Так как к согласию по основным качествам новой сущности не пришли, постановили, что все без исключения разрабатывают свой набор качеств, а кто станут создателями, решит жребий. При этом категорически запрещалось обсуждать или согласовывать прорабатываемые качества. Время на проработку выделили категорически мало. Что качественное можно родить за два года, учитывая меру ответственности? Поэтому для себя я решил не разбрасываться, а взять за основу два критерия и основательно и многогранно их проработать. Лучше меньше, да лучше, как сказал, уже и не помню кто.
Их дневника вечного дежурного по мегалиту №518 Шестого
Ты любишь дом, но ветер перемен
Едва коснется легким дуновеньем
Меняет сразу же и настроенье
Уюту дома уж отель взамен
Что ждет тебя на том конце дороги
Величье моря, стены замков строгих
Разгадка мирозданья, бытия
Да мир велик, хотя не бесконечен
И бьется сердце в ожиданье встречи
Но помни, что работа ждет тебя
Текст, оставленный на салфетке Ром-Димом в гостинице за завтраком, когда Йеранд подсунул ему первые страницы будущего бестселлера. Эта салфетка до сих пор хранится в отеле в рамке под стеклом, как главная достопримечательность.
Перевод единиц измерений:
- 1 вер – около 10метров
- 1 тыд – около килограмма
Событие вселенского масштаба заставило хозяина “Проставы” за небольшие комиссионные заключить пакт временного перемирия с владельцами близлежащих общепитовских заведений и выступить единым фронтом против лоточников и разносчиков уличной еды. Исключение сделали для трех проверенных продавцов сладостей, потому что в меню пивнушек и забегаловок кондитерских изделий не предполагало. Цены оперативно удвоили, на дешевый ассортимент, чипсы, сухарики и вяленую рыбу – утроили, ценник на пивасик и слабоалкогольные компоты оставили без изменений.
Две сумеречные личности по виду и запаху подобранные в ближайшей канаве размазывали по витринным окнам грязь снаружи. Внутри всей кухней оперативно снимали жалюзи, а пыльные шторы перевешивали на фасад, создавая иллюзию театра.
Улицу перед заведением вымели и полили водой, в надежде прибить пыль. Не сильно в этом преуспели.
Перекрыли проезжую часть улицы, но места катастрофически не хватало. С трудом удалось поставить легкий шатер для специальных гостей и зонтики над столами особ важных. Интересно, кто эти таинственные специальные гости? Председатель муниципалитета и генеральный прокурор в трауре, вряд ли прибудут на мероприятие.
Четыре местных колдуна и ведьма шаманили с джинами и феечками обоего пола.
-Налаживаем звук, - пояснил улыбчивый парень. – Публика же пожелает знать, что там внутри говорят?
-Широко, - оценила Нца размах мероприятия. Она, конечно, в следственных экспериментах разбиралась слабо, но ясно понимала, что подобное устроить ей было бы не под силу.
У заднего выхода в «Проставу» выстроилась очередь из желающих поучаствовать. Каждый доказывал, что в этот вечер он лично присутствовал, но Дай Но, бармен и два официанта фильтровали толпу самым суровым образом. Окончательный вердикт отчего-то выносил Маркфей. Оказалось, он в тот вечер был и многих запомнил.
Нца довольно покачала головой, тут все в порядке. Пошла узнавать, как дела у Накоса.
Под арестантской машиной пять здоровенных лбов лениво резались в карты. Зато внутри царили нервоз и ажиотация.
-Тут небольшая незадача случилась, – мялся Накос. – Заявку на проведение эксперимента я подать успел, а про Жмоха забыл. То есть не знал. Нигде не написано, что подавать надо две заявки: на эксперимент и на участие в нем подозреваемого. Думал, раз разрешили, подследственный прилагается, но мне начальник объяснил, как я неправ.
Околоточный, крайне раздосадованный активными действиями подчиненных, непосредственно эксперимент запретить не мог, иначе супруга бы его не простила, но подножку подставил.
-Зато дал пост охраны. Наверно, видела у машины. Это для внутреннего периметра. Для внешнего ещё смену обещал выделить. А Вырге подмену нашли, – не без сомнения в голосе объяснял гос-дар Накос.
Неугомонный Суху, всегда готовый к любому кипишу кроме голодовки, с удовольствием согласился побыть убийцей. Пиджак Вырги свободно болтался на щуплых плечах художника, тяжелые разношенные ботинки начинали движение с некоторым опозданием за ногой, парик съезжал на глаза, но адреналинового блеска погасить не мог.
-Паричок донна Соль одолжила. Пи У сейчас одежу поднесет и буду как вылитый, мать не отличит.
-Ну, как? - спросил Дрикс Винкли Накос.
-Шикарно, - похвалила Нца.
Друка попросили побыть убитым Левгой. К делу он подошел деловито, преображаться не стал, лишь пометки делал в блокноте:
– Повернулся. Что дальше?
- Говорит – я в прошлый раз платил, твоя очередь.
-Ага, – подхватил Друк. – Я в прошлый раз, ты плати.
-Твоя очередь, – поправил Вырга, выпихивая дым дешевых сигарет с форсом колечками. – А я ему отвечаю – тут ты пиши, - раз проигрался, тот раз не считается.
-А если вот так, – Суху эффектно выбросил руку, – Проигрался? Не считается!
-Вот не надо из меня идиота лепить. Если так, я на тебя не согласный.
-Ладно, так не буду. Нож когда достать? У меня настоящий нож будет?
-Сейчас, – процедил Накос. – Так я тебе настоящий и дам.
-В самом деле дашь?
-Нет.
Нца удивилась, если Левга понарошку, с чего ножу настоящим быть? Кстати, не прочитать ли дополнительно лекцию? О правилах поведения в очередях или об административной ответственности за нарушения тишины после полуночи.например.
Дрикс отказался наотрез.
Смеркалось. Зажглись фонари, по случаю эксперимента- все.
Подтянулась основная публика. Места под зонтиками уже заняли, в шатре остался столик на два места. Интриговали почище предстоящего события.
По рядам пронесся шелест: “Идут, идут”. Публика из задних рядов вытягивала головы и напирала, так что плечистые ребята из охраны были к месту.
Нца удивленно подняла бровь. Всё, эксперимент можно не проводить, вечер сделан.
Таинственный гость, снявший весь этаж “Королевского Люкс” шествовал под руку с Микки Соль. Рядом брели отмытые и одетые в форменные школьные костюмчики и потому очень недовольные оба сына-погодка.
В принципе, Гретта Тигровна что-то вскользь говорила о скандале. Сначала, кажется, донна Рэк потребовала аудиенции у богатенького постояльца. Сходу записала в почетные члены клуба Вдовствующих Невест, просила бывать запросто без церемоний и особых приглашений. По словам портье, таинственный гость отчего-то заподозрил неладное, решил, что его хотят охмурить, охомутать или что-то вроде этого. Приказал больше донну Рэк на порог не пускать, но ни с того ни с сего потребовал доступную женщину. Метнулись в ближайший бордель. Ушлая и довольная бэнедерша лично приволокла лучших девиц на кастинг. Однако гость не оценил, устроил скандал на всю гостиницу, дескать, за кого его тут принимают. Все как один принимали его за козла в плохом смысле этого слова, но оставили мнение при себе, кротко спросив, какую же прости-Осля женщину гость желает.
-Порядочную, за деньги, не обремененную обязательствами. Почасовая оплата и всё. Разошлись-разбежались.
Отчего-то все сразу подумали о Микки Соль и отправили гонца. Микки гонца выгнала взашей, потому что у неё выходной, который она собралась провести с детьми.
И все-таки её уговорили, сумму не озвучивали, верно всем хватило.
Микки привела детей к Пи У и поклялась всеми святыми судами, а так же верхним судом Светлого Гжути и Мрачного Осли, что через два часа вернется, чего бы ей это не стоило. С порога капризному гостю выставила временнОй ультиматум. Гость ей не поверил. Что там у них было в отведенные два часа, история умалчивала, но затем гость потребовал продолжения банкета. Говорили, что когда Микки открыла ногой дверь номера, пол в нем был выстлан банкнотами, а их владелец в подштанниках и одном носке лежал посреди ковра в лепестках роз, стеблях роз и осколках вазы, откуда спокойно взирал, как разъяренная Микки грозила ему кулаком:
- Никто не смеет нарушать уговор.
Придя в себя, гость потребовал арестов и публичных казней, но затем переметнулся на сторону добра и поехал мириться. В общем, теперь у Микки договор подряда на весь срок пребывания его в Задрюке. Статус сезонной шалашовки и певички взлетел к облакам, откуда, по мнению донны Рэк, владелицы борделя и остальных приличных женщин Задрюка, она крутила им кукиши. Они (приличные женщины) затаили обиду, но вида не подавали. Жернова судьбы неотвратимы. Если немного подождать, то неизбежное падение выскочки восстановит утерянный покой.
-Микки, ладно ты, но откуда дети? – покосилась на чад Нца.
-Оплата сверхурочных, – негромко цедила Микки, раздаривая налево и направо фальшивые улыбки.
Все напряженно смотрели на темные окна «Проставы». Из задних рядов послышались жидкие аплодисменты.
-Нца! – выбежал половой. – Только вас ждем.
Районный пристав, уверенная, что её место в партере, стушевалась. Оказалось, она заставила всех ждать!
Не успела переступить порог, включили свет.
На самом видном месте у окна восседал околоточный, прямой, как кол и гордый, как гусак. Он хотел и жену протащить внутрь, но следователь по уголовным делам убедил, что порядочной женщине не стоило светиться в вертепе. Без супруги начальник досудебного отдела чувствовал себя не в своей тарелке, но вида старался не подавать.
Начало получилось скомканным. Посетители вели себя скованно, пили слабоалкогольные компоты из чайных чашек, аристократично оттопыривая мизинец, называли друг друга на «вы» и становились исключительно спиной к публике, стараясь даже двигаться по-крабьи бочком. Но вот вышел Суху, действительно очень похожий на Левгу то ли гримом, то ли повадками. Друк деловито подавал реплики, не отрываясь от блокнота, а Левга солировал. И как-то присутствующих это расслабило. Заговорили громче. Начали поправлять друг друга, с трудом продираясь к кульминации.
-Не-ет, - тянул Маркфей, - Ты не замахивался, а перекидывал нож. Играл.
Околоточный с каменным лицом поднялся из-за стола, вскидывая руку со служебным Глюком. Движение Нца заметила боковым зрением и оказалась достаточно проворной, чтобы два выстрела прогремели одновременно. Околоточный дернулся и кулем ушел под стол.
-Перекрыть выходы! Все мордой в пол!
Опыт работы на внештатных ситуациях при взятии притонов, это вам не выемка с контролем и обыском. Тут Нце равных не было.
Вынырнув из тоннеля, машина понеслась по гребню хребта. Хребет подковой огибал три пласта-склона, до того смахивающих на три льдины, наехавшие друг на друга в ледоход, что невольно закрадывалось подозрение о рукотворности долины. Самый солнечный пласт был порезан на строгие квадраты виноградников, на втором, полосатом, словно арбуз из всех оттенков зеленого от салатового до болотного, рос не менее стройными плантациями лохматый хмель, третий склон пестрел желтым и розовым. Непосредственно по склонам холма, огибающего долину, раскинулись оливковые рощи и вездесущие пастбища, а куда ж без них.
-Изумительно, - сказал Ром-Дим. – Останови.
-Тут не совсем можно, - замялся было Йеранд, но, покосившись на пассажира, быстренько притормозил у кучи камней в тени раскидистого каштана.
-Странно, что он тут выжил. Не суховато ли для него? – покачал головой Ром-Дим.
Йеранд пожал плечами.. Наверняка это какая-то модификация, специально выведенная для укрепления дороги, или место для быстрых перекусонов. Если так, то с минуты на минуту следует ожидать владельца места с набором всякой всячины. Желает ли учитель перекусить в пыли и романтике, или они поедут в славное местечко, где с гигиеной намного лучше, чем здесь.
Ром-Дим покачал головой. Он хотел поговорить не об этом. Вот уже несколько дней он как бы учил Йеранда ремеслу писателя, и вовсе в этом не преуспел, при том, что ученик был ретив, как и все кражичи, дорвавшиеся до неизвестного.
Проблема была не в том, что Йеранд о будущем гениальном творении знал только, что «это будет бомба, а не книга», и не в рвении, заставлявшем ученика каждую ночь выдавать на-гора по десять страниц печатного текста, а во взаимопонимании.
Из первых десяти предъявленных страниц Ром-Дим узнал многое о лиственных лесах, строении цветов, руслах и поймах рек, три способа возведения мощеных дорог, а так же о кристаллическом и химическом составе щебня.
-Но вы же сами сказали, что надо погрузить читателя в атмосферу, - тупил ученик.
Ром-Дим скорбно качал головой. Погружение не должно быть настолько глубоким. Пара ярких штрихов, набросок места действия, но главное в книге – сразу взять быка за рога, кинуть затравку, наживку. Бах! Интрига. Таинственное убийство, похищение чего ценного или, на худой конец, нападение. Главный герой стоит на краю обрыва и смеётся врагам в лицо.
-Как смеётся? – возбужденным шепотом, поминутно оглядываясь, словно воображаемые враги уже дышали в спину, спросил Йеранд.
-Презрительно, - ответил Ром-Дим, обоснованно подозревая, что именно ему подсунут для прочтения завтра.
И таки был прав. Следующие десять страниц повествовали о презрительном смехе таинственного незнакомца, стоящего на краю пропасти и его гневная речь, что врагам ой как не поздоровится, если они выкрадут ценный артефакт из сейфа директора института по национальным достояниям.
-Как он попал на край пропасти? – поинтересовался Ром-Дим.
-Откуда я знаю, - возмутился ученик. – Это ж не моя идея. Вы же мне расскажите?
Ром-Дим, заложив руки за спину, нервно вышагивал: три шага влево, три вправо.
-Понимаешь, за каждым твоим шагом за каждым предмеом должна стоять история. И все эти истории в голове. Понимаешь? Не стоит сразу выплескивать на читателя, раскрывать карты.
Йеранд согласно кивал, улыбался, но глаза были как два пустых ведра, похоже, без дна.
Учитель вздохнул. Да учитель ли?
Повернулся к долине спиной.
-Рассказывай. Нарисуй мне картинку. В шесть предложений. И без географических подробностей.
Улыбка с лица Йеранда сползла. Зачем? Можно оглянуться и прекрасно всё увидеть? А ещё проще, запечатлеть и вклеить. Он готов прямо сейчас встать на край и презрительно смеяться, чтоб Ром-Дим его запечатлил.
-Рассказывай, - процедил Ром-Дим. – Это упражнение.
Ну, раз упражнение. Долина образованная тремя склонами, расположенными под углом относительно друг друга и к условной линии горизонта. Склон с виноградниками площадью примерно сорок шесть целых и двадцать три сотых версты ориентирован длиной стороной от Рассвета на Закат имеет угол…
-Издеваешься? – остановил Ром-Дим.
-Почему? Я только два предложения сказал.
Йеранд был искренен в непонимании и старателен в исполнении. Что учителю не нравилось?
Ром-Дим повернул парня спиной к долине и заговорил. Речь его лилась плавно, и были там небо с редкими белыми облаками, старательный местный дождь-бусенец, плывущий над плантациями благоухающих чайных роз на затененном склоне и сочные виноградные гроздья, жадные до солнечного света и тепла.
Йеранд высверливал землю под ногами:
-Красиво. С чего вы взяли, что там розы? Может, там герберы?
-Может там и герберы, но у меня – розы.Кустистые, плетистые, чайные. И это не обсуждается. Поехали.
Поехали. Ром-Дим наслаждался тишиной, но донимало беспокойство, а вдруг Йеранд решит, что писателем ему не быть и оставит затею, так и не довезя его до бабушки? Не слишком был он резок со своим учеником?
Тревога развеялась, как только Йеранд открыл рот. Он понял! Он всё придумал. Пока его знаний для полноценного сочинительства не хватало, поэтому Ром-Дим будет говорить, а ученик запоминать, записывать и набираться опыта. Времени по прикидкам должно хватить.
-А сколько у нас времени?
Ученик хитро скосился на учителя. О-о. Это тоже упражнение. Хорошо, что он будет всю дорогу упражняться. Ему это очень нравилось.
У них в стране всего два больших города: горный Порчион, откуда они выехали, и равнинный Гнич. Только непосредственно город останется далеко в стороне, хотя если Ром-Дим желал, то могли бы и заглянуть. Нет? В следующий раз? Ладно. Тогда о времени. По прямой из конца в конец страну можно проехать за пару суток, но в стране нет прямых трасс. Так что они уедут из лета, зацепят зиму и проскочат в весну в районе второго месяца, дальше тоннель и заповедник.
-Странно. У вас местности по сезонам распределены. Зима – это вечная зима?
-Нет, конечно. Там всякое бывает. Только в зиме весна, лето и осень очень короткие. Буквально два месяца. Пш-ш. И снова зима. С остальными тоже самое.
-А бабушка?
-Там все плохо. Там сезоны не работают. Всего поровну. Поэтому и заповедник. Наверное, к этому тоже можно привыкнуть, хотя здоровье надо иметь луженое.
Они остановились в маленькой гостинице. Хозяева имели вид настоящих громил.
-Если будут спрашивать, нас здесь не останавливалось, - предупредил Йеранд.
-Разумеется, - заверил хозяин. – Ужин подам через час во-он в тот темный угол. Животные будут с вами или как? Предупреждаю, вечером для увеселения гостей мы выпускаем собак.
Йеранд беззаботно отмахнулся. Котики хорошие, собачек не обидят. Наверно. Для них достаточно поставить миски, еда с собой. Котики пристрастились к щенячьим консервам, подаренным соседкой Ром-Дима, и от другой еды морду воротили. А чего им в номере сидеть? Скучно, поди. И так весь день без движения.
Когда через час спустились к ужину, небольшой обеденный зал был почти полон.
Сам зал был запроектирован весьма оригинально. Одна стена была окном, но окном, составленным из множества разнокалиберных окон. Были тут и небольшие витрины и перекосившиеся древние оконца с массивными переплетами, и современные легкие рамы, почти невидимые глазу, были даже два иллюминатора разных диаметр. Состыковывали рамы методом грубой подгонки, и не покидало ощущение, что вся конструкция вот-вот вывалится. Напротив условной смотровой площадки располагалась небольшая эстрада. Слева от эстрады был вход, а справа барная стойка, за которой и находился темный угол под низкой наклонной балкой.
По залу сновали четыре добродушные упитанные пегие собаки. Коты их заинтересовали, но ненадолго. Для умных псов гость есть гость и не надо его беспокоить, особенно когда он предупреждающе гудел из-за толстой ножки стола.
Йеранд быстренько вывалил котам их любимые собачьи консервы, и шипение с гудежом сменили деловитое чавканье.
Тут же появились две габаритные официантки с подносами размерами со столешницу, на которых уместились почти все блюда.
Подали наваристый суп на крепком бульоне, густой, как кулеш, ароматное рагу, рульку, запеченную в пиве с медом, зеленые салаты с оливковым маслом к ним тосты из белого хлеба грубого помола и два бокала со слезой на керамических боках холодного пива. Идеальная простая деревенская еда.
Ром-Дим шумно принюхался. Захотелось схватить всего по чуть-чуть. Он знал эту неуместную для гурманов спешку. Тут следовало притормозить, расслабиться и представить, в каком порядке ты будешь получать удовольствие, чтобы стало оно глубоким и выразительным, а потом действуй по плану и будет тебе счастье.
Ром-Дим достал из жилетки огрызок карандаша и накорябал на салфетке
«Когда строишь много планов
Ароматы свежих щей
Отгоняют мысли разом
Вааще»
Погладил кошку или кота, кто их там под столом разберет, вдохнул поглубже, заправил салфетку за воротник. Вот теперь можно и приступать к трапезе.