Николай Гаврилович Аспарухов-Розов молча изучал поток машин за стеклом такси. Достаточно быстро продвигались только автобусы и троллейбусы по выделенной полосе, но так они и забиты под завязку; относительно быстро двигаются и таксомоторы, у них тоже своя полоса; а частники стоят в почти неподвижной пробке.
Наконец, машина остановилась у аэропорта. Такси выбрасывают на тротуар новых и новых пассажиров, с огромными сумками, что едва можно унести; впрочем, часть, как и Николай Гаврилович, — налегке, с одним дорожным портфелем. Новые волны выдают автобусы, тянется нескончаемый поток с автостоянок. Длинные очереди вытянулись у входа. Через час Николаю удалось войти в здание. Даже слишком быстро, с учётом столпотворения.
Внутри здания — яблоку некуда упасть. Все сиденья заняты, люди стоят, сидят на сумках, а то и прямо на полу, многие спят. В ларьках давно пусто. За стеклом самолёты взлетают и садятся без перерывов. Кассир даёт неутешительный ответ — в ближайшую неделю билетов нет. А будут ли на следующей? До неё дожить надо. Да, пока летают без помех. Прикинуть деньги на карте, и наличность в кармане. А в бизнес-класс есть? Всё разобрали. Так, а если попытаться на местных, по малым аэродромам? Лишь бы отсюда подальше, с пересадками? И этих нет. А если рискнуть, и попробовать с кем-нибудь в складчину нанять бизнес-джет? В упор хватить должно, но надо и дольщиков найти… Все наняты. А частные самолёты? Все улетели, захватив, кого можно.
Ждать? Смысла нет. Искать — тоже. Значит, будем искать. И Николай Гаврилович покинул здание аэропорта. С ним ещё несколько человек. Кто-то исхитрился прилететь, а другие решились искать билеты в другом месте. Автобусы уходят почти пустые. Вот который идёт на вокзал — там сидячих почти нет. Хотя… на что надеетесь? Улицы почти пусты, но салон постепенно заполняется. У вокзала — пробка. Забитый автобус прошёл по выделенке к зданию, выбросив свой груз у крыльца. Внутри — та же картина. Билетов нет. Никаких. Спальные, мягкие, премиум — разобрали. Сидячие — тоже. Отдельные заказные вагоны тоже все ушли. Да, ток пока не отключили. И линия пока свободна. На электричку? Вон, стоит очередь на пригородные. Перрон забит, подземные и надземные переходы — тоже. Становитесь в очередь, ждите.
Ждать тут особо нечего, отметил Николай Гаврилович. Теперь — автостанция. Полупустой автобус, почти пустые улицы, скоро вечер. Пассажиров становится больше. На автостанции — толпа. Автобусы уходят забитые. В пригородных столько же стоячих, сколько и в прибывающих городских. В очередь! Таксисты предлагают свои услуги. На выезде — пробка. Быстро не выедем. На обочинах — велосипедисты, мотоциклисты. По полям — застрять легко можно, да и заблудиться. И через реку не переплывёшь. Пока дорога не перекрыта. А вы что, с одним портфелем собрались? Надо бы всё необходимое взять, там ведь нас никто не ждёт. Да, понимаю, с сумками бежать тяжелее. Да, можно и совсем не убежать.
Николай снова забирается в автобус. Несколько приезжих, у кого здесь остались близкие. Едут искать. А как в такой кутерьме найдёшь? Порт. Речной и морской. Та же пробка, та же толпа. И никаких билетов. Уплыть пока можно. Частники давно ушли на своих судах.
Домой. Поздно! Раньше надо было думать. И тем, кто сейчас пытается уехать, и тем, кто пытается найти близких. Город опустел. Николай Гаврилович поднимается в свою квартиру. Пока можно насладиться комфортом.
— Ну что, Васька, как жизнь? -
Кот делает вид, что не понимает, что его собирались бросить. Мурчит, трётся о ноги, потом хрустит кормом в миске. Самое худшее в многоэтажке — это если отключат канализацию. Да и воду на восьмой этаж сильно не натаскаешь. Стемнело. А вот и свет погас. Точно — ждать в аэропорту больше нечего. Николай проверил воду и газ. Выключено. Пора. Васька отправился в переноску.
— Ничего, вот корм закончится — так придётся на даче мышей ловить! -
На лестнице темно, но каждая ступень знакома. Вот на улице — хуже. Хотя глаза чуть попривыкли. Дача — совсем недалеко. С час пешком. Троллейбусы и трамваи стоят, двери открыты, все давно ушли. Автобусы и машины ещё мельтешат фарами, но ведь и на бензоколонках почти пусто. Только слабо светит ночное небо. Николай Гаврилович дошёл до дачи. В последнее время ходить приходилось довольно часто. У соседа — свет в окнах, тихо урчит дизель-генератор. Постучать в окно.
— О, Гаврилыч, привет! Зарядить телефон? А сети никакой нет. И по ТВ сигнала нет, и по радио. Молчание полное. -
У соседа на даче и солярки запас, и скважина с электронасосом, и биотуалет. А у Николая Гавриловича — печь, дрова, свечки, немного керосина для лампы. И колодец! Собирался когда-то здесь жить — вот и пришлось.
— Гаврилыч! А что с нами будет? -
— Поживём — увидим. Кто его знает? Пока что мы живы. -