллипсоида не видели. Одна собака, та, что была последней, заметила людей, пристально наблюдавших за всем этим, и помахала им передней лапой. Потом она запнулась и повалилась на землю. Эллипсоид проворно подлетел к ней поближе и щупальцеобразным выростом подпнул ее по мягкому месту. Собака подскочила, схватилась за ягодицы и бросилась догонять своих сотоварищей.
Надо ли объяснять, что наблюдатели, девушка и двое мужчин, были больше чем удивлены. Но если Кикре уже привык к таким фокусам бытия, то Сулейманов впервые испытывал то, что сейчас интерпретировал как истую галлюцинацию. Однако не долго им пришлось пребывать в изумлении. Эллипсоид замер на месте, очевидно, вспоминая, за чем сюда прилетел, вздрогнул и прыжком метнулся на людей. Чернота поглотила все вокруг. Последняя мысль, которая промелькнула в голове Сулейманова была “Это конец!”
III
Джинны – духи, неперсонофицированные божества в мусульманской мифологии, согласно которой были созданы Аллахом из бездымного огня и представляют собой воздушные или огненные тела, обладающие разумом. Они могут приобретать любую форму и выполнять любые приказания. Традиция различает три класса джиннов: гул, ифрит, силат. Отдельной категорий джиннов является шайтан. Подчинение джиннов воле человека составляло одну из проблем, которыми занимались оккультные науки мусульманской древности.
Первое, что увидел доктор Сулейманов, были его собственные ноги в черных брюках и черных лакированных ботинках. Сулейманов находился в состоянии невесомости. Вокруг ничего не было кроме теплой безмолвной темноты. Рефлекторно Виталий Анатольевич стал перебирать руками и ногами, пытаясь найти опору, которой тут взяться было не откуда. «Это космос что-ли?» - сам себя спросил Сулейманов. Вскоре он увидел, как кто-то двое тоже барахтаются в этом пространстве. Конечно, эти двое были Будимир Александрович Кикре и та странная девушка, что присоединилась к ним в поле. Сулейманов полетел к ним.
- Эй, доктор! – обрадовался Кикре, когда увидел подплывающего доктора, - смотри-ка, куда нас занесло!
Сулейманов проблеял нечто неопределенное.
- А Наташа, между прочим, знает, что все это такое, - сказал Кикре и повернул голову в сторону девушки, которая покачивалась тут же, рядом.
- Меня действительно зовут Наташа, - сказала она и, улыбнувшись, протянула руку для рукопожатия. Сулейманов руку пожал, от чего оба они покачались, как два воздушных шарика, привязанных за одну нитку.
- Судя по всему, - продолжила Наташа, - мы попали в Поскуратово Пространство. Я читала о нем в журнале “Наука на грани”. Поскуратово Пространство, или просто ПП, является одной из наиболее таинственных форм СверхСознания, или просто СС. ПП – форма, СС – суть. Тут еще должны быть такие интересные штуки – большие всплывающие хрустальные шары.
Все трое начали вращать головами в надежде отыскать всплывающие хрустальные шары. И шары были обнаружены: на приличном расстоянии друг от друга медленно поднимались огромные прозрачные пузыри.
Единогласно было принято решение исследовать шары и все трое полетели к ближайшему.
***
Шар оказался довольно-таки большой, как три слона; изнутри он светился мягким голубоватым светом. Когда друзья подлетели к нему на близкое расстояние, стало видно какое-то шевеление внутри.
- Каждый такой шар, - снова раздался голос девушки, - является энергетическим шлюзом в подмиры. Подмиры бывают человеческие и не только. И Кикре и Сулейманов очень внимательно слушали. Внутри шара действительно виделось шевеление какой-то жизни. Сконцентрировав внимание, можно было разглядеть более отчетливо внутреннюю сцену. Это была парковая аллея, по которой прогуливалась молодая женщина с коляской, она читала книжку, а рядом бегала собачка, и, что интересно, было слышно тяфканье милой собачонки. Казалось, что вся сцена наблюдается с высоты второго этажа.
- Поразительно, - изумился Кикре, - а эта женщина может нас увидеть?
- Нет, - ответил женский голос, - с той стороны нельзя нас ни увидеть, ни услышать. Обитатели внутреннего мира никогда не обнаружат выходы в Поскуратово Пространство, однако, мы можем не только наблюдать за такой сценой, но и проникнуть туда, достаточно лишь нырнуть в этот шар.
- И тогда нас заметят? – спросил Кикре.
- Безусловно, нас заметят. Мы станем полноправными участниками того мира. Выскользнуть оттуда тоже не сложно, достаточно мысленно визуализировать себя вне шара, и Вы снова окажетесь здесь плавающим в Поскуратовом Пространстве.
Виталий Анатольевич Сулейманов, который все это время молчал, вдруг почувствовал прилив страха. Ему показалось, что он никогда не сможет выполнить такой простой маневр, как визуализация себя в другом месте. Потом он решил, что источник его беспокойства коренится в другом – ему чертовски не хочется оставаться навечно в ПП. Тут же у него мелькнула мысль бежать отсюда, нырнуть в эту аллею, а там электричкой или попутками добраться до своей поликлиники, до своего стерильного кабинета и там за своим столом очнуться у монитора компьютера и прочитать всю «Божественную Комедию» задом наперед. Но потом его настроение опять сменилось, он подумал, что кто-то большой и сильный играет с ним как с мышонком, и у него нет никаких шансов выиграть эту партию. Сулейманов почувствовал привкус металла во рту, в ушах зазвенело, и голова его закружилась.
- Вам плохо? – чистый приятный голос немного освободил его от тревоги.
- Да, знаете ли, от всего этого голова идет кругом. Вот что, – сказал Сулейманов, - я хочу нырнуть в эту аллею!
- Зачем? – поинтересовался Кикре.
- Я должен убедиться, что способен самостоятельно действовать, - ответил Сулейманов.
- Да, - согласился Кикре, - это убедительная причина.
- Хорошо, мы будем наблюдать за вами отсюда и, в случае чего, поможем Вам.
Виталий Анатольевич достал расческу и причесался – он умел неожиданно быстро мобилизоваться.
- Виталий, мы с тобой! – сказал напоследок Будимир и Сулейманов нырнул в шар.
Вместо того, чтобы плавно появиться в той самой аллее, доктор с грохотом свалился на дорогу. Женщина от неожиданности уронила книгу, а собачка яростно набросилась на Сулейманова. В то время, как Виталий Анатольевич отчаянно отбивался от зверя, атакующего его руки и ноги, женщина в ужасе наблюдала за всем этим.
- Эй, сеньора, угомоните же своего Пифона! – заорал Сулейманов.
- Тузик, назад! – скомандовала женщина, - назад, Тузик!
Но Тузику было все равно: видимо он был напуган так сильно, что решил умереть в этой схватке. Пришлось женщине буквально оттаскивать пса за ошейник, который, слава богу, был, но даже потом Тузик еще долго не мог придти в себя.
- С Вами все в порядке? – спросила женщина Сулейманова.
Сулейманов был зол и еле сдерживался, чтобы не выругаться, и когда, отряхнувшись, он повернул голову, чтобы сказать “да, я в порядке” он не смог этого сказать. Он был не в порядке, он был в полном беспорядке; опять привкус металла во рту, опять покачивающаяся реальность. Дело в том, что та женщина, которая теперь обеспокоенно смотрела в его глаза, была (о, боже!) его матерью.
- Вам плохо? Может быть, Вам нужна медицинская помощь?
“Нет сомнений, - судорожно рассуждал Виталий Анатольевич, - это она, только молодая. Вот тебе и Поскуратово Пространство!” Сулейманов вспомнил про Наташу и Кикре, которые, должно быть, наблюдают за всем происходящим. “Коляска!- щелкнуло в голове доктора Сулейманова, - ведь я единственный ребенок у своих родителей, значит в коляске я!!!” Доктор, пошатываясь, направился к коляске. Женщина что-то говорила, но Сулейманов ее уже не слышал - ему жизненно необходимым было заглянуть в коляску. И когда он заглянул туда, то увидел розовое личико младенца, который мирно дремал и, казалось, ничего не ведал о происходящих перипетиях. В младенце себя Сулейманов, конечно, не узнал (все младенцы одинаковы как персики), однако что-то странное почудилось ему. Ему вспомнилось, как много-много лет назад, будучи еще очень маленьким, лежа вот в такой же коляске, сквозь сон, он увидел однажды вытянутое лицо одного почтенного господина, который казался добрым хотя и весьма испуганным. Вместо того, чтобы от всех этих ощущений окончательно потерять рассудок, доктор Виталий Анатольевич Сулейманов мысленно констатировал: “Возможно, только что своим яростным копьем я пронзил ткань мироздания”. Не понятно, какое именно копье имел в виду доктор, но женщина тем временем не переставала беспокоиться:
- Скажите хоть слово, не пугайте меня, ради бога!
- Я улетаю, - сказал Сулейманов, - прощайте!
Потом он сдвинул брови, сжал руки в кулаки и выкрикнул спонтанное “Хом!”, очень похожее на суровое колдовское заклинание. Сразу после этого Сулейманов исчез.
Как только Сулейманов очутился вновь в компании Кикре и Наташи, он стал чувствовать себя куда более спокойно, а те, в свою очередь, принялись заботливо приводить костюм доктора в порядок.
- Я видел, какой ужасный зверь напал на тебя, Виталий Анатольевич, - сказал Кикре, ритмично сбивая ладошкой пыль со спины Сулейманова, - сущий дьявол!
- Да, что там зверь, - ответил Сулейманов, - та женщина с книжкой оказалась моей матерью, а в коляске лежал, ни кто-нибудь, а я сам!
Кикре и Наташа переглянулись.
Когда чистка костюма закончилась, Наташа сказала:
- Понятно, что Поскуратово Пространство - куда более сложное явление, чем мы предполагали сперва. Возможно, всплывающие шары – это локализованные полости сознания того, кто находится в этом пространстве. Другими словами, если бы в этот шар нырнула, например, я, то в аллее оказалась бы моя, сердцу милая мамуля, которая, соответственно, катала бы в коляске симпатичную маленькую девочку по имени Наташа, то есть меня.
- Только Тузик остался бы тот же, - сказал Кикре.
- О, да – отозвался Сулейманов, - Тузик, безусловно, остался бы тот же! Тузик существо архитипическое, так сказать, обитатель всех миров и галактик!
Все весело рассмеялись.
- И все-таки, - продолжила Наташа, - если шары – локализованные полости нашего сознания, то само пространство это наше сознание, чистое и безыскусное. Поразительно!
- А, может быть, это просто случайность, что доктор попал в мир, где прогуливалась его мамаша? И никакой внутренней связи здесь нет! – сказал Кикре.
- Вряд ли, слишком мала вероятность. Да, и потом, этот внушительный сдвиг во времени… Все говорит, что Виталий Анатольевич в действительности блуждает по лабиринту своего собственного сознания, как, впрочем, и мы с Вами, Будимир, - ответила Наташа.
- Лично мне кажется, что на самом деле кто-то большой и сильный играет с нами: не могу освободиться от этого чувства, - сказал Сулейманов.
Все трое начали оглядываться по сторонам. Шары по-прежнему медленно поднимались вверх.
- Возможно, мы получим ответы на интересующие нас вопросы, если совершим еще одно проникновение в один из этих шаров, - сказал Кикре.
- Я не возражаю, - отозвалась Наташа.
- Я тоже, - подтвердил Сулейманов, и все трое полетели к следующему шару.
IV
Единорог – мифическое существо, предания о котором были широко распространены на территории всего евразийского континента. Первые упоминания о нем встречаются в культурах долины Инда еще в III тыс. до нашей эры, где единорог представляется огромным белым быком, на рог которого могут быть нанизаны сразу несколько слонов. Особо единорог почитался в период раннеевропейских цивилизаций. В текстах “Физиолога” единорог описывается как символ чистоты и невинности и приманить его может лишь непорочная дева. Отныне он имеет тело коня, реже – козла.
Шар, к которому подлетели Сулейманов, Кикре и Наташа, внешне казался таким же, как и первый (такие же размер и мягкое голубоватое свечение), однако внутри все было совсем иначе. Внутри виднелась комната, залитая желтым светом июльского вечера; в комнате были деревянные шкаф, стол, стулья и табуретки, на полу лежал большой красно-коричневый ковер. В комнате никого не было.
- Думаю, - сказал Будимир Кикре, - пришло время для моего путешествия.
- Давай, Будимир Александрович, - сказал Сулейманов, - мы будем наблюдать за происходящим и, в случае чего, поможем!
- Хорошо, - сказал Кикре и развернулся к центру шара.
- С богом, - сказала Наташа и хлопнула его по плечу.
Кикре нырнул в шар.
Свалившись на ковер, Будимир Александрович ничуть не ударился. Было тихо. Кикре подошел к окну, за окном виднелись пляж и море. “Красота!”- подумал Кикре. Потом Будимир Александрович прошелся по комнате, внимательно рассматривая все вокруг. На дверце шкафа было зеркало, он подошел к нему и… не увидел своего отражения. “Вот оно! - подумал Кикре, - началось!” В следующий момент с обратной стороны зеркала появился незнакомый мужчина и, уставившись прямо на Будимира, сказал хриплым голосом:
- Эй, человече, дай мне свистульку.
“Какую еще, к черту, свистульку?” – подумал Кикре.
- Какую такую свистульку? – произнес он вслух.
- Да, вон там, на столе лежит.
Действительно, на столе лежала какая-то штучка, которую Кикре сначала не заметил. Он подошел и взял ее.
- А, как, простите, мне ее Вам передать? – спросил Кикре когда вернулся снова к зеркалу.
- Открой дверь, и положи свистульку в сапог, а я ее оттуда потом достану, - ответил незнакомец.
Будимир Александрович открыл дверцу шкафа. Там были пальто, плащ, еще что-то в этом роде, широкополая шляпа и два резиновых сапога. Пахло нафталином. “В левый или в правый?” – поразмыслил Кикре и положил свистульку в правый от себя сапог. Когда он закрыл дверцу, незнакомец уже вытряхивал свистульку из сапога. Потом он взял ее в рот и начал свистеть. Свистел он довольно долго, минут пять или шесть, и все это время они с Кикре смотрели друг на друга. Может быть, так продолжалось бы и дольше, но Кикре подал знак рукой, и незнакомец прекратил свист.
- Ну, и что это значит? – спросил Кикре.
- Да, ничего, - ответил незнакомец, - просто захотелось посвистеть.
Будимир Александрович пребывал в растерянности.
- А что, приятель, ты здесь делаешь? - спросил он незнакомца.
- Я-то здесь живу, а вот что ты, приятель, здесь делаешь? – парировал свистун.
- Я… Я путешественник, сюда меня занесло попутным ветром, - сказал Кикре.
- Вон оно что, попутным ветром, говоришь. А сюда, в зазеркалье, не хочешь попутным ветром залететь?
- Что, это возможно? – поинтересовался Кикре.
- Да! Так же как и свистулька, залезешь в сапог, а я потом тебя оттуда вытряхну, - ответил незнакомец (его голос теперь не звучал хриплым, как вначале, а напротив, был очень озорным).
- Я должен посоветоваться, - сказал Кикре.
- Посоветуйся, миленький, посоветуйся, - сказал субъект из зазеркалья, и снова принялся свистеть.
Будимир Александрович тем временем отошел в центр комнаты и попытался себя визуализировать в Поскуратове Пространстве, но у него ничего не получалось. Тут еще этот дурацкий свист мешал сосредоточиться.
- Вы могли бы помолчать немого, - с явным раздражением обратился он к свистуну.
- Конечно, конечно, - отозвался тот, - могу и помолчать.
Будимир Кикре закрыл глаза, сосчитал до трех и исчез из комнаты.
Когда Кикре вернулся в Поскуратово Пространство, Сулейманов сразу спросил его:
- С кем это ты разговаривал? Нам тут было плохо видно.
- С очень странным типом. Совершенный безумец, к тому же из зазеркалья.
- Это он свистел, как ненормальный? – спросила Наташа.
- Да, он, - ответил Кикре, - предлагал мне отправиться туда, к нему.
- Ты не встречал его раньше? – спросил Сулейманов.
- Нет, никогда.
- Да-а, - произнесла Наташа, - зазеркальные безумцы ничего не проясняют. Пожалуй, настало время и мне проникнуть в один из этих шаров.
Все согласились и не мешкая полетели на поиск подходящего шара. Во время полета Будимир Александрович неожиданно спросил:
- Послушайте, друзья, а, может быть, нам это все только снится?
- Я уже думала об этом. Это было бы слишком просто, - ответила Наташа, - да, и при такой отчетливости и долговременности происходящего разница между сном и явью теряет всякое значение.
- Нет-нет, - возразил Кикре, - отличительные признаки сна от яви могут послужить ключом к пониманию всего происходящего, надо только обнаружить эти признаки. Например, здесь, в Поскуратове Пространстве мы совершенно лишены естественных физических потребностей, таких как еда, питье, сон. Вот скажите, Наташа, Вы хоть чуточку воспринимаете меня как объект сексуального влечения?
- Нисколько, - ответила та.
- Вот и я Вас не воспринимаю в этом отношении.
Тут Сулейманов вспомнил, что с утра ничего не ел и сейчас есть совсем не хочет, а питанию доктор уделял первостепенное внимание. “Каждый есть, что он ест!” – говаривал бывало Виталий Анатольевич. Рацион его был тщательно сбалансирован; разумеется, там было много свежей натуральной пищи. Особенно он уважал морепродукты – рыбы, устрицы, омары, кальмары, трепанги – все это Сулейманов поглощал с превеликим удовольствием. Ел он часто и маленькими порциями. “Пищеварительный тракт должен работать, как швейцарские часы! Тик-так, тик-так…” – веселил иногда своих коллег доктор Сулейманов. Была у него и своя маленькая слабость – Виталий Анатольевич обожал шоколадные вафли “Артек”. Он варил себе бразильский кофе, добавлял туда молока и употреблял этот напиток с обожаемыми вафлями, которых съедал всегда по две штуки за один присест. Потом Виталий Анатольевич неспешно отправлялся на горшок, где, выкуривая хорошую сигарету, без особых усилий выдавливал из себя почти всегда здоровый кал. “Хорошо, - блаженно произносил доктор, - процесс идет нормально”. А сейчас… сейчас доктора не интересовали ни морепродукты, ни шоколадные вафли “Артек”, ни собственно процесс дефекации. “Как все это странно” – подумал Доктор. Потом его самоанализ был прерван.
- Вот этот пейзаж мне кажется вполне симпатичным, - сказала Наташа, указывая легким движением подбородка в глубь светящегося шара у которого они только что остановились.
Там действительно было очень мило - густой яблоневый сад был в цвету, порхали капустницы.
- Ну, ладно, - сказала Наташа, - отправляюсь.
- Удачи, - сказал Кикре, но хлопать ее по плечу не стал.
Наташа приземлилась мягко, словно бы в прошлой жизни была лисичкой. В саду никого не было. Она осторожно двинулась дальше. Все казалось безмятежно, но вдруг она увидела гроб. Гроб стоял на табуретках, без крышки; в гробу, как и полагается, лежал покойник. Наташе стало жутковато. Она была любопытной девушкой, но подойти к гробу не решалась. Вскоре поблизости раздались голоса. Это выходили люди из большого деревянного дома, который Наташа поначалу не заметила. Она метнулась в сторону и притаилась за кустом сирени.
Из дома выходили одни только женщины, все они были в черных платках. Было ясно, что совершается траурный обряд. Группа направилась к гробу, и когда они его окружили, Наташа решила, что опасности нет и вышла из укрытия. Она тихо подошла к скорбящим, которые ее не замечали. Женщины стояли молча, склонив головы, кто-то печально роптал: “Ох, Настасья Кирилловна, Настасья Кирилловна…” Очевидно, это относилось к покойнику – в гробу лежала крупная женщина.
Вдруг одна женщина, что стояла ближе всех к Наташе, повернулась к ней:
- Что ж ты голубушка с непокрытой головой стоишь, - сказала она шепотом, и тут же проворно повязала ей на голове черный платок, - вот, так-то лучше будет.
Наташа воспользовавшись тем, что можно задать несколько вопросов спросила:
- Тетушка, а почему Настасью Кирилловну в сад вынесли?
- Как? Разве ты не знаешь? – изумилась женщина.
- Не-ет, - ответила Наташа, - не знаю.
- Тогда слушай, - сказала женщина и, взяв девушку за локоток увела ее немного в сторону.
- После смерти архиерея, - начала она свое повествование, - Настасья Кирилловна уже не снимала черное, но участие в жизни прихожан принимала активно. Мы, ведь, любили ее, - тетушка достала платочек из рукава и смахнула набежавшую слезу, - еще год она была с нами, но вот пришло время и ей отправиться вслед за своим супругом в царствие Божие – три дня назад с Настасьей Кирилловной случился удар. Разумеется, мы все горько плакали, но головы не теряли: усопшую обмыли, в погребальные наряды одели, во гроб положили, зеркала черным крепом завесили, на закате медную утварь чистили, ну, все как полагается. Ночь все же тревожная была – лунная, ветренная и скрипучая. Наутро проснулись, на покойницу посмотрели… царица небесная, спаси и сохрани! Настасья Кирилловна вся вшами покрыта! По лицу, по рукам, по гробу прыгают, суетятся. И чем дальше – тем хуже, к полудню уже и лица не видно было – все вшами облеплено. Вот тут-то мы не на шутку испугались; что делать, никто не знает. Кто-то сообразил, слава Богу, что надо гроб в сад выставить, вшам дорогу на волю открыть. Так и сделали, выставили. И правильно, что выставили - к вечеру все вши ушли, так сказать, с первой звездой ушла последняя вша. А ночью мне приснился странный сон, будто бы пошла я ночью в сад поглядеть, как там Настасья Кирилловна, все ли в порядке. Вышла я в сад, а там, господи Иисусе, Настасья Кирилловна в гробу стоит вся лунным светом залитая, руки к небу распростерла, малых деточек кличет: “Ой, вы деточки, сиротинушки, на кого ж я вас сирых оставила.” Я конечно обомлела и встала, как вкопанная, а Настасья Кирилловна увидела меня, увидела и медленно так руками к себе позвала. Я и пошла. А когда подошла, то глаза ее увидела, царица небесная, спаси и сохрани! Я тебе так скажу, миленькая, таких глаз я никогда не видела, они были абсолютно пусты и кроме пустоты ничего не выражали, и пустота это была ужасающей, и заглядывать туда означало подвергать себя смертельной опасности. Потом Настасья Кирилловна положила мне руки на плечи и сказала: “Вот, Клава (меня то Клавдией зовут), теперь и ты вшивая будешь ”. И засмеялась, да так страшно, что я тут же проснулась.
Рассказ на Наташу подействовал неприятно, она непроизвольно начала притоптывать, как бы желая защититься от невидимых паразитов. Тетушка Клавдия поняла смысл телодвижений девушки и, лукаво улыбаясь, сказала:
- Да, ты не бойся, это ведь только сон был.
- И последний вопрос, - сказала Наташа, давая понять, что ничего она не боится, - как фамилия жены архиерея?
- Брюхова, - ответила тетушка Клавдия, - Настасья Кирилловна Брюхова.
Когда Кикре услышал эту историю, он предположил, что непонятное поведение вшей объясняется их страстным желанием проникнуть в рай за счет своей хозяйки, жены архиерея. Осознавая причастность Настасьи Кирилловны к Богу, они буквально концентрировали свои поселения на ее большом теле, но когда Настасья Кирилловна совершила квантовый переход, то бишь скончалась, вши, никогда не прилагавшие личных усилий для духовного развития, не смогли преодолеть трансцендентный барьер и остались здесь, в нашем мире.
- Не правда ли, поведение этих паразитов отчасти напоминает наше, человеческое? – заключил Будимир Александрович.
- Напоминает, - согласился Виталий Анатольевич, - в психологии такой способ поведения называется “использовать чужие костыли.”
Ему, Сулейменову, снова было не по себе, хотелось устойчивости и ясности. Он знал, что в таких случаях лучше всего не раскисать в размышлениях, а действовать. Ему в голову пришла неплохая идея, и он тут же поделился ею со своими спутниками:
- Я предлагаю нырять в шары парами, - сказал он.
- О, свежий тактический ход, - отозвался Кикре, - отличная идея! Как Вы ее находите, Наташа?
Наташа находила идею хорошей, но высказала сомнения относительно последовательности отправляемых в шары пар:
- Понятно, что каждый с каждым должен совершить такое проникновение, - сказала она, - тогда будет сохранена идейная целостность второго этапа познания, которое мы тут совершаем. Однако не ясно, какая пара приступит к делу первой.
Кикре и Сулейманов внимательно следили за ходом мысли Наташи.
- Ведь если мы будем сортироваться по правилам какой-либо системы, например, по алфавитному порядку, - продолжала Наташа, - то окажемся несвободными от скрытых в этой системе алгоритмов, которые неясно кем и когда были установлены. Если произведем отбор кандидатов методом личных симпатий, то неминуемо погрязнем в болоте чахлых обид и воздыханий. Любая преднамеренность, посылаемая от нас лично, ведет к разрушению чистоты эксперимента.
Было похоже, что и Кикре, и Сулейманов принимают доводы Наташи, которая между тем продолжала:
- Идеальным было бы, конечно, получить знак из вне. Например, одному из нас вдруг подает на голову еловая шишка, а другой нечаянно наступает на грабли, тогда становится ясно – именно эти двое и отправляются в путь, но думаю – здесь грабли просто так не валяются.
- Жеребьевка. – После недолгих раздумий отозвался Сулейманов. – Пожалуй, это лучшее, что мы можем предпринять.
- Да, пожалуй, - согласилась Наташа, - но как именно?
- Будем тянуть спички, - сказал Кикре, - есть у кого-нибудь спички?
Все начали искать в своих карманах спички, но спичек или чего-нибудь подобного ни у кого не оказалось. У Сулейманова, однако, нашлись две монетки, одна достоинством в десять копеек, другая в – копейку. Друзья стали ломать головы в надежде придумать безупречный способ жеребьевки на двух монетках для троих человек, но эта задача оказалась непосильной. Пытались приспособить собственные пальцы, и тоже безуспешно. Кикре был уже готов пожертвовать свои пуговицы, но большинством голосов эта жертва была отвергнута.
- К черту! Ныряйте оба первые, без всякой жеребьевки, – сказала Наташа, - а я пока вас здесь подожду.
Мужчины были несколько удивлены столь быстрым перепадом настроения девушки, но поскольку им самим эта неразбериха тоже надоела, они согласились.
V
Жу-Шоу, в древнекитайской мифологии божество осени. В “Книге обрядов” (4 – 2 вв. до н. э.) объясняется его имя: “Осенью все растения созревают (жу) и начинается сбор урожая (шоу)”. Зачастую Жу-Шоу изображен с человеческим лицом, длинными белыми волосами и когтями тигра, которыми он сжимает секиру: такой образ объясняется вторичной функцией Жу-Шоу небесного карателя. Живший на горе Юшань, он любил наблюдать за игрой закатных лучей, отсюда прозвище Хун-Гуан (“Алый Блеск”).
В этот раз решили не быть слишком щепетильными и выбрали ближайший шар, в котором была ночь, отражающаяся яркими звездами в спокойной реке.
Ребята приземлились на песчаный берег, покрытый кустами облепихи и молодыми сосенками. Песок был мокрый, вероятно оттого, что недавно прошел дождь. Сверчки распевали свои песни, а невдалеке виделось оранжевое свечение – это был чей-то костер. Парни переглянулись и, словно два мистических диверсанта, осторожно направились к костру. Вскоре, однако, слева они увидели еще одно свечение, бледно желтоватое, на этот раз - это был автомобиль с зажженным в салоне светом, скромно примостившийся среди зарослей облепихи. Автомобиль, в котором заметно было какое-то шевеление, находился ближе, чем костер, и Будимир Александрович предложил подобраться сначала к нему:
- По крайней мере, мы узнаем в какой стране находимся, - сказал Кикре.
Когда ребята подобрались достаточно близко, чтобы рассмотреть происходящее в автомобиле, они увидели мужчину и женщину, которые будьто бы покачиваются в тесном аквариуме. Женщина была явно в приподнятом настроении – она громко рассмеялась и произнесла такую фразу: “У Светки есть три фотографии: на одной я блондинка, на другой – брюнетка, на третей – шатенка, а на четвертой – рыжая!” Мужчина, который наливал в пластиковый стаканчик спиртное, в ответ почему-то захрюкал.
- Мы находимся в России, - резюмировал Сулейманов.
Мужчина и женщина продолжали веселиться и произносить бессмыслицу, а Сулейманов и Кикре следили за этим процессом так, словно от этого зависели их жизни. Потом вдруг женщина вывалилась из машины и направилась к кустам, за которыми как раз спрятались наши герои.
- Далеко не ходи, - сказал мужской голос из машины.
- В случае чего, я буду кричать, - попыталась шутить красотка.
- Далеко не ходи, - повторил угрюмый мужской голос.
- Конечно, конечно, - ответила та, - ты ведь знаешь какая я трусиха.
Она подошла к кустам, стянула трусы и уселась примерно в метре от сосредоточенных физиономий Кикре и Сулейманова. Когда первая струя ударила в грунт, Сулейманову вдруг почудилось, что ее белесые ягодицы выточены из нефрита. Закончив свое дело, красавица натянула трусы и пошла к машине, да так проворно, будь-то бы изящные туфли вовсе не мешают ей идти по мокрому песку. Она забралась в автомобиль, и там снова началось веселье.
Через какое-то время Кикре сказал шепотом:
- Пойдем отсюда, ничего интересного здесь больше не будет.
Они пошли к костру.
У костра стояли мужчины и дети (двое мальчиков). Вокруг стояли туристические палатки, если точнее – три палатки. Кикре и Сулейманов, которые опять же притаились в кустах, стали прислушиваться к разговору.
- Сказать, что Бог есть все сущее – недостаточно, - говорил один из мужчин, - для него нет сравнений и аналогий, Он невыразим.
- Если так, - отвечал ему другой, - тогда Бог оказывается отделенным от мира, и у нас нет никаких шансов познать Его, а значит все разговоры по этому поводу и яйца выеденного не стоят.
- Бог ни в коем случае не отделен от мира, - снова говорил первый, - Он даже в нашем дыхании, Он с нами и среди нас!
Тут Будимир Александрович нечаянно наступил на сучок и раздался звонкий хруст. Все, кто был у костра вздрогнули и насторожились.
- Эй, кто там? – спросил один из мужчин.
“Бог, конечно, кто же еще”, - сетуя на свою неловкость, процедил сквозь зубы Кикре.
- Может, зверь какой-нибудь дикий пробежал, - предположил один из туристов.
- Папа, я боюсь, - произнес мальчик.
- Не бойся, Петя, это просто сучок хрустнул.
Постепенно все успокоились и продолжили теософскую беседу.
- И так Господь всеведущ, - говорил один из мужчин, - Он знает все и про всех, Он знает, что творится в наших головах и душах, и в то же время Ему нет никакого дела до нас, потому как Бог – это всего лишь формула быстрых корпускул, так сказать, перпетум мобиле.
Примерно в таком ключе шла беседа у костра, а в кустах шла беседа совсем другого характера;
- Я думаю, Виталий Анатольевич, мы должны выйти к этим людям, - сказал Кикре.
- Это зачем еще; - спросил Сулейманов.
- Надо узнать где мы находимся, - ответил Кикре.
- А тебе не кажется, Будимир Александрович, что мы чертовски напугаем добропорядочных граждан своим появлением; Что мы им скажем, что мы приземлились из Поскуратова Простраства;
- А почему бы и нет;
- Ну, уж нет! Они нам просто не поверят, скорее всего они нас примут за психов из клиники Сулейманова, - сказал Сулейманов.
- Мне кажется, ты, Виталий Анатольевич, все усложняешь, - сказал Кикре, - давай тогда скажем, что мы грибники, которые заблудились, что здесь особенного;
“Вообще-то, он прав”, – подумал Сулейманов и согласился.
Когда Кикре и Сулейманов, со словами “здравствуйте, добрые люди”, вышли к туристам, те буквально остолбенели. У костра речь как раз шла об ангелах смерти, и на приветствие двух незнакомцев ответ был дан гробовым молчанием. Уловив некоторую неловкость в сложившейся ситуации, Кикре сказал:
- Мы - грибники, заблудились. Можно у вашего костра погреться?
Грибники из них были, по меньшей мере, странные. Особенно доктор – в черном костюме с галстуком и без какого-либо лукошка. Он, Сулейманов, спросил:
- Далеко ли до города?
- А какой, собственно, город вас интересует? – спросил один из туристов.
- Москва, - ответил Кикре.
- У-у, - загудели все, включая и Сулейманова.
- Москва очень далеко, - сказал тот же турист, - неужели вы из Москвы ?
- Нет, конечно, - сказал Будимир Александрович, - просто очень хочется знать, где мы находимся.
В психологическом отношении ситуация казалась тупиковой, но к счастью, именно в психологическом отношении тупиковых ситуаций не бывает: неожиданно в костер с большой высоты что-то упало, да так, что искры посыпались во все стороны. Стоявшие у костра разом шарахнулись и принялись вглядываться в пляшущие языки пламени. Среди пылающих головешек было трудно обнаружить что-либо, но Кикре увидел это. Это был колокольчик Наташи! Будимир Александрович подал знак Сулейманову, щелкнув большим и средним пальцами правой руки, и сказал:
- Наташа! Надо скорее возвращаться! – и, не раздумывая, он направился в кусты.
Сулейманов, еще не вполне понимая в чем дело, обратился к туристам с прощальным словом:
- Sorry, boys! Наше время истекло, желаю успехов в деле освоения искусства слышать шепот Всевышнего.
Потом он последовал за Кикре в кусты, где они оба успешно визуализировались в Поскуратово Пространство.
- Что случилось? – спросил Кикре сразу, как только очутился в Поскуратовом Пространстве.
Надо заметить, что с Наташей ничего не случилось. Просто ей стало скучно наблюдать за квелыми разговорами мужчин, и она швырнула свой колокольчик в кострище, дабы расшевелить мозги участников сцены и спровоцировать их на дерзновенные поступки. Вместо этого она получила визуализировавшихся рядом Кикре и Сулейманова, которые теперь обеспокоенно таращили свои, похожие на рюмки, глаза. Разумеется, Наташе не хотелось выглядеть легкомысленной дурочкой, и она, не раздумывая, принялась врать.
- Я только что видела красного Шикиритана!!!
- Кого?
- Красного Шикиритана!
- А кто это?
- Красный Шикиритан – это таинственный обитатель Поскуратова Пространства. Он имеет антропоморфный облик, вместо головы у которого многомиллионная колония вольвоксов, руки необычайно длинны, и от локтей через подмышки до нижних ребер располагаются продольные складки сквозь, которые проглядывают четверки и единицы. Он никогда не спит и всегда находится в движении.
Ребята буквально оторопели.
- А почему его называют красным? – спросил Сулейманов Наташу.
- Этого я, к сожалению, не знаю, - ответила та.
Ни Будимир Александрович, ни Виталий Анатольевич не знали, как на это реагировать.
- Что же мы теперь будем делать? – поинтересовался Кикре.
- Ничего, жить дальше, - с едва уловимой грустью в голосе ответила Наташа.