Полоса истины

                ЧАСТЬ 1. РОМАН.

               
- Мам, а мам? Можно я пойду, погуляю, я ведь уже решил математическую задачу.
- А сколько у тебя получилось, сынок? - спрашивала мать, идя на свидание.
- Ровно восемь.
Но вот она замешкалась, глаза у неё округлились. И она с досады опустилась на стул.
- Мой дорогой, мне очень жаль, но здесь не о чем толковать и спорить, Законы.
Тут её Вова перебивает и тараторит, просит и умоляет:
- Мамочка, я же хотел сделать всё правильно, ну пусть будет трижды три восемь!
- Законы математики незыблемы, Вовочка, ну как же ты не поймешь? Ничего не поделаешь, придется тебе ещё раз выполнить своё задание, ибо задачи надо решать до тех пор, пока ты их не освоишь!
Она была хорошенькая! Чуть полненькая обаятельная и притягательная с огромными голубыми глазами, розочкой – пухленькими губками и выразительными жестами, чем однажды покорила своего любовника. Познакомились они в кинотеатре. Из Москвы со своими выступлениями к ним приезжал известный лауреат, Всероссийский магнепат В. А. Краснопольский, чья слава стала слышна за пределами России. Она любила чудеса, и ей хотелось взглянуть на удивительные его сеансы. Мужчина, с которым у неё начался роман, оказался рядом сиденьями. В. А. Краснопольский, видя второй ряд, и ощущением чувствуя, что женщина, находящаяся там произведёт сильный эффект на зрителей, если он вызовет её для показа своего, вдруг мгновенного трюка, мысль какая, что осенила на значимость, вызвал её на сцену, шепнув ей тогда непонятные слова: «Если найдется кобель и охмурит тебя, выжав как лимон, я тебе помогу с Богом!» Она тогда совсем не придала значения его словесам, но адрес его положила в карман, потом в документы, чтоб сохранность была несомненная. И вот она на сцене, стеснённо подступала к призванному Богом. В нём было столько мощной силы, энергии что, забыв зал зрителей, она залюбовалась им, зачарованная его недюжинной  уверенностью, убеждённостью в своё святое дело. А если человек восторгается, восхищается чем-то, то в полной силе и сам творить подобное, в недалёком будущем. Он говорит ей: «Ложись на этот диван, закрыв глаза». Она ложится и засыпает. В. А. Краснопольский начинает свои лекции: «Тайна Люцифера», «Сферы мрака и проклятие». А Тоня спит, она уснула. Ей кажется, она, стоит за кафедрой, и речь её слушают в академии наук. Она рассказывает всё о нечистой силе, как может, не успевши развиться, человеческая личность попасть к дьяволу в силки. Она показывает на В. А. Краснопольского, что он вот, мол, попадёт в сети к Люциферу, но выберется, не погибнет, благодаря ей. Она собирает всю свою волю в кулак, сосредотачивается, концентрируясь, как лучше продемонстрировать слушателям, зрителям себя в роли злого духа воплоти человеческой с жертвой с В. А. Краснопольским. Наведя на него гипноз, от которого он свалился, как от наркоза, она всего его раздевает, но у него вдруг моментально поднимается орган. Она знает, что сказать на этот счет зрителям:

               

                2 часть.

 «Вот смотрите, товарищи, типичный случай, и таких как этот субъект, миллионы». Он видит сон, что он с женщиной, она его одурманивает своей алчной, коварной притягательностью, и он готов на всё, даже на самые невыносимые испытания, чтобы только она была его. Она ведьма, дьяволица открыла на него свои сатанинские чары, он делает движения, будто совокупляется с ней, хоть она и не видна: «Это я, товарищи, раздвоилась и моё астральное тело на нём, но он не чувствует меня своим , телом. Эрогенные зоны его бездействуют, это говорит о том, что душа, дух его, разум, полностью подчинены гипнозу, которое в мире у Бога значится, как самое страшное преступление против человека - Называемое -  деяние Люцифера!

Из зала ей слышится вопрос:
- Почему же тогда у него есть живая сексуальная реакция на Ваше астральное тело? Эрогенные органы не чувствуют блаженства, приятности интима?
- Нет, всё равно он будет бесчувственен в эрогенных органах, так как дух повелевает телом, а не тело им. А эрогенные органы всего лишь низменные потребности, которые наслаждаются, удовлетворяются лишь в том случае, если партия выбрана правильно в гармонии, в любви, если они созданные друг для друга на небесах - на земле, мужчина и женщина, предназначенные Богом.
- Антонина Васильевна, если у Вас такой мощный гипноз, произведите его на всех нас, и мы ощутим Вашу всесильную силу.
В зале кинотеатра кроме зрителей собрались и все служащие, настолько были интересны лекции В. А. Краснопольского, и показ его действий над наивной, спящей, доверчивой  Красичковой А. В.
Антонина видя, что всех, всех усыпила гипнозом, сделала им трех часовой отдых – усыпление, решила за все свои 30 лет воспользоваться этими драгоценными для неё часами и проделать над В. А. Краснопольским всё, что ей заблагорассудится.
Она прожила с мужем 12 лет, но никогда не чувствовала его потому, что он был как телок послушный, слишком исполнительный во всем – безупречный и беспрекословный. Правда, когда после свадьбы у них произошла брачная ночь и, она стала женщиной, под утро, уснув у него на груди, её кто-то разбудил, она почувствовала как вся взбудоражилась. Это, конечно же, был муж.   Она  ему была слишком мила и люба, его Тонюшка!!!               
Тоня
когда читала книги про любовь- настоящую, ГЛУБОКУЮ, сильную, всегда проникалась соучастием и всеми клеточками души также как  и герои романа или кино млела в неги сладострастия и блаженства!
Вот и сейчас она притворилась спящей.
А он её целуя лицо вдыхая пьянящий запах волос нежно теребя груди вдруг вторгся в её лоно девственицы. Она вскрикнула тихонько и сделала вид что отключилась чтобы дать ему полную свободу действий над собой.
Он страстно и горячо её наслаждал думая о её лукавом притворстве.
А она тогда почувствовала такой кайф, что широко раскрыла глаза и застонала от избытка, изобилия блаженства. Ведь за 30 лет она никогда не союзничила с мужчиной, кроме мужа, и он ей  дал понять как это неслыханно сладко. 
Он, когда перестал делать ей, тогда удовольствие,  обомлел, опешил, одеревенел и чуть не тронулся умом, глядя на неё спокойную, не дышащую почти, и умиротворённую для её величества смерти. Он стоял в оцепенении минут пять, пока не дошло до него, что с ней, гадой ползучей смертью, надо бороться и он так жутко, по-звериному, страшно завыл, что соседи на перебой от страха стали ломиться, сотрясая дверь.

                3 часть.

 Стыд ему дал понять (так как они были нагие), что возможно, это не кончина, и Тоне надо дать подышать нашатырь. Ноги он её сомкнул, и прикрыл, чуть замаравшимся от простыни в крови пододеяльником. Подставив к её носу пузырёк с нашатырем, он с облегчением вздохнул, будто разгрузил вагон угля и с этого раза так бережно, нежно и слишком обходительно ласково обращался с ней и в кровати, и в быту, что он ей страшно опостылел. Она сколько раз заново начинала искусно вдалбливать ему как надо вести себя с ней, но он был непреодолим. И вот она впервые в жизни торжествует, как негативная, самая счастливая женщина в мире рядом с пациентом, у которого не опадает  орган… «На 3 часа?!  Да, я удовлетворюсь, что мне хватит на многое время не страдать без мужчины». И она  с удовольствием опять поскакала на коне.
  А так как у неё с мужем  было мало этого подобного,   она страсть как хотела когда-нибудь вдоволь насладиться, то случилось так, что долго и возбужденно гарцуя, она почувствовала, поняла, подняв взор,          
что Краснопольский В. А. открыл глаза, взглядом обведя спящих зрителей, схватил её горячо в охапку, и стал целовать ей жарко волосы, лицо, шею, грудь, и расцеловал живот. Она напряглась. Она вскочила, и душераздирающе завопила: «Только не это, не надо, слышишь?!»
- Что не это? – не понял он.
- Я люблю Вас! Я люблю Вас, что Вы такой! Но не надо входить в роль мужа и потом не понимать меня! Как бы мне хотелось, чтобы Вы вели себя  со мной так, как мне хочется!
- Я ничего не понимаю?
Он стоял и смотрел на неё с недоумением, а с её губ тихо и нечленораздельно срывалось: «Обморок…, чтобы Вы  не боялись…,  впасть… Я знаете, извините… Могу… Вы не поймёте…».
Оставалось времени на общение два с половиной часа, но он всё больше терялся в догадках, смущался, краснел, переминался с ноги на ногу и, вдруг, очень медленно начал таять, исчезать. Она хотела, чтобы он не растворился совсем, мгновенно подбежала, чтобы схватить его, но он сразу же в тот момент исчез. Ей стало грустно и ужасно тоскливо и, непроизвольно, вспомнив, сладость высшую в организме, какой наделил муж в первую брачную ночь их союза, пошла, как лунатик, со сцены. И, вдруг, её всю как обожгло. Она закричала от неимоверной вибрации тока, который выпускал на неё рядом сидящий, с которым она немного познакомилась, во втором ряду. Её поразило его снаряжение. Она помнит, что он был одет, как и все прилично, он даже был моднее всех, элегантнее и, в том костюме выглядел представительнее всех – импозантно. А сейчас на нём обновка была, как у ихтеандра, только другого цвета – тёмная, яркая, блестящая, зелёная чешуя. От него шло такое сильное излучение отрицательной мощи гипноза, что она оцепенела, замерла. Это был Сатана, злой дух воплоти, вооружённый всем тем необходимым, что нужно для слома самой сильной человеческой воли. А она была крепкая неимоверно. Он был послан Люцифером, был его слугой, приспешником и творил на земле злодеяния ужасающие. И вот, в усыплении познакомившись, началась последняя стычка Антихриста с орудием деяния и возмездия: Тоней – победительницей! Он знал, с кем имеет дело, Дьявол, но она была сама наивность, доверчивость, простота, и ему постоянно было смешно от указа Люцифера, если он её не победит. «Познай врага и изучи его, если хочешь победить его» - сказал великий полководец. И Сатана взял её на руки и понес к дивану с самыми страшными пытками, какие он кумекал в своей чертовой башке. Под подшивкой дивана, куда он её положил, лежали острия и гвозди. Они впивались в её тело каждый раз, когда он вторгал свой огромный хрен в её лоно, прижимая её своей тяжестью плотнее к дивану.


                4 часть

 Конвульсивно и лихорадочно билась она под ним от всей сжигающей боли, и глаза её видели, сколько крови из неё вытекает. Его особенно горячило, когда ей было больно и, она непроизвольно, темпераментно, всем телом поддавшись к нему,  изгибалась неестественно, чем приводила его в ещё больший экстаз. И он шептал ей ласково и нежно: «Я тебя хочу в другое место как у гомиков и если ты не в состоянии перевернуться на пузку, тогда поцелуй у меня моего мальчика». Мальчик был его хрен, и он засунул его ей в рот, в самое дыхало так, что она чуть не задохнулась. Она хотела отгрызть его у него и он, почувствовав это, вскочил, как ужаленный: «Что, сука привелигерованная, захотела против меня идти?!  Ах, мразь, да ты не знаешь о том, что я выше Бога!» И он засунул руку ей в орган.
- Ооо, ооо, - закричала она.
- Я тебе, грязная шмоночка, покажу самое страшное зрелище от которого тебе станет плохо, и тебя так закоробит, что ты не выдержишь!
- Господи, помоги мне пройти все испытания, только сын мой пусть никогда не будет тронут нечестью!
В это время в его мракобесных зенках сверкнул огонёк, будто он мыслил тоже про мальчика. А когда он её затащил в комнату, где спал её Вова, то она кинулась на насильника, и стала его грызть. Всю силу до конца она вложила в зубы, а он, как гад ползучий, лежал на полу возле кровати и выжидал, когда же она бросит его грызть. Потом демонстративно, бесстрастно снял свою погрызанную во многих местах чешуйную рубаху и показал ей гадко и ехидно щерясь, откусанные кусочки мяса. На спине его, в ранках, стала быстро образовываться гнойная оболочка, и Тоня, в диком страхе, поразилась быстрой реакции гниения. Он ощерился и, воззрился на неё, вдруг оказавшимся,  чудовищным рылом. От увиденного, ноги у неё стали ватными, недвижимыми, голос превратился в писклявый звук.  Подбежав к спящему мальчику, он быстро перевернул его на живот, разорвал штанишки, и с силой внедрил в попку кобелиный хер. Ребёнок ойкнув, стал призывать на помощь мать, разрывая ей сердце криком. Мать упала на пол, не видя, как Сатана  терзает её Вову, призывая всеми фибрами души, в болезненной горячке, Бога: «Ужель ты не видишь, Господи, что у меня сейчас разорвется сердце.
 Ты тогда боже…, кто ты есть то, Боже ?????????????????».Тогда тебя нету!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

 И вдруг её Вовочка конченный, темный, начал светлеть, воскресать. Вся падаль: змеи, шакалы, гиены, которые хотели слопать её сына, быстро исчезли, и вокруг её образовался лужок, и широкий прозрачный пруд с камышами и прекрасными лилиями, с большими красивыми рыбами, а Вова её оказался неподалёку в лесу, собирая ягоды.

Краснопольский В. А. руку положа на грудь, кланяется зрителям в зале когда она открыла глаза и услышала только лишь одна она в этом мире от Всевышнего, ответ на её оскорбления к Нему, какое она помнила, как и все остальное, привидевшиеся ей.
- Я в каждой молекуле, атоме, частице, клеточке, грамме, я во всём и Краснопольский В. А. за сей успешный эксперимент даёт ей 300 рублей (а был это 1985 год), букет огромных алых роз и кучу всевозможных подарков.
- Можно мне вызов Вам сделать? – вдруг крикнул мужчина во втором ряду 9 месте, рядом с 8-ым, которое было предназначено Тоне.
- А вы кто такой, позвольте? – спросил В. А. Краснопольский и двинулся навстречу Мерзлякову В. Н., к кому Тоня попалась в силки.- Вот он! Вот он! Остановите его, скорей же! – кричали люди, стараясь зацепиться за убегающего труса, который вызвался сделать осечку везде  прославившемуся  магнепату!!








ПОЛОСА ИСТИНЫ. ЧАСТЬ 5 РОМАН.


 Призванный Бога, когда его хотели уличить, разоблачить в Божьем деянии, делался неуязвимым, будто сами молния и гром заведовали его духом. Тогда всем своим боевитым видом он олицетворял непревзойдённое мужество и смелость. И люди сцапали бы испугавшегося подонка, но Тоня остановила всех величественным жестом. Она заявила для, не ждавших такого поворота событий, слушателям, что это её муж. Все были удивлены и поражены настолько что, выходя из зала и покидая кинотеатр, шепот подняли неслыханный.
В. А. Краснопольский сразу сообразил, что за картина событий разворачивается, и какие последствия ожидают Тоню, явной жертвы люциферовских козней.
Он понял, почему хоть он и стыдился, краснел, но всё же от него исходили непрошенные тогда слова для Тони: «Если найдется кобель и охмурит тебя…»
 Будто какая- то световая, излучающая сила вошла в него для того сказа, и должна была предупредить её.
 Она же вошла и в неё во время эксперимента Краснопольского, объяснив ей, что за злой дух скрывается в этом Мерзлякове.
А Мерзляков торжествовал: «Ох, как я её сейчас буду херачить; пороть,  как мне вздумается!» От такого предвкушения у него зачесался хрен, и встал, взъерошился.  Благо, они шли уже под ручку в фойе, и приближались к гардеробной в вестибюле. Она заметила вздыбившегося … в штанах и краснота её всю поглотила. А он ещё больше разжигался: «Ах, да ещё такая дикая, стыдливая; верно, не объезженная лошадка. «Ну, не слезу я с тебя с живой. Так заслоню гипнозом, что будешь, милая сука, у меня в ногах валятся, подыхать без меня, прося меня, властелина, о милостыни, мандюлька моя». Разжигаемый страстью, он от неистового нетерпения  потёр ладони.
Они зашли в квартиру. Он купил лимонад и торт. Вешая её пальто и, раздевая её, сжирал глазами всю поедом. Она чувствовала это, стыдясь, робея и поеживаясь. Она не ощущала того, что едкая, невидимая пелена, объемля ею всю, делала её для него вседозволенной.
Вова ушел в школу, муж уехал надолго в Италию в командировку. А она совсем забыла свой опасный сон в кинотеатре.
Он был весьма привлекательным. Римский нос, глаза открытые, серьезные, карие. Невысокий лоб, над которым свисает очень красивая пышная шевелюра. Он был брюнет.
Смотрел он на неё, и смотрел не отрываясь. А она вперила на него такой взгляд, будто всю, всю любовь достала со дна глубинного своего духа и в излучение ему доставляла. Откуда-то на столе появились две огромные бутылки спиртного amaretto «Mona Lisa» 25%. Когда она пила – не знала, и закусывала ли? Ей даже некогда было опомниться, как быстро он её объял, и  находясь на широкой софе  кувыркал и требушил как куклу. Ей было неловко, неудобно, её застенчивость не знала границ.И,как человек не познавший в какую стихию странствования она попала,недоумевала и даже не представляла к чему же приведёт её этот ужасающий,кошмарный плен. Кто-то позвонил, Она вскочила: «Кто это?».
- Не волнуйся, Тоня. Я сейчас посмотрю.
- О, здрасте, господин Мерзляков собственной персоной! – произнес мужчина, желая вторгнуться в квартиру. Но Мерзляков так его ударил, что он отлетел в другую дверь. Тоня, быстро накинув халат, уже лезла с расспросами к своему возлюбленному.
- Да, знаешь, один гад! – нехотя отвечал Мерзляков Витя, руки у него при этом начали трястись как у алкоголика, лицо побелело, и весь он покрылся испариной.
- Мы с ним вместе в бутырке сидели, в тюрьме, я – за пидофила,что его хотел разоблачить,  а он за свою бабу. Сейчас некогда всё рассказывать, надо смываться! – говорил он, заискивая, как вор и гад, озираясь вокруг, куда бы ему исчезнуть, как крысе.

                6 часть.



- О, да у тебя первый этаж! – соображал он быстро, при этом зенки его бегали как у подлятинского монстра.
У Тони все окна в квартире кроме форточек  были наглухо закрашены много раз белилами.
 В дверь ломились и уже могли сорвать её с петель, Мерзляков схватился за ручку окна, с такой силой рванул её, что стекло вылетело, а рама затрещала. Шпатлёвка и щепки полетели на пол. Соседи не слышали шума – дверь  в комнату была закрыта. Мерзляков выпрыгнул из окна, как преступник.
Тоня быстро открывает входную дверь. Соседи с шумом и криком вваливаются в её квартиру, пострадавший кидается к хозяйке, и трясёт Тоню за плечи, спрашивая, куда она спрятала подлеца. Тоня молчит как партизан, и тогда Кирилл распахивает дверь, где разбито окно и всё понимает. Видя, что всё уладилось, соседи уходят, а Кирилл сидит со стеклянными глазами и взгляд его блуждает где-то далеко. И снова звонок. Кирилл машинально вздрагивает. Нет. Это пришел со школы Вова. Мать кормит его, разогревая первое, второе, и машинально подносит компот Беляеву.
- Вы спутали меня с сыном, - обращается к ней Кирилл, даёт мальчику 10 рублей на гостинцы,  они остаются одни, и он начинает свой рассказ. У Тони блуждающий вид. А Шатров рассказывает такое, что волос дыбом поднимается. Она его слушает и не слышит. Он встряхивает её, даёт ей понять, что она пройдёт подобное, если не остановится, не бросит его. Но всё напрасно. До неё не доходит смысл всего услышанного. Он оставляет свой адрес и уходит, вспомнив, как увидел их вместе. А Тоня долго, очень долго сидит в задумчивости, а голос Мерзлякова на расстоянии шепчет ей в самую душу: «Я хороший, Тоня, я славный, нужный тебе, важный». А она думает, что это  внутренний голос объясняет ей всю правду: «Какая точность, гарантия справедливости, узнать бы насколько правдив рассказ Кирилла?» И она страшно ужасается тому, что с ней может случиться, повториться, что не укладывается в её сердце, уме о Мерзлякове.
Постепенно шестое чувство, внутренний голос, потухают в ней, и берёт силу нашептывание Мерзлякова: «Тоня, я хороший, я хороший, я хороший!» Сердце бьется, мысли путаются, и она очень страстно, с невыносимой жгучей жаждой, всей душой, стремиться увидеть его, встретиться с Витей. Даже мальчика своего, Вову, она уже не так любит трепетно нежно, горячо и сильно.
К ней приезжают родные (понаслышке от соседей они узнали, что она спуталась с маньяком-злодеем). Её уговаривают, бранят, жалеют, объясняют, но она на них не смотрит и не разговаривает, общается как с дураками. Вова хочет ехать в деревню к тёте Лизе, у него завтра каникулы. А у Тони такой рай в душе: вдохновение, отрада оттого, что она будет вместе с милым, сладким Витенькой.
И, он, вот уже три часа ночи тихое постукивание. Она летит к двери, распахивает её и становиться, как вкопанная. Глаза видят только его, сердце, душа, мысли только с ним. Слышит его, чувствует, ощущает. Она закрывает дверь, и будто замирает. Он смотрит на неё как удав на кролика…  она другая, неестественно - уродлива, и невменяема. Он видит её глупую, всё-всё дозволяющую, и всё обещающую, . Она стелет, как послушный солдат в бою,  большое одеяло и ложиться, как Иван у бабы-яги – неправильно на лопату, чтобы его в печь. От стыда у неё закружилась голова, и она видит  не сознавая что открывается картина подобная с её участием. Что он, ядовитая кобра – блестящая, огромная, а она маленький ягнёнок, отбившийся от стада.
Ягнёнок весь во власти светящегося, переливающего ярким притягательным светом гада ползучего и под гипнозом прыгает, приближается всё ближе и ближе к нему.

                7 часть.


 Вот он уже совсем рядом. И кобра набрасывается и  сжирает  бессильного ягнёнка. 

 
Тоня с 4-ого класса стремилась познать психологию. Что такое мудрость, духовность, таинство рождения, судьба, человек и свобода воли, что такое внутренний голос?
Её дух искал, кто бы указал ей, где найти путеводный огонь который привёл- бы к желанным вершинам!!
И  она размышляла в юности, что никто не объясняет женщинам за все тысячилетия  пройденные на Земле страшную тайну Люцифера.
Только своим тяжелейшим ,болезненным, мученическим испытанием -  искушением может она постигнуть сложнейшую школу мужества. И тогда наступит прозрение и вера станет уверенностью. Только в уверенности – источник избавления и спасения.



Тоня к матери не обращалась по поводу как определить человека; чтобы узнать, что он из себя представляет?!
Друг их семьи – учитель давненько не приезжал, а когда она собиралась с ним пообщаться, посоветоваться выходить ли ей замуж  за своего наречённого?, его телефон не отвечал.  А мужу она поведала бы о своём увлечении но чувствовала,  ощущала что он не такой как её мечта –учитель Юрий и когда она ложилась спать с мужем вспоминала – повествование  писателя Островского:-«Луч света в тёмном царстве», Тихона, что Катя предпочтение отдавала своему возлюбленному и ей Тоне было стыдно делить интим на двоих.

Находясь с ним на кровати у ней возникает видение, будто бы у него рога на башке зенки как у чёрта, а ноги у него вовсе не наши человеческие, а козлиные.
Её всю передёрнуло.
Она вскочила как ужаленная, думая – какая ерунда, глупости, какая оригинальная дурь у меня в голове!


  Но  видя его спину, замечает, что позвоночник очерчен тёмною полосою, и изгиб на шее, горизонтальную линию вдоль спины, где потом начинается заднее место. Она в ступоре. Ведь за всё их время встречи она помнит, что глаза его иногда смотрели в сторону, будто там он общался с каким - то иным миром, нехорошим; мерзопакостным -- гадким, грязным. Тогда они приобрели смысл  дикой тупости, мракобесия – их блеск был ужасным для её восприятия, будто тысячи демонов вселились в неё. Потом он, наконец, захотел кушать,   
- Меня что –то подташнивает - сказала она, когда он её положил на софу и больно сжал её пухлые красивые груди.
- Подташнивает то от дури твоей  оригинальной - отрезал он, , , и жуя котлету, ухмыльнулся.У него была самодовольная рожа.
«Мысли на расстоянии» - подумала она, иной  раз слыша в народе.
Поднявшись с софы, она  хотела тоже перекусить, но он схватил её за волосы так, что она оказалась лицом близко к его морде. Он стал её глупо ненормально и бестолково гладить, будто она хуже твари, но так как делает ему услугу, надо, мол, её приласкать.
- Гладишь-то, как корову, - изрекла она, удивляясь явной неестественности.


                8 часть.


                Через два часа он  ушёл. Уходя,кумекал что накрепко опутал невинное создание:- « Услышав это, она вперилась в него взглядом, но ничего не сказала. Она была немного успокоена тем, что могла прочитать его потаенные мысли.



Она ждала его, чувствуя, что в эту ночь он должен явиться. Но время шло, а его не было уже три дня. Муж по-прежнему был в Испании. Вова учился в школе. Она ходила на работу, и там стыд так скручивал её обручем, что она задыхалась.
Она вспомнила троих мужиков, как они её вместе с ним, с Мерзляковым, крутят, как юлу.
 Это было в субботу. Она приехала к нему на день рождения. Но                у него оказались трое парней.
 Для ловли в силки он решил приманить жертву очень умным коварным способом. Двое из них собирались домой. Он ей сказал приезжать в 10 часов вечера. И вот она осталась с двумя: с Витей и его другом.
 Стол был красиво сервирован. Она выпила немного шампанского. Но он ей подлил в четвертую и пятую рюмки коньяк, и у неё немного пошла крыша. Он с другом удалился, сказав, чтобы она поспала.
 Но минут через 30 в дверь постучали. Она открыла дверь и зашли те двое, которые собирались домой. Они заявили, что на поезд они опоздали, и что они подождут Витю.
 Лилась музыка очень веселая быстрая и ритмичная, живая для энергичного танца. А они ей так красиво его показали, что она влюбилась в них. И пошли ухаживания утонченные, очень приятные, романтичные – писанные в книгах. И ей было хорошо, как никогда! В это время Витя-Сатана и его  напарник сидели в укромном, невидимом месте и снимали кадр за кадром. И вот она танцует медленный танец то с одним, то с другим. Нежно прикасаясь и целуя её, они обменивались взглядами. От пылкой, нежной, корректной и галантной взаимосвязи она протрезвела. Ей показалось – она видит сон-сказку. Они оказались лучше Виктора. Она в свои 30 лет, узнав от мужа  однажды в брачную ночь интимный экстаз, хотела еще узнать и платоническую любовь!
Когда у них родился Вова, у нее орган был в некоторых  местах в швах, так как она сильно порвалась, рожая пятикилограммового сына. Муж на радостях ее так нежил, ласкал, любил, целовал, так ее негой всю обдавал, что она как разъяренная львица, залезла на него.

                ПОЛОСА  ИСТиНЫ . ЧАСТЬ 9. РОМАН.

 А он ее спихнул, включил свет, властно давая ей понять как профессионал-доктор, спокойно сосредоточенно грозя  пальцем- что время должно некоторое пройти.
Теперь она его пихнула на кровать, соскочила с неё, выключила свет, и снова вскочила на него. И он сдался, оторопев и напружинившись весь от темпераментной, сильной, сладострастной истомы. Она прыгала на нем, и ему впервые было успокоительно блаженно! Она целовала волосы, лоб, щеки, нос, впивалась страстно в губы. Он ее все больше и сильнее разжигал, воспламеняя, в ней потребность любить . Но она лишь чувствовала физические движения а плотские
 так и не ощутила.
Заплакал Вовочка, и она, пеленая его, нагнувшись, заметила мужа, который обхватил ее живот и водрузил … на прежнее место. Но ей снова было щекотно и неощутительно.
А сейчас, танцуя с Сашей и Вадимом, она готова была на все, за их рыцарское, таинственное, так для нее слишком проницательное внимание, ухаживание, от которого она пела как райская жар-птица!
Они тоже волновались: глаза их горели, губы шептали ей естественную, таинственную, блаженную любовь. И, целуя ее до страшного головокружения, они даже не замечали, что их баловники  в штанах стоят колом, и толкают ее при танце в обольстительные для них лодыжки.

Они говорили о философии, медицине, искусстве, и так заинтересовали друг друга, что решили периодически общаться.
 Она хотела..., хоть одного….
Глаза ее начали мутнеть, и при поцелуе она так расслабилась, что невольно они глотали ее слюну. А она, она млела и ее била легкая дрожь.
- Мадам, Вам не кажется, что Вы уже готовы? Сварились? – заявил Александр.
- Дай ей коньяку, - бросил Вадим другу и, осмелев, продолжил:
- Вы, Тоня, или как Вас величать? Антонина Васильевна, Тонюшка, очень уж до одурения стеснительная. Даже когда вы витаете в облаках при моем поцелуе, даже когда Вам было очень хорошо (он постеснялся сказать, что она замлела, расслабилась, уронив голову и упав на него), Вы отдернули мою руку со своей прекрасной груди!
И вдруг раздался рев взбесившегося, страшного зверя, отчего они дёрнулись как в предсмертной агонии кролики, и от бессилия опустились на диван, широко от безумия вылупив глаза
- Я скажу, что я, женщина, хочу и желаю от Вас! Я, я, я сгораю от страсти, жажды вкусить Вас, да, да, вот именно! Мне уже 30 лет, а я, я никогда не баловалась с Вашим полом. У меня есть муж, но он! – она кричала очень громко, и слезы лились из ее грозных, на сей раз слишком красивых, как небо, синих глаз. Они с горьким вздохом вскочили со своих мест к ее услугам, забыв, что босс снимает их на кинокамеру всю их, как получится, процедуру. Ее всю трясло, как в лихорадке, ее тошнило, что она умная, великодушная, порядочная, миленькая, гордая женщина, должна предлагать себя как продажная женщина. Она отпихнула, схватила сумочку и кинулась к двери, чтобы убежать, но тошнота от горькой судьбы так сдавила, что ее вырвало. От такого постыдства у нее подвернулись ноги, и она свалилась в объятья к подбежавшему к ней Александру.
- Девочка, девочка, ты моя ясная, милая, нежная, прекрасная! - шептал Александр, нежно, бережно подняв ее на руки и кружась от подступившего на него горячего огромного ощущения понимать ее всегда и всем сердцем, душой любить такое светлое, чистое, ранимое существо – дивное дитя природы! Она притихла и лежала на руках как невинная овечка. У нее было горько во рту. Саша подал ей лимонад.



                10 часть.

А Вадим, убрав в прихожей, крутился от растерянности, и не знал, куда себя деть, думал, что он скажет и как поведет себя, когда зайдет к ним в залу. Но когда он набрался смелости и решился зайти к ним, у него от удивления округлились глаза. Тоня, как царица, возлежала на диване, а Александр пал пред ней ниц, и как самый влюбленный Ромео в мире, красноречиво пел ей пламенно песнь своей любви! Он так красиво изъяснялся, что Вадим был в восторге, что это прекрасное ощущения он видит наяву – в прозе дня.
Она знала (в подсознании), что прожить ей всю жизнь, уготовано с мужем. Но ей во что бы то ни стало, захотелось хоть раз в этом скучном, сером быту, вырвать немного светлого лучика для себя. Она всегда считала личность свою настоящей, здоровой, полноценной и, от духовной прелести, ей захотелось перейти…. В ней очень преобладал его Высокое величество Стыд, и чем сильнее он был в ней, тем больше ее неудержимо влекло, тянуло, всю схватывало и притягивало к мужчинам, здесь находящимся: Саше и Вадиму. Она понимала их интеллигентность, скромность, простоту, их духовную изысканность, утонченную восприимчивость, потому что и сама была такая. Но как им сказать, что они любы ей, с ног до головы, как намекнуть, чтобы они побаловали её…. Все это быстрым полетом пронеслось у нее в духе. Вадим демонстративно подошел и шепнул Александру:
- Если не сейчас мы поговорим с ней, то и никогда, слышишь, Саня?! Не представиться нам этот счастливый случай! Пускай она выберет из нас одного!
- А, Вадим, босс?
- Босс ее мучает день и ночь, как жертву, а нас она любит, как привилегированных индивидуумов, как личностей, как себя уважает нас. И у него кадры с ней мелкие, пошлые. Мы ничего не можем сделать, чтобы запретить боссу, снимать. Но искусство то прекрасно, если оно глубоко пережито. В нем, в искусстве, великая вера, свет истины! И основа любви всегда опирается на уверенность. Из убеждения и уверенности рождается вера.
- Не хочешь ли ты сказать, что к этим прекрасным речам мы будем иметь отношение, если она разрешит насладиться ею кому нибудь из нас. Если она охвачена гипнозом босса, это не значит, чтобы мы тоже пресмыкались под его денежной властью творить бесовские мракобесия, оскверняя самое святое, что нам Бог даровал, целомудренность, любовь, - отвечал Александр.
- Я в неё влюблён, так Сань, что у меня внутри  все ураганом переворачивается. Давай ее хоть в серединку положим, она вон заснула и , -он продолжал говорить так звонко, радостно, задорно, да так заразительно засмеявшись, что разбудил Тоню.
- И что дальше? – спросил Александр.
Вадим осекся и моментально перевел разговор на другую тему. А Александр? Александр был влюблен в нее по уши. Любовь разгоралась в нем как заря – алое зарево. Он бы всю жизнь ее ценил, был бы с ней одним целым духовным существом. Боже! Как она ведет себя. Взгляд ее полон достойного величия. Вот она перевернулась к ним лицом и легла так просто, естественно и в то же время пленительно и грациозно, как Сикстинская Мадонна. Да она может считать себя на голову выше их! И если он, Саша, остановил ее желание любовью, предотвращая в ней жгучую страсть, дав ей тем самым понять, как он глубоко обожает ее. Это же не меняет картины, что он ее не хочет. Наоборот! Он ее желает, как никогда не желал ни одну женщину в мире! А скрытая камера? Босс?Вадим не понимает главного,что её срочно надо спасать от маньяка,Мерзлякова Ах, гад! Какой же он ничтожный, проклятый сука и мразь,этот мудак,Витя!




                11 часть.


 Он готов был ради нее на любые испытания, подвиги. А она? Она разве не знала в какой Содом и какую Гоморру  едет?
Александра теснили и мучили противоречивые мысли. Он любил ее, но он плохо знал жизнь, психологию людей. Он мало видел Великих учителей, от которых закваска била мудростью, основой, направлением, Божьим развитием.  И у него, почему-то, как никогда стало схватывать, сжиматься сердце. Ему было плохо и дурно. Как у пьяного после сильной попойки. Босс велел им разыграть сцену: двое мужчин и одна женщина в разгаре любви!!!  А он? Такая же дрянь, как Вадим.
 Было уже 2 часа ночи. Тоня уже собиралась и, Александр, поборов робость, двинулся к ней спросить ее адрес.
Но неожиданно для них всех вдруг распахнулась дверь, и на пороге появился сам босс – Витя Мерзляков, разъяренный, как тигр:
«Что, что, что я вам сказал делать с ней?»
 Он пошел на Вадима, огрев его несколько раз по спине, голове, рукам и ногам своей заветной дубиной. Александр кипел от ярости. Тоня открыла рот, обнажив свои белые зубки. Позади нее стояли три бугая: грубые, плечистые, с некрасивыми мордами, и смахивали они на садистов, мазохистов.
Желваки так и ходили на лице у Сани, а руки сжались в кулаки, когда толстобрюхий, схватив Тоню в охапку и бросив ее на диван, стал снимать портки. Бросив дубинку, наблюдавший все время за Сашкой, Мерзляков, бросился, падая всем телом под ноги, когда тот  с налитыми кровью глазами  пошел буром на пузатого козла. Саня, схватив брюхатого за штаны, упал и оказался вместе с ним и Тоней на Мирзлякове. Двое садистов кинулись в свалку. А Вадим, схватив бутылку, метил попасть в голову сатанисту. Бутылка треснула от удара о крепкий котелок мерзкого мужлана. Битва была неравная. Тоня оказалась отброшенная в угол, а Сашку и Вадима цепко  держали четверо здоровенных кобелей.
- Разденьте его, - победоносно отдавал указ Мерзляков двоим дебилам, которые больно назад загнули Александру руки.
 Они раздели его и, связав, посадили в кресло. Тоню тоже раздели и Вадим с Сашей невольно залюбовались ею.
А она! Как она восхитительно хороша! Мужик с большим пупком снова подскочил, чтобы заняться ею. Но Мерзляк поднял руку, что означало остановиться. Он сильно пхнул Тоню. Затем  подошёл и, схватив щупальцами больно  за шею, нагнул её, приказав ей жестко, сквозь зубы, чтобы она не противилась и танцевала танец:-  «А то худо будет! Будь покладиста, чтобы я тебя, детка, не бил».
- Девочка моя, пусть бьют, но лучше быть трупом, чем трусом!» - шепнул ласково ей Сашка. На что Тоня ответила, что пожертвовать собой может в более важном, нужном моменте. И…, что же?!
  Тоня заметила что Мерзляк, стоявший рядом и, с ехидством наблюдавший, приказал, чтобы Сашуня заткнулся. «Вот какие вещи она будет делать! Вот, что я люблю!»
Ей было ужасно от глаз мазохистов, но будто во сне, она не могла противиться.
 От Сашки и Вадима, от огромной духовной притягательности, перешедшей в упоительный венец сказочного, волшебного сладострастия, зрителями коего были мрази, хуже тварей и зверей.
Тоня очень красиво танцевала индийский!
Поставила музыку и полетела  по кругу зала.
Танцуя как никогда  вдохновенно, ибо чуя  что в последний раз только лишь для Сашки и Вадима!
Две стороны: бесовская и от Бога – раскрыли рты.
А в этот раз зенки были похожи у мозахистов на человеческие.
Закончив летать как ангел Божий Тоня влюблёнными глазами воззрилась на Сашку и Вадима!



- Ты глянь на них, пресвятая Матерь Божья, они любятся…, будто им никакого дела нет до нас. И сколько вы будете так переглядываться? Нам то тоже хотса плотской любви! Бери его, Генк, отстраняй, и её, козлиху.

                ПОЛОСА ИСТИНЫ. ЧАСТЬ 11. РОМАН.

Ишь,  - прикипела к нему, как пиявка. Хорошо, хорошо вам было, видим, но тепереча настал наш праздник. Теперь мы вас попрем, как вздумается!
- Мишка! – руководил Леха парадом,
- Давай, вяжи и этого, чтобы не брыкался и сейчас босс придет, их трое будет на нас четверых! – он встал, вытянулся всем телом, позевывая и, как ни в чем не бывало, громко бзднул, направляясь к Тоне с поганым смешком. Она бросилась на него и стала грызть ему морду. Он наотмашь ударил ее по лицу: «Поубавь норовок, детка.  Слушайся, а то искалечу, и будешь, как гада ползать и скулить». И он, раздевшись до нага, бросил ее, как мячик, на диван, стал жадно, взахлеб мутузить Сикстинскую Мадонну, как с цепи сорвавшийся очень голодный пес.
Ребят многими ударами бросили на пол и засунули им поганища свои.. Мерзляк тоже не выдержал, бросил снимать «водевиль» и кинулся поживиться. Сашка грязно матерился, страшно скрежеща зубами и ерзал на животе, чтобы у навалившегося здоровенного оползня выскочил   хрен. Но тот сильным, цепким ухватом лап держал жертву и садил его на всю катушку, не подозревая, что наступит и Санькова расправа над ним. Им было наплевать на страдания парней коих впервые сношали, как голубых.
Мерзляк радовался по-настоящему, глотнув коньяку, от слишком блестящей творческой процедуры. Подошедши к Лехе, предложил ему выпить.
- Дай оприходовать -  то, скоро  уж почти! – ответил Леха.
В сей момент Тоня вспомнила, что никакими противозачаточными средствами не охранена, и с диким, вопиющим кошмаром подумала, что забеременеет.А потом до её сознания дошло что жизнь скоро закончится.
- Слышите, вы, ослы! – крикнула она им, призывая к человечности.
- Дайте обмыться! Вы же не грязные, вонючие суки?! Гигиену должны соблюдать!
В это время у Лехи произошёл экстаз, и он, от сильной приятности, больно прикусил ухо. А Тоня грызнула его за щеку. Он гадко завыл, заскулил от удовлетворения получившегося экстаза.
Тоне не хватало воздуха. У нее больше брезгливости было от их животного, убогого обхождения. От того, как вели они себя с ними, с ней, чем от их вонючего  пота.
 Когда Леха поднялся с нее,  Мерзляк собирался опять,  на Лёхино  место, разгоряченный и воспаленный, от увиденного.  Наэлектризовавшись и подавшись как мракобес. 
 И ребят все долбили и долбили,  как заколачивают гвозди в доски.
Витя Мерзкий   от упоения и предвкушения, что сейчас  будет насиловать, сунул в рот шоколадку.
-«Так гестапо совали детям  как их убивать!»
 – говорила Тоня , сунув смачно ему в рыло кулаком,и выплюнула ему в морду угощенье.
У Мерзляка от удара повлажнели зенки и, грубо рванув ее, он властно указал на кресло, где восседал х…. Леха.
 Сидел нога на ногу наблюдал за образом картины, жрал и цедил коньяк.
Тоня не шла. Тогда, сильно пхнув ее, так что она споткнулась и, подлетев, ткнулась в ноги Лехе.
- Милый Леня, хошь  пиркет? Получай мою Тонюшку-свет. Я как заметил, снимая кадр, ей понравилось быть с мужчинами и чтобы  в это самое время влюблялись также в  неё!!.У нее, на лике  прелестнейшем, тогда было разлито прямо таки сногсшибательное удовольствие, блаженство. Так мне хотелось истинно страстно  мою ангельскую мурочку любить, наслаждать,  ее все время. У меня тогда от ее увиденного личика аж кишочки засосало, я чуть было к вам не сбежал, заменить Вадима или Саню-партизана.



                12 часть.


Тоня когда ткнулась в ноги Лёхе вдруг вспомнила Мерзляка – рожки,чёртовы зенки и козлиные ножки.Мгновенно осознав,что с ними самая настоящая   -  нечисть – Бесы,она в долю секунды вскочила и как её педагог учил в отрочестве,стала виртуозничать,показывая им самбо!
Ну………….такого неслыханного порыва никто не ожидал!
Разбросав их как кутят по углам, Тоня бросилась отвязывать Вадима. 
Сашка в ужасе закричал что  есть мочи: -«Тоня,Тоня смотри скорее…..» и не успев предупредить,он от бессилья и злобы,обмяк.
Михай схватил дубинку и со всей силы стал дубасить Тоню по голове, и она отключилась.
В это время Александр зарычал: «Ах, гады, вы, мрази, падали! Вы даже не подозреваете, какая вам участь мной уготована».
 Он стонал и, в его надтреснутом мрачном звуке, Вадиму слышалась явная смерть к истязателям. Но они будто были неуязвимы и никогда неуловимы. 
Ребята лежали, ни живы, ни мертвы. Их надгробные козлы уже несколько раз приложились к рюмашкам, жуя сервелат, палтус и кремовый торт.
 Виталь смывался, уходил, был как посторонний, так как боялся возмездия сих жертв, видя их налитые кровью глаза, озлобленные и решительные. Не мог уразуметь,что даже на крыльях утренней зари не улетишь от Бога!
Но садуны-садисты думали, что они сбегут быстренько с насиженных мест –потешных розыгрышей и не будет с ними происходить подобных эксцессов.
После Лехи, Тоню песочили Генка с Михаем.
 Леха с Мерзлячим Витей перешли на раненых партизан. Они сидели на них, как на подушках, и тыкали, дергали их, долбили. Вадим потерял сознание, но они не обращали на это внимание.
 Сашка с Тоней счет времени потеряли. Они стали подумывать о том, как им сбежать.
Из всех четырех мазохистов самым свирепым и трусливым был Михай, и он уже который раз намекал Мерзляку, что желательно, лучше бы, их убрать, чтобы они не покончили с ними.
- На это они не пойдут! – горячо убеждал Мерзляк.
Их продержали 4 дня.  Испороли всех, издолбили. От пищи они отказывались. А у Тони все это время было странное чувство к Вите-сатане. Она никак не могла понять, рассмотреть, взять в толк, что за белая ленточка – тонюсенькая поземка – все время была протянута от нее до  Мерзляка. Толи ей привиделось, толи у нее от глумления над ней, стало что-то не в порядке со зрением. И только потом, год спустя, она осознала страшное преступление гипноза, сотворившее сатаной над нею.
Итак, погрузив их почти неживых, бездыханных, они отвезли их далеко за город, на огромную свалку и сгрузили там, думая, что их греха в том не будет, что они скончаются полуживые.
С 1985 года уже прошло их знакомству 8 лет, когда в 1993 году очень много огромных грузов с пищей и вещами, отвозили за край города и, сваливали их, закапывая техникой. Вот там и нашли наших героев дня. Шофер попался очень благородный, умный, энергичный. Он был на рефрижераторе и, еще не выгрузив погруженное с  него, увидел, что вдалеке кто-то копошится. Выскочив из кабины, он что есть духу, помчался к странной возне. И тут его взору представилась жуткая картина. Он аж присвистнул и присел на землю, широко выпучив глаза. Еще живая женщина, с обезумившими, в кровоподтеках, глазами ползала возле лежащих мужчин и что-то искала. Она хотела есть. Один стонал, а третий лежал, вероятно, мертвый. В голове быстро крутились мысли, назревал план, как быстрее отправить их в больницу. И тут он увидел приближающую машину. Он вскочил, замахал руками, и, кинулся, чуть ли не под колеса. Водитель по сапожному, выматерился, но, увидев страшную картину, осекся, пораженный зрелищем.


                13 часть.


 
- Слышь, друг? Давай не разгружайся, их положим, где есть место, а подъедем, машины остановим, чтобы помогли.
У друга аж слезы выступили, когда перетаскивали жертв в машину. На дорожном шоссе они быстро поймали три легковушки, и в ближайшую больницу были доставлены Тоня, Сашка и Вадим. Сашка оказался самым тяжелым. От бесчисленных побоев у него была перебита правая ключица, ребра, нога и сильное сотрясение мозга. Вадим не переставал стонать, так как ему досталось не меньше. А у Тони, когда истязали и били, отшибли память. Груди ее были сильно искусаны, волос вырван, и, вообще, она представляла собой сильно избитую.
- Где ж вас так изничтожили милые вы, мои, бродяги? – тоже смилостивился доктор, осматривая с прискорбием привезенных, отдав распоряжение, чтобы вызвали милицию. У него внутри кипела бурная, яркая злоба, на таких гадов, которые, не боясь Бога, калечат, убивают земные жизни.
- Аж все внутри болезненно переворачивается, - говорил врач другому, подготавливая всех к операции.
- Ты знаешь, Петр Ильич, я иной раз подумываю, как записаться в уполномоченные блюстителя порядка? – обратился главный хирург Сидоров Н. П. к Куприянову.
- Черт возьми, до чего развели эти повальные криминалы. Ведь можно же развить, подготовить Дзержинцев, как из «Черной кошки» «Место встречи изменить нельзя». Ведь я больше чем уверен, у нас много талантливых, одаренных Шараповых и Жигловых, но это, вероятно, не по плечу верхам. Они пригнездились себе, вот уж много лет после войны, и сидят как поганые вонючие крысы, так что до них не добраться. Их главное не трогают, не насилуют. Шкворни мерзопакостные.
Николая Петровича трясло, Он всегда вспыливал перед работой, а сегодня он еще и поссорился со своей Аннушкой-желаннушкой. Ведь какая упрямая и противная эта баба. А еще учительницей работает, классной, в старших классах.
Девочку он знает – Оля. Живет она по соседству с ним уже 16 лет. Ей помочь надо. Она, Анна, наоборот ее ругает, точит. Мать у Оли алкоголичка, а отец – еще хлеще. А она, бедная девочка, не знает куда деться. Соседи еле спасли, когда, вдруг, одна женщина случайно забежала к ним и увидела Олю висевшей, покачиваясь в ванной. От жуткого, душераздирающего крика сбежались соседи, вскочили ее, Оли, алкоголики, а Николай Петрович отхаживал бедняжку. У него дрогнуло сердце и очень больно сжало тисками, когда, открыв глаза, она одними губами проговорила не слышно, в самую душу Николая Петровича: «Все равно повешусь».  Но он отстранил ее от этого. Своей всей, всей силой искусства влияния на нее. И вот они стали закадычными друзьями, а Анна, глупая что ли? Не то ревнует его к девочке? У него же такой, такой же Пашка растет! А она заявляет ему: «Коленька, Коля, чует мое сердечко! Отвоюет она тебя у меня!» Сидоров нервничал. Куприянов П. И всегда умел заглянуть в самую сердцевину ядра Николая Петровича, утешить, успокоить, подбодрить. За это и ценил высоко Сидоров своего заместителя, уважал его и глубоко понимал.
И вот, когда Тоню обследовали, закралось к Николаю Петровичу ощущение сходства Оли и пострадавшей, что они чем-то очень сильно похожи друг на друга: «Обе наивные, простушки доверчивые. И что-то в их лицах, как у близнецов, подобное по роду своему».
Через пол года ее, Тоню, выписывали по строгой указке Н. П. Сидорова в деревню к Лизе. Свежий воздух, деревенские калорийные продукты должны были восстановить полностью ее здоровье и память.
Приехав в деревню, и прожив там три дня, она сильно затосковала, даже перестала кушать. Но что ей нужно было? Муж взял отпуск, чтобы быть рядом с нею. Вова тоже был с нею рядом, на летних каникулах. Но ее к кому-то тянуло, звало, а к кому? Зачем? Почему и отчего происходило это чувство: ощущение тяготения? Она не могла понять.


                14 часть.



Александр знал, где живет его сестра Элизабет, как величала ее Тоня, и всю ночь не спал. Он оклемался и, с того момента, как пришел в сознание, только и видел ее перед глазами. Любовь возвышала его до небесных, прелестных, чудесных вершин, а злоба к истязателям такой исполинской силой разрасталась день ото дня, что готова была сделать его молнией, громом. Он постоянно, всей душой молил Бога: «Господи, ты же видел все. Не дай им уйти от возмездия, которого они заслуживают. Помоги мне найти их и обезвредить
для людей».
Потом он вспоминал, как Тоня очень пылко и пламенно целовала его, и улыбался, и весь заливался негой сладострастия, и эрогенные зоны тогда в нем плясали, как могучие волны в океане. Он любил! Он впервые любил так сильно женщину, которая удовлетворяла его во всем. Он часто думал: «А кто ее научил так хорошо, искусно танцевать владеть самбо?»
Даже он, предвидевший явную, очевидную смерть от ползучих выродков, не мог противиться надвигающейся, слишком блаженной, реакции тогда –  любить. «А груди? Какие у нее необыкновенные, изумительные грудочки! Когда она танцевала, взывала меня к трепетному, страстному восторгу».
На протяжении этих месяцев, что лежал в больнице, он эту картину
изучил до мельчайших подробностей. В ней его восхищало все: и ее длинные, белые от природы волосы; и красивые, с разрезом, большущие с поволокой глаза; и покат плеч, как у Джоконды. А фигура?! У нее была такая прелестная очаровательная стройность всего ее телосложения, что по его взглядам, она была похожа на чаровницу Афродиту! А как она хорошо, тонко разбирается в философии! Верно, перечитала уйму книжек! И в искусстве она гений! Ведь она, от нечего делать, тогда пожурила их, разыграв сцену неудовлетворенной женщины. Конечно же, она  не враль, и это, возможно, так и есть, что ни один мужчина не был ей люб в постели,  поэтому она и не была удовлетворена. Но для нее это всего лишь низменные потребности. Духовный же ее мир богат и велик. Сколько ласковой иронии в ее самобытности таилось в очах, когда он изъяснялся в любви! Он не мог вспомнить все дословно, когда выражал Тоне свои сильные душевные ощущения. Но память таила в сердце приток огромного пламенеющего костра. И с этой любовью, незаметно для себя, он рос в собственных глазах с головокружительной мгновенностью быстроты вверх. Он готов был на все, даже если бы сказали сейчас: «Отстои ее в неравном бою посредством своей жизни», и он бы отдал жизнь за нее,  не раздумывая нисколько. Он не успел узнать, есть ли у нее дети? Замужем ли она?
ПОЛОСА  ИСТИНЫ . ЧАСТЬ 5. РОМАН.


 Она говорила, что у нее есть муж, но он…. Что он? Ах, да! Он не нравился ей в постели. Боже мой! Как же такое трепетное, милое, светлое создание не усладить так, как бы ей того хотелось? И, вспомнив ее стан, у него впервые стали рождаться мысли в стихотворной форме:
О, прекрасная мадонна!
Я склонюсь пред Вами ниц,
Созерцая восхищенно,
Абрис пышных ягодиц.

Как они у Вас прелестны,
И румяны, и белы-
Я б отдал полкоролевства,
Видя, как они милы!
- Дурак какой то, болван! Ну, надо же, как так можно? – думал он с огорчением про себя, приближаясь к заветной двери дома Элизабет, с букетом огромных алых роз.

                16 часть.



 Он волновался. Но вот распахнулась дверь, и на пороге появилась Тонина сестра.
- Простите, а Антонина у вас проживает? -  спросил он.
Тони не было у сестры. Тоска гнала ее вон из пристанища Элизабет. Приехав к себе, домой, она опять пришла в беспамятство. Муж ее плохо спал по ночам, просыпаясь от импульса, ощущения тревоги, что жена опять стоит у окна. Он подходил к ней, нежно, бережно беря на руки, нес укладывать в постель. Но вот однажды он не обнаружил ее дома, потому что Тоня нашла разгадку томимой ее жуткой тоске. Этот путь исследований занял у нее большое время. Периодически к ней возвращалась память и тогда она была как само стремление. Она вспомнила все, и ей как можно скорее хотелось установить в себе справедливую градацию, коль ей были ведомы все Законы  Господнего Творения и их проявления. Высоко духовная, она становилась мощным орудием, способным снять с себя иго Мрака и бремя Тьмы, и вывести свое «Я» к свету. В своей жизни она часто видела сны, и эта опора давала удивительную прозорливость ко всему Дивному Творению.
Вот, например, вчера, она, унесенная в джунгли дьявольским ветром, оказалась в пещере, где у костра сидел тот импозантный господин, с которым она повстречалась в кинотеатре на сеансе В. А. Краснопольского. Он любил ее, ласкал, нежил. Всю обливал негой приятного сладострастия. Но она видела себя с ним в виде переплетающихся змей. Она встала,  вновь приобрела человеческий вид, чтобы полететь в человечьи духовные сферы, но оказалась парализованной мором и духом. Он ослабил в ней волю, в значительной степени к духовной деятельности, и свой полет к людям она не могла «одушевить», одухотворить и оживотворить. Тогда, денно и нощно, живя у него, она, всем духом и рассудком стала молить Бога, чтобы он помог ей выйти из сатанинского плена. И он, Господь, указал ей дорогу, куда идти. Проснувшись вся мокрая от пота, дрожа, как в лихорадке, от Божьего знамения, она еле дождалась рассвета, кинулась по указанному ей адресу: Пешестрелецкая-12.
Там жил дородный, солидный господин. Она вошла.
- Что Вам, мадам, нужно в столь ранний час здесь у меня? – спросил он. Она молчала. Он знал, довольно таки очень хорошо, кто она такая и зачем к нему пожаловала. Она очень похудела. Но была такой же изумительно хорошенькой, как при их первой встрече в кинотеатре. Она совсем не знала его, Да и никто, кроме Всевышнего, в нем никто не мог бы заподозрить бывшего Мерзлякова. Из стройного и статного мужчины он превратился в тучного, большущего, толстобрюхого. Лицо он полностью изменил, а голос у него был с хрипотцой.
- Так что же Вам надо, госпожа хорошая? – терял он терпение и искренне, естественно покраснев, перешел на страшный крик.
- Не ори! Что орешь то, взбесился что ли?
– Тоня своим ушам не верила. Откуда в ней вдруг такая реакция: спокойствие, выдержанность, ликование и прыть? Он опешил, встав перед ней с незакрытым ртом и разведенными в гневе, руками.
- Присядь, мил человек», продолжала она, нарушив нежеланное молчание.
- Позвольте, позвольте, милочка, да как же вы так можете? – поёжился уже присмиревший,  от такого поворота событий, сатанёнок.
- Не позволю! – говорила коротко и властно Тоня.
- Ну, хорошо, ладненько, я выслушаю Вас, дорогая, - сдался простодушно и величаво Мерзляк. Очень долгое время работая над собой, чтобы сменить прежнюю гримасу на морде, выходки, манеры, ужимки и прыжки. Он совсем переродился. Он стал другим. Но человеком ли? Дух в нем был прежний: злой, коварный, демонский – присный приспешник Люциферова орудия.


                17 часть.


 
У себя он развел много белых крыс, чтобы веселей жилось. И вот, вдруг, одна крыса выскочила из другой комнаты, Тоня вскрикнула и непроизвольно оказалась в объятьях Виктора. От долгого одиночества он мгновенно, истинно тепло обнял ее, и прижал ее от страха, и уже целовал ее горячо, пылко, страстно в губы, чтобы снова влюбить в себя до одурения. И это ему удалось. Тоня позвонила мужу, чтобы он не волновался, покормил сынишку, что она скоро придет. И осталась у него на три дня. Но, Боже милостивый! Когда эти три дня он был нагим, она с ужасом в глазах снова замечала, что хоть он и толстый боров, жирный, а позвоночник как у того мерзляка, очерчен темною полосою, и изгиб на шее, и та же горизонтальная линия вдоль спины, где потом начинается заднее место. Ладно, это возможно, у некоторых смуглых людей бывают сходства, но - ужас! Во время их той давней встречи, и сейчас, нынешней. Глаза – зеркало души его, точно также, иной раз, смотрят в сторону (как тот раз, когда она была наедине с тем Витей) нехорошим, гадким, грязним взглядом. И вдруг она вспомнила свой сеанс на сцене в кинотеатре, где во сне присутствовал В. А. Краснопольский. И потом, вдруг, переодетого в другую: морскую, зеленую, чешуйчатую одежду, нечистую силу. У нее захолонуло сердце и все внутри конвульсивно принялось прыгать, и не стало мочи, и она опустилась, как безжизненная, на стул. Сняла, отдохнув немного, с него простынь, и стала вновь его разглядывать. Он спал. Она очень ясно взглянула правде в глаза, на всю историю, всё-всё вспомнив, до мельчайших подробностей, и поняла, ощутила биением сердца ту  появившуюся вдруг между ним и ею белую ленточку, тонюсенькую поземку, невидимую для глаз, протянутую от неё до Мерзляка, когда в той, кошмарной, до смертельного ужаса – адской бойни,она,как Знамение внезапно явилась,как спасительный клубок,который слышала в детстве в сказках!
Вове уже стало 16. И она, от предчувствия надвигающей чудовищной беды-горя стала в мыслях и в душе лихорадочно искать выход из создавшегося убийственного положения.  От ужаса у нее стучали зубы, от мысли о том, что он может сделать что-то нехорошее с Вовой, хоть грамму подобного, что показывало ясновидение при уникальном, благом и таинственном эксперименте магнепата В. А. Краснопольского. Но каким образом его психологическим предпринимательством это все происходит? Что она знала о Великом Учении Иисуса, чтобы быть похожей на этого титана, исполина своего святого дела В. А. Краснопольского?



                18 часть.


Она пошла от него, как от смердящего гада в другую комнату и, от страшного изнеможения, свалилась на красивый диван.
- Иисус! Какой же ты,у меня даже слов нет! – вырвалось у нее из духа, так как ни одна ее молекула не могла воспринять мудрость Христову. Не могла спасти себя и свое родное чадушко, так ею любимое до умопомрачения, сильно дорогое, ее истерзанному сердцу, милого Вову. Она смотрела в потолок и была в состоянии мыслить очень здраво и серьезно. Тоня поняла, что именно строгое, неумолимое требование мыслить, бодрствуя духом, подчиняя не ему, Сатане, а себе – твердую волю, упорство есть то самое лучшее, в чем нуждается она, голубооко ушедшая в его гипнотическую сферу своей гибели.  Она еще не забыла, как девятилетней девочкой давала клятву себе, что будет бороться и направлять Божественную Силу своим духом к Добру. И вот сама попала к Дьяволу во плоти человеческой.
У нее начался час духовного пробуждения и она, от разгорающегося в ней  энергетического  воления, всеми силами хотела преодолеть в жизни все темное, с могущественной уверенностью идя к истине,  зная, что великая Непостижимая сила Божья породила в ней такое!!!
 От самодвижущегося подъема, всеохватывающего порыва, она начала подскакивать всем телом на роскошном диване и тысячи молний в мыслях блистали творчеством истины.
 Но вот внезапно на нее навалился здоровенный кабан (Витя Мерзкий), и путь к Сияющим Высотам остановился. Он даже, этот поганец, не соизволил рот почистить после спячки, а Тоня стеснялась сказать, что специфический запах у него идет изо рта. Он, закрыв глаза, хотел уже наслаждался с мадам. Тоне было гадко, противно, а он уже снимал с нее последний бюстгальтер.
 Но вот она почувствовала вдруг со стороны бесстыжий пристальный взгляд и вся напряглась от чего-то грязного, колючего и едкого, оттолкнула его от себя, и увидела двух баб: одну молодую, а другую, наверное, ее мать.
 Она видела сегодня жуткий сон: как трое упырей-вампиров мучают ее Вову. Она смогла только одна от них выбраться и убежать. А ребенок, ее мальчик, остался с ними.
 И вот они ее стыдят и позорят. Что Дима, мол, уехал в другой город от них из-за грусти скуки.  А она, падла, бл..дь вонючая, шмонка истасканная расставилась, подняла жирные ляжки и рада, что ее, собаку, снуют. От такого мерзопакостного ведьминского вопля Тоня полетела к ним, как вдруг, ставшая с крыльями птица, вцепилась в их ненавистные хари и стала их мутузить, как тряпичных кукол. Мерзляк отказался от затеи натянуть подштанники и кинулся в экстренную свалку, как коршун-стервятник, подняв Тоню с молниеносной быстротой. Те вскочили с вопиющими проклятиями и кинулись к Тоне. Тоня, облокотившись, на державшего ее, мучителя, с остервенением выкладывала коленца, стараясь как можно больнее, бить недругов ногами. Но громила-вардалак разъединил женщин по разным комнатам, закрыв ключом дверь. Тоня теперь вцепилась в морду Вите, как на допросе, требуя у него ответа, каким образом эти гестаповки оказались пред лицом ее? Мать в закрытой комнате со своим изнурительно-притягательным воем так тянула Антонину к закрытой двери, что она бросила дубасить Витю-Диму и кинулась слушать, что гундосит эта колдунья. Она, стерва, орала, что они с Полей (так, вероятно, звали ее бесовскую дщерь), наблюдали за ней, Тоней и видели, как она разглядывала, пристально долго в упор их Димульку раздетенького. И, конечно же, возбудившись из-за своей болезни «бешенство матки» побежала в другую комнату. А так как ей невтерпеж захотелось е…, она стала подпрыгивать на диване, зовя его внутренним зовом к себе на сношение. При этом подлятинстве Тоня то белела, то багровела от испепеляющего ее зла. И мгновенно в ней созрел план, будто ее осенило. За эти три дня, что  побывала у него, Антонина узнала, куда он прячет пистолет. Он был заряжен, а ее сила смелости, вдохновение превосходили все. Несколькими прыжками она очутилась у шкафа, быстро извлекла оттуда пистолет, заорала таким криком, что даже сия нечисть оцепенела.


                19 часть.


 
- Ты быстро выпроводишь их отсюда! Слышишь, ирод? А то я тебе пупок сейчас прострелю! – и Тоня прицелилась в его пупок. Сатаненок натягивал штаны задом наперед, и Антонина видела, как тряслись у него руки, нога не попадала в штанину и как отвисла его челюсть, и в этот момент он был ей противен, как обезображенный труп. Она хотела его пристрелить, зная, что иначе не спасется от его смертельного гипноза. Но он, вдруг неожиданно, как в тот раз, кинулся и упал Тоне в ноги. И через мгновение, сцепившийся клубок катался по полу.
 Даже тогда (как хищные, разъяренные тигры в поединке) она неизменно, неуклонно познавала проявляющее взаимодействие гипноза, возникающего от него и распространяющийся в ней с неподверженный никаким колебаниям, страшной силе!
Он пользовался этим и знал, что она под его гипнозом должна продолжать любить его. В ее глазах, видимый ему мир, постепенно оживал, и он ощущал свое воздействие на нее столь отчетливо, что для сомнений у него не оставалось места. Она закрыла глаза и вонзилась губами в его уста, а он  намеревался …. За 8 лет она никогда не чувствовала его кобелиный хрен в своем лоне, как и говорила, спящая на цене, зрителям, что эрогенные органы бесчувственны, когда человек под гипнозом.
Потом он взял ее на руки очень обходительно и мило, с галантностью бравого джентльмена, усадил в кресло и, подмигнув, с сердечной искоркой в глазах, чертовски по доброму вложил ей в руку наган, говоря   заговорчески хитро, чтобы она продолжила свой начавшийся бунт.
 Тоня всегда сразу понимала его. Так он был ей мил. И они начали комедию:
- Ты что подох, гад, а ну, вставай! Открывай этим гадючим лахудрам дверь, не то я сама ее вышибу и прострелю обеим бошки. И тебя, кобель, прикончу, чтобы ты не смердил, как дохлятина!»
Виктор открывал дверь, а Тоня стояла от него на метр и прицельно держала его макушку. Тут матушка с его сестрой сдрейфили, увидев открывшуюся им наглядно картину. И пятясь, как оглобли, моментально ретировались восвояси, по требованию Дмитрия, отдав ключи от квартиры.
Тоня была на шестом месяце беременности с того дня когда произошел банкет бесов, где они были почти убиенны.
 И, чудом оставшиеся живые,  Вадим с Сашкой уже изловили трех кровожадных извращенцев, убивая их долго, не жалея. Иногда приходили они и к Мерзляку, пугая его тем, что они подохли и его хотят утащить с собою в преисподнюю.
Антонина перебралась к Дмитрию и они были неразлучны. Но на темы литературы, искусства, философии и психологии их взгляды резко отличались друг от друга. И однажды, Витя-порок ухитрился и вздумал написать Тоне любовное послание, чем немало восхитил и удивил свою жертву. Когда Тоня читала, отвернувшись от своего изувера, слезы ручьем бежали по ее красивому лицу, и по кофточке, и сердце ее благоухало и сжималось от восторга. А он, гад, краешком глаза уловчился заметить в какой она глубокой впечатлительности принимала близко душой его варварский трюк. И он все дальше уводил ее от подозрений на бывшего В. Н. Мерзлякова.


                ПОЛОСА ИСТИНЫ. ЧАСТЬ  20. РОМАН. 


В паспорте он значился Дмитрием П. Неполомским. В отличие от него, она была блаженна, обладала множеством сильных переживаний, и все равно, ЧТО вызвало их: радость или страдания, ибо вызванные впечатления давали ей опыт и мудрость разобраться и уйти, если она попадала в сложнейшую ситуацию, в которой единицы (редко кто бы мог) выкарабкаться. Она жила с ним уже полгода.
Мужа редко навещала. И сын ее, Вова, большую часть времени находился в четырехкомнатной квартире. Где и она проживала с этим мракобесом.
 Работала она бухгалтером, как и прежде. И все время, почти всегда, она молила Бога, чтобы он ее осенил в прозрении. Как ей быть?! Ужель он, Господь Сам, направил ее на Счастье? Но она часто улавливала никому незаметную связь, которая соединяла ее сына с Неполомским. И при этом у нее леденело сердце, душа уходила в пятки, но мыслям, будто кто-то давал сигнал отключиться.
 И вот впервые, за все время их сожительства, она вышла с ведром мусора. А когда она высыпала содержимое, она увидела и ахнула (что давно подозревала за обоими), бумажки в кале с кровью.
 
 Тогда, как обычно, с утра она ушла на работу, вроде бы. А сама тихо крадучись, осторожненько подошла к сыну, нагнулась и бесшумно исчезла под кроватью.
Драповые воланы покрывала свисали до пола и закрывали ее снаружи.  Прошел час, второй. И вдруг сердце ее забилось, предчувствуя страшное горе-беду и готово было выпрыгнуть вон. Шаги, уже очевидного ей, Мерзляка казалось не шли, а бежали к Вове. Ее мальчик спал. Но он, как она почувствовала сердцем, перевернул его на живот, вскочил на кровать, снял с него трусы, и…. О, Боже! Она услышала Вовино громкое несколько раз «Ой». И потом, через немного, ее Вова укорял Мерзляка грубо, и ей даже показалось, в голосе прозвучала злобная ненависть.
- Слышишь, ты, болван-идиот, сколько раз говорить тебе мудаку, чтобы ты … мне …. И свой омерзительный … смазывал кремом.
- Ладно, больше не буду.
И он, вероятно, бросив мальчика сношать, лег рядом с ним. Вова пошел в ванную, в туалет. Потом на кухню, вероятно, чтобы что-нибудь жевнуть.


Тоня однажды лежала в больнице.
Как – то выйдя в вестибюль, она направилась к собравшимся зрителям, которые  были очень заинтересованы увиденным, смотря телек.
Подойдя, она увидела эпизод про гомиков.               
В душевой было много кабин. В каждой был человек, по крайней  мере они себя считали людьми, и в  одной из них мужик сношал парня. Юнец взвывал.
Тоня от увиденного, ошалела. Она даже забыла, что кругом находятся люди, и тоже от такого извращения вскрикнула.
Какая-то баба «сердобольная» злобно зашипела: - «Ты,  чего припадочная орёшь,  что не видишь, что ль, парня рядом?»
Тоня тоже не растерялась и ответила: - «Ты, коза тупорылая, парень то, не слепой, и всё сам видит».
Бабе сказать было нечего, и она нехотя поплелась в палату.

А ведь же, - думала Тоня, - никто не вмешался в это мракобесие.
У таких же отцов  -  мальчишки, и вполне вероятно может статься,
Пускай в другом случае, но их настигнет грешная кара, и отплатится сполна.
Все разошлись, кроме 2 женщин и Тони.
И тут у Тони мгновенно проявилась смелость.

                часть 21.



 Они же потом никогда не увидятся? И можно же пооткровенничать, тем более, что женщины видать благороднейшие и добропорядочные!
Она же так опасается за сына, так как сновидения про Вовку всегда
Оправдываются на яву!
Они долго беседовали.
А потом вероятно, после бессонной  ночи, переворачивая свою судьбу, решили поделиться своими горестями – бедами.
Ирина жила с мужем пропойцей и  с дочкой, к которой чуть ли ни каждый день приезжали дяди  и забирали её на лимузинах.
У Аграфены было 8 детей. Муж врезал не только по рюмашке, но и частенько Груне по мордашке. Она проживала в деревне.
Мать с отцом да и родственники его и Грушины были какие – то все не доделанные. Кто  крал, кто пил,  кто бабником был, и т. и т. п. – Все греховодники из десяти Божьих Заповедей. Правда Маша с Дашей были слишком отличительны от них. Но и они потом уехали в Тулу.
Девчонки были умные самостоятельные, и нашли там своё счастье!
У Груни такая –же печальная картина была как и у Ирины.
Но.............размышляла с горечью Тоня,  -  ужель у них никогда не было побуждения к высоким духовным ценностям? Ладно, они, но как же дети? Что они им могут дать?
Господи, Господи  - переживала Тоня, - как же у тебя всё плохо!



И вот Тоня видит босые ноги, приближающегося Вовы. И вдруг Тоня с ужасом услышала от сына:
               
 

- Слышь, Мерзляк?
У Тони зашевелилось от ужаса сердце.
- Я могу сказать чистосердечно, что я люблю тебя!
Мерзляк сказал, грозно и жутко для Тониных ушей:
- Если ты, ..идорасик, еще раз назовешь меня так, я не задумываясь, последний раз предупреждаю, отгрызу твой поганенький хренок.
И тут Вовочка вскипел, и мать в первый раз слышала его таким гневным:
- Слышь ты, гад вонючий,  а мне, думаешь приятно, когда ты  мутузишь меня. Видишь же, что всегда мучаешь.
И Тоня поняла, увидела все, все вспомнив. Ей открывалась вся картина событий. И ей, как никогда, хотелось очень умереть. В то время как хитрый беспощадный Мерзляк занимался кровопролитно, с изысканностью дела, растлением, да так, чтобы  сынуля    очень крепко  любил  своего «папочку».
- Потом они обедали. 
Теперь Тоня поняла до умопомрачения «нравственную гармонию» в их семейных отношениях. Это для нее было так ужасно - кошмарно, что некоторое время от невыносимо чудовищных, смертельных мук ее всю обдало огненным жаром, и она оказалась в бессознательном состоянии.

 Когда же она пришла в себя, она почувствовала, что их нет дома. Теперь до нее дошло, почему знамение указало на этот адрес.

                часть 22.



  Голос руководителя в ней требовательно гласил: «Скорее, скорее, скорее в Москву к Краснопольскому!».
 Она хорошо изучила, что дурная голова ногам покоя не дает и, чтобы не ездить туда, сюда, обратно, на всякий случай, заказала разговор по телефону в Москву с телепатом.
 Каково же было ее удивление когда, поговорив с Краснопольским, и вкратце ясно объяснив ему, положение дела, она была поражена тем, что дорогой ее помощник сказал везти  вещи, подаренные Вове Неполомским и она, успокоенная, вдохновленная и озаренная Великой поддержкой все-все собрала бдительнейшим образом.
 С неё гипноз, увиденным, весь вышел, но с пол года назад вошел к сыну.
 Господи! Она, как ясновидящая, видела возвращающуюся жизнь и действие от магнепата, влиятельное на сына. Вмешательство его было мощно, и уже сейчас, на расстоянии, притягивало ее, как к покоящемуся отрадному блаженству.
 По желанию ли сына, или против его воли (обладай он, Вова, даже крыльями утренней зари) все равно не сможет уклониться от выздоровления, вступив с действием влияния силы света.
И она торжествовала, собираясь выносить вещи, чтобы ехать в Москву. Но вот она заметила, что от избыточного счастья, радости вся мокрая в слезах. Наскоро вытерлась и в дверях столкнулась с Витей. Он ее осадил, освободив от вещей, и схватил на руки.
Сын учился в 11-ом  классе, он заканчивал школьный курс, и Мерзляк подготавливал его в институт кинематографии. Впервые за 9 лет жизни с Мерзляком Тоня, находящаяся сейчас в его объятиях, всеми фибрами своей души ощутила огонь, который заполнил ее всю горящим пламенем. Будто под ток, под высокое напряжение она попала и ее всю начало испепелять. Своим внутренним, эфирно-вещественным зрением, (как говорят в народе – третьим глазом) она увидела темную, чешуйчатую, блестящую одежду на нем.
Он,  так неимоверно гадко стал тошен ей, за то давнее духовное убийство, которое он учинил над ней, что она истошно, надрывно закричала во всю мощь, перевернув его на кровати на живот, разорвав рубашку, вцепилась, как львица. Он молчал, а она готова была загрызть его живьем. Он не знал, что она вышла из-под его звериного, нечеловеческого контроля, и еще бы смог снести и не такое, всю жизнь, надеясь их обоих….иметь.  Он 8 лет ждал Вову….Часто видел во сне, как раздирает его ягодицы, как нежное ребяческое мяско трескается и, он водружает в теплое, кровяное мягкое место свое дьявольское орудие, а, встав утром, обнаруживал себя в залитой, от наслаждения высшего экстаза, сперме.
 А Тоня стирала простыни и не понимала этого.
Вова пристрастился, когда еще не жил с Сатаной, курить легонькую травку (опиум). Потом из дома стал воровать деньги, вещи…
 Отец стал стареть не по дням, а по часам, замечая частые уходы жены, неизвестно куда.
 И неизвестно, чтобы случилось дальше с Вовой. Да не было бы счастья, несчастье помогло.
 Придя, однажды, к матери и ее Вите-Мите-хахалю, он был приятно восхищен мужчиною, какого мама себе нашла.
Он, Витя, засыпал его бесконечными огромными подарками: мотоцикл, магнитофон, которые привез из зарубежья и, только входящие  у нас в моду, сотовые телефоны.
 И он его различал с отцом. Этот люб матери и очень внимателен к нему.
 Он многое понимал в «искусстве». Но в «искусстве чёрного духа Люцифера».


                23 часть.



 И…, один раз, когда мать ушла на работу,
Володя, под чьим то пристальным взглядом, обратился в лягушку.
 И, вдруг, он увидел огромного, на всю планету, удава. Удав открыл пасть, а Вове очень хотелось попутешествовать, прыгнув в его вторую планету.
 Но тут он почувствовал и увидел дьявольский, чертов механизм, через жернова которого ему придется пройти, самостоятельно.
В безумии, ни на чем не основанном,  вел он только к Мраку и погибели!
 И вот этот же пристальный взгляд разбудил его ото сна:
- Ну, что, Владимир Александрович, будем вставать?
Володя был поражен. Он никогда не заставал его в такой  для себя, неудобной, неловкой близости, и «Владимир Александрович» впервые было произнесено официально. Он даже и бровью не повел, когда забежала мать с авоськами и, бросив их на стол, в приподнятом, веселом настроении, присела с ними. Он продолжил беседу:
- Я вот тут, Тонюшка, идею выдвигаю. Давайте все быстренько сейчас соберемся и махнем в Москву к доктору – специалисту Зубову.
- А он кто, Димочка? Что будет лечить?
Владимир уже принимал большие дозы и у него всегда были шприц и наркотик. Его сильно корежило и ломало, если не дать организму в положенный срок этого яда.
. И сатаненок сильно боялся, зная давно, что Вова подсажен на иглу, и ему может не достаться. И с большими уговорами, мольбами они тронулись в столицу. И вот, когда лечение окончилось благополучно, решили отметить его с великолепием и грандиозностью в ресторане. Речь держал импозантно одетый Дмитрий Павлович:
- Наступил конец медленной погибели для нашего мальчика. Пришел час Спасения, Избавления и Освобождения. Камни прежних неправедных деяний, стена из которых возвышалась перед ним, с неизбежностью мешая продвижению вперед, рухнула. Необходимость не терять боле ни единого часа должны послужить ему стимулом ибо, сделав первый шаг, он только и начнет жить! Итак, один за другим у него лопнули обручи, с неизбежностью стягивающие его, подобно оковам. Ему стало легко и вольготно.
Он говорил, воспламенялся и, все его с удовольствием и одобрением слушали некоторые, сплетничая, что мол: «Тонька то ушла от мужа своего а, этот то, оратор красноречивый, мальчонку-то притягивает к себе».
 Тоня пригласила всех своих родных и знакомых, всем объявила, что ее второй муж приехал с севера.
В этот вечер Тоня была влюблена в Дмитрия, как никогда. В.А. Краснопольский был почти забыт ею. Да и к чему ворошить прошлое, если в жизни произошли великие перемены? Ведь это же произошла сложнейшая операция с ее ребенком.
 А кто оказался вторым В. А. Краснопольским? Он же, дорогой и незабвенный Д. П. Неполомский.
                ПОЛОСА ИСТИНЫ.  РОМАН.


И теперь сие обстоятельство придает уверенность в чистоте его мыслей и чувств. И он, в ее глазах, вознесся ввысь к тому Идеалу, на чьем месте  пьедесталом  был В. А. Краснопольский.
 Она отчетливо помнила и глубоко знала, что гласом Божьим было ей знамение найти Димульку – счастье и кровиночку свою.
 И вот, в этот счастливейший вечер, она поехала к своим родным, а Дмитрий с сыном пошли домой.
 Неполомский совсем не пил, наливая для видимости ситро. А Володя набрался до чертиков.
 Притащив его на себе, Мерзляк быстро раздел его до майки и трусов.

                24 часть.



И вот он услышал Вовино недовольное сопение. Мерзляк налил вина и подал его Владимиру, как ситро. И заливая и обливая ему шею и грудь, Мерзляк трясся с бешенным,  адским нетерпением. И Вовка свалился. Тогда Неполомский, разорвав в мгновение его нижнее белье, перевернул его на спину, целовал его, страстно делая засосы.  Но вот он добрался к заветной цели,   и перевернув юнца на живот,  с удовольствием  всунул, о чём давно мечтал. Вдруг Вовка вздрогнул. Но он, не обратил на это внимание и облизывал его всего и причмокивал от удовольствия, руками сильно прощупывая Вовино тело. Потом он стал целовать Володю в уста, слыша, как он начал что-то мычать, чувствуя, как совсем пьяный, отключенный Вова немного напрягся. И  Мерзляк испугавшись, обмяк.
У Володи были сексуальные отношения с девушками, и один раз даже с женщиной. Она была опытнее девок и один раз внезапно явилась к нему домой. Она хорошо умела обращаться с мужчинами. И ему испробовать хотелось ее также. Девки сами  садились ему на колени и целовали уста, а эта скромница была неподатлива. Вовка тогда вколол ей маленькую дозу, взял ее на руки с большим трудом (так как она была не такой, как его девки)  и положил на диван .  Ему было приятно еще, что она, отключившись, могла ему предоставить себя, пока не придет в себя.


И вот, сквозь пьяную лихорадку, он почувствовал чью-то сильную волю, но не мог поднять головы.
 И с того раза у Вовки появился зуд. Даже весь организм, не только орган, был в зуде. Будто под солнечное сплетение попала мизерная вибрация, которая корежила  Вовино тело.
 Он всегда все рассказывал, печалился отцу.
А на этот раз отца что-то придавило внутри, после объяснений сына. Он даже не смог ему посоветовать, помочь. Отец был в великом, неописуемом трансе.
 А Вовка от зуда устал. И, один раз, придя с работы, он работал грузчиком, разгружал товарняки (мужик он был здоровый, сильный и, чтобы снова не подсел на иглу, Митя-Витя с Тоней нашли ему эту работу), он свалился, совсем  уставший. Было уже 8 часов утра, Вовка отоспался и хотел идти в туалет, протирая свои глаза. Но сзади на него навалилась такая, давно ужасающе приятная для настоящей чесотки, сила, что он забыл, что надо опорожниться,
сходить  по-большому  и сдавшись, и не говоря ни слова, лежал будто спящий.
С того запомнившегося всеми счастливого события, время остановилось не только для Володьки. Но и для Вити – сатаны.
Месяц, и не раньше!
 Давал себе клятву выдержки падлятинский монстр.
 Каждый день, час, минуту были мучительны для вонючего козла и долго отстукивали в мозгу, в грязной душонке Мерзляка.
И он, Витя-сатаненок, чуть не взбесился от невыносимого нетерпения (ждать столько, сколько положено для гипноза), выдержки, чтобы заарканить мальца на смерть.
 Володька помнит все то долгое время (будто пьяный был), как сладкое, приятное до коликов, неимоверное наслаждение, блаженство. Витя Мерзляк его всего облизывал, целовал до умопомрачения в уста и высосал тогда его энергию как вардалак.
 А мама радовалась от счастья и в огромном восторге ликовала, как цветок, подснежник, распускающийся поздней весной.
И вот Мерзляк, разорвав трусы, , некоторое время копошился с чем-то.

                25 часть.


 И Вовка почувствовал, когда Неполомский приготовив свой апломб, должен сейчас засандалить  его.
 И вдруг, не ожидая от себя самого, Вовка дико завыл. А Мерзляк уже мудячил его на всю катушку. После, от долгого сношения Вовка очень болезненно занемог. Он даже забыл, от чего у него из заднего прохода повылезали кишки. Им надо было тогда опорожниться. И врачи хотели делать ему операцию, всовывая их в анальную зону, говоря Володьке, что это у него от тяжелой работы:
- У Вас, сударь, все кишки скручены в один сплошной комок, все в дырочках, в разрезах, - заявляли они ему, когда он, согнувши колени на их длинной кушетке, почувствовал большое облегчение, когда они лопаточками и пинцетами раздвигали ему анальный проход.
- Они у Вас вылезают, а вы их туда обратно запихивайте. Мы повременим с операцией, должно все зажить.
После осмотра они о чем-то тихо, в пол голоса, совещались.
 Вовка спустился в вестибюль и занял очередь в гардеробную взять пальто.
 А врачи совещались о том, что начинается волна беспорядочного извращения, и это у него случилось, возможно, на почве партнерства гомосексуалистов.
 А потом, когда Володя, одевшись, стоял в проходе один,  увидел врача И. Н. Моисеева, осматривавшего его и, спешившего скорее проскочить мимо него, был очень озадачен его взглядом, все-все, без утайки, говорившем Вове в его глупые, бесстыжие глаза, что он мерзавец, педераст.
 Но Вовка тогда не понял его вызов-оскорбление.  Его больше волновало, что пока нельзя  кушать.
 Придя домой, не раздеваясь, он свалился на кровать, и его душила нестерпимая боль.
Мать плакала, ругая себя, на чем свет стоит, что послушала отчима, Мерзляка, устроить сына грузчиком, как будто работ больше нет никаких?
На утро, когда Тоня ушла на завод, Мерзляк чуть не издубасил Вовку за величайшую глупость, какую он допустил, что, видите ли, он не покакал. А у Володьки не было даже сил избить этого самого хитрющего на свете, коварнейшего гада.
Сатаненок отлично разбирался в свойствах целебных трав, и он с усердием, полностью отдавшись врачеванию, чтобы скорее у Вовки там зажило, с воинствующим видом начал лечение.
 И действительно, Володька не по дням, а буквально по часам начал воскресать. И у них складывались самые «радушные, близко родственные, чисто дружеские  взаимоотношения» каких и пожелать лучше  не пожелаешь. И к Вовке возвращалась рабская, песья «любовь» к Мерзлякову.
 Он даже еще крепче и сильнее притягивался к нему.
 А мерзкий, вонючий Мерзляк, чтобы крепче уверовать Вовку и укрепить к себе его «любовь» был пока рабом у Вовки, делая ему очень сладко, благоговейно, как в ту первую их пьяную «брачную», удивительно сказочную ночь. Но конечно пока обходился не ниже пояса.
 Но у Вовки почему-то часто болело сердце со встречи с Димой. И он испрашивал обо всем отца, рассказывая отцу всю-всю историю, подноготную, все те жуткие, бесстыдные подробности, от которых отец таял, как снежная баба в лето.
 Дни сочтены уже были его, и он об этом хорошо знал. И думал он, что жизнь его прошла, и он оказался в ней  как выброс, выкидыш.
 Несколько месяцев назад он вспомнил, что Тоне тоже было сильно плохо, и у нее тоже был выкидыш. И почему-то она провела с ним три дня. И эти три дня, ухаживая за ним, она только и говорила о фантастической сказке – волшебной философии.


                26 часть.


 
О нашем мире, мире потустороннем- загробной жизни.
 Она объясняла его грех, безответственность, что его, Александра, Бог сотворил и дал судьбу ему, чтобы он воплощал Божью волю в жизнь!
- Ладно, пускай, - говорила и отвечала ему Антонина.
- Ты живешь, творишь и дерзаешь, как Божий ваятель.  Но, почему ты так кощунственно зло высмеиваешь ту, другую загробную атмосферу, где живут, только без тела и ума, такие же души, как и мы? И тот мир, иной, от нашего совсем-совсем не отличается.
Внутренний голос, ее руководитель, говорил ей, что это абсолютно бесполезно, что ты ему хочешь вдолбить в бошку. Он все равно не поймет, не поверит, не ощутит  Правды Небесной,у Всевышнего - как у Него там все?!!!!!!!!!!!!!!
 А он, Александр, любя ее, как никто еще не мог любить ее (как думал он) давно хотел объяснить сущность Мерзляка. Но выложить сердце, душу, ум, так как ему все это понималось, он не мог.
  А ей все объяснить, все рассказать у него никак не получалось, как он чувствовал всеми фибрами своего духа.
Он бы никогда не встретил ее.
 Но однажды, то ли это судьба, то ли злой рок – такая фортуна -  он встретил своего закадычного друга (который потом у его смертного одра будет сквернословить и злословить другому), и они поехали в его деревню-село. Там, у Сеньки – так звали его подлого друга – была любовница.
 Он, друг его, звал егобудущую жену, Тони.
 Она любила ходить на рыбалку и один раз увязалась за ними. В деревне ее считали за знахарку, ворожею, гадалку и даже - ясновидящую. Она многим, кто желал, предсказывала скрупулезно, жизнь.
И, почти все, в селе чурались ее. Вероятно, по не развитию своему, убогости и невежеству. А ее это ужасно, чудовищно бесило. И гнев ее был страшный. И тогда она криком, бранью, своим ораторским мудрым речитативом, иссякнув, уходила всей душой к своему Создателю, Отцу, прося у него терпения, силы, страдая невыносимо и неимоверно в их забитой, деревенской чадной тьме.



                27 часть.


 И вот, однажды, под старый новый год она нагадала себе суженого-ряженого. И вот, познакомившись с другом своего Сени, она вспомнила, что тот суженый не похож на Александра, но он ей очень понравился. У нее не было полового интима с Сенькой, а этому она отдала бы руку и сердце.
И у Александра была поездка в командировку, в Румынию, и он ее мог взять с собой. И она была, как никогда, счастлива.
 А когда в самолете все спали, Тоня (уже довольно-таки изучившая и понявшая Александра), села ему на колени и, властно обняв, страстно горячо поцеловала его в губы. Александр  запьянел от нее!  И она это ощутила, чертовка.
 А потом была свадьба. А ему хотелось, чтобы за ней никогда не кончалась другая, бытовая перемена и, чтобы как можно чаще дорогие, родные ему, тогда человеческие уста, произносили: «Горько».
Она с ним много и часто вела диалоги на темы: Света, Истины, человеческого биополя и вечного его развития. Он каждодневно поражался ее (простой деревенской девушки) учености, психологической умудренности. А она рассказывала про колдуна в ее деревне.
Родила их мать -  двойнят: Лизку и ее, Тоню. Отец их был простой, добрый и проводила она его в церковь, крестить девочек. Приходит отец назад какой то странный, притихший и поведает матери, что священник особенно долго смотрел на Тоню, любовался ею.
И вот зачастил он к ним, и стал, как родной, когда малышкам исполнилось по 3 года. Был этот священник каким то не похожим на других. Колдуном его звали потому, что он имел несколько профессий в их деревушке. И кузнец он был классный, и кулинар, и сапожник, и, короче, золотых дел мастер. Все-все умел. Тогда, после войны, остался он один-одинешенек. Он был родом из интеллигентной, аристократической семьи. Может из потомства Качаловых (так как фамилия его была Качалов Ю.О.) и был он очень красив, статен.
 После бомбежки он ехал с тетей на поезде к своим, и оказалась у него нога в крови. Сделали операцию, но маленькая хромата осталась на всю жизнь.
 Жил он один, через дом от Тони. И поселилось у него в душе ощущение, что она ему Богом предназначается.
 Был он юный, молодой и решил, когда поселится в селе стать батюшкой.
Время шло и девочкам исполнилось по 12 лет.
 Учил он их всяческим искусствам с любовью.
 А Тоня у него была в первой очереди.
 Он так и не сказал ее матери и отцу, что она рождена под знаком Божьим – воина победителя.
 Они не боялись и отдавали ее как второму родителю.
 Он был на 17 лет старше ее и не дышал на нее – боялся дотронуться. Она перенимала от него все до капельки и росла, усовершенствовалась, развивалась духовно быстро, как молния.
В 17 лет она открыла в селе драмкружок и, сообща с Юрием Олеговичем (так звали ее покровителя Качалова), ставили постановки, пьесы и спектакли, развивая у населения одаренность, талант и способность к искусству.
 И вот, один раз ее не оказалось на богослужении, и на репетиции она не приходила.
Когда приходил он к ним домой, он, призванный Богом, господин Качалов, она гнала его.  И на мать и отца также орала, как и на Юрия Олеговича.
 Тогда он понял, в чем дело.
Однажды, он увидел ее в дверях церкви, распорядился, что служба окончена и все повалили к выходу.
Никто ей не рассказывал только одного (да и в школе все уроки она слушала краешком уха): как делают детей, откуда они рождаются?






               ПОЛОСА ИСТНЫ. ЧАСТЬ 28. РОМАН.


Но она уже с 6-7 лет познакомилась с анатомией человека.
 Как-то мама вышла из леса с грибами, ягодами с Лизой раньше их. И она, Тоня, бродила с мальчиком, чтобы нарвать орехов. Дерево было еще далеко, и Ванька повалил ее на тропинке, и полез под подол юбки головой. Она закричала и огрела его корзиной. А он, осоловелый, мотал головой и одно только бубнил:
- Ну, Тонечка, Тоня, давай посмотрим друг у друга писюльки. Я накрою твое лицо корзинкой, чтобы ты мне дала взглянуть, - и они очень долго, до вечера, в лесу разглядывали пыски, закрываясь от стыда кошелкой. И у Лизки она видела письку потому, что когда она была доктором, ей надо было снять с сестры трусики, и сделать в жопку укол. Мать всегда купала их в трусиках, чтобы не разжигать не нужное любопытство.

Когда никого не оказалось, она не помнит, как оказалась рядом, около его величества Преосвященства. И он незаметно повлек ее в обитель, где стояла огромная кровать, а на ней будто ворох матрасов, но она провалилась в безвоздушное пространство, и помнит только, что нега, сладостная, томящая стала перерастать в дивное, прекрасное чувство блаженного, ни с чем не сравнимого, удовольствия. Она долго у него наслаждалась. Он давал ей этим особый нектар благоденствий на всю оставшуюся жизнь, сокровище, доступное лишь людям, несущим в своей душе воистину Честное Стремление! Она лежала умиротворенная, а он, чудодейственник, знал, что она с радостью воспринимает Божье слово. Она приступит в жизни к бою, как Всевышнего Орудие, преисполнясь благих намерений и чистых ощущений. Для нее расцветут все цветы, по которым она так истомилась, и все прекрасное сбудется. Он знал хорошо, что она будет спать целый час.   Час, который уготован в жизни для него, чтобы  он с избытком, в изобилии, вкушал ее, данную ему на этот счет, Богом. И он ее поцеловал. Сердце зашлось в бешеном ритме, душа замерла, а мысли понеслись прямо в небо:
- О! Ужель, Господь, я вправе дотронуться до твоего Дивного Тобой создания и вкусить  твой плод Творения? – и он стал с трепетом целовать ее в уста,  ощущая  ровные зубки. Глядя на её девичью нетронутость. Нагнувшись…, он обомлел, думая, что скажет Господь, если он устами  опять припадет к Его Несравненному Сокровищу?
И тут он воспылал, как бунтарь, как Владыка и Властелин на этой Земле. Ни разу не ведая половой связи ни с одной женщиной, он (как он считал) вправе насытится этим даром. И он раскрыл рот без стыда, как рыба, выброшенная волной на берег и сознательно, с лихорадочной дрожью во всем теле, постепенно обезумев, наклонял голову все ниже… и  ниже… к ее… алой, красной… красоте. Он в шоке дотрагивался до ее пестика, языком прбуя ее нижние губы, а вот лоно, где находится пленка, какую, когда-то порвут мужским органом. Он застонал, что он не вправе быть таким таинственным счастливчиком, и его слезы сделали ее… прелесть соленой. Но он не ощущал этого. Он с великой благодарностью высасывал ее росу и, успокоенный, как дитя, всхлипывал, что хоть это Бог даровал ему, как самое бесценное воспоминание, чем он будет жить и радоваться. А она, пребывая под чудесным великолепием острой духовности, была на седьмом небе, и течь из ее органа была ему на удивление. И он, как нектар с цветка, вкушал и вкушал его, никак не насытившись. Дух его затмился, и он задыхался от избыточной силы благоговения, обращая к богу взор:
- Господи! Как же она восхитительна и изумительно прекрасна!!! – и он плакал, заливаясь слезами, облизывая ее всю страстно, пламенно горячо, скрежеща зубами, что не может ее сделать собственной женой. «А, почему?» - как гром гремел его одинокий голос в обители на всю церковь.



                29 часть.


Родясь в семье, где отец и мать, дед и бабка были прирожденными артистами, Юрий с детских лет на мир взирал еще выше. Он хотел животворящих знаний, которые бы не являлись мирской ученостью. Он мечтал черпать свое познание из чистейших и высочайших источников. В изумлении, познавал он, сколь необычно и значительно его бытие, в этом Творении. И какая Сила, о существовании которой он не подозревал, имеется в его распоряжении? Всесокрушающая Сила, действие поразили его, и ему стало страшно, как никогда. И он не страшился сорвать покровы со все еще не разгаданных загадок жизни. Он хотел делать в жизни чудеса! А за это благо, что он решил служить Господу, Всевышний послал ему платоническую любовь. Но и только то? Он в подсознании своем желал Тоню, как женщину.  Он даже не хотел теперь роли, как у Христа. Ну, и пусть, он по сравнению с Иисусом, сама кроха, ведь искушение его, было так необычно, Тоней, что он не захотел жить, если она его оставит.
Оставалось немного времени, а батюшка возился с колготками, которые никак не хотели натягиваться. У него тряслись руки от мысли: «Что, если она сейчас откроет очи?»
Она встала, когда было все готово и заговорила, запела:
- Вот как, господин священник, и я не подозревала о вашей могучей силе?! Так Вы кем являетесь, усыпителем? Со мной такого еще не бывало. Чем я обязана Вам, сударь? Боже мой! Я прямо-таки восторгаюсь Вашим Высочеством. Я, знаете ли, почему гнала Вас, когда вы к нам пожаловали?
- Я догадывался. Но хотелось бы знать точную причину твоего каприза, упрямства,  - и он на нее смотрел, представляя ее в той… ранней… невозвратимости. Краска стыда слала подниматься с шеи, и лицо, уши ее стали в миг пунцовыми.
- Батюшка мой, ради Бога, не смотрите на меня так. В чем вы меня хотите уличить? – в первый раз взгляд его был ей не понятен. И она даже не догадывалась, что он мог ее изучить…, испить.
- Ты такая чистая, непорочная, целомудренная и сказочно волшебная своим непобедимым, могущественным духом.
Она давно страстно и невыносимо жгуче хотела, жаждала его. Хотя бы, чтобы он ее поцеловал. Но он не давал ей никаких признаков, намеков. И сейчас его красивые, так любимые, ею очи – богатство самоуверенной самобытности и непосредственной незаурядности – таяли. Она была в самом расцвете своей таинственной, очаровательно, грациозной дивности, и впитывала в себя его царский, владычествующий, ни с кем не сравнимый, очень умный взгляд. И ей хотелось быть такой же. Много повидать, пережить, стать умудренной, пройти, как он, все огни и воды. И она упала пред ним на колени, чтобы он ее поднял и обнял. Но вдруг, его голос так громоподобно затрубил, что она замерла, оробела и открыла свой соблазняющий белозубый рот:
- На колени встанешь только перед Богом! – но вот он сменил гнев на милость, зная, что Тоня покинет его, чтобы, зная Творение, воспользоваться всем, что заложено в Нем ей на благо. Сумея, воспользоваться всем этим, она извлечет всевозможную пользу. Тем самым она вскоре познает и истинную Цель Бытия, и научиться соответствовать Ей. Способствуя продвижению вперед Всего Сущего, она и сама взойдет к Лучезарным вершинам, на радость самой себе и на благо своему окружению. «Тони. Антонио!» - так он ее называл в особых, очень важных случаях. Он рассказывал ей много о Паганини, и говорил, что они - эти Великие и гениальные – были сородичи все ее, так как по роду и подобию она идентична им. Так как познали (быстрее, чем основная масса людей – серости) Строгость Законов, впервые услышав о Любви, которую они скорее постигали своей творческой, духовной развитостью. Потом им надлежало развивать эту Любовь, какую неоднократно подчеркивал сам Христос.  Он продолжал:
- Ты, женщина будущего - самая главная и важная у Бога.


                30 часть.


Ты из всех, достойнее сможешь пронести себя и свои Ценности сквозь нынешние времена, погрязшие в разврате Содома и Гоморры. Ты та, для всех, кому предстоит родиться заново. В твоих руках Женственность, наконец-то, расцветет тем цветом, - он волновался, и глаза его сияли с такой силой лучезарности, что Тоня впервые ненавидела себя, как гадину, которой захотелось… целоваться, а потом, может он захочет, как другие мужчины соблазняются женщинами, попадая в их чары колдовства…, что Тоне было совсем не понятно…
- Тони! Твой взгляд пронизывает мне лицо, и смотрит дальше! – и он оглянулся назад, давая ей этим понять, где простирается ее созерцание.
- Слушай дальше! Своим лучезарным обаянием, как Весна, ты покажешь всем женщинам в мире собой пример, к которому нельзя будет, и подступиться иначе, как со священным трепетом Чистейшего Обожания. Ты станешь той женщиной, что живет в согласии с Божественной Волей, то есть занимает такое место в творении, что являет собой именно тот Сияющий Венец, каковым он может и должен быть, пронизывая всех и вся Эманациями. Воспринимаемыми, Сияющими Вершинами, и вновь излучаемыми ими, без всяких искажений, способность, заложенную в тебе - Силу Нежности женского ощущения.
- Я хочу быть мудрой, как ты.
- Ты станешь, – отвечал  ей ее любимый,
- Возлюбленной Иисуса Христа! Его слово: «Бди и молись», воплотиться в тебе. Ибо с самого твоего детства, я стремился развить в тебе психологию, найти путь на встречу Свету и Чистоте, ибо явившись к нам от Всевышнего (с острова Лилий), твое живое дыхание и твоя способность к восприятию ощущений, являет собой неусыпное бдение и Дивную Молитву, угодную Богу. Все это должно было относиться две тысячи лет к Вашему Полу, надлежало бы..., если бы не тщеславие. Но именно эта Люциферова петля обвила все женское накрепко настолько, что, не ощущая более Света, она и не желает этого! Не желает, ибо современная женщина не может расстаться со своей легкомысленной игрой в безделушки, не взирая на то, что в ней чуть теплится  ощущение, подсказывающее чего же она, таким образом, лишилась. Более того, она прекрасно знает об этом! И, как раз для того, чтобы заглушить в себе это предостерегающее ощущение, равносильное знанию, она в яростном ослеплении, стремглав несется, как будто ее подстегивают кнутом на новые посмешища, желая уподобиться мужчине не только в профессиональном плане, но и всем своим существом. Ты, явившаяся к нам, в обретении Подлинной Женственности – Драгоценнейшая в совокупном Творении - вернешь, тем самым, их к выполнению задачи, возложенной на вас – всех женщин Мира – светом! С самого начала, как Бог породил Люцифера, ему было хорошо известно, как изобретать главной мишенью своих нападок и искушений, всяческую Женственность! Он знал, что, овладев женщиной, добудет и все остальное. И, к великому сожалению, это ему удалось. В этом легко убедится сегодня всякий, у кого есть глаза, чтобы видеть!
Он много читал ее мыслей. И вот, только что, она возносилась к прекрасному, но как земной, неискушенный человек (она же сильно любила его, и у них была великая дивная гармония), она захотела его, и он услышал ее, но так как он влек ее к Самому Прекрасному, ей стало очень стыдно, и она обозвала себя.  Они очень много говорили, изучив Божьи Законы, как таблицу  умножения. Тоня спрашивала у него:
- А как я могу созреть душой, чтобы разбираться, как и Иисус, который был всегда начеку, распознавая все безобразие, всякое, пытающееся подкрасться злое воление, еще до того, как сие последнее примет форму помышления. «Ведь Петр», - говорил Иисус: «Как прокричит петух, ты три раза предашь меня, Иуда-Искариот,  за 30 серебряников»


                31 часть.



- Нет, Тони! Петр отказывался, а не предавал его. Иуда стал изменником.
Ты сможешь защититься от злого воления, пребывая настороже, от живого дыхания духа, который несет с собой переживания, исполненные Радости и благодарения! И в этом и состоит Надлежащая Молитва.  Но, кроме того, в этом живом дыхании сокрыто Неусыпное бодрствование, то есть – Бдение! Ибо подобное дыхание нежного ощущения пребывает на контроле, проникая в замыслы подлого, мерзкого, стремящегося тайно подползти, еще до того, как враг твой, еще полностью не созрел в своем коварном плане. Тебе не трудно будет защититься от него, и ты всегда успеешь сделать это своевременно. Потому что, при всей хрупкости этого живого дыхания в нем заложена Сила, что в состоянии преобразовать всех и вся в Творении. Ничто не может противостоять Ей, ибо Сила эта Лучезарна, а тем самым, и Животворяща. 
- Как же я могу проникнуть в события, в систему связи явлений в своем путешествии по божьей твердыне, если я буду знать все наперед?
- Это Бог, Тони, знает все наперед, а ты будешь высшим разумением человеческим и духом, чтобы все Человечество Мира  повести к Духовному Восхождению. Ты пройдешь жуткий, кромешный ад, кокой породил человек, слушая нашептывания Люцифера. Часто тебе не захочется своего пребывания на земле, так тебе будет слишком тяжело, ты будешь молить Бога таким душевным зовом, что я даже услышу сердцем твой смертельный крик, - он взглянул на нее и, пораженный, сразу замолк, подходя к ней, на всякий случай. Тоня была белой лицом, как скатерть на столе.
- Тоня! Но я, я каждой клеточкой, молекулой, атомом и паутинкой буду всегда  мыслями и духом с тобой, - он видел, как у нее затуманились глаза и она, качнувшись, повалилась на Юрия. Он подхватил ее и, спонтанно, разразился надрывным плачем такой могучести, что потом и сам поражался своей дивной силе беспредельной любви.
- Тонюшка, моя, Божья красавица. Даже Господь будет так любить тебя, и восторгаться тобою, как Иисус восторгался и любил Его. У тебя есть все снаряжение Божье для битвы с присными Люцифера. А я буду ждать тебя, когда ты станешь победительницей, и вернешься ко мне.
У него неописуемо схватило и заныло сердце, и сия невыносимая боль вонзилась в Тонино, будя бессознание,  и пробуждая ее к новой жизни.
Он целовал ее, а она сделала вид, что еще не пришла в себя. И тут, вдруг оттого, что она лукавит, он так неистово заразительно засмеялся, что поверг ее в замешательство. И она, чтобы выйти из положения, проговорила:
- А я и вправду, могу быть достойна называться дочерью Божьей.
- Как же иначе, моя светлая девочка, если ты являешься любимой Христа.
- А дети у меня будут? И никто не умрет из них? – Тоня смотрела на своего пророка, широко открыв свои яркие, лучистые глаза и, вдруг, увидела, что чистый, ясный блеск его очей сменился, и стал темным, нехорошим, мрачным.
- Никто! – тихо обрезал он, нагнув голову, и быстро отвернулся от нее.
- Но, ты, ты же врешь!.., обманываешь, - быстро поправилась она и развернула его к себе лицом как куклу.

ПОЛОСА ИСТИНЫ. ЧАСТЬ 32. РОМАН.




 
 Он быстро справился с собой, и
Его глаза (зеркало души) уже показывали ей его всесильную, всеохватывающую  любовь к ней.
И она загорелась, зарделась. А он, как дуновение ветра, схватил в охапку свою бесценность, бросил спокойно на софу и, встав пред ней, нагнувшись, начал жадно, взахлеб, не стесняясь, не стыдясь нисколько, целовать ее самой душой, самим дыханием. Прошло три часа. Тоня, робея, еле слышно проговорила:
- Ты не будешь делать детей, но хотя бы стань моим!
Этим она прервала самое сладчайшее, что у него было в жизни. И он, поднявшись, даже закурил в первый раз в жизни.
- Ты же не куришь?
- С тобой закуришь….
-  А я, сколько буду еще курить, милый свет мой, батюшка?
- Самое главное, Тони, ты проживешь больше Иисуса Христа в три раза. А курить тебе стыдно, Тони!
Тоня была потрясена его влиянием. Стыд так грандиозно обуял ее, что после не давал ни под каким предлогом ей закурить. И потом, в дальнейшей жизни, она часто вспоминала его небесные, чудесные, прелестные поцелуи, и думала: сведет ли судьба когда-нибудь ее с ним? И сказка, волшебная, изумрудная сказка дивных, трогательных воспоминаний поднимала такой жуткий вихрь, что она тогда вся всецело уходила сердцем к Богу и молила, чтобы он ей послал от Юрия весточку. А она, как часто хотела обратиться с горем к нему, к своей волшебной сказке. Но у них не было договора о встречи. И ужель, столько времени он так и… обходится… без женщины? А она? Она ощутила 2 мужчин Сашку и Вадима и вкусила с огромной силой духовное наслаждение, когда они очутились в окружении призраков и демонов.
 И после, когда она пришла в ясное сознание,  что жива, ей захотелось с такой неудержимостью лететь к нему, что  она даже не обратила на себя внимание, и пристальные взгляды людей на нее, когда она в одних тапочках и халате входила в автобус.
Но за руку была вовремя схвачена П.И.Куприяновым, который кричал ей, что
 «С ног сбился, разыскивая ее по просьбе Н.П.Сидорова».
И когда они пригласили ее к себе на чай, волнующие воспоминания с такой безудержной силой охватили ее, что она пролила горячий чай себе на колени и, сбивчиво, нечленораздельно до того договорилась, что слезы, лившиеся не спеша, полились с такой скоростью, что она горько зарыдала, запнулась и выбежала из кабинета.
А их, ее исповедальческий рассказ поразил настолько, что некоторые минуты они смотрели друг на друга с напряжением, большим пониманием и озадаченностью.
 В ту ночь она не заснула.
Они, эти врачи, подлили масла в огонь, и еще сильнее, ярче разожгли в ней страстную необходимость,  чтобы кто-то понежил, успокоил, пожалел, приголубил, приласкал ее:
 «Какие  они галантные, деловые, обходительные и, до чего же, понимающие!»
 Она мечтала о таких, хотела, чтобы их  побольше было на земле, таких внимательных!
 Но вот она вспомнила П.И.Куприянова, как они шли к больнице, беседовали, как он крепко держал ее за руку под мышкой.
«И он не прочь, познакомиться со мной поближе» - заметила она.
Но, может, он не понял ту стремительную, жуткую ситуацию, в какой она предстала перед ним?


                33 часть.


 
Но вот она развеселилась, явно представив себе, вплоть до, казалось бы, недоступных глазу сфер, П.И.Куприянова в роли ее Бога, царя и покровителя.
 Мертвый что он и пустой в видении, ей лишь представлялся он таковым, на первый взгляд.
 Так как, тоже думая о ней, прилег на диван и, закрыв глаза, представив ее, он тоже пустился:
«О, если бы она была в кровати с ним!!»
Их взаимоотношения деятельно прялись по Закону взаимодействия, в центре которого пребывали они.
 И тут, вдруг, он удивился: бровь и губы его начали подергиваться, а щеки невольно немного загорелись. Это она его, представлял он, целовала, потом грудь его волосатую. И, о Боже!
Когда священник коснулся устами ее прелестных губ, она замерла. И он ей даже не дал поцеловать себя.
 Теперь она была вольна, как птица, сделать это… с П.И.Куприяновым. Он даже тихо застонал:
- Вам, может быть плохо? - подбежал Сидоров к нему.
- Нет, мне хорошо, - ответил он и, в досаде отвернулся:
- Смотрите! – бросил Николай Петрович и вернулся смотреть телевизор.
 А Тоня разошлась на всю катушку, даже не подозревая, что ее порожденные формы мыслей и движение деяния души переносятся к нему и впитываются эфирно-вещественной волной по Гигантскому Часовому механизму Совокупного Творения.
При обходе врачей он поменялся с доктором, чтобы поговорить с Тоней.

 Она лежала в палате одна.

Он плотно закрыл дверь.
 Она посмотрела на него, поняв всё без слов, и невольно сказала:
- Вы….
- Да, я всё чувствовал, ощущал.
Всё тело Тони покрылось вишневой краской. А Пётр Ильич был поражен ее глубинной стыдливости.
- Встаньте, пожалуйста, вот сюда, где зеркало.
Тоня взглянула, опустила глаза и улыбнулась.
-Зачем из прекрасного, Пётр Ильич, Вы делаете возникновение постыдности?
-Но Вы же колдунья! У меня, позвольте, жена и четверо детей, а Вы так безудержно пускаетесь в извращенность. Вы случайно не душевно больная?
- А я думала ты порядочный, а ты, гад, свинья, - бросила Тоня,  вскипев, и рука ее, против ее воли, мгновенно взлетела и залепила Куприянову хлесткую пощечину.
 Он грубо и презрительно бросил ее на кровать.
- Вот сука грязная! – цинично изрек он и вышел, как ужаленный.
Тоня вспомнила, почему он представлялся мертвым, и она тогда обонянием почувствовала, что  откуда-то пошел плохой запах. А это он, мразь такая, оказался вонючим выродком. «Но как, как  можно все объяснить, Куприянова подлые выходки, Н. П. Сидорову? Ужель и он, Николай Петрович такой же?»
И всё это время (пол года) Тоня была, как пойманная мышка в капкане, моля Бога, чтобы ослабил пытку мученического грозного переживания. Когда уходила, заглянула в процедурный кабинет – там никого не было. Тоня не раздумывая, схватила из урны бинт с гноем и быстренько выскочила:
- Вы на перевязку, женщина? – спросила медсестра.
- Нет, - сказала Тоня и побежала в вестибюль.  Там она с заветным желанием (как учил ее Юрий, отвечать злом на зло), бросила бинт с гноем за батарею, остановилась, немного успокоенная, что Бог покарает Куприянова, веруя в Него.



                34 часть.

               
И вот она едет в деревню в сопровождении своих родных. Все подошли к своей калитке, а Тоня бросилась к священнику, как к Богу:
- Он уехал месяц назад в Москву, Тоня, - подала голос сестра и все вошли во двор.
И вот теперь, через пол- года, она собралась в Москву уже к другому, для нее, самому дорогому, родному и самому Светлейшему Высочайшему человеку на Земле. Но была опять остановлена. Она думала, что он, гад, Мерзляк, подох, так как лежал не пошевелившись. А на спине его зияли страшные укусы. Тоня оказалась между двух огней, когда в попыхах, пролетев через прихожую и зал, она увидела сына и, он плача, весь в слезах, глазами указывал на дверь, не в состоянии произнести от тяжкого волнения, что же произошло. И тут подал голос сатаненок:
- Александр при смерти. – Тоня в чем была, выскочила на улицу и, сдерживая себя от рыданий, поймала такси. В машине она разрядилась и дала волю сердечной боли. Душераздирающий вопль был такой сильный, что водитель, собрав в кулак всю сою волю, сменился с лица и сказал:
- Боже! Что же Вы так убиваетесь? Ведь душа должна спокойно отойти в мир иной. А Вы делаете ей препоны, вероятно, не знаете об сих Божьих правилах.
Тоня так поразилась осведомленности водителя, что в миг успокоилась и ждала встречи с родным ее сыну, близким ее сердцу, Александром. Выходя из такси, сын промолвил:
- Мама! Меня вини! Это я убийца, проводил папу в могилу.
- Как ты, сынок? – не поняла мать.
- Я, мам, рассказывал всегда всё ему и не подозревал, что это всё шло ему в душу, в сердце его ранимое.
- Ах, сынок, что же ты наделал! – только и промолвила мать, заходя в людный дом. Родные Александра смотрели на Тоню с ненавистью, в которой Тоня больше разбирала невежество, тупость, убогость, нежели чем какой то, хоть немного, просвет справедливого зла. Они, по осведомленности людских сплетен, хорошо знали сведения, что она нашла себе уже третьего, и готовы были убить ее за сей отрешенного.
В комнате, где лежит умирающий, в полном одиночестве, витает изумленная душа. Она изумлена ибо, лежащий на одре Александр, в своей земной жизни упорно отказывался уверовать в то, что после расставания с грубо-вещественным телом (как говорила ему Тоня), наступит Загробная Жизнь, а по сему никогда не задавался этой мыслью всерьез, высмеивая не только Тоню, но и всех, кто говорил об этом. И вот теперь он озирается в смятении. Он видит себя на смертном одре, видит знакомых ему, родных людей, стоящих вокруг и плачущих, слышит их голоса и, надо полагать, чувствует ощущаемую ими боль – они скорбят о его кончине. Ему хочется засмеяться, воскликнуть, что он ведь еще жив! Он кричит! И с удивлением видит, что его никто не слышит. Он кричит снова и снова, все громче и громче. Скорбящие не слышат его. Ему понемногу становиться страшно.  Он то ведь слышит свой собственный, очень громкий голос и ясно ощущает свое тело.
Собравшись с силами, он издает отчаянный вопль. Никто не обращает на него внимание. Плача, они смотрят на умолкшее тело, которое он осознает, как свое собственное, в то же время, созерцая его, как нечто чужое, более не принадлежащее ему. Ведь именно он, его собственное тело, стоит рядом, избавившись от семейной боли, ощущавшейся им до сих пор.
 С любовью он произносит имя жены: «Тоня!», которая стоит на коленях близ того, что еще недавно было его смертным одром. Она, однако же, старается предостеречь собравшихся у постели умирающего Александра людей от излишне бурных проявлений горя:
- Если вы не перестанете так рыдать, то в противном случае, Антон, как эфирно-вещественный уже человек, как раз сейчас, расстающийся или, быть может, уже расставшийся со своим телом, может оказаться вовлеченным в эту вашу боль, то есть услышать или ощутить ее проявления.


                35 часть.


Пробудившееся в нем, при этом, сострадание или желание сказать хотя бы несколько слов утешения, вновь прочнее привязывают его грубой вещественности, так как у него появляется потребность проявить себя понятным, исполненным боли и скорби, земным людям образам. Совершить такое, доступное земному пониманию, деяние эфирно-вещественный Александр в состоянии лишь, прибегнув к помощи мозга. Стремление к этому, однако же, влечет за собой связь с грубо-вещественным телом, обуславливает ее.
Тоня слышит в свой адрес от родных Александра гадливое злословие, сквернословие и у нее поднимается волна злости и негодования. Но она продолжает:
- Из этого следует, во-первых, что отделяющееся, как раз в этот момент эфирно-вещественный Александр, уже отделившийся от грубой вещественности и пребывающий вне её, будет еще раз вовлечен в грубо-вещественное тело. Конечный результат всего этого – он вновь ощутит всю ту боль, от которой уже был избавлен.
- Твою боль, милочка, какой ты его слишком в избытке, с лихвой до макушки наградила, - прогнусавила зло шепотом, бабка. Тоня сверкнула на нее свирепым взглядом и говорила далее:
- Повторное расставание окажется куда тяжелее и может занять несколько дней. А это и есть так называемая, затянувшаяся агония, по-настоящему болезненная и тяжелая, для желающего расстаться с земным телом.  Виноваты в этом Вы, что прервали процесс своей эгоистической скорбью.
Она еще много говорила, но Александр, в отчаянии видя, что его родные договариваются отправить ее, как душевно больную в психиатрическую больницу, трясет ее за плечо, чтобы она остановилась. Она заметила, ощутила его, так как он дотронулся до эфирно-вещественного тела своей жены, сотрясая именно его, а не грубо-вещественное тело. Ведь жена знала нечто большее о земной плоти, поэтому и могла ощутить его прикосновение к своему эфирно-вещественному телу. Она начинает рассказывать теперь связь, только что произошедшую между ней и Александром. А знакомые и родственники уже вызвали скорую помощь и зло шепчутся, что скоро ее свяжут и отправят в психиатрическую больницу и, как предатели, покидают похороны. Александр подлетает к здоровенному санитару в белом халате, чтобы его схватить, свалить, отвратить от Тони, но вся его сила от него отскакивает, как от стенки горох. Володя, почувствовал еще ранее для матери опасность, побежал за Витей-Димой. Неполомский схватил пистолет, и они ринулись к матери на спасение.


                ПОЛОСА ИСТИНЫ. ЧАСТЬ 36. РОМАН.


 Но Тоню уже вязали два здоровенных санитара и Александр, видя их дубинки, так и ходившие по Тоне взад и вперед, испытывает несказанный ужас, его пробирает дрожь. Услышав знакомый голос, он постепенно пробуждается. Он видит, что тело, с которым он не расставался на земле, лежит неподвижно, утопая в цветах. Он рвется прочь, но не может удалиться от этого умолкшего, остывшего тела. Он ясно ощущает, что все еще связан с ним.  Но, пробудивший его от дремы голос, раздается вновь. Это его друг, Сенька, он разговаривает с каким-то человеком. Они ведет разговор непосредственно относящийся к возложению венка, принесенного ими. Больше никого вокруг нет.
К нему явился друг, Сенька! Он хочет дать знать о себе обоим: другу и тому, кто рядом с ним. Они ведь так часто бывали вместе у него в гостях: Сенька и Олег! Он должен сказать им, то, как это ни странно, все еще жив и может слышать то, что говорят его друзья. Он кричит им! Но друг спокойно поворачивается к своему спутнику, продолжая разговор. Но, вдруг, до Антона доходит, что же именно говорит его друг, и его охватывает ужас. Разве тот, кто говорит о нем такое, может быть его другом!?
Остолбенев, он прислушивается к словам этих людей, вместе с которыми он так часто кутил и веселился. Они ведь говорили ему только хорошее, навещая его гостеприимный дом и, угощаясь у него за столом.
Посетители ушли. Их сменили другие. Только теперь он смог узнать людей по-настоящему! Многие из тех, которых он прежде уважал, пробуждали в нем теперь отвращение и гнев, многим же из тех, на кого вообще не обращал внимание, он с удовольствием и благодарностью пожал бы руку.  Но ведь, они не слышали его, не ощущали его присутствия, не смотря на то, что он кричал и выбивался из сил, пытаясь доказать, что все еще жив!
После этого, тело, сопровождаемое помпезной похоронной процессией, отвезли на кладбище. Усевшись верхом на свой собственный гроб, он только рассмеялся от отчаяния. А что ему оставалось делать? Но смех вскоре вновь сменился глубочайшей меланхолией, беспредельное одиночество охватило его. Он почувствовал усталость и уснул.
Проснулся он в темноте. Он не знал, сколько времени он проспал. Однако же, он ощутил, что не связан более со своим земным телом так, как было до сих пор. Итак, Антон свободен. Свободен во Мраке, давящем на него как-то особенно, ни с чем не сравнимо.
Он закричал. Ни звука. Он не слышал даже своего собственного голоса. Он застонал и упал навзничь, сильно ударившись головой об острый камень. Когда, спустя долгое время, он пробудился, его окружал все тот же Мрак, все то же тягостное молчание. Он захотел прыгнуть, но отяжелевшее тело не слушалось его. Собравшись с силами, приданными страхом и отчаянием, он принялся ощупывать все вокруг. Он все время падал, ушибался, натыкался со всех сторон на углы и кромки, и все же не мог спокойно выжидать, ибо его все время неудержимо влекло к тому, чтобы искать и нащупывать. Искать, но что? В мыслях: смятение, усталость и безнадежность. Он искал что-то, что не мог постичь. Но все же искал!
Его влекло все дальше и дальше! Спотыкаясь и падая, он вновь поднимался, дабы отправиться странствовать. Так прошли годы, десятилетия. В конце концов, он всхлипнул, заплакал, грудь его сотряслась. Он исторг из себя мысль, мольбу, вопль уставшей души, стремящейся хоть как-то прервать. Однако же, крик неизмеримого отчаяния и безнадежного страдания породил и первую мысль, желание вырваться из этого состояния.


                37 часть.


Он попытался понять, сто же именно привело его в это исполненное всяческого ужаса состояние, что же именно, с такой жестокостью, побуждало его блудить во Тьме? Что это, Земля или, все-таки, иной Мир, в существование которого он не мог поверить?
 Иной Мир! Стало быть, скончавшись в земном плане, он все же остался в живых, если можно это состояние назвать жизнью. Мыслить было бесконечно трудно. Он продолжал поиск как бы в бреду. Снова прошли годы. Прочь, прочь из этой Тьмы! Желание стало неудержимым порывом, переносимым в томление. Томление же представляет собой ощущение, более чистое, по сравнению с грубым порывом и вот, из томления проросла, совсем еще робкая, Молитва. Томление крепло и, в конце концов, Молитва пробила себе дорогу, как родник и в его душе воцарился тихий благодатный Мир, Смирение и Преданность. А когда он поднялся на ноги, дабы продолжить странствие, волна горячих переживаний захлестнула его тело, ибо теперь его окружали сумерки и он, как бы внезапно, прозрел!
Далеко-далеко он видел Свет, нечто вроде факела и Свет этот светил ему. Ликуя, он протянул к нему руки и, переполняясь несказанным Счастьем, вновь простерся ниц. Из самых глубин его сердца излилось Благодарение Тому, Кто одарил его Светом! А затем, с новыми силами, зашагал навстречу Свету. Свет этот не приближался к нему, то пережитое, все-таки, вселило в него надежду добраться до Источника Света, даже если на это уйдут столетия. То, что уже случилось с ним, могло ведь повториться. Быть может, каменные громады расступятся и он доберется до теплых и лучезарных стран, если только сможет смиренно попросить об этом.
- Боже, помоги мне в этом! – вырвалось из исполненной надежд груди. Какое наслаждение – он вновь услышал свой собственный голос! С величайшим трудом, но все же услышал! Счастье придало ему новых сил и он, вновь, отправился в путь, окрыленный Надеждой.
Так началась история души в эфирно-вещественном мире. Душу эту нельзя было назвать плохой. На Земле ее считали даже очень хорошей. Это был крупный промышленник, очень деловой человек, всегда скрупулезно соблюдавший все земные законы. А теперь напишем, что произошло. Человек, который в своей земной жизни ничего не желает знать ни о существовании Загробной жизни, ни о том, что ему рано или поздно придется отвечать за свои деяния и упущения после переселения в эфирную вещественность, будет там слеп и глух. Только в течении тех дней и недель, когда он еще связан с грубо-вещественным телом, от которого отделился, он время от времени в состоянии воспринимать происходящее вокруг него.
Освободившись, однако же, от разлагающегося грубо-вещественного тела, он лишается этой возможности. Он больше ничего не видит и не слышит. Это, однако же, не наказание, но вполне естественный процесс, связанный с тем, что он не хотел ни видеть, ни слышать ничего об эфирно-вещественном мире. Именно его собственная воля, способная породить в мгновение ока, соответствующие эфирно-вещественные формы и лишает эфирно-вещественное тело  зрения и слуха до тех пор, пока в этой душе не произойдут постепенные изменения. От самого человека, и только от него одного, зависит: займет ли годы, десятилетия или даже столетия это путешествие. Человек ведь полностью сохраняет волю. Помощь ему будет оказана лишь тогда, когда он сам воспылает томлением по Ней и никак не раньше. Его никто ни к чему не принудит.
Прозрев, душа эта увидела Свет и возродилась Великой Радостью.  Но ведь Свет этот светил всегда, дело лишь в том, что до сих пор она не видела Его.  Он гораздо ярче и сильнее, чем это показалось в первую минуту прозревающей душе.


                38 часть.


 От нее ведь одной зависит, каким он покажется ей в дальнейшем: огромным ярким заревом или слабым, трепетным язычком пламени. Он ни на шаг не приблизится к нему, но все же свет не погаснет. Душа, во всякий миг, сможет насладиться Им, если только пожелает этого всерьез и проявит должное Смирение.
Однако же, приведенные здесь объяснения, относятся лишь к данному конкретному роду человеческой души, но вовсе не к другим. В пределах Тьмы не бывает вообще никакого света. Нельзя утверждать, что и там, продвинувшийся вперед во внутреннем плане, внезапно узрит свет. Напротив, для этого его сначала необходимо удалить за пределы, удерживающей его среды.
Разумеется, и описанное здесь состояние души, вполне можно назвать мученическим, ибо ее обуял великий страх и ощущение безнадежности, но ведь она именно этого и хотела. Она получает только то, чего всегда добивалась для себя. Она не хотела знать решительно ничего о сознательной жизни, расставаясь с Землей.   И в этом случае душа не может лишить себя загробной Жизни, как таковой, ибо этим она не вправе распоряжаться. Она, однако же, строит для себя в эфирной вещественности бесплодную пустыню, парализуя органы чувств эфирно-вещественного тела. Это приводит к тому, что в эфирно-вещественном мире она не сможет ни видеть, ни слышать до тех пор, пока не передумает сама, без посторонней помощи.
На нынешней Земле обретаются миллионы душ, которые можно назвать достойными во всем, кроме одного – они не хотят ничего слышать ни о Вечности, ни о Боге. Тем, кто желает Зла, разумеется, придется гораздо хуже, но речь здесь идет не о них, а о добродетельных людях. Бог и в самом деле протягивает руку помощи, но означает это лишь то, что Он ниспосылает людям Слово, указывающее путь к избавлению вины, в которой они запутались. С другой стороны, Его Изначальная Милость сокрыта в многообразных Великих Возможностях, предоставленных в распоряжение человеческих душ в Творении. Современный человек не в состоянии даже представить себе, как это много, ибо никогда не занимался этим хоть сколько-нибудь серьезно, а если, иной раз, и делал вид, что размышляет об этом, то эти размышления сводились к пустым забавам, либо – к тщеславной самоуверенности.
Итак, Александр оказался по ту сторону жизни.
 Качалов ощущает сердцем, что его Тони попала в беду и труднопреодолимая преграда мешает ей выкарабкаться. Во сне он видит, что она в смирительной рубашке в клинике для душевно больных, и сердце его обливается кровью. Она подбегает к нему – таинственное очарование, излучаемая во внешний мир Свет, как Чистый Порыв – и просит у него духовной энергии… (чтобы он ее любил, баловал, нежил, ласкал), чтобы она смогла дальше стремиться к Возвышенному, Благородному, потом она закрывает глаза и, покачнувшись, как тот раз, падает на него, успев сказать следующее:
- Батюшка! Вызволи меня отсюда, мне надо спасать своего мальчика!
Он просыпается от слишком явного видения весь в испарине, и мысли его начинают лихорадочную гонку: «Тони! Моя Тони в психбольнице. Боже! Зачем такие гады, ползучие подонки, гниды поганят Твою Земную Обитель?»
Божья Сила его осеняет: «Скорее в Москву, к своему помощнику, защитнику». И он с такой мгновенностью собирается, что уже на пороге у своего грандиозного друга:
- Владимир Аркадьевич! Тоня в опасности! – он вбегает в зал и валится на диван и его источник внутренних сил исторгает скорбь и рыдания. У Владимира Аркадьевича от такой картины голова пошла кругом, и на мгновение, ему показалось огромным пространство времени, в котором сконцентрировалась и выпала ему на долю вся Мировая Боль!


                39 часть.



- Но, Юра, Юрочка, - вымолвил он тяжело, в глубокой серьезности.
- Мои предчувствия подступают к тому, что враждебность непрофессиональной медицины мы можем победить вот чем…- он осекся, поразившись, мысли своей наперед.
- Ты хочешь сказать, она попала в больницу для ненормальных?
Зная друга уже, как самого себя, он мог, как и Качалов, читать мысли.
Ведь в духовном совершенстве они продвинулись по Правому Пути Истины и, их гармония обоюдного биополя была безупречной последовательностью.
- Не реви, Юрка, слезами горю не поможешь. Летим скорее к ней, твоей небесной феи, - Юрка перестал хныкать и устремил взгляд на друга.
- А билеты на самолет? А если он летит не скоро?
- У меня тут есть дружок, большой конструктор. Сам, представляешь, смастерил эту летную машину. Я ему сейчас позвоню.
- А пилот?
- И пилота найдем. Полетим, - он набирает номер телефона, беседует, договаривается и видит очи Юрия, устремленные к ней, к своей заветной сказке. Глаза воспламеняются зеленым пламенем, а духовные ощущения объемляют ее.
 Он, Краснопольский, давно знал и понимал их взаимную, грандиозную связь, какой наделила их природа, чтобы  развернуться  в ней в полную силу, оживотворяя все на своем пути.
И вот они заходят в кабинет к главврачу К.О.Подольскому и спрашивают на счет Тони:
- Я, кстати, с ней вчера беседовал, товарищи. Она не в себе. Такую чертовщину несет. У нее явно выражена сильная шизофрения. Тихо помешанных тяжелее лечить, чем буйно помешанных. А у нее, довольно таки, яркая вспышка в этом предназначении. Вы, пожалуйста, не беспокойтесь. Мы каждый день даем ей, предписанные мной лекарства и уколы и… она, - видя на лице Юрия сильную бледность, Краснопольский в бешенстве вскакивает, подбегает в гневе к горе-врачу, мгновенно выпаливает прямо близстоящему в физиономию, грозно восклицая:
- Ты, сударь, бездарь и болван, каких много. И тебе это даром не пройдет. Таких как ты, много дураков, таких кретинов заблудших, хоть пруд пруди. Но ты, скоро почувствуешь наивысшую энергию, с которой тебе не так то легко будет сладить, мерзавец!
Подольский с хитроумными измышлениями ограниченного человека, заслонявшими от него Божью действительность, был в великом, неописуемом шоке. Он знал, кто к нему пожаловал. Однако он думал, что рядом со знаменитым магнепатом находится отец паранои,  и что Краснопольский хотел забрать пациентку, чтобы продолжить лечение. Но такой поворот событий его поразил. Чтобы не показаться смешным и доказать этому чурбану, Краснопольскому, что он стоит не меньше его. Он решил идти ему наперекор, собрав таких же прихвостней, как и сам, на совещание. Но он не знал и, даже представить себе не мог, что Краснопольский истинный, призванный от Бога. И совершенство творить чудеса на Земле для людей, у Краснопольского считалось простым естеством, которое требовало Строжайшей Логичности, Непременной последовательности во всех отношениях, а по сему, его Чудо, произведенное над бестолковым Подольским, являло себя именно в Строжайшей Последовательности Событий. Ведь Краснопольский был верным помощников у Всевышнего и он, Небесный Отец, наделил его особой энергией, которую люди называли чудесной, то есть – чудом. И он, Краснопольский, воспользовался этой Особой Энергией на Благо страждущей Тони.

 

ПОЛОСА ИСТИНЫ. ЧАСТЬ 40.  РОМАН.



Придя в гостиницу, даже не поужинав, они принялись за свой способ действия Подлинных Заступнических Молитв.

Придя домой, Подольский плюхнулся на кровать. Жена буркнула:
- Костя, слышишь, чего бессовестный ты негодяй, обувши то привалился.
- Ох, мать, у меня страшное недомогание, и голова трескается, как голова в печи, - однако же, переступить через самого себя, то есть самостоятельно избавиться от бредовых заблуждений, ему стоило чудовищных усилий. Да он и не пытался, не хотел. Хотя ощутил, воспринял и понял свою неминуемую гибель. Обстоятельство явствовало в нем, кто именно ценнее, могущественнее, а тем самым, и праведнее. Но вот вдруг, его потрясла мысль, что Тоню потом выпустят, а он, он может умереть. И страх его так сковал, что он заскулил, как побитая собака. Тут прибежала встревоженная Костикова мамзель, и спросила, что же нужно милому Кости.
- Варюшка! Будь добра, звякни Королеву и потом поднеси мне телефон.
Варюшка засеменила и, вскоре он услышал ее деланную воркотню:
- Ах, милейший Александр Акимович, я сейчас передам трубочку Костику.
И тут Костик рявкнул, что есть мочи:
- Александр Акимович! Выпусти ты скорей, ко всем чертям, эту психопатку патологическую. И чтобы духу ее поганого, не было в моей клинике!
- Да! Конечно же, Константин Олегович. Я выполню Ваше указание.
В столе справок Качалов с Краснопольским отыскали, где жила Тоня и застали там Лизу. Лиза с плачем, с рыданием,  измучившись вызволять сестру из клиники, всхлипывая, рассказывала о случившихся событиях. А они, Володя и Юрий, созерцая ту картину, должную изображать жизнь в, так называемом, аду, были не в состоянии полностью представить такого рода сцены. И все же, их сердца не обходились без, принявших боль, ран. А когда раздался звонок, Юрий вихрем понесся к двери. Тоня знала, что она сильно похудела, сдала, а, самое главное, ей было неприятно, что от побоев, она предстала пред своим светочем, подурневшей. И она клубком выкатилась из подъезда, и побежала от него, что есть духу. Но она почувствовала, что он ее настигает и, споткнувшись, она упала в траву. А он, он даже отключился совсем, забыл, что кругом люди, и упал на нее с разбегу. А она, она от стыда, что в приукрашенном виде, нехорошая, некрасивая, поползла от него. А он ей сердцем своим исполинским духом:
- Тони! Моя, моя, навеки, Тони!
И она тогда растаяла. И когда он ее поднял и бережно, нежно понес в своих объятиях, она жалобно говорила, сколько невыносимого, ужасного, варварского вынесла. А он ей глазами отвечал, что не допустит больше подобного. Что даже волосок с ее головы не упадет. А люди останавливались и высказывали свои доводы:
_ Это у них театр, кино?
- А где же тогда камеры, режиссер, постановщик?
- А, может, это у них на самом деле так в жизни приключилось? Ведь, иной раз, в кино не увидишь того, что может произойти на самом деле, на Яву.
- Ах, бедолаги, горемычные. А сила, сила то какая в них!
Но сила не была такая в Качалове Ю.О., как преобладала в Тоне – от Бога данная. Он сразу женился в другом селении, неподалеку от деревушки, где родилась Тоня. А Тоня, в течение 20-ти лет не знала об этом. Иначе бы и не проходила эти душераздирающие, которые и во сне не приснятся, мытарства.
И зайдя в квартиру, где их с нетерпением ждали В.А. Краснопольский и Лиза, она сразу, даже не поздоровавшись, повела разговор о своем сыне:
- Товарищ Краснопольский, давайте я сейчас сбегаю за вещами сына, с которыми, если бы не смерть мужа, доехала бы к Вам.
- Да, дорогая, милейшая, Антонина, конечно-конечно.

                41 часть.



Но возьмите, на всякий случай, свою сестру, тем более Вы очень ослабели за время всех испытаний.
Она быстро перекусила, и они заказали такси. В дороге Тоне рисовались радужные картины. Ад кромешный позади. Ее Володю вылечит Краснопольский, и она выйдет, наконец-то, замуж за свою отраду, умницу-разумницу. А Лизабет? Почему она такая горем убитая?
- Что с тобой приключилось? – воскликнула Тоня, заключив сестру в свои объятья, прижав к себе и расцеловав. Тоня была, как Весна, с цветущим, ликующим восторгом, и Лиза не в состоянии была сказать ей правду, что когда она уехала от них с Александром, Юрий взял себе в жены юную девицу:
- Ничего, Тонюшка. Я просто еще не отошла от той беды, которая постигла тебя и забрала от нас Александра.
Тоня заметила, ощутила всем сердцем, что сестра скрывает от нее самое сокровенное ее душе. Но все мысли ее были направлены на Мерзляка: «Как можно его скорее убрать…. Идти в милицию и доказывать, что он убийца, было бы глупо. Рассказать обо всем Юре и Владимиру? Это мало принесет результатов». И тут вдруг она мгновенно нашла решение так мучавшей ее задачи: «Вадим и Александр, а еще тот, Беляев, который от осторожности сменил фамилию на «Шатров», тот самый Кирилл, который мог бы тогда еще его прикончить, скажи она сразу его адрес». И ее злоба, ненависть, гнев, так скрутили ее, что ей пришлось сделать над собой неимоверное, чудовищное усилие, чтобы удержаться и, зайдя к Мерзляку, не убить его. Сын был в вечерней школе. Не говоря ни слова, они собрали все вещи, которые ждали Тоню, когда она была в больнице, и поехали к себе восвояси.
Придя домой, они встретили Краснопольского очень грустным и задумчивым, а Качалов читал и знакомился с трудами своего друга.
- Ну, что, ребята! – обратилась Тоня к ним по-простому.
- Будете вызволять моего сына из беды?
- А почему Вы, Тоня, не удивились нашему с Юрием союзу? – спросил Владимир, удивляясь ее непосредственности.
- Я часто видела сны и, они, как путеводная нить, рассказывали и поддерживали меня основательно, а то бы я не выдержала такой дьявольский натиск. Если бы человек лучше следил за собой и за тем, что происходит в Совокупном Творении, то никакая карма не смогла бы справиться с Полной Энергией его духа, ибо карма относиться, как Вы знаете, но не знает Лиз, к сфере вещественности. Дух же, благодаря Эросу, обретает полноценную связь с этой сферой. С помощью эроса, когда он вступает в права юности, молодости человеческий дух, обрученный с ним, обретает Полноту Энергии, Тепло и Жизненную Силу. Мой сын, упустив это время, из-за давления прихвостня Люцифера, запутался еще безнадежнее и погрузился в Трясину еще глубже. И все-таки еще не все потеряно. В его распоряжении по-прежнему остается возможность добиться Восхождения, благодаря моей Любви и вашему мастерству, как профессиональных докторов.
- Ну, хорошо, хорошо, Тони, -обратился Юрий к ней.
- Ты покушай и приляг, а мы займемся исцелением твоего мальчика.
Краснопольский и Юрий, немного посовещавшись, взяли вещи Мерзляка, которые Тоня принесла из его логова, и поехали на свалку, куда сбрасывали весь мусор.
- Да! – начал беседу уже в машине, Краснопольский:
- Однако же, нет ничего более жалкого, чем парализовать свой собственный дух, неумеренно расточая эти Силы в слепом угаре чувств. К великому сожалению, в большинстве случаев, человек упускает это драгоценное переходное время.


               
                42 часть.


 Вступив на ложный путь, под влиянием «опытного» окружения, он сначала застревает на месте, затем – скатывается вниз. Тем самым, он не в состоянии сбросить с себя иго опутывающих его, мрачных вибраций. Напротив, они лишь усиливаются, благодаря притоку подобной им, по роду своему, энергии. В результате, свободная воля человека, все в большей мере опутывается нитями Кармы так, что, в конечном счете, он уже не способен распознать ее под густым покровом сорняков, в лучшем случае, бесполезных. Точно также, здоровое поначалу дерево, дает прибежище лианам, служа им опорой и поддержкой, после чего они, в конце концов, лишают его жизни, опутывая и удушая его.
_ Вы это про Володину наркоманию?
- Да! Тоня мне вкратце поведала, когда собиралась ко мне в Москву
- мне ее сестра, услышавшая эту историю от умершего, когда он здравствовал, будто он нечаянно познакомился с одной дамой, которой было под тридцать. Она шла с авоськами с рынка и, подскользнувшись, рассыпала содержимое. Он ей помог. Потом решил проводить. Она была алчная, хитрая бестия, узнав, что у него богатые родители, решила заарканить его. И с помощью ее коварных ухищрений, он сначала стал курить опиумную травку, а потом и совсем вляпался, подсаживаясь на иглу.
- Вот мы и приехали. Теперь, когда мы выбросим вещи, в его духовное состояние влетит порыв, поистине Грандиозный, ибо лишь в излучении энергии заложена Жизнь, и только из него, и посредством его возникает движение. Теперь, когда между ними разрушается энергетический мост, созданный прихвостнем Люцифера – Мерзляком – Володя теперь будет способен осознать свое воление и свои деяния. Именно в этот момент, он может и должен стряхнуть с себя и, притом играючи, все былое, воспользовавшись тем, что обладает теперь своей Полной Энергией. Более того, оно отпало бы само собой, если бы он накрепко ухватился за воление добра, к которому его неудержимо влечет в это время. Ощущение почти правильно подсказывает ему, что в этом случае, он без всякого труда смог бы взойти на Уровень, достойный его как человека!


                43 часть.




 А в это самое время в вечерней школе, в классе, где находился Володя за последней партой, шла контрольная работа. И тут, вдруг, Вовка непроизвольно отвлекся от нее, ощущая в своей видимости, как от него стали выходить волнообразные частоты, кольцеобразным, очень медленным пульсированием выявляясь и удаляясь в невидимое пространство. Такие таинственные, величественные чудеса, излучаемые вовне, были, творились с ним впервые и Чистый Порыв Пробуждающего Эроса, Обрученного с Духовной Энергией к Возвышенному и Благороднейшему, затмили весь его дух. Порыв его отрешался от всего грязного. И ощущение влекло его к горячему томлении по Идеальному, Прекрасному, Чистому. Движущая сила всего этого – было беспокойство, как бы подающее знак, не упустить время, но энергично стряхнуть с себя Карму и приступить к Восхождению Духа.
 И вот, нежданно-негаданно пред ним предстал исполинского размера, Мерзляк. И в глазницах его, меркнущий блеск. И вот они стали уже, как у мертвеца, неживые. И он, сам Сатаненок, стал  очень быстро убавляться, удаляясь из класса.
 Учительница окликнула Владимира Сулержицкого, так как контрольная еще не закончилась, но Володька шел следом за Мерзляком, страшно интересуясь, куда же он денется и поэтому, не слышал и не видел окружающих его людей, не забрав папку с книжками и тетрадками.
Но когда Мерзляк и Вовка вышли из класса, они очутились, видимо, в квартире, где проживали его  мать с сестрой.
И Мерзляка он уже обнаружил у икон в гробу.
 Володька широко открытыми глазами, и (как рыба, которую выбросило волной на берег) с открытым, от острого волнения ртом, взирал на, окружающий его, очень странный мир. И все же, всеми фибрами своей души, он ощущал, что это вовсе не сон. Шестое чувство подсказывало ему, что по Великой Божьей Благодати, на него снизошло чудодейственное спасение, но влияние, от которого оно исходило извне на него вовне, оставалось только в его домыслах и догадках:
- Мать! Но ей, наверняка, кто-то посодействовал! – подумал Володя и он не знал, как очутился на дороге, и мать ахнула, не узнав своего сына. Как-то будто само излучение вошло в его очи, и они настолько преобразились, что казалось, ее сын, Володя, об руку с Весной, как брат и сестра.
- Сынок, ты посмотри, скорее, в зеркало, какие у тебя сейчас глаза!
Но его всесильный восторг, ликование доходило до такой головокружительной радости, что он схватил мать и Лизабет, как кукол, и быстрым вихрем закружился с ними по залу. Потом он, вдруг, мгновенно остановился, остановив мать и тетку, как вкопанных и сел на диван. Тогда у них такой был вид, когда они увидели, у него ручьем лившиеся, слезы. Голос у него изменился, руки тряслись, так велико было отчаяние его. У матери сердце сжал железный обруч.
- О, милая, милая мама! Сколько бед, горя, страдания и невыносимых мук я принес тебе и отцу. Во мне сейчас горит жуткой силой, неудержимое влечение уйти из жизни, но я знаю, как страшно больно ты будешь скорбеть по мне, родная, - он говорил, говорил, а слезы лились и лились с его красивых, синеоких глаз. Лизабет убежала в другую комнату и рыдала там, в подушку, а у Тони ходили мурашки по коже и пробирали ее всю. Ком большой подступил к горлу и не давал произнести в утешение ни слова. Володя бросился в ноги к матери и, обняв ее, стал неудержимо рыдать. И у матери тоже полились слезы. Еще с улицы Краснопольский и Качалов услышали рыдания, и их охватил панический ужас, что, может быть, Мерзляк наводит там расправу. Подлетев к порогу и распахнув дверь, они перевели дух и звонко, жизнерадостно расхохотались. Лизабет выбежала к ним, и всех обуял стыд плакаться.
- Сынок! С Краснопольского начались события, которые ввергли меня в систему связи явлений и повлекли  познать поистине Великую силу Люциферового искушения.


                44 часть.


Оно было таким мощным, что я под его гипнозом забыла, что я есть не тварь, а творение!  - она посмотрела на Юрия и вспомнила, как он прятал глаза, когда она спрашивала у него, будут ли живы дети в таком ужасном времени, как сейчас? И она только сейчас поняла, почему он тогда отвернулся от нее, уйдя от света.
– В наше время, - начал Краснопольский, и лицо его в тот момент прояснилось в ясности, будто Бог его осенил на благие дела.
- Искусство все больше и больше теряет свою мудрую, таинственную, так нужную людям,  силу, что уже многие уверовали искренне в нашего Небесного Отца.
                ПОЛОСА  ИСТИНЫ.  РОМАН.


 В последнее время, где-то с пол года, мне не дает покоя одна, очень емкая, с присущей ей формой, мысль: а, что если я, Тони и милейший, дорогой господин Качалов возьмемся за искусство с руками и ногами, и пойдем за достижением нужной и важной ей цели. Писать я умею. Юрий с Антониной хорошо знакомы с театром и, как мастера,  профессионалы и специалисты мы попрем и попрем только вперед. У тебя, Володька, знакомых нет, чтобы пополнить ряды и пополнить, заодно, твои жизненные пробелы?
- У меня, Владимир Аркадьевич, есть.
- А ты знаешь, как меня зовут?
- Да Вас любая собака знает. Вы ведь уже прославились на всю Россию матушку, и слава о Вас гуляет далеко за ее пределы.
- Во мне нет ничего сверхъестественного. Таинственность моя заключатся в постижении Божьих Законов, которые дают мне право быть в  своей стране властелином, владыкой. Если бы не Ю. О. Качалов,  а теперь и дорогая, обожаемая Тони, я бы не смог приспособиться к жизни в этом обществе. За всю историю человечества на этой планете никто, кроме Марии, Иисуса и Его второго Пришествия не всходил никогда  Духовное.
- А расскажите им, - прервал исповедь магнепата Качалов, раздавая чашечки с чаем и разрезая торт.
 - Как можно войти в духовное и быть почти достойным любви всех небесных Светочей.
- Чтобы войти в Духовное, надо родиться свыше, как, например, Тони.
У Тони был горячий взгляд, и токи, флюиды, какие шли от Краснопольского к ней, обволакивали ее как туманом, и дарили ей, доселе незнакомую энергию! Все-все испытания канули куда-то в воду, и теплый, тихий, спокойный жар одухотворения коснулся ее сердца. Это было так ощутимо, что она даже намеревалась спросить, знает ли он о той отдачи, какую только что послал к ней? А он объяснял, говорил, поведывал им  мир, в каком жили  Первосотворенные, каких СОТВОРИЛ БОГ!! невидимо,  безгранично далеко от них,
любуясь Тоней, никого не стесняясь.


Краснопольский был с 38-го года. Родился он у дворника прямо в маленькой хатенке, где мать спряталась от побоев мужа, родив преждевременно, и вскоре скончалась, оставив ребенка на попечение Всевышнего. Происходило это событие недалеко от семьи Москвиных в Москве. И, прослышав об этом заключении, мальчика взяли к себе в семью, но он пошел в разрез с профессией с  Великими артистами Москвиными. Прямо с отрочества девки так и липли к мальчугану, как к магниту.

                45 часть.    


 Но Володю с детства волновало тайное - тайных природы.  И уже тогда он осознанно, стал развивать в себе способность усовершенствования к ощущению, чем приводил в неслыханный восторг приемных родителей. Кошка должна окотиться - он сообщал, сколько их, какие будут шерстью котята, какого числа и во сколько времени, предсказывал, как сдаст экзамены в театральное училище Москвин, и какой самый сложный экзамен ждет его.
- Ну, какой самый трудный, скажи, провидец, а то я сегодня всю ноченьку не спал, - и ясновидящий отвечал:
- Ты их всех так объегоришь, что они не заметят, как ты у них снимешь ручные часы. Ты же знаешь, что мастерски это можешь.
И потом, Москвина поражал не сам факт поступления, как великое провидение Краснопольского Вовки. Владимир Аркадьевич Краснопольский изначально был наделен всеми Дарами, необходимыми для выполнения Его Высокой Миссии.  Настало время, когда под надлежащим Духовным Руководством он встретился с людьми, глубоко проникшими в Суть Откровений и Пророчеств о Грядущей Миссии второго Пришествия Иисуса Христа. Подобно Сыну Божьему, но Человеческому Абд-Ру-Шину, Оскару Эрнсту, Бернгардту. Это и было первое Приготовление на Земле Владимира. Значение этого События состояло в том, чтобы, прочитав и познав 3 тома второго Пришествия, наставить Юрия Олеговича Качалова на Путь к истинной Цели, введя его во все то, в чем со временем, предстояло сыграть столь Великую Роль Антонине Васильевне. В тот момент, живя у Москвиных, однако же,  он, Володя Краснопольский, еще ничего не знал об этом. С самого детства он старался представить себе Совершенство Бога, и это смогло послужить ему Путеводным Жезлом, облегчающее постижение всего, что есть в Творении! Потом, с отрочества, он постепенно стал вникать и знать, что Бог Совершенен, никогда не теряя этого из виду – и в этом состоял Ключ к пониманию Деяния Божьего, в состав которого входил и сам Краснопольский.  Благодать стала изливаться на него, когда целиком и полностью он сообразовался с Волей Божьей, несущей творение посредством Законов Природы. Он был способен на это, так как по-настоящему знал Их.
Тоня, слушая и представляя Первосотворенных Богом, затосковала и запечалилась тому, что Господь приготовил ей обитель здесь, на Земле. У нее так сжималось сердце от боли, что она не с Ними, наверху, с Духовными, что бледность ее напугала Краснопольского, и он обратился с тревогой к Тоне:
- На Вас лица нет, милая Вы моя, светлая и самая дорогая. Что с Вами? Скажите. Я ли причиной тому? Прилягте, пожалуйста, на софу. И, если хотите, я сменю тему, на другую тему, интересующую Вас.
- Я хочу услышать про Вашу могучую, целебную силу! – а сама она так пригорюнилась о том, что ни один, ни другой не ее. Что, она, самая прекрасная, лучшая в мире, та, которую вписал Господь, посредством Своего второго Сына в третий том, не может иметь мужа, спутника, друга жизни.
- Ну, же, начинайте же! – вставила свой голос Элизабет.
Магнепат сел на софу и обвел всех пристальным, серьезным взглядом, улыбнувшись Тоне, и начал, глядя на нее безотрывно.
- Лечебный магнетизм играет основополагающую роль с точки зрения дальнейшего развития рода человеческого. Говоря о магнетопатах, я имею ввиду лишь серьезных мастеров своего дела, готовых помочь человечеству в честном деянии. Совсем другое дело – толпа тех, кто мнит, что творит нечто великое с помощью еле заметного излучения, пустословия и многозначительной жестикуляции. Но волна беспокойства прокатилась в наше время и по рядам смельчаков, не со вчерашнего дня, дарящих многим из своих ближних лучшее из того, что есть на Земле – выздоровление от самых разнообразных болезней. Они либо непосредственно пользуются, так называемым магнетизмом своего тела, либо служат каналам, передающим эманации того же рода, исходящей из эфирной вещественности, то есть из потустороннего мира.


                46 часть.


 К сожалению, не прекращаются попытки обозвать всех магнетопатов неполноценными, а то и похуже, воздвигнуть преграды у них на пути, помешать заниматься своей деятельностью. С оглушительным шумом раздувают до чудовищных размеров исключительные случаи двоякого рода. Речь идет либо о подлинных магнетопатах, развращенных низменной страстью, либо об аферистах, вообще не обладающих прекрасным Даром, но с самого начала, пытающихся обмануть пациентов. Оглянитесь вокруг и Вы увидите, что обманщики и мошенники встречаются повсюду! Среди представителей других профессий их еще больше. По этой причине ни у кого не может быть сомнений в том, что в данном случае, в этих нападках кроется несправедливость и, при этом, зачастую, умышленная. И все же число противников и врагов магнетопатов все время растет под влиянием зависти, но в первую очередь – страха. Разумеется, этим Искусством Исцеления нельзя овладеть в теплой компании, за бокалом пива или рюмкой вина. Она требует от человека серьезности, но, прежде всего, солидности и здоровья! Надо полагать, что именно в этом самый глубокий корень всяческой зависти, влекущий за собой самые яркие нападки. Дело в том, что сегодня не так-то легко найти людей, отвечающих такого рада условиям. Упущенное же в этой области однажды, вообще нельзя восполнить в последствии. Кроме того, овладеть подлинной Могучей Целебной Силой в результате обучения просто нельзя. Она есть Дар. Наделенный же Ею призван. Тот, кто желает помешать, таким людям заниматься своим делом, доказывает тем самым, что ни его взор, ни его душа не устремлены к Благу человечества. Он взваливает на себя вину, которая непосредственно станет его Проклятием. Малочисленной рати смельчаков нечего бояться. Препятствие – дело временное. В действительности, рать эта являет собой Верное Знамение скорого, радостного и гордого Восхождения.  У меня все. Я подошел к окончанию своей речи, - он окинул взглядом сына Тони, и спросил:
- Так, что же ты не ответил на мой вопрос: есть ли у тебя знакомые, которые бы стали нашими истинными, родными людьми, если они достаточно духовны и разбираются в литературе и искусстве?
Вовка кинул на всех крадучий взор, и в его голове молниеносно мелькнула смелая мысль:
- А что если им рассказать, отчего жизнь у меня пошла под уклон. Но мне стыдно и непонятно, почему именно она оказалась камнем преткновения?
И потом, как он вспоминал позже, удивлялся невнимательности, какая на него снизошла, вдруг откуда-то свалилась на голову, затмив рассудок и сердце. Душа, вероятно, в обществе милом, родном и уютном отогрелась на всю катушку, полностью выявилась, и она начала:
- В один садик мы с ней ходили. Потом в школу. Звали ее Олей. До чего же шустрая девчонка была. Бывало, отпустят ее ребята с девчонками, а она всех в восторг вводит своими анекдотами, разными интересными рассказами и шутками, постоянно всех радуя.  Но сама была, как конферансье на сцене. И я часто думал о ней: как можно так заразительно всех смешить, а самой оставаться такой серьезной? И мою загадку отгадал один раз, представившийся мне случай. Закончились уроки. Я, как всегда, заспешил домой. Посмотрел, а мы вдвоем остались с ней в классе. Я в дверь, из класса уходить значит, оглянулся, и тут вдруг странная картина предстала пред моими глазами. Олина голова лежала на руке, а другой рукой она держала корку черствого хлеба и с жадностью грызла ее. У меня душу всю защемило, когда я подлетел к ней и увидел, залитое слезами, лицо. Я схватил ее и, в горьком отчаянии, начал трясти, спрашивая, почему она такая голодная. Она рыдала и говорила сквозь слезы, что ее родители беспробудно пьянствуют.


                47 часть.


Тогда я поволок ее к ее идиотам и видя, что они валяются вдрызг нажравшиеся,  окатил их из ведра холодной водой. Потом произошла дикая, жуткая драка.
Мать  прервала:
- И ты тот раз пришел весь окровавленный и изодранный.
- Да, мам, ты мне дала 300 рублей, и  тебе некогда было расспросить, что у меня и как. Я накормил Олю, отдал ей свои сбережения, с большим трудом уговорив взять, и влюбился в нее по уши. Я очень хотел всегда её кормить и снабжать деньгами. Но после того случая она стала совсем непреступной и очень гордой. Ей, наверное, было стыдно за меня, что, накормив ее и, все же, насильно всунув ей деньги, какие она несколько раз пыталась выбросить, я ей бросил, что она глупая, легкомысленная, если считает, что этот долг повиснет на ней. Только на следующий день я много съестного набрал из дома и, взяв, твои, мам, 300 рублей и свои сбережения, отправился ночью к Оле. Дверь была не заперта. Эти «друзья», как свиньи спали вповалку. Тогда еще, горячую пищу, я разложил в, принесенной мною, миске, и разбудил ее покушать. Она ела не стесняясь, рассказывая мне, как кочует в этой жизни. А я, видя пред собой Дивное, прекрасное и могучее, своей непобедимостью, дитя природы, во что бы то ни стало, жгуче, как захотел поцеловать ее, настолько она была проста, естественна и слишком люба моему сердцу. И, с куском во рту, я чмокнул  ее в щеку. Тогда она моментально проглотила нежеваную колбасу и уставилась на меня, будто должна. Я тогда не понял ее взгляда, меня попутал бес. Внутри меня все так стало переворачиваться, будто все органы решили сойти со своих орбит. Голова была набита миллионами молний, сердце решило выскочить из груди и, со стаканом, я кинулся к ней. Я схватил ее на руки, страстно прижал к груди и, уж не помню, как я оказался на ней. Она была очень ласковая, чистая, нежная, пахнущая чайной розой, и лежала подо мной, не шевелясь. И я не помню, как пьяный лунатик, оказался возле ее дверей. Одна вела в ванную, а другая – в общий коридор, на улицу. Уже рассвело и все спешили по делам. Я набрался духу, концентрируя свою силу, чтобы раскрыть рот и сказал: «Ну, что, Оля, как?». Я был поражен внезапно открывшейся бури. Глаза сверкали, как молния, лицо горело, огонь стыда и позора возгорался в её взорвавшемся все сильнее  поднимавшемся возгласе! «Как у вас хватает наглости, после бесстыжих, всю ночь, проделанных, поцелуев, еще спрашивать меня?» - ответила она и продолжила: «Если бы не нужда, я никогда бы не позволила Вам меня целовать». Она была холодна со своим «Вы», и я остро и больно ощущал духом, что мы расстаемся. И я тогда сказал последнее, хотя чувствовал, что это будет безрезультатно: «Ты показала на полку и предложила мне свои стихи, сочинения, рассказы, басни…». Володя понурил голову, но потом вскинул ее, как ошалелый, и вся накипь, какую он хранил после того дня, вылилась наружу. Он закричал со свойственным ему голосом:
- Вы представляете, чем она мне отплатила? Нет, нет, нет! – кричал натужно он.
- Вы не можете себе представить, как она мне держала ответ. Время было тогда около 7 часов утра, и вдруг тишину прорвал ее ироничный, издевательский, громоподобный смех, высокомерное и надменное: «Так, Вы, милейший, не были от меня в безумии, если слышали тогда, что я предлагала Вам свое почитать». А потом ее губы постоянно снились мне, а смех до сей поры не исчезает из моих ушей. Вы знаете мой тяжелый порок, от какого спасли. Но Вы не знаете предназначения, какое приуготовил ей Всевышний. 
В это время магнетопат отлучился в прихожую, и через пару минут, спешил с книгой. Он серьезно волновался, как никогда в жизни, и его взгляд был полон дивной, загадочной таинственности. Вовка продолжал:
- Она тогда в безумных моих поцелуях, что-то горячо и страстно шептала мне! Я сначала не разобрал. Это чистое лучение речи ко мне пришло и преобразилось во всей полноте и ясновидении в сновидении.
Володя так густо, мгновенно покрылся  весь вишневым цветом, что мать, отвернувшись, заулыбалась.








- А тогда, дурак, я подумал, что она признательна мне за столько времени ее собачей и голодной жизни.
                ПОЛОСА  ИСТИНЫ. ЧАСТЬ 48. РОМАН.



И тогда, помню, еще жаднее впился в ее сладкие, ароматные уста. Она тоже блаженствовала, наслаждалась моими поцелуями. Но в глазах у нее стоял жуткий стыд. Нам тогда было по 12 лет. Многосторонность ее бед, с разными молчаливыми просьбами разрешилась в поцелуях. Она чувствовала и абсолютный покой – отдохновение и сильное душевное потрясение. Со всем этим она желала еще чего-то большего от меня. Я ощущал это так сильно, что невольно проронил: «Да ты, может, ожидаешь от меня, чтобы я даровал тебе счастье, Ключ к Царствию Земному?», и тогда она горько, безутешно разрыдалась. Я, как мог, жалел ее, ласкал, нежил. И в наших отношениях все тогда там дышало непостижимой красотой, чудесным, мелодичным звучанием, ликующей любовью. И этого я никогда не забывал, даже когда был у смерти в цепких лапах. После разрыва с ней, я перестал чувствовать твердую опору, деятельность стимулирования духа, у меня пропала и, под влиянием подкравшейся тьмы, мое ложное воление привело к тому, что я взял свой дух и заточил в темницу. Вы хорошо знаете мою историю с падшими девицами и наркотиками»
-Да, но ты, – прервал его Владимир Аркадьевич, -  не рассказал, какой сон ты видел, когда вы с ней расстались.
- Я, представляете, утром полусонный пришел в школу. День прошел, помню, в суматохе. И вот ночью, когда все легли спать, предо мною открывается Небесное Творение – Розовый Остров. Над ним возвышается Дивный Храм, излучающий розовое Сияние. Когда я увидел его, в сердце у меня, воцарился Мир, а грудь моя переполнилась Счастьем! Это мирное, мелодичное звучание красок сливалось с ликующим пением ручных птиц. При каждом движении они ярко вспыхивают подобно бриллиантам, и это только подчеркивает, окружающее их великолепие. Человеческое слово «Блаженство» слишком слабо для того, чтобы в его форму удалось вложить хотя бы приблизительное представление о царящей там Гармонии Света, и, при том, вложить так, чтобы стало понятно земному человеческому духу. Остров был окутан некоей возвышенной Святостью. Подобно рубинам, вокруг Храма цветут, широко раскрывшиеся, красные розы. Пылающее великолепие роз пребывало в сияние небесной Чистоты, простирающееся сплошным ковром, в неоглядную даль. В Храме – волшебный блеск, подобный нежному мерцанию жемчуга, но одновременно отливающийся розовым сиянием. От него исходит нечто суровое и строгое, окутывающее остров, благодатной морской прохладой. И вдруг, в морской прохладе, я увидел Владычицу, у которой, пораженный,  я заметил на голове сияющую розовую Звезду. Она была одета в переливающееся одеяние, прилегающее к ее телу. Пропорции же самого тела превосходили все воображение земных художников. Это была она, Оля. Она почитала в розовом Храме Бога, и ее Богопочитание выражалось в волшебном пении, пронизанном мягкими, великолепными аккордами арф. Гармония тонов образовывала часть той стихии, в которой она жила.
 Моя безудержная распущенность не знала границ. Мне хотелось вкусить ее целиком, полностью, и я, дурак, кинулся к ней, как с цепи сорвавшаяся бешеная собака. И началось ее убывание Совершенства и мое удаление.
Разумеется, проснувшись, я нашел свое состояние души мучительным. Меня обуял великий страх и ощущение безнадежности, жуткое отчаяние, что моя собственная природа является, по сравнению с ее благоухающей розовой природой, неким пределом, который ни в коем случае я не могу превзойти. И весть о ней, что произошла во сне, вне моих этих пределах, дошла до меня, как я недавно понял, лишь по Благодати.
Пошел уже вечер, но все были бодры и очень серьезны. Краснопольский открыл третий том, где поведывалось о розовом Острове и начал читать. А Володька, отвернувшись, безудержно рыдал.

                49 часть.



 Все понимали, что в его откровенном плаче, была молитва, которая в состоянии была взметнуть, втащить его ввысь. Так как его чистота, с присущей ей легкостью была обращена на Ее Величество Любовь! Закончив чтение, Владимир Аркадьевич посмотрел с нежностью на Тоню. Ее взгляд был обращен  в окно, на небо. Там были полосы разноцветных красок, радуга, предзнаменование, что они еще более оживают во всей своей Естественности, во всем Великолепии! Их задача была огромного масштаба. Вырвать зло с корнем, построив новую, радостную, богатую жизнь в странах всех морей. Последствия этого великолепного перелома коснуться всех народов Земли. Он принесет им Процветание, Здоровье и Счастье!
А это же касалось и Оли. Она ждала его день и ночь, минуты, часы. Она впервые, как Джульетта, полюбила мальчика, с чьим образом не расставалась ни на секунду. За ее короткую жизнь ни разу не было таких пламенных, горячих поцелуев, нежности, ласки, тепла и любви. И ее Ромео поселился основательно и навсегда в ее любвеобильном сердечке. А он, глупый гаденыш, пришел искушать свою судьбу. Он знал, что столкнется с серьезной неожиданностью, как и тот раз, на лестничной клетке, когда она сильно громко смеялась. И все же, он шел, со смятением, сопровождающимся неслыханной боязливостью, переходящим в тупую покорность и, исполненное жуткого страха, отчаяние. Тогда он был похож на животное. И в его мыслях мрак вступал в свои права, говоря ему и подстрекая его смелее двигаться к ней: «Скорее, Вовка, слышишь, ну же, спеши. Ты ее сейчас схватишь, как куклу, и тогда ей не помогут ни упрямство, ни стенания, ни мольба!». И он нагрянул, как зверь. Дверь была открыта. Алкаши ушли транжирить деньги. Он кинулся на нее и начал с остервенением грубо лобзать, порвав комбинацию и трусики. У него была эрекция и, раздвинув ей ноги, он намеревался сознательно сделать ее своей. Женой, конечно, в последствии. Но в этот момент у него в башке что-то страшно треснуло, и тысячи молний блеснули и погасли в его взоре. А Оля, спросонок, ощутив на себе что-то тяжелое и ерзающее, даже сразу не разобрала, кто это посмел напасть на нее. Придя мгновенно в себя, она осмотрелась вокруг, и, подвернувшаяся под руку бутылка, с размаху опустилась на Вовкин котелок. Вот так и оправдался сон, который решил их судьбу на многие годы.
 Потом, через некоторое время, ей предстояло переселение в другой город. У ее матери-пьяницы была двоюродная сестра Марина. Семьи их часто сталкивались вместе и Полина (так звали мать Оли) невзлюбила Марину, по той причине, что мать с отцом у нее были видные деятели: он – врач-хирург, она – художница. Но их девочка никого не хотела, кроме как своей Полюшки, и так как, не видя ее, она всегда горевала и печалилась, то родители, накупив много продуктов и разных сладостей, отвозили девочку в деревню. Сидя, где-нибудь на завалинке, они мечтали и представляли будущую свою жизнь.  Прошли годы, Полина жизнь пошла под уклон. Она быстро состарилась. И ей не до чего не было дела. А Марина Павловна Нодсадкина, творчески одаренная и талантливая, всегда мечтала иметь много детей и ей пришла в голову мысль взять опекунство и удочерить девочку. Радости Олиной не было границ. Еще тогда, в отрочестве, готовясь переехать в Саратов с новыми прекрасными родителями, Оля наперед готовила план, по которому, переехав в красивую обитель, начала бы добиваться полного самораскрытия в своей, начинающей писательской деятельности. Она хотела стать тем, чем она так жаждала – полноценной и гармоничной, ибо, благодаря правильной оценке своей роли в Великом Деянии Творения у нее появились совсем не те силы, что были прежде, благодаря которым она будет непрерывно ощущать довольство и блаженство.


                50 часть.



 И вот, прилетев на самолете со своими новыми родными, друзьями, Оля зашла в трехкомнатную квартиру, и опешила. Богатая и изысканно обставленная большая жилплощадь встревожила ее до глубины души. В огромном зале у одной стены на полках располагалось, чуть ли не две тысячи книг художественной литературы, у другой – стоял торжественный рояль. Все было комфортно и роскошно, как в лучших домах Ландона. И был там, о чем она и мечтать не могла, компьютер. Но ее Марина и Павел не знали, кого они к себе привезли, и девочка немного в душе призрела сокровища, в каких оказалась. Ночью же, когда приемные родители уснули, она дала волю слезам, и проплакала в подушку всю ночь, от избытка, изобилия Земного Рая, где, по неожиданным стечениям обстоятельств, очутилась. Она просила у Бога прощения за то, что ругалась на него: «Почему он приготовил ей страшную жизнь с родителями пропойцами?». А Господь послал Иисуса в сновидении к ней, чтобы Христос утешил свое дитя: «Он с тобой! Он всегда будет с тобой, Оля. И Тысячелетнее Земное Царство настанет, когда от руки Сына Человеческого на Земле воссияет Отблеск Истинного Рая, где, благодаря Ему, ты обретешь возможность добиться невиданного доселе уровня развития Духовных сил, обеспечивающих личное сознательное участие твое в дивном Деянии Творения». И вот в том же сне в 12 лет, она видит на протяжении своей будущей жизни богатство переживаний, после которых расширяется в соответствии с, растущей зрелостью, ее человеческого духа. Она становится великой актрисой, гениальной писательницей и талантливым режиссером. Она знала, что Духовное активно, ибо оно обладало способностью к Притяжению. А духовным был ее Вовка, который на земле из миллиардов человечества, был уготован Богом для нее, как Солнечный образ. Закончив свое великое Творение писательское, которое было основано на безусловной Справедливости Воздания, она воззрила очи к Всевышнему: «О, Господь! Когда же ты поможешь соединить меня с возлюбленным моим?». Во сне она была в состоянии ощутить целую жизнь свою человеческую за одну единственную минуту земного времени, за которую она воистину переживает эту жизнь в Духе! При этом она успевает пережить моменты Величайшей Радости и тягчайшей боли, смеется, плачет, переживает свою собственную старость, потратив на все это лишь одну единственную минуту времени. В самой земной жизни ей понадобилось бы на эти переживания не одно десятилетие, ибо время и пространство земных переживаний втиснуты в очень узкие рамки, продвигаясь по ступеням с излишней медлительностью.
Она знала, что человек способен переживать с такой быстротой лишь во сне, ибо во сне дух частично сбрасывает с себя путы мозга. Но в более просветленных частях мироздания дух раскрепощается сначала частично, а затем полностью. Там он во всякое время переживает с немыслимой на земле живостью и быстротой так, что на переживания , соответствующее земному тысячелетию, у него уходят не более одного дня!
В этот заблудший, совсем опустившийся в греховном богохульстве мир, Ольга была рождена, как Знамение Истины. После 16 лет, когда новые, благонадежные родители жили с ней, она, никак многие на Земле, жила не по прежним понятиям, но во все большей и большей мере становилась человеком ощущения. Тем самым, она являла связующее звено, необходимое для поступательного развития Совокупного Творения.  Соединяя в себе потустороннее эфирно-вещественное с посюсторонним грубо-вещественным, она могла окинуть взором то и другое одновременным переживанием. С этой целью, в ее распоряжение предоставлен инструмент, возносящий ее во главу угла всего грубо-вещественного Творения: рассудок. С помощью этого инструмента она в состоянии направлять, то есть – руководить.
Рассудок – это высшая точка всего земного, так что ему надлежит пролагать путь сквозь земную жизнь, в то время, как ощущение являет собой движущую силу, порожденную Духовным Миром. Иными словами: почва рассудка -  тело, почва ощущения – Дух.



                51 часть.

 
Как и все земное, рассудок, являющий собой продукт мозга, входящий в состав грубо-вещественного тела, привязан к земным понятиям пространства времени. Хотя он сам по себе - рассудок – эфирно-вещественнее тела, ибо он, все же, слишком плотен, чтобы воспарить над земным понятием пространства времени. Иначе говоря, он целиком и полностью привязан к земле.
С другой стороны, ощущение (что ни в коей мере не относится к чувству) действует вне пространства времени, так что источник его в Духовном.
Оснащенная, таким образом,  как мог бы и любой  человек, она пребывала в теснейшей внутренней связи с эфирно-вещественным. Более того, она соприкасалась с самим Духовным, действуя, тем не менее,  в среде всего земного, грубо-вещественного, в которой она жила.
Никто, кроме человека не оснащен подобным образом. Он, однако же, не справился с этой задачей. Он отделил друг от друга оба мира эти вместо того, чтобы поддерживать с ними тесную связь. И в этом и состояло его Грехопадение во вторичном Творении!
Ему одному надлежало бы – и он в состоянии это сделать – явить собой здоровую бодрую связь, будучи единственным мостом, между Сияющими Вершинами  и грубо-вещественным земным! Через него одного, чистая Жизнь могла бы снисходить от Источника Света в самое низкое грубо-вещественное тело, вновь восходя оттуда в прекраснейшем, гармоничнейшем взаимодействии. Он соединяет оба эти мира так, что через него они становятся единым Миром.
По роду своему человек, в самом деле, был предназначен стать чем-то вроде властелина грубо-вещественного мира, ибо грубо-вещественный мир зависит от его посредничества. Дело в том, что он мог либо обречь этот мир на страдания, либо помочь ему возвыситься по роду своему, и зависело это от того, просочились ли через человечество исходящее из Источника Света и Жизни флюиды в незамутненном виде или нет.
Человек, однако же, преградил путь к этому по круговращающемуся Потоку, равно необходимому как для эфирно-вещественного, так и для грубо-вещественного мира. В случае по круговращающемуся Потоку в Творении дело обстоит, в общем и целом, точно так же, как и для кровеносной системы, нормальное функционирование которой поддерживает сам организм в бодром состоянии. Преграда влечет за собой отклонения и болезненные состояния, приводящие, в конце концов, и при том с полной неизбежностью, к катастрофам.
Итак, начиная с малолетства, быстрейшими темпами прозревать, Ольга, находившаяся в пределах Тьмы, возрадовалась великой Радости, увидев свет. А Светом этим, для ее понятия маленького мужества был, внезапно увиденный по телевидению, у Вовки дома, Спартак. У нее было гигантское радостное потрясение и ответ, как она начинала входить в Совокупное Творение, крылся в ходе Естественного процесса: всякая пережитая в ощущении мысль, тут же принимает эфирно-вещественную форму, соответствующую содержанию мысли и происходит это посредством, живущей в ней, творческой силы.  С одной стороны – мысль всегда остается связанной, как бы пуповиной, с тем, кто ее породил.


                ПОЛОСА  ИСТИНЫ. ЧАСТЬ 52. РОМАН.


 С другой же стороны -  она отлетает от него под действием силы притяжения однородных субстанций, имеющих место во всем эфирно-вещественном, и увлекается сквозь Мироздание под действием постоянно пронизывающих, его флюидов, чьи потоки движутся кольцеобразно, как и все в Творении.
Потом, через год, наступило время, когда мысли, обретшие живую реальность, пошли к Спартаку в потусторонний мир, в эфирную вещественность, и обросшими однородными им субстанциями, притянутыми в пути, возвратились к свому источнику и его исходной точке. Ибо они, не взирая на свои странствия, пребывают с ним в связи. И тут-то они и разрядятся с тем, чтобы дать Полноту Энергии и Тепло с Жизненной Силой Ольге. Воспламенить земным пламенем все духовные ощущения ее души, была вполне по силам Спартаку, и благодаря ему и ей, их полной гармонии, установилась связь потустороннего мира с посюсторонним. В этой связи было нечто Грандиозное. Он пришел в сновидение к ней, как наяву, и величественно произнес: «Ты готова, Ольга, к земным сражениям?», - и в этот момент ответственность вошла в нее. Это серьезный поворотный пункт в ее бытие. Она зарделась от Его высочества – Героизма и была в великом восторге, что он – Светоч Подвигов Истории - своей Личной Персоной пожаловал к ней на помощь. И дальше он продолжил: «Вот уже несколько лет, как ты уехала, мать твоя горюет по тебе, совсем перестав с отцом твоим пить. От отчаяния, беды-разлуки с тобой она поседела и ослепла от слез. Даже если она обретается на дне пропасти, отчаявшись в собственных силах – Вихрь Любви твоей способен вырвать ее оттуда – вознеся к Свету, к Богу, который ведь сам и есть Любовь. Она сможет прозреть, ощутив пробуждение, чистую любовь твою к ней. Благодаря тебе, обретя чистые ощущения, она поставит их превыше всего прочего, и ни в коем случае, никогда больше в жизни вообще, не сделает ничего плохого. У нее появится горячее желание свершить ради тебя Нечто великое в Возвышенном смысле этого слова, а , стало быть, и подавно не причинить тебе ни малейшей боли, не задеть ни одним жестом, ни единым помышлением, ни единым словом, менее же всего, ни каким недостойным деянием. Тем самым у нее воплотится в жизнь тончайшее чувство такта. Любовь ее к тебе будет чистой, и ее первый Дар будет возможность избавиться от всей и всяческой кармы, разрешающейся в этом случае чисто «символическим» путем. Тогда-то и расцветет свободная и сознательная ее воля, которая может быть устремлена только ввысь. Естественным следствием устремления явится Восхождение, Избавление от недостойных человека цепей, препятствующих ее дальнейшему развитию».
У Ольги не хватило терпения слушать своего любимого, чудеснейшего и таинственного друга, так вдруг неожиданно, внезапно свалившегося на нее, как небесный дар - благодать. Вскочив с кровати, она быстро оделась, впопыхах побросала все необходимое в дорогу, купила билет, и вскоре уже, лежала на одной из полок в купе поезда, обливаясь слезами, в предвкушении скорой встречи. Но вот вдруг слезы неожиданно перестали бежать, сердце сдавило железным обручем, и казалось, пришла смерть. Не продохнуть.
- Боже! Что же это такое? Ужели я приеду к холодным ногам? Нет, нет, Господи! Ты же не допустишь этого, если ты пожелал мне встречи с самим Спартаком! – она была в безудержном, лихорадочном волнении. Зубы у нее отстукивали дробь, и ее так всю колотило, будто большой мощности ток вошел в ее организм. Внутренний голос раздавался так отчетливо громко: «Мужайся! Я помогу тебе в ее воскрешении!», что она в безумии подумала, что сошла с ума.
- Какое воскрешение, Господи? Да сегодня же пятница.



                53 часть.


Какая-то женщина, наблюдавшая за ней, не на шутку встревожилась, заметив по дороге от вокзала, ее белое неестественное лицо:
- Женщина! Вам, верно, плохо? Облокотитесь, пожалуйста, на меня. Я помогу вам дойти. Куда Вы спешите?
У Ольги не было сил даже разговаривать. Глаза ее выражали в ответ столько истинной благодарности, что помощница, взяв молча у Ольги, чемодан, направилась за ней следом. Дойдя до знакомого, родного закоулка, Ольга стала, хотя ее придерживала добрая незнакомка, оседать все ниже и ниже, увидев и услышав из подворотни похоронную процессию. Заупокойная мелодия оркестра так и саднила по сердцу, будто врезалось в него и крошило на кусочки. Женщина присела рядом и, увидев Ольгины затуманившиеся очи, спросила:
- Это Вам родной человек?
Ольга воззрилась на нее недоумевающим, вопросительным взглядом, будто та знала подробности случившегося события и отвечала:
- А где же они взяли деньги на похоронную процессию?
И в тот же момент она, от слишком тяжелого потрясения, лишилась чувств. Это стечение обстоятельств, пришлось как раз на то время, когда Качалов и Краснопольский собирались из Москвы в больницу к Тоне. А Володька, услышав, что мать Ольги при смерти, собрал весь свой капитал, выклянчил у Мерзляка солидную сумму денег, решил искупить свою вину перед Ольгой, проведя сборы для похорон в надлежащем порядке. Женщина же, оставив Ольгу на попечение, проходившему мимо мужчине, кинулась разыскивать в толпе похоронной процессии, кого-либо, кто мог бы знать Ольгу:
- Там женщина без памяти упала! Молодой человек! – обратилась она к первому встречному, кто за гробом нес большой красивый венок, на ленте которого было написано: «Я тебя всегда буду любить, мама». Это был Владимир. Он отдал венок этой женщине, уточнил, где находится Ольга, и побежал, в указанном женщиной направлении, где лежала в обмороке его любимая, никогда недосягаемая для него, Ольга.
- Зачем мне еще эта лишняя обуза? Для чего я бросился к ней, как будто некому больше ей помочь. Одну приходиться хоронить, другую, как будто на мне свет клином сошелся, приводить в чувства, - так у него зашевелились мысли. И только когда добежал до указанного места, он вдруг, неожиданно для себя, обнаружил: какую именно он играет роль в Мироздании.
Ольга полулежала в объятьях мужчины. А он, тем временем, с непосредственным изумлением рассматривал юное, созревшее, прекрасное существо, и взгляд у него был, как у влюбленного.
- Это моя жена! – сказал строго Володька и поспешил забрать сокровище, как будто оно ему принадлежало, в свои руки. И с нежностью, трогательностью, что у него даже дух захватило, прикоснулся к ее повзрослевшему лицу. В первый миг в него вселился прилив Счастья, Но затем, ощутив и осознав, какое беспредельное препятствие их разделяет, он помрачнел. Он чувствовал, какая волна тягостных предчувствий захлестнула его всего без остатка. И смотря на нее, сквозь слезы, он со страданием и жгучей болью повторял:
- Оля, Оленька. Милое ты мое, великое Создание, ну, очнись же, - и она встрепенулась, сразу не поняв, сон это или явь. А он, как радостный, повеселевший ребенок, с ласковостью приподнял ее и тихонько поставил на ноги.
А когда вновь зазвучал страшный оркестр, она издала тяжелый стон, и облокотилась, как на защитную поддержку, своею всей весомостью, на Володьку.
 Она часто обращалась с молитвой к Богу. Но, а сейчас, она, как никогда всерьез, занимала ее. В те минуты она была во власти одного определенного ощущения, заглушившее в ней все остальное. У нее была основная целевая установка Молитвы – просьба, которая обретала незамутненную Силу, пережитую в глубоком общении, с неотступной болью и страданием.  Она имела основание надеяться на успех.


                54 часть.


  Ей тогда показалось, что проявиться некая очередная связь Бога в Деянии Творения. В данном случае, она желала чуда, даже не подозревая, что Бог слышит ее, свое дитя. Она проявила при Молитве всяческое смирение, возведя очи горя, благоговейно взирая на Господа, возведя свою силу человеческого духа, без остатка, к нему, к своему Небесному Отцу.
Такое же Безусловное Соблюдение Законов Божественной Воли или Природы имело место и при воскресении Лазаря, и в случае отрока из Наина. Их можно было пробудить, (как и Полю – мать Ольги), так как нить, соединяющая тело с душой, еще не порвалась. По зову учителя (Выйди вон,Лазарь)душа смогла вновь воссоединиться с телом. Воскресение плоти может в действительности состояться лишь в том случае, когда душа, в течение некоторого времени, еще связанная с грубо-вещественным телом эфирно-вещественной пуповиной, возвратится в это тело по Зову. Согласно Естественным Законам, это возможно лишь до тех пор, пока существует эта пуповина. Если она уже порвалась, то пробудить от смерти, то есть – призвать душу возвратиться, в принадлежащее ей до тех пор грубо-вещественное тело, невозможно.
И вот, приближаясь к церемонии, Ольга подала рукой жест, чтобы она остановилась, обращаясь к Владимиру:
- Скажите, Владимир Александрович, чтобы гроб поставили вот на эту скамейку.
Была весна! И ее таинственное очарование пробуждалось с Божественным Порывом!!
Все узнали в Ольге повзрослевшую дочь Полины. На похоронах было много людей, так как Полю знали многие и очень давно. И потом, жизнь у нее начала складываться и протекать последнее время, достойная понимания и уважения. Сколько раз Володя и соседи порывались написать письмо Ольге и она, тихонько, тайком, тогда, при отбытии, взяла, оставленный Мариной Павловной, адрес.
Наступила удивительная тишина. Ольга смотрела на сильно постаревшую, очень исхудавшую мать, и была наделена ощущением, невзирая на гроб, венки, людей, оркестр, что та спит.
 Наделенная Всевышним Даром Женственности, она несла в себе самые Главные Дары, потребные для реализации всякого Блага в Творении.
И вдруг, в эту весеннюю, ликующую тишину упали, как гром среди ясного неба, слова:
- Мама! Это, я – твоя Оля! Встань! И пойдем домой.
И тут вдруг, народ зашептался с такой ужасной неистовостью, будто миллионы ос, пчел, шершней слетелись со всех краев. Кто говорил – полоумная, кто – цедил презрительно, сквозь зубы: «Подумаешь, второй Христос выискался» и так далее и тому подобное. Но, зараз, все хором ахнули, будто разорвался минный снаряд, когда со своего смертного одра подняла голову и села женщина, сразу обратив свой взор на свою спасительницу, драгоценную умницу:
- А-а-а, а-а-а, а-а-а, - зарыдала она громко и неутешно, протягивая обе руки к своей чудодейственице.
- Ах, Оля, Оленька! Сказка ты моя, волшебная, нет мне вечно прощения! – Ольга обнималась с матерью, а Владимир робко и застенчиво разнимая их, говоря стесненно и застенчиво:
- Нашли где обниматься - в коробу!  - и на сей раз решительно и безоговорочно, разняв их безумные объятия, он взял на руки, как пушинку ее мать, и понес быстрым шагом в дом, в квартиру, где когда-то у них, зарождалась с Ольгой, любовь. И все разом повалили за ними. Человеческим: трескатне, испугу, удивлению, потрясению, поражению не было предела. Все спешили говорить, захлебываясь, перебивая друг друга. И у всех без исключения, были такие сияющие лица, будто они превратились в озорных, шаловливых, очень задорных детей.
Ольге бы остаться с матерью. Тем более, что она, никого не стесняясь, просила у Дочери, что-нибудь перекусить. Но народ так шумел, призывая ее выступить, что она, Ольга, отдала указания накормить мать, а сама, протискиваясь сквозь бушующую толпу, спешила на тот помост, который ей приготовили.


                55 часть.


Она подумала, в мгновение ока, что впервые выступает перед многочисленной публикой, тем более что если окинуть взором, какие события происходили, земля слухом полнится, народ увеличился в пять раз. Она с высоты смотрела на любопытных зрителей и начала, собравшись со всей строгостью и серьезностью:
- Вам всем это странное воззрение не поддается логическому объяснению. И Вы, в растерянности, что я оказалась за крепостной стеной Божественной Тайны, за которой, якобы, происходят непостижимые для человека события!
Но ведь Бог не делает ничего не ясного, ибо Он и есть сама Ясность! Он сотворил Природу по Воле  Своей, а стало быть, нет ничего праведнее Естественного! Так и должно быть, ибо Воля Бога абсолютно Совершенна.
Слово Всемогущего Бога – Закон для вас! Вам дано странствовать в Творении. Идите таким Путем, чтобы вам не пришлось причинить другим страдания ради удовлетворения! Иначе в ткань ваших судеб вплетутся недобрые нити, препятствующие Восхождению к сияющим Вершинам, и вам не придется сознательно и радостно потрудиться на Винограднике Царства Божьего! Все, что вам нужно знать, заложено в этом Основном Законе. Соблюдайте Его и с вами не случиться ничего плохого. Все нити ваших помышлений, ваших деяний, поведут вас в высь и только в Высь.
 – Ольга начала доклад в 12 часов, и многое поведала из трех томов в «Свете Истины» - послание Граля. Время близилось к 9-ти часам вечера, но никто не думал расходиться. Все были в таком состоянии, будто постепенно переселились в незнакомую им доселе страну, и не могли осознать, каким образом попали в другую республику.

А к Володьке мгновенно вошла в сознание такая цветущая нить, которая, прослушав несколько минут Ольгино великое выступление, внедрилась в скрытые взаимосвязи, которые в дальнейшем определили его земную жизнь.
 Он лихорадочно вспоминал то последнее день рождение, куда Мерзляк приглашал мать. И, что после него все пошло ходуном. Все ждали, переживали: куда она исчезла. Искали, звонили, не спали, не ели. А, главное, когда милиция напала на след Мерзляка – его и совсем след простыл. А потом (О, ужас!), та страшно, жутко избиенная его мать – мама!
 И Вовка впервые в жизни зарыдал. Он включил магнитофон на всю, придя домой, и дал волю своей измученной душе, начиная с потрясающим догадливым ужасом понимать, какой слепой закваской, приготовленной Люцифером для сатаненка, были они с матерью. Конечно, мать, по какой-то ей одной понятной, причине догадывалась об их грязной … связи.


                ПОЛОСА  ИСТИНЫ. ЧАСТЬ  56.  РОМАН.



Но, почему, почему? Она не могла мне все рассказать, объяснить, тем более, в этом случае, пал жертвой отец, ее – мамин муж.
 И вдруг, умываясь в собственных слезах, его прорезала вспышка: «Да она же боится мне все поведать потому, что опасается за мою жизнь, что я его, смердячую падаль…».
Володя молниеносно взлетел с кровати и был страшен, в сей миг. Глаза метали страшный гром, все тело было напряжено, как стальная струна, а мысли и душа давали могучую клятву.
 И тут он, не зная точной причины, переоценивал мать в ее ясновидении: «А мама!? Почему этого кобеля вонючего, остановила мама? Да! Она, верно, все очень глубоко предощутила, поняла, увидела своим ясным видением».
И когда, на следующий день, Володька побежал в вечернюю школу, героизм не покидал его ни на мгновение: «Я тоже таким стану – стойким и мудрым, как Оля, мама,- и у него сначала  зарождался патриотизм, чтобы они посмотрели все же, каков он!»
 Он хотел покончить с гадом ползучим – Мерзляком, , потому что  их обоих  ценил в своей душе, как Царство Света!!
Ценил также В.А.Краснопольского, вдруг очутившегося, нежданно, негаданно у него??!, У смертного, грешного Вовки?
В родном доме?!
Он был до глубины души изумлён, встретив Высший уровень добродетели!!
Боже! После черной, гробовой, гибельной жизни, к нему, как говорил перед смертью Сократ: «В каждом человеке Солнце, дайте светить Ему!» - к нему действительно начало входить и светить Солнце!
 В радостном удивлении, он всеми фибрами души ощущал, что в нем может быть Красота и, не разрушенная, гармония.
И потом, когда он продолжил рассказ о своей Оле, когда она позвала свою мать со смертного одра, перед ним заново возникло то ведение, когда они с Мерзляком вышли из класса, и очутились через порог сразу в его (Мерзляка) квартире.
Но, потом: «О, Господи! – пронеслось с ураганом в сердце   в Володькиной душе: «Ужель, ты заберешь меня к себе?»
- как тот раз, видя видение,  в гробу Мерзляка, Володька обнаруживал теперь не его – Мерзляка – там, а самого себя. И ему стало вдруг так отчаянно и чудовищно дурно, что, прервавшись на полуслове, он удалился, извинившись,  в свою комнату.
Ночь была на диво светлой, прозрачной и с яркими полосками отсвета. А у Володьки от увиденного, Будто сам Дух внутри рвался навстречу:
«И все же, кто кого победит?».
 И мать не могла заснуть. Сердце так и звало вскочить и бежать, стремиться скорее куда-то, за кем-то быстрее вдогонку. Потом ее всю сковало, и когда она хотела вздохнуть, у нее чуть не разорвалось сердце: «Боже!» - взмолилась она – «Помоги мне узнать: в чем дело? Что это должно значить?».
 А в Володьке стал кричать стыд: «Что?! Испугался за свою шкуру? Ну, же смелей! Ужель ты так и будешь жить, как гнида?».
 И тут Володька, неожиданно для самого себя, вскочил, как угорелый, даже не замечая, что не бежит, а летит к Мерзляку в дом.
Вспомнив, в тяжелой горячке, что не взял ключ. Он подумал, что, наверняка Мерзляк оставил ключ под ковриком у двери, чтобы Володька всегда имел к нему доступ.

 И вот он уже на нем. Вовка знал, что даже спящий он опасен, поэтому сразу нанес несколько ножевых ран. Но, то ли своей забывчивостью от страха  убивать, он забыл про сердце. И дьявольским, сатанинским сердцем Мерзляков почувствовал через подушку свой броневой наган. И, извлекая его с хрипом в глотке, он выстрелил прямо в раскрытый Володькин рот. А в это время, к дому Мерзляка подъезжали Юрий, Владимир и Тоня. Она, услышав выстрел, повалилась навзничь на сиденье.


                57 часть.



- Гони, а то уйдет! – гаркнул Краснопольский водителю, когда на дороге показалась белая «Волга».
- Не волнуйся, Юрий, - бросил Владимир Качалову,
- Она сильная, не умрет.
Тоня пришла в сознание, когда машина Мерзляка свалилась с маленького обрыва и оказалась в речке. Сразу все, сообразив и поняв, ее начало тошнить, и она обдала фонтаном Юрия.
А так как их машина двигалась на большой скорости, то ее удалось остановить лишь у обрыва.
 Тоня выскочила первой, видя, как Мерзляк, оставив красный хвост на воде, старается хоть как-то плыть, чтобы улизнуть от преследователей. Слизняка вытащили и, Тоня, видя Вовкины порезы на нем, ощутила сердечной болью, своего сынули, характер наивной, детской битвы.
И вдруг, воздух разрядило таким жутким, чудовищным ревом, что Краснопольскому и Качалову показалось душой, будто десяток смертельно раненых львиц сотрясли атмосферу:
- Ах, гад, гад, гад, гад – да ты же его убил, - кинулась Тоня к суке и мгновенно извлекла у него глаз.
Качалов одними губами сказал Краснопольскому:
- Его надо прикончить, и никто не узнает, а то он может после тюрьмы навредить нам смертельно.
Подойдя к водителю, Владимир очень внушительно объяснил, что перед ними очень опасный преступник-рецидивист, на совести которого не одна жизнь. Тоня безутешно и жутко рыдала. И лихорадочная, бешенная дробь, какая наблюдалась у мужчин, заметалась в слизняке:
- Ребятушки, ребятки, ну, не убивайте меня. У меня очень много денег, золота. Я вам все-все отдам до грамма, - ползал он быстро у ног, как из логова, выползающая змея с одним глазом, и жалко скулил.
 Краснопольский вынул брезгливо из его штанины наган и выстрелил несколько раз в его поганую морду:
- Одним гадом теперь, Юрка, меньше на земле.
Юрий нес в машину Тоню, и все знали, чувствовали, ощущали: не верни они Владимира к жизни, излучение, которое у них усилилось и окрепло, благодаря, их встречи и знакомству, постепенно исчезнет, а поток взаимодействия к Воплощению Божьей Воли в жизнь, их Великое Деяние, высохнет и зачахнет:
- А как же Святого Божественного Иисуса распяли, самого Всевышнего, Бога Сына, ведь же он частица самого Предвечного?!
- Но, Тони! Сколько можно распинать и убивать Божие?! – отвечало сердце мыслям матери. Так Юрий общался телепатически с Антониной, когда они подъехали к заправочной станции, чтобы залить бензин.
- А Ольга живет, Владимир Аркадьевич, в том доме, рядом с больницей где оперировал меня Сидоров, то есть,  на углу «Дома моделей», проспект Пятницкого, 90. –
Они подъезжали к врачебному заведению, где на часах показывало 3 часа:
- Сейчас, я мигом! – ответил Краснопольский, скрываясь в здании, чтобы узнать адрес Николая Петровича Сидорова и, вместе с Ольгой, приступить к спасительной миссии.
- А для чего Вы обращаетесь в городскую больницу за адресом, чтобы найти Ольгу? Вам же надо следовать в морг, ведь Ваш же, как я уловил сердцем, сын погиб, - Юрий взглянул на Тоню и был ошарашен ее быстро состарившемуся лицу. Ее лицо было пепельно-серое, глаза ввалившиеся, дряблые губы были сине-темные, будто она замерзла от лютой стужи.


                58 часть.


 
- Я расскажу Вам, товарищ водитель, о Прядении, во всякий миг свершающийся вокруг Вас. Попытайтесь представить себе события, когда Марфа, Мария, Иисус  были в той картине, когда  Христос призывал Лазаря к жизни:
- Извините, ради Бога, но меня мучит смех, - говорил водитель, заикаясь, наливаясь вишневой краской от сдерживаемого, бурного симптома, не разразится сумасшедшим хохотом.
- К тому же, Вы говорите, Христос был Лучезарный, Идеальный а Вы то, - и он осекся, опустив глаза, елозя руками по брюкам – убийцы!
Его движения души мрачного рода, протянутые навстречу к Тоне пропали и  сияющие нити, какие она пробивала к Володьке на помощь своим молением, самой душой  стали вибрировать в потоке света!!
 Юрка, вдруг, увидел в своем видении, через оболочку астрального тела, венки и двух женщин-ведьм во плоти человеческой. Это были мать и сестра Мерзляка:

- Среди ясности Вы сейчас маячите перед нами и Богом, как Темное Пятно, и Вы будете прокляты, коль искажаете Красоту, Чистое, Доброе Помышление, и вносите в механизм Божьего совокупного Творения тяжелые вредоносные помехи – дисгармонию!
На слове «дисгармония» Краснопольский садился в машину и, увидев неузнаваемое состарившееся лицо, был потрясен очевидным, поняв все происшедшее, когда Тоня проявила Завершающий Штрих, разразясь нездоровым, жутким смехом. Чтобы быстро все поправить, и лицо любимой Юрием,  зажечь Божью искру ярким пламенем, он решил, при остановке ночного патруля, показать фрагмент ,что может магнепат в этом экстренном случае, взяв незаметно документы у водителя:
- Так, так,  - подходили трое, когда Краснопольский открывал дверцу, - а где же водитель, господа едущие?
- Водитель, да вот он я! – закричал первый и второй раз Степан, видя, как кто-то накинул на него большущее, теплое покрывало.
 Теперь он заорал от страха, но к его огромному удивлению, не услышал собственного голоса.
 Когда же все прояснилось, и они уже ехали дальше, как ни в чем не бывало, Качалов упомянул о влиянии Бога на них, и как они прядут и дышат в Вибрациях Света! И, видя Степана уже вполне очухавшегося, и пришедшего в сознание, он продолжал, чтобы быть закваской для него:
- Представь себе машины верх  - вроде крыши, целиком состоящей из тонких, сияющих нитей. Они протянулись над Прядением вокруг нас, образуя, как бы, тончайшее Покрывало.
Тут его водитель перебивает и спрашивает:
- А почему Вы на меня набросили темное покрывало?
- Человеком нельзя назвать то, что не носит Основной Формы человека в нашем трагическом данном случае. Ведь, Ваше, однако, существование на данном этапе никаким образом не потрясает наших с Богом Оснований. И потому, в силу этого, Вы на несколько минут утратили право на человеческое бытие, так как не были вправе и не могли иметь общего с Формой, отображающей Образ и Подобие Божье.
- Боже ж, ты мой, Праведный! Так выходит, что я мелочный, глупейший, своей маленькой душонкой, а Божественное – Всеобъемлюще! – и он стиснул зубы и напрягся, а по лицу его вдруг потекли быстрые слезы. Качалов будто не замечал его истинного раскаяния, продолжал:
- Это тончайшее Покрывало источает Дивный Аромат, как-то особенно Животворящий и Укрепляющий всякого, кто сумеет осознать Его Существование и обратить на него внимание. Эти бесчисленные Нити могут использоваться разными способами. Многими они готовы спуститься туда, где проявляется томление по ним.


                59 часть.


 Как только где-нибудь, в неспокойном механизме вспыхивает крохотная искорка Томления, просьбы и сильное желание, навстречу им тут же протягиваются Нити, подобные ей по Роду своему.
- А Вы, - прошептала, привстав и нагнувшись к Краснопольскому, Тоня, - сказали водителю адрес, где живет хирург с Олей?
- Я ему, милая Тони, его запрограммировал сразу, когда, открыв дверцу, увидел Ваше, на много лет прожившее, лицо.
- Ужели, Владимир, оно может принимать у нас быстро прожившее, другое, старое зеркало души.
- Надо Вам было предложить посмотреться в водительское зеркальце, но я подумал, на Вас нападет страх, что вы можете остаться такою же старой, и мы только с Юрочкой переглянулись, по роду и подобию своему, духами.
У дома, поверх двери, висел фонарь, и Краснопольский, как юный мальчик, побежал искать ту, которая по роду и подобию была идентична Тони.
 Его бьющемуся восторгу не было предела, и, переполнявшая его гордость кричала, звенела, как в весну звонкая капель:
«Ужель, ты, Краснопольский, стоишь у ворот истории, ведь настало уже Время святейших свершений, когда ты знал, что действовала на Земле Лилия, а теперь и понадобилось Связующие Присутствие и Розы, в уготованном для этого, земном теле. Ведь только при этом условии в Вибрациях не возникнет пробелов. Божья Милость так Велика, что Чудеса из Чудес вершатся для того, чтобы оказать Человечеству самую Совершенную Помощь в  Тысячелетнем Царстве».


Краснопольский позвонил. За дверью послышались шаркающие шажки, и чей -то недружелюбный голос прогнусавил:
- Ну, кто там еще?
- А Николай Петрович Сидоров здесь живет?
- Вы кто? – протянул все тот же отвратительный голос. Краснопольский впервые в жизни смутился и вел себя, как ребенок:
- Я?
- Но не я же! – пробасила уже грозно говорившая.
- Владимир Краснопольский
- Да, черт возьми, хоть сам Бог. Чего тебе нужно, иуда?
И дальше слышалось: «Пап, а пап, встань, спроси, кого надо, а то мать вечно орет, не разобравшись».
И позже, через некоторую паузу, та же баба ныла:
- Слышь, Отце, вставай, пришел, видимо, второй Иисус.
Сидоров  протирал глаза, когда дверь открыла его прехибедная Аннушка, и мгновенно пришел в себя, увидев вдруг перед собой на самом деле Краснопольского:
- О, Ваша честь, Вы? Вы вероятно прилетели из-за того потрясающего случая, я имею ввиду, насчет Ольги и ее матери?



ПОЛОСА   ИСТИНЫ.  ЧАСТЬ  60. РОМАН.



Было только 4 утра.
- А чего рано т..так? – рявкнула его любая.
- Слышь, ты, пошла вон! – впервые цыкнул на нее Николай. Анна опешила, открыла рот, да так и застыла на месте.
- Ах, Вам квартиру надо ее! У нее цифра 13.
И не сказав ни «спасибо», ни «до свидания» Краснопольский уже мчался скорее к Ольге. А Сидоров укорял свою овцу:
- Дура, ты дура. Да знаешь ли ты, с кем находилась? Это ведь сама звезда науки!
А у Ольги две ночи подряд не выходил В. И. Ленин. Когда он появился, как само Вдохновение, горе-беда ее так придушила, что она даже и не обрадовалась Ему. А он схватил тогда ее, и они полетели в его города, какие он построил для человечества без бренных тел. И когда она открыла Краснопольскому дверь, его поразил тот же громоподобный смех, о котором им рассказывал Володька. У нее неслось что-то победное и непосредственное в смехе ни с того, ни с сего:
- А-а-а…, а-а-а…, а-а-а…, - звонко смеялась она.
- Сначала Спартак, потом Ульянов, а теперь Вы пожаловали собственной персоной. А у меня как раз горе, не знаю какое.
- Если бы Вы его любили по-настоящему, - вырвалось у Краснопольского, - Вы бы знали имя этому горю.
- Позвольте, господин Великий, я не смеюсь над вами и не шучу, так как понимаю вашу известность и знаменитость на всю Россию, и Вашу истинную заслугу перед Богом, но я то, я то маленький человек! И чем перед вами я могу быть столь обязанной в чем-то? Не понимаю никак нашей связи с Вами.
 - Но Вы же, милейшая и мудрейшая, вписаны посредством Божьего Посланника в Труды, какие приуготовил Господь для вечного человечества.
У Ольги по лицу пробежала волна, как речку рябит ветер, и это не укрылось от прозорливого Краснопольского:
- Так, горе Ваше Сулержицкий Владимир Александрович.
- А что с ним, Владимир Аркадьевич? – на одном дыхании спросила она его.
- Как и с мамой твоей приключилось.
Но он не успел сказать, что Лилия, какая вписана в книгу, как и она, здравствует, и у нее имеется столько же Величия и Могущества, чтобы поднять Владимира:
 - О-о-о-й-й, я сейчас, - еле слышно пропела она, и какой- то странной, медлительной походкой, направилась в свою комнату. Еле дойдя до кровати, она плюхнулась, и глаза ее померкли, стали недвижимы.
 По интуиции, внутреннему ощущению через несколько минут за ней последовал Владимир, приложив все свои усилия, чтобы привести ее в себя. И это ему удалось, как всегда, не впервой.
- Оля, некогда показывать свою слабость. Я знаю, как и ты, что мы не в сказке, но в Мире не только ты – Земная Царица, в машине имеется такая, как твой дух
- Мне стыдно сказать вам.
- Что, что, говори, скорее! – Краснопольский нагнулся к изголовью, и его ухо дотронулось до Ольгиных уст.
- Идти не м..о..гу…,  - протянула не слышно она, сконцентрировав все силы.
- Парализованных нам не надо, Оленька, – выдавил, смеясь и плача магнепат, беря на руки и, без стыда, целуя ее в губы. Она густо покраснела и, ощутив это, закрыла глаза.
- Ты стыдишься, что я несу тебя в ночном белье? – не унимался он и донимал ее, чтобы она открыла глаза или улыбнулась. Когда же он показался в дверях подъезда, дверцы машины с шумом открылись и, к нему подлетели с тревогой, ожидавшие.



                61 часть.

 
- Что с ней, Владимир Аркадьевич?
- Ничего, - с грубостью и в гневе бросил громко Краснопольский.
- Притворилась, что не знает Вовку Сулержицкого, и нагло заявляет, что никакую мать не воскрешала, что Сидоров Николай Петрович не хирург, а беспробудный алкаш.
 - Ой, хватит, хватит, слышь…, прекрати, поставьте, пожалуйста, меня на землю!
Все всё поняли, и, не взирая на спящих людей, разразились неистовым смехом, закрывая машину в тот момент, когда проснувшиеся подняли шум, что им не дают спать.

 В машине все предались истинному душевному молению за возврат Володьки на Землю, а Краснопольский думал о Боге и Его Небесной рати на Небе.
Они совершенно точно знали, в каких пределах могут мыслить, ощущать и действовать все земные человеческие духи. Они знали максимум того, что способен дать человек Вторичного Творения. Владимир Аркадьевич Краснопольский размышлял о том, что Юрий, Тони, он и Оля по настоящему хотят следовать за Богом, так как это было правильно, полезно для них и угодно господу, требующему от них Движения, Участия в Вибрации, в Круговороте всех Эманаций, пронизывающих Творение. Для того, чтобы приблизительно представить себе Круговорот Эманаций, они могли исходить из процесса кровообращения в человеческом теле, в некоторой степени, отображающей Процесс, происходящий в Творении. Если воления и желания человеческого духа устремлены ввысь, то и, перерабатываемые им эманации, всегда притягиваются Свыше, а Свыше это была Первородная, Духовная Богом – Небесная Рать, то есть – Первозданная Духовная, воздействующая на человечество по Роду своему, подобно Гигантским Магнитам, то есть – притягивающая их.
Владимир Аркадьевич Краснопольский ощущал, что водитель может внести задержку в Круговорот . Его холодность послужит преградой, так как из-за него замрет Необходимое Движение. Из-за его холодного духовного воления, стремление ввысь прервется, сойдет на нет. Неприемлемое условие Восхождения -  Воление Добра. И вот, когда они прибыли к дому Мерзляка, Владимир Аркадьевич Краснопольский распрощался с водителем, заплатив предостаточно за услуги.
И вот они во дворе, а Володька мертвый в доме. Им было ясно, какую именно форму надлежит предать Молитве, чтобы она придала им уверенность в том, что они стоят на правильном Пути.
У людей при молитве происходит самокопание, но оно бесполезно. Оно лишь показывает, что человек все еще пытается приблизиться к Богу рассудком.  Он никогда не добьется приближения, ибо рассудок не может приблизиться к Всевышнему.
Им было ясно, что рамки слов слишком узки по роду своему, чтобы воспарить к сияющим Вершинам. Превзойти пределы застывших словоформ способны только ощущения, сокрытые в словах, но и это зависело от их Силы и Чистоты.
С одной стороны – слова лишь задают Направление, указывают Путь, по которому должны устремиться Лучи Ощущения; с другой стороны – слова предопределяют род Излучения в том человеке, который пользуется их застывшей формой, как Опорой и оболочкой. Слово Мыслимое во время молитвы вибрирует в человеке, вступая в обратную связь. Но для этого необходимо, чтобы человек внутренне пережил слово, то есть – постарался придать ему живую форму в себе самом.
У людей, и у избранных Богом,  были два рода Молитв. Молитва первого рода возникала в Тоне, Юрии, Володе, Оле из ощущения, без размышлений, в Чистом Переживании. Иначе говоря, это сильное Ощущение мгновения, которое сначала вскипает, а затем уже облекается в слова. Молитва другого рода основана на размышлении. Сначала люди формируют слова, и только потом, в обратном действии, стремятся вызвать, соответствующие ощущениям, слова, уже обретшую форму.
Нет нужды говорить о том, Молитва какого рода сильнее. Ибо мы знаем сами, что правильно всегда то, что естественно.


                62 часть.


 А стало быть, сильнее та Молитва, которая возникает, как внезапный Всплеск Ощущения и лишь затем стремится воплотиться в слова.
Предположим, что некоторых людей на планете неожиданно поразил особенно тяжкий удар Судьбы, потрясший до основания, их внутренний мир.  Их берет за душу страх за что-то очень дорогое им. Они в крайней нужде, и в людях поднимается Зов о Помощи такой силы, что сотрясает все их тело. В этом и проявляется Сила Ощущения, способного воспарить к сияющим Вершинам, если только оно несет в себе Смиренную Чистоту. Ибо без нее Восхождению ощущения положен вполне определенный Предел, каким бы сильным и могучим оно не было. Без Смирения само Ощущение ни в коем случае не может достичь Пределов Чистоты, опоясывающее все Божественное, подобно Дуге, объемлющей целые Миры.
Попытка выразить сильное Ощущение словами всегда приводит лишь к бессвязному бормотанию, так как его Сила просто не поддается стискиванию в узкие формы слов. Могучий Поток Ощущения перехлестывает через все словесные рубежи. Он бурлит и пенится, сметая на своем Пути все Преграды, воздвигнутые словами, то есть – узкой и ограниченной деятельностью земного мозга.
Каждый из людей, наверняка, пережил нечто подобное, хотя бы раз за время своего земного бытия. А посему, Вы можете постичь, что именно имеется в виду. Такое Ощущение должен испытывать человек при молитве, если знает, что она может воспарить к вершинам Чистого света, откуда исходит всякое Деяние.
Порыв желания всегда должен оставаться просьбой. Он не вправе перерастать в одностороннее требование. Некий неутолимый порыв побуждает его всегда хотеть или желать чего-либо. Эманации духа немедленно притягивают подобное себе по роду своему, и в результате этого, он самодвижущимся образом получает то, что желает.  Слова Иисуса: «Ищите, и обрящите! Просите, и дастся вам! Стучите, и отверзется Вам!» - учат тому, в чем состоит деятельность человеческого Духа, необходимая в Творении, и, прежде всего тому, как правильно использовать ваши Духовные способности.
Молитва и просьба  - не одно и то же! Не пытайтесь все время сводить молитву к попрошайничеству. Молитва относится к Почитанию, в то время как просьба  - не может иметь к Ней отношения.

Тоня вспомнила картину в сновидении: смерть Володьки, когда ему было 12 лет. Будто идет она в джунглях по, проторенной ею самой, дороге, а позади – нечисть сатанинская, слишком невообразимо-чудовищная, на которую даже мочи не хватает обернуться, взглянуть. Она идет Вовку искать. Люди сказали, что видели, как его уносило что-то жуткое и страшное, а в полете - оно жрало ее Володьку. Тоня слезно молит Бога, чтобы он дал ей силы сразится с чудовищем небывалым, так как надеется, как в сказке, отыскать в нечисти своего сынулю.
И вот она почувствовала прилив крови. Аффект вспыхнул в ней. Импульс возник в духе, чтобы померится силами. Она бесстрашно оборачивается и, думая только о спасении Володьки, кидается с душераздирающим криком на сатану, чтобы распороть поганое брюхо у падали и увидеть своего Володьку.
 Тоню несколько раз тошнит и она рвет. И все же она разрывает зубами и руками мерзкого, огромного оползня и перед ней раскрывается ужасающее зрелище. Володька весь съеден, кроме костей, и в вонючем пузе кости уже валялись с разложившимся на них мясом. Тоня истошно, страдальчески плачет, собирая кости и взывая к Богу:
- Господи! Прости меня, если чем когда обидела Тебя. Ничего никогда не попрошу, и молиться не буду, все сама преодолею, чего бы это мне ни стоило!


               
                63 часть.


 Всю оставшуюся жизнь  всеми фибрами своей души, всеми помыслами, поступками, деяниями буду помогать волю Твою воплощать в жизнь. Володьку моего не забирай от меня. Зачем мне тогда жить без него? Слава, деньги, почет, уважение, даже Юрия мне совсем не будет нужно, если не станет со мной моей кровиночки. Прости, что это говорю, но иначе не могу. Зачем мне тогда любовь твоего Иисуса ни на этом свете, ни на том? Я всегда, Господи, поражалась неслыханной твоей Мощью, когда уже тленного Лазаря Ты возвратил к жизни, так одень же форму, оболочку и на моего сына, Господи! Господи! – содрогалась она в рыданиях – Я тогда, при всем твоем желании и при своем тоже, не в силах, не в состоянии творить для Тебя. Ведь, когда твой Христос объяснялся мне в любви, я думала, что еще бы и не такое сотворила, но на следующий день просыпалась, и жизнь на земле твоей была такой страшной – Содом и Гоморра, что мне некогда было, находясь поминутно в борьбе, даже вспомнить о любви Иисуса.

Потом она упала на землю и долго билась в безутешном плаче, взывая к Отцу своему.
 Потом, на протяжении жизни, воспоминания постепенно стирались, притуплялись, и она в душе ограничивалась теми жуткими страстями, которые, как она думала, выпали ей на долю, успокаивая себя тем, хотя и неимоверно переживая, что Всевышний не допустит смерти самого родного, дорого и слишком милого и близкого для ее души и сердца существа.
 И вот теперь, как это ни странно, Вовка перед ней, хотя в доме на кровати, в неизвестной, разбросанной позе. Голова, руки и ноги будто вывернуты все, как у тряпичной куклы. Много, очень много пулевых ран. Кровать, пол все залито кровью. У него открыт рот, будто у оратора при выступлении.

- Но, ты же допустил, Господи!
Юрий, Краснопольский и Ольга не понимают того видения, которое проникло у нее через дом к сыну и, видя ее содрогающуюся и потемневшую, вовремя подбегают, когда она в безмерном, неописуемом никакими словами, отчаянии сваливается к ним в распахнутые объятья. Все в трансе, в шоке. Смотрят равнодушными, невидящими себя глазами даже тогда, когда по своей  инициативе отосланный Краснопольским водитель, в свое искупление решил вызвать скорую помощь. Приехало две машины скорой помощи. Все, кроме Юрия, который остался подле Антонины, врываются со страшным шумом в дом. Юра тоже забегает в дом за нашатырем и видит поразительную картину.


                ПОЛОСА  ИСТИНЫ. ЧАСТЬ 64. РОМАН.



 Изрешеченного пулями Володьку каким-то потрясающим чудом находят еле дышащим. Прощупывается пульс. Все переглядываются друг на друга, слушая еле слышное бормотание доктора:
- Две тысячи лет прошло с тех событий, когда Иисус воскрешал мертвых. А сейчас даже и его рядом нет. Так ка-а-ким же обра-а-зом, - растягивает он слова в задумчивой многозначительности, - может происходить такое великое чудо?
Юрка убегает очень довольный, счастливый, радостный, будто его тоже превратили в подростка. Он подставляет Тоне пузырек, дрожащими от избытка переполняющего его чувства – Божьего творения - и, плача, в изобилии силы восторга говорит, улыбаясь ей:
- Тони! Ах, моя Царица земная, Тони! Твой мальчик будет жить, скорее вставай и полюбуйся на своего Папу-Творителя-Скоросшивателя!!! Мы, Тони, как и Христос, устанавливаем в этом справедливую градацию, потому что мы те, избранные Всевышнем, кому ведомы все Законы Всевышнего Творения и их Проявления. Это, пока что, удел грядущего, где не будет более места для актов человеческого произвола, ибо люди достигнут такой зрелости духа, которая во всех их деяниях и помышлениях удержит их в пределах Господних Законов!
Он говорил так пламенно и призывно, с огромным, глубоким воодушевлением, что не заметил, как она поднялась, отряхнувшись, поправилась и залюбовалась им с восхищением, как будто была не лучше его.
- Ты чего, Тони? – не понял он ее впервые, далеко уйдя в идейные Божьи рубежи. Она приговаривала с привздохом, тысячелетним желанием, с каким ждала его день и ночь:
- Я…, люблю…, Вас, Юрий. Я неимоверно как, как никто и никогда, тем более, если я особенная, люблю вас так, как если бы жил средь нас сейчас на земле Христос и любил!
- Тони, я не знаю, когда встанет Володька. Пойдем, скорее в хату. Нашла когда говорить о любви, - начал он с укоризной, с большим трудом пряча вглубь всеохватывающую его волну великой их обоюдной гармонии – дивно любить друг друга и жертвовать любовью ради Бога!
Она опустила глаза, и он уловил ее густую вишневость, которая затопила все ее тело без остатка. Он даже впервые в жизни изумился внезапному открытию, что человек может покраснеть целиком, от пят до головы. Он схватил ее на руки, как весну, клокочущую и трепещущую, и взлетел в дом.

Там доктора трудились, чтобы сделать все необходимое и довести в целости и сохранности в больницу Вовкину жизнь.
Ольга с Краснопольским подбирали окровавленные вещи, а два водителя неумеючи старались мыть пол. Тихо и аккуратно поставив Тоню возле родных, любимых  друзей, он взгрустнул, когда она оглянулась на своего сына. Лицо ее мгновенно стало непроницаемым и ушедшим от этого мира, каменным. Потом она кинулась к нему, к Володьке, упала на него и разрыдалась истошно, душераздирающе.
 У Ольги сразу возникла ассоциирующая картина. Тот фрагмент из фильма «Нахаленок», когда  по дороге, на телеге, убиенный горем дед вез сына, убитого кулаками и беляками.
 Она, Ольга, сколько прожила и увидела, никогда еще не слышала подобного  жуткого, страшного и ужасного, раздирающего всю душу рыдания, той женщины, которая высилась на холме, встречая мужа мертвого, безвозвратно ушедшего из ее и без того скудной, нищенской жизни. Как будто фашист вероломный вдруг захватил Российскую Великую Державу, и Мать Земля застонала в безысходности.  Безутешно застонала, взывая и моля Всевышнего о помощи, явно, не стыдясь даже Бога в открытой, обнаженной своей скорби:


                65 часть.


- У нее форма слишком тяжелой депрессии. Она даже сейчас не слышит, что я говорю, - заключил врач и удручающе развел руками., продолжал ответствовать:
- Что же Вы, сударь, так неимоверно растерялись?! Делайте что-нибудь, да поскорее. Смотрите, какой у нее ужасный исход. Надо ее положить на диван и утешить.
- Но Антонина не поддавалась тому, чтобы ее уложили. Она уткнулась в грудь Юрию, вцепилась железной хваткой  пальцами в спину и, надрывный ее плачь, утонул в его объятьях. Он ее целовал, не стыдясь окружающих, и утешал, как только мог. Но она не останавливалась. И вдруг его осенила золотая мысль. Радостно и ликующе он ей воскликнул прямо в сердце:
- А помнишь, наше с тобой сновидение в церкви? Те далекие года, когда любовь наша горела и пела? – и он ласково пропел ей на ухо:
- Тонюшка - это весна, образ цветущий и нежный.
  Тонечка – это всегда мир лучезарный, безбрежный!
И она душой ему ответ шлет. Он слышит ее песенный зов, и ему стыдно, что у него катится со щеки слеза:
- Люблю совсем не для забавы,
  Для песни сердца своего.
  Мой величавый, мой кудрявый,
  Мой колокольчик луговой!
Он смотрит на нее безмолвную, слыша мысли духа ее и уже, как и она безмолствует, посылая импульс любви:
- Не всегда в любви бывает гладко,
  Но не надо нам о том жалеть.
  Мне хоть краем глаза, хоть украдкой,
  На тебя, моя любовь, смотреть!
Они любуются друг другом, млеют, но глаза ее начинают блекнуть, мутнеть, она их закрывает и Юрий вскрикивает:
- Доктор, кто-нибудь! Скажите, что с ней? Сделайте же скорее что-нибудь!
Он положил ее как можно осторожнее и бережнее, и разбегался, в горячке,  как ребенок, перед врачами. Тот врач, который сказал Юрию, чтобы он успокоил Антонину, вывел заключение, что у нее после глубокого нервного срыва, возможно, случилась кома.  Юрий побелел. Ждать четверть века свою возлюбленную и вдруг услышать такое?! Доктор не дал ему одуматься, прийти в себя. Холодно, принципиально и официально, чтобы тот не расхолаживался, заявил ему прямо в лицо:
- Доедете до больницы с нашим сопровождением!
Он сел за стол, обвел всех печальными глазами и коротко сказал:
- Такова, братцы, моя жизнь!
В машине, лежа на носилках, Тоня почему-то перенеслась на Татьяну Ларину, цитируя строки А. С. Пушкина:
- Ты в сновидениях мне являлся.
   Незримый ты мне  был уж мил,
  Твой чудный взгляд меня манил.
  В душе твой голос раздавался!
- При чем тут «Онегин», Тони? – сказал громко и вызывающе Качалов, взирая на медицинский персонал, понимая, что его примут за начинающего сходить с ума сумасшедшего:
- Это я так, про между прочим. Простите, друзья, - поправился он, отвернувшись к окну, задумавшись.


                66 часть.


У него закружилось и завертелось: «Послание Грааля», «В свете Истины», «Абд-Ру-Шина» - познай это неизменное, неуклонное, проявляющееся во всем Творении Взаимодействие, возникающее и распространяющееся с неподверженной никаким колебаниям, несомненностью, умеет им пользоваться, но в то же время должен любить Его и страшиться!
- О, Господи! – вдруг заорал не своим голосом Юрка, чем до смерти напугал, исполняющих обязанности, врачей, - до каких пор мне так еще мучиться?
 В его глазах невидимый Мир вокруг постепенно оживал, ибо он ощущал его воздействие столь отчетливо, что для сомнений не оставалось места. И вот, став лишь немного внимательнее, он вдруг ощутил сильные волны неустанной Деятельности, изливающееся на него из Глубины Великого Целого, и , в конце концов, он начал чувствовать, что является фокусом Высоких Напряжений, подобно линзе, устанавливающей солнечные лучи, концентрируя их в одной точке, и порождая там Силу Возгорания, способную излиться не опустошая, а исцеляя, оживляя и благотворя. Она в состоянии разжечь бушующее Пламя. Он стал лихорадочно думать. Дух в нем клокотал, и все переворачивалось внутри него.  Он был подобен линзе, что своим желанием была способна собрать потоки невидимых сил, изливающиеся на него в мощный поток излучений, во имя своей возлюбленной, неся ей благоденствие.  Он разжигал, таким образом, бушующее Пламя в себе самом, чтобы найти путь спасения от Тониной гибели – комы. Глупо было думать об ударах и испытаниях судьбы. Всякая борьба и всякое страдание суть процесса:
- Я не должен унывать, - говорил и вторил он сам себе, - я с радостью приступлю к делу, ни о чем, не беспокоясь, если я всеми фибрами души, желаю вернуть свою милую к жизни. Я, как Живое в Духовном - подобно прочим идеям, стану для своей благоверной мощным орудием, способным снять с нее иго болезни, бремя недвижимости. Смогу вывести ее «Я» к Свету!
Боже мой! Если бы люди могли знать про Силу желания! Очень и очень многие не подозревают, что мощь его подобна действию не иссякающего магнита. Притягивая такие же силы, лавинообразно нарастая в ходе этого процесса и, соединившись с духовно подобными  ей началами, она производит обратное действие, возвращаясь к исходной точке и воздействуя на источник происхождения (или, точнее говоря, на того, кто ее породил), вздымая ее ввысь к Свету, или, же извергая глубоко в грязную пучину. В прямой зависимости от того, чего именно пожелал когда-то тот, кто породил ее.
«Что означает намек Татьяны Лариной? То ли она, обращаясь к Богу за помощью, и Господь надоумил меня на какую то мысль, но какую идейную миссию я должен выполнить?» - думал Качалов и разгадывал задачу, будто его ждал весь мир. Всю ночь просидел он в Тониной палате, не замечая зари. И рассвет прошептал ему, что у него зародилось помышление. Он говорил ему явственно и властно: «Удержи его, не высказывая пока никому, но питай его, ибо, сдерживая в Безмолвии, оно сгущается и набирает силу, как пар под встречным давлением. Давление и уплотнение порождают свойства магнетической природы по Закону, что все сильнейшее притягивает слабейшее»,
 - при большом потоке дум Юрий не знал, как добрел до гостиницы. Он известил Краснопольского, что ненадолго задержится в другом проживании, завалился на роскошную софу и явственно услышал свой внутренний голос: «Ты скоро будешь с ней».



                67 часть.


- Но я не хочу больше нисколько, ни секунду времени ждать, я устал, выдохся, я не могу, не могу, не могу. О, Боже! – закричал он, - Сколько еще ждать? Я не хочу, я не в силах больше!
И вдруг его озарила мерзопакостность. Она так ярко, до боли в глазах резанула его своей откровенностью, что он даже весь съежился, покраснел и затих: «Повеситься». И опять шестое чувство громоподобно закричало в нем: «Я тебе помогу».  Он уснул.
И вот он видит , как к нему от Пушкина направляется Чистота!
- Ты кто? – спрашивает он ее, а сам освобождается от пут земных, освобождается и пробуждается!
- Я – дух! Дитя Пушкинского Творения!
Пред ним открывается потрясающей силы Красота! Он видит дивную, прекрасную, излучающую голубое сияние. В сердце его воцаряется покой, а грудь наливается радостью. Она такая мирная, мелодичная и звучит, будто песня. Движения ее грациозны, она вся в бриллиантах. Так горит и светится! Это остро подчеркивает при ее величавом окружении Юркину неловкость. Он совсем заробел, скис. Будто он оказался пред ее Величеством – Возвышенной Святостью. Она ощущает и понимает его, как себя и нежно, ласково ободряюще, мирно успокаивает, выводя его из железного, цепкого оцепенения. Он широко открывает глаза и слушает ее с открытым ртом:

«Мир идет к страшному суду. Первозданные Красота, Чистота и Здоровье – непременный результат парения в Законах Творения, постепенно искривляясь и искажаясь неправедными устремлениями этого человечества. Вместо здорового созревания до совершенства форму обрели, неудержимо развиваясь, лишь карикатурные искажения.
 Представь себе гончара у гончарного круга. Круг вращается и гончар, при этом, дает любую желанную форму, лежащей на нем мягкой глине. Но круг приводится в движение не самим гончаром, а приводным ремнем, которому, в свою очередь, не дает остановиться энергия машины. Круг, на котором лежит глина, непрерывно вращается, пальцы, нажимая на глину, формируют ее. От того, каким образом, нажимают пальцы, зависит, получаемая форма. Она может быть прекрасной, некрасивой или уродливой.
 Таким же образом, воздействует и Дух Человеческий в этой Вселенной, во вторичном Творении. Его устремления играют ведущую роль, иными словами, Дух оказывает давление на многообразное Существование, формирующее, в свою очередь, грубо- и эфирно-вещественное. Сущностное – это, как бы, пальцы Духа, нажатием которых воплощается его воля. Глина – это эфирно- и грубо-вещественное. Однако, движение, независимо осуществляемое от человеческого Духа, есть самостоятельное Движение Первозданных Законов Творения, которые подобно потокам, непрерывно движут развитие того, что формирует человек в своих устремлениях. Иисус Христос говорил: «Что посеешь, то и пожнешь»».
Он начинает ощущать ее, читая ее мысли. Вспоминает, где и когда встречался с ней. В голове крутится очень знакомое имя. Он спрашивает у нее, как ее величать. Она очаровательно улыбается, кивает своей белокурой, кудрявой головкой, как у Ленина на звездочке, и звонко, заразительно, с могучей властностью в смехе грохочет, как  говорящий ручей:



ПОЛОСА  ИСТИНЫ. ЧАСТЬ  68. РОМАН.



«Загадка! 
 Я знаю. Ты одна из тех, которые мне встречались на жизненном пути. Ты – Женя, которая любила меня в школьные годы. Ты была и остаешься ни чем иным, как верным оригиналу, отражением мира идей, парящего над нашим народом. Та Женя – Евгения, которую, как ты часто говорила мне, не возьмешь замуж. «А, почему?» - спрашивал я тогда тебя. Ты парировала, что именно женщина, одаренная от природы более сильной способностью к ощущению, может распознать Истинную Чистоту и нравственность, которая еще более, с идейностью Божьей, заложена была в другой, которая ждала тебя впереди, которая встретится на твоем пути.
Я тогда, помню, был в экстремальном замешательстве. Ты мне была люба, с сей точностью мысли, великодушия любви, ради другой, пожертвовать самым главным – спутником жизни.
Мне было, помню, до ужаса стыдно. Я никак, до ужасной, страшной боли в сердце, не хотел расставаться с тобой. Тогда я полюбил тебя, всем сердцем, всей душой, всеми горящими помыслами к тебе. И особенно тебе запечатлелся тот фрагмент, когда меня, больного от тебя, ты  пришла навестить.
 В тот день тетушка не отходила от меня.
 На выпускном вечере ты была, как само цветение, ликование природы весной. От тебя пахло розами. Я был удручен тревогой, что не встречу в жизни такой больше  воистину никогда, сердце у меня билось, терзалось, и было в такой свистопляске, что мне было все равно: умру я или нет. И это вдруг, цветение, ликование ворвалось нежданно и негаданно в нашу избу. Какое то время я смотрел на тебя изумленно, тяготея чрезвычайно желанием, хотя бы раз дотронутся до губ твоих улыбающихся, ни разу не целованных, улыбку которых должен был видеть я. Мороз пробирал меня по коже при виде лезвия ножа, которым я хотел полоснуть себе грудь, чтобы, как Данко, показать тебе свое трепетное, прыгающее сердце. Но смог это сделать, лишь забывшись в бреду. И ты мне сказала на это, что мне подобает лавровый венец, коль у меня хватило мужества таким образом показать свою любовь. Я открыл глаза, когда смеркалось, тебя уже не было. Но мне странным и до неприятности глупым показалось, когда я обнаружил твое последнее послание для меня, что Пушкин продолжает свой творческий духовный путь в наших сердцах, и что тебе бы хотелось, чтобы в сердце у тебя сверкнул когда-нибудь Божий огонек про Онегина, любовь к тебе. Я тогда невольно подумал, что этой бредни – есть конец нашей могучей любви. Но вот ты возвратилась, пришла с господствующей силой помочь мне правильно исполнить уготовленную мне задачу и обрести чрез это Счастье!»
Он встал с софы схватить ее, так как сон мгновенно улетучился, а явь сна была так очевидна, что эфирно-вещественное дуновение он продолжал ощущать ее силовой потенциал.
- Тони! Тони! – закричал он, все еще не придя в себя. Потом он опомнился и спросил:
- Была ведь Женя, а не Тони. К чему этот сказочный, даже ощутимый, дивный волшебный сон? – и вмиг его осенила догадка:
- Система связи явлений!
Женя, Антонина, Татьяна, Валентина. И опять, через четверть, ожидаемая Антонина является, если сложить буквы эти вместе, то получится «жатва», то есть: «Что посеешь, то и пожнешь». Загадка: Женя цитировала слова Христа. Но, Боже мой! Что надо сделать, чтобы навсегда, до конца своей жизни, смерти, обрести ту, о коей думаешь, мечтаешь на протяжении своей жизни? Он содрогнулся. В жутком трепетном волнении, с пересохшим ртом свалился на софу, и его начало знобить, лихорадить. Так велико было его ощущение пробить стену – болезни комы, через которую предоставлялась она ему – страна любви, блаженства, источник счастья и наслаждения.


                69 часть.


 
 Он вспомнил отроческие годы, когда отец принес ему книгу Грина. Юрка читал его запоем. Всего перечитав, он останавливался на «Алых парусах». Эта вещь его так взбудоражила, что он занялся жаждой познания, открывая себе простор в безграничное духовное богатство ценностей. И эта великая ценность оказалось, в отличие от этих трех женщин, в Тони особенно Высшей и Благородной.
 Очень много времени его желания обладали силой формировать жизнь Грея в своем лице. Внутренняя сущность его хотения и истинные желания служили тому основой. И вот, эта Чистота Сияющих Вершин его ждет!
 В видении очень четко и ясно предстала вдруг Татьяна.
После замужества Тони с Александром он встретил ее на станции. Завидев ее издалека, он громко рассмеялся и быстренько направился напролом через народ. Каково же было его изумление, когда, приняв ее за Тоню, только переодетую, так как он провожал ее с мужем и знал ее театральные проделки, он воскликнул, думая, что всем чертям назло, она все же вернулась к нему и разыгрывает сцену:
- Так разве это не ты? – развернув ее легко, радостно и победоносно он стушевался, охваченный отвратительным обманом. Она увидела в его лице утраченный интерес, охлажденный восторг и его воодушевленность, потерянную в ликовании так потрясли ее, что она невольно весело и добродушно удивилась:
- Что!? Божественность не я? Я не Божественность? – на что он грубо и хмуро одернул:
- Милочка, Божественное не может пребывать в человеке,  Оно очень, слишком очень далеко и высоко от него! – они стояли и смотрели друг на друга. Он  пожалел, что нагрубил ей, а она, в свою очередь, проронила:
- Ты никогда не сможешь обладать такой способностью проникновения, как мы, женщины. Со свойственной нам, женщинам, нежностью ощущений мы первые полностью воспринимаем неслышные проявления незримой Силы, действующей по Воле Творца во Вселенной. Вы, мужчины, воспринимаете эту силу только частично и воплощаете Ее в деяния, – она так быстро тараторила об их с Тоней тайности Великого Бытия, что невольно прорвавшаяся улыбка с его лица, дала ей ответ. Ей, Татьяне – Царской Женственности, истинную очаровательность, какую он заметил. Они не заметили, как дошли до его дома, всю ночь, разговаривая без устали. И на следующий день они говорили без умолку.
 Но за столом Юрий бросил безобидно: «Когда я ем, я глух и нем!». Вечером родные, узнавшие про связь Татьяны, приехали из другого села на телеге с ее детьми и мужем:
- Мам. Ты очень убогая и невежественная мать. Чего приехала с сим срамом?!
- Я те дам «убогая», я те…покажу «невежественная», - бросилась на нее, неряшливо одетая женщина, с кулаками, подзывая Татьяниного мужика, чтобы расправился с ее любовником.
- Ма-ам, ты слышишь, а… в…ца, - не своим голосом, душераздирающе закричала Татьяна. И голосом громоподобным казалось, на всю вселенную, она смогла остановить ее и мужа, ринувшегося на Юрия. Юрий коротко, с достоинством и гордостью прочеканил:
- Татьяна теперь, с сегодняшнего дня, назначается моей женой. Категорически я освобождаю ее от Ваших супружеских пут.- Таня бросилась на шею Качалову и повисла на нем.
В горнице она постелила детям, накормив их и обмыв. Оглянувшись на Юрия, она вспомнила своего смехотворного мужлана, который обладал ее с оскорбительной лестью, в результате чего она превратилась в глупую самку, ведя в пучину себя и двух малышей. А сейчас она начинала расцветать. Он, ее родной, любимый, вечный, светлоокий, лучезарный до конца ее дней. И она вся светится. И, как луч света, вся горит.
- Какие у тебя небесные, прелестные, чудные малыши, Танечка! Как же их зовут?


                70 часть.



- Павлушка и Лидушка. Ах, Юрий, Юрий, мне так стыдно перед твоими сельчанами. Если бы не мой страшный чудовищный бас, он бы тебя, этот дьявол, тупица, убил.
- Я карате, самбо, дзюдо знаю, Танюшка! Я бы ему так накостылял, что он бы меня вовек не забыл. Как ты жила с ним, моя голубушка? Я просто диву даюсь. У него же глаза как у Киркорова - черта. А ты?! Я когда плавал на корабле капитаном…
- Ты, капитаном на корабле?!
- Меня в молодой юности поразил Грей, герой из книги Грина. Я так глубоко ушел в его роман, что мне однажды трудно было распознать, где я нахожусь: в самой земной жизни или в сновидении, где я жил несколько лет. Так способен был переживать только человек, находящийся во сне, так как во сне дух частично сбрасывает путы мозга.
Так вот, оказавшись в своем творении, что я ждал и воплощал, я отдал команду своим ребятам поднять паруса. Корабль мой был, как я ощущал его, самодвижущий механизм. Мне открылось большее в Познании и я возликовал, созерцая себя Греем в «Алых Парусах», сознательно я чувствовал это Чудо Подобного Творения, воспаряя к сияющим Высотам, которые вправе был назвать своей отчизной. Но голос мой внутренний жаждал скорее, как можно раньше, заполучить ту Ассоль, обладателем коей так и не стал на Яву,чтобы в жизни ее назвать возлюбленной.
Я, между прочим, стою пред тобой, Татьяна, не мужчиной, а мальчиком.
 И тогда, на корабле, я чувствовал себя, как властелин Гриновского романа, который воплотит в жизнь его роман про Ассоль. Ты заметила меня спокойного, бесстрашного, когда на тебя напала вдруг матушка. На самом деле, я очень отзывчив, быстр, мгновенен, когда случается такое в присутствии мне близкого и дорогого человека. Но тогда?! Я был неслыханно, как никогда в жизни, потрясен той ассоциацией, общность которой заставила меня поистине вздрогнуть.
Я хочу сказать что ты дивно оказалась похожа на ту Ассоль,
Какая  приснилась во сне?
Так, я расскажу тебе далее мои грезы. 
Плыву я с ребятами, где простираются средневековые леса. Один был юморной, шкодливый, и до того шустрый, что я только диву давался. Предлагает он мне книжный план, как в кино было, когда Грей, встретив в лесу, спящую Ассоль, надел ей заветный перстень. Я смотрю на него смеясь, и говорю: «А перстень ты захватил с собой?». Он улыбается, доставая драгоценность из штанины, и кивает, прищуриваясь, головой. Мы все ахнули, когда бриллиант сверкнул на солнце, и засветился яркими, радужными цветами. Перстень был окутан некой возвышенной Святостью. Человеческое слово «красота» слишком слабо для того, чтобы в его форму удалось вложить хотя бы приблизительное представление о царящем  виде его света, и, при том, вложить так, чтобы это стало понятно земному человеку.
 И вдруг, у леса, мы увидели будущую обладательницу этой сказочной бесценности. Шкодливый Санек пропел: «Эта станция, на которой ты ее встретил». «А при чем тут станция?» - возроптал я. Но он многозначительно меня перебил и продолжал: «Судьба – это поезд на станции,  который останавливается при переведенных стрелках. Помнишь, Пушкин писал:
«О, сколько нам мгновений чудных
Готовит просвещенья дух…»
И в конце: «И случай, Бог изобретатель!». Так вот, чтобы человечество не сбилось с пути, не погибло, Бог уберегает его, переставляя стрелки. И Таню он послал в лесной сад, в прекрасное великолепие чистоты для встречи с тобой, освободив и избрав от ее, окутанного серой паутиной, глубокой тоски бытия».
Татьяна перебивает его от страстного нетерпения, кивая головой и хлопая рукой по груди, спрашивает:
- Юра, Юрочка! Так это я там была, в том далеком и высоком пространстве времени. Ну, говори же скорее, не лукавь?!


                71 часть.


 
Юрий смотрит на нее загадочно. Он ее уже всю изучил, будто знает ее сто лет. Он распознал в ней высокие Ценности Истинной Женственности, в которой раскрывалась та чистая Сила, которой наделена только утонченная чувствительность Женственности, дабы использовалась она только во благо:
- А можно, Татьяна, тебя поцеловать?
Это время шло так медлительно долго для Тани, будто она прожила уже многие годы, прежде чем услышала такое. Она автоматически рапортовала «да», и в голову, грудь, ноги вступила хмель, когда он приблизился к ней. Обняв ее, и положив легонько на кровать, он приблизился к ее губам. Она закрыла глаза. Целуя ее, он почувствовал, как тело ее расслабляется. Звук ее, почти неслышный, подсказывает ему, что она жаждет его, млеет, дух ее затмевается им. Он расправляется, как можно быстрее, с ремнем, и нежность ощущений обуславливает, кроме того, и чувство прекрасного. Сердце его подсказывает, что ее надо целовать, целовать, целовать. Она ненасытна, будто путник, прошедший пустыню, без капли воды.  Он впервые с женщиной, и ему сладко, вольготно и приятно. Она вся в его власти, и он может наслаждаться… ею сколько ему будет угодно. Но вот, в темноте, он вдруг ощущает привкус соли и влагу у нее на щеках. Он заботливо и нежно волнуется: в чем дело, почему она плачет:
- Исповедуйся мне, родная. Если у тебя лежит тяжелый камень на сердце, то сбрось его играючи, не боясь. Я выслушаю от тебя, моя прелесть, все, все, что угодно, лишь бы ты была невесома, налегке и, как луч света, всегда жизнерадостна.
От такого, слишком галантного, понимания, ее благородное женское достоинство просыпается,  и она рыдать начинает неутешительно, взахлеб.  Юрка растерялся. Такого оборота он не ожидал. Он целует ее лицо, глаза, груди. И он бы хотел, очень жаждал расцеловать ее всю…. Он ей шепчет, чтобы она не стеснялась, не робела. Но ее подлинный стыд – свидетельство легчайшей уязвимости, благородной Женственности – не испорчен. И она, тигрицей на него вскочив, ногтями царапает его тело, чтобы охладить пыл, хочет оставаться загадкой, и чтобы он ее любил, не познавши всю…. Он переворачивает ее под себя, целует любвеобильно, как никто ее не целовал и нежно теребит груди. У нее сильно кружится голова. Она уже согласна, чтобы он делал с ней, что только пожелает. И он тоже весь во власти вкусить ее…. Теперь он видел в ее глазах безумство, отрешенность от стыда и, чтобы ее насладить полностью, удовлетворить, как еще никто ее не удовлетворял, не хотел, не баловал, он перестал говорить напутствие, предназначенные Любовью – Владычицей, средь тайн великого бытия.


                ПОЛОСА  ИСТИНЫ. ЧАСТЬ 72. РОМАН.



 Она тихо постанывала от избытка сладостей истомы, а он вкушал ее с огромным упоением, вспоминая, при этом, свою Тоню, которой не мог так глубоко орудовать.
- Господи! – произнесла она подавленно, - Как же хорошо! Но мне потом стыдно будет смотреть тебе в глаза.
Они неслись по лазурным волнам бесконечной любви. И он ее убедительно и проникновенно просил, чтобы она не стыдилась ни сейчас, ни потом.
Она возникла для него из кошмаров новая, истинная Женщина, являясь Искупительницей, основой новой благородной Жизни, деяний человека во вторичном Творении, что освободилась от отравы, и погибели! И он хотел и желал ее на всю оставшуюся жизнь, коль не разрешилась судьба с Тоней. И удовольствуясь ею в высшей степени, он был в предвкушении того изумительного восторга, что она будет всегда, пока он будет жить!
- Не всегда! – вдруг ни с того, ни с сего, проронила она, прервав его потайные мысли.

 Он воззрился на нее от удивления расширенными глазами, приоткрыв рот, и несколько секунд даже не мог ничего промолвить.
- Как ты могла проникнуть в уголки укромные сердца моего!? – он был ошарашен, изумлен и, присвистнув, отстранился от нее, будто она какая-то неведомая, непознанная – объект, которого страшатся и пугаются, как если бы вспыхнуло Созвездие прекрасной Таинственности.
 И он вмиг вспомнил их первую встречу, когда она держала ответ на диву в точности, которая называет себя скрупулезностью. «Откуда она познала  АБД-Ру-Шина даже лучше, чем они с Тоней вместе взятые? Будто не Тони, а она была главным, самым высшим посредником между Богом и людьми. На Землю, как он знал, Бог всегда посылал, чтобы помочь человечеству, пророками мужчин, а это – женщина»
- Милейшая, дорогая, Татьяна Леонидовна! – обратился он к ней после минутной паузы. Раскройся мне вся, вся, без утайки. Знаешь ли ты книги, которые написал Оскар Эрнст Бернгардт, второй сын Божий? – она смотрела на него любвеобильно, радуясь ему, любуясь им и впитывая его каждый жест, взгляд, мимику самого родного ей  лица в мире.
 Он потаенно проговаривал про себя: «Так что же ты молчишь? Коль счастье неизбежно, когда оно пришло к двоим, а не к  одной?» 
Она повторила выше написанное вслух, и сказала, чтобы он прочитал все это содержание полностью. Он был ни жив, ни мертв. Такое случилось с ним впервые. Глаза его от страшной, волнительной и сладкой, до мозга костей, любви, стали мутные-премутные и, теперь она уже испугалась за него. Но он не дал ей выскочить из кровати. Прояснив свои очи, он дополнил, смотря на губы ее съедающим взглядом:
- «Я пью из губ твоих напиток сладкий,
Нежность.
Я буду для тебя поистине благой»,
 ну, дальше ты знаешь.
- Нет, не знаю! – сказала она, и провела играючи пальцами, по его губам.
- Что ты не знаешь? – улыбнулся он, проваливаясь на нее, будто одержал победу над ней.
- Тебя не знаю.
- Так познай, - ответил он растерянно, не зная, что она под этим подразумевает.
- Ты знаешь, Юрий, мне как-то неудобно, это, пожалуй, не скромно.
Юрка быстро ответил:
- Таня, Танечка, - говорил он заговорчески, весь охваченный кипучей властью любви, - К. С. Станиславский по этому поводу высказывался: «Излишняя скромность очень глупа».


                73 часть.



- Ну, тогда, пойдем в твою баню.
Юрка удивился, но промолчал, подумав: «Зачем она волочет меня в баню?».
 Когда он прижимал ее к себе, она сказала, приглушенным во сладости, голосом, что можно ему расслабиться.
Таня впервые ликовала, как распустившаяся роза. Он мял всю ее нежно, ласково, пламенно и горячо. Внутри ее кипел ураган вспыхивающей страсти. Он знал, что ей блаженно хорошо, так как она, чувствовал он, витала на седьмом небе.
 Но вот вдруг она молниеносно повернулась к нему лицом и сказала, что хочет одна побыть.
 Он подумал, что умнее молчать, не перечить, и как малыш маме разрешил ей это,  -- вздохнул, улыбаясь своей начинающейся мужской жизни, по   быстрому  обмывшись,  направился в свою спальню.
Она вошла тихо, незаметно, когда с прикрытыми глазами он почувствовал ее руки на своих ногах.
 – Зачем трусики одел, глупый, скромный господин?
- Стесняюсь, моя, воистину, загадка! – ответил он, приподнимаясь.
 - Лежи, лежи, и тихо лежи, - сказала она, довольно таки, грубо, снимая с него подштанники.  Он хотел было сказать, что она похожа но гончара, а он вроде бы для нее, похоже, как глина, смотря в ее деловые, суровые, окутанные властной поволокой, очи, но осекся, боясь того, что он (рассказав ей про Женю), поймет, что он развратник и извращенец.
- Ничего не извращенец! – выпалила она, краснея вся, как алый мак, располагаясь  на нём.               
- Но откуда ты все знаешь? – не обратил он внимание даже на свое воспрянутое  орудие, приподнялся и громко воскликнул ей на ухо:
- Мы чем будем заниматься: любовью или полемикой?
Читая его мысли, действительно формуя, будто глину, своей властью, его индивидуум ,.она задумалась о том, если б всегда она жила бы с ним, - это было бы поистине  - удивительной сказкой! И сжав его  со всей силы, она  еле, еле пролепетала; - «Никогда я тебя не отпущу!»
 Тогда он грубо и бесцеремонно отбросил её руки, не желая быть глиной, и сказал ей вызывающе пренебрежительно:
- Я хочу знать от тебя только одно, если уж тебе так это угодно. Почему ты, такая яркая, глубокая и слишком далекая со своей зрелостью, развитостью подобная Заре….
Да Заря! Я нисколько, не преувеличиваю! Ты занимаешься сей низменной страстью??!!, и не хочешь рассказать мне, что ты за Звезда такая пленительного счастья? – съязвил он специально, чтобы вызвать в ней гнев, когда говорил про звезду.
- У тебя и комплимент – хвалебное песнопение для меня и игнорирование.
- Да! Потому что давай заниматься лучше тем, что меня интересует, а не низменными потребностями.
- Но, это наша любовь, венец того, что мы достойно получили в дар  от нашего Отца за то,
 что мы его дивные дети вплелись в Его Нити.
Творение возникло только по Божьей Воле, по Его Законам. Нити Законов, взаимодействуя, опускаются все глубже, порождая повсеместно стремление к развитию, сами они все более и более развиваются в то время, как вокруг нитей в стремительном движении идет процесс формирования нового Творения. Так, эти Законы дают Творению  одновременно Опору, возможность Существования и Расширения. Нет ничего, помимо Божьей Воли. Она одна приводит в движение. Все в Творении направляется Ею.



                74 часть.

 

Только человеческий дух не вплелся в эти Нити! Он запутал их, а тем самым, и себя самого, ибо хотел идти новыми путями, по своей воле, не принимая во внимание уже имеющиеся готовые пути.
Усиление Света теперь изменит это положение. Нити всех Божьих Законов в Творении будут заряжены большей энергией, которая сильнее натянет Их. В результате этого неслыханного натяжения Они будут отведены в исходное положение.
 При этом, запутавшиеся в них, затянутое ими будет высвобождено с такой  внезапностью и неудержимостью, что все неподобное будет просто уничтожено в ходе этого Процесса, и не сможет занять место в Творении. Погибнет все сущее – будь то растения или животные, горы, потоки, страны, государства или человек – если они, в последний момент, не смогут доказать свои Богоугодность и Истинность.

- Постой, Татьяна, ради Бога. Если мы вплелись в Животворящие Законы, живем, разумеем и действуем по ним, зачем  объясняешь  мне все это? Я хочу знать про твое мировоззрение, принцип, и почему тебя волнует сейчас этот окончательный венец любви, а не духовный? Я прямо-таки, очень страстно жажду вторгнуться в твое Царство Духа и, насколько будет возможно, понять и поднять его. Ты для меня явление животворящее, знание. И чтобы пополнить свои познания, ты можешь для меня оказаться, в какой-то мере, чистейшим и высочайшим источником, кладезем мудрости, - он посмотрел на нее многозначительно и строго и почему-то еще не зная, от какого предчувствия, стыдливо и нерешительно отвел вдруг очи в сторону. Наступила затяжная пауза. Он решил обернуться в ее нахождение. Он не поверил своим глазам. Татьяна тряслась. У нее даже отстукивали дробью зубы. Цвет лица ее и тела были темно-бордовыми. Он не на шутку испугался, слетел с кровати и, не зная, что за симптомы болезни ее одолевают, вмиг очутился у ее ног, как побитая собака.
- Таня, Танечка, что с тобой? Ты слышишь меня, родная? – тряс он ее. Голос его стал плаксивым, жалобным, и он бы пустил слезу пред ней, но тут он увидел в ее глазах то же безумство, (когда он ее нежил, баловал) и отрешенность от стыда. Он был поражен ее одурманивающим, сногсшибательным, обуревающим ее всю, состоянием. Она была будто та женщина, которую не кормили 35 лет, потом показали, что Бог предназначил для нее не только еду, духовную пищу, но еще и наслаждающую, приятную и блаженную для тела.
Он был ошарашен, потрясен до глубины души. Он встал. Сказал в пол голоса, что с ней все ясно и развалился на кровати. Таня, видя, что ей все пути-дороги открыты, просто и естественно  взобралась на него и понеслась…
 Он говорил ей вкрадчиво и безмятежно, что если она спрятала лицо под волосами, и ей свободно, то ему не вольготно, и он бы выпил немного вина, чтобы расслабиться и не чувствовать себя скованно. Она ответила ему покорно, что только в этом случае надо пить, и не в коем больше. Что настроение, состояние души человек еще не научился себе поднимать, так как он на земле не дух, а всего лишь его зародыш.
- Почему, Таня, человечество живет так плохо, несчастливо?
- Нет Веры настоящей, истинной на Земле. Вера должна быть животворной, как и требовал некогда Христос, иначе она теряет смысл. Животворность же означает бодрствование, взвешивание и испытание.
- Ты говоришь об ударах судьбы – испытаниях? Каковы же они у тебя в жизни были, коль ты такая умудренная? Такая уверенность и убежденность, как у тебя возникает в жизни в тягчайших обстоятельствах.
Она подождала его, чтобы он лег, и выскользнула из его объятий. Он вопросительно взглянул на нее, недоумевая. А та, в свою очередь, очами указала в оконце, мол, рассвета мы с тобой совсем не заметили.



                75 часть.

 


Юрий Олегович Качалов стал председателем колхоза «Солнечный Октябрь». Единодушно и единогласно сельчане избрали его, когда решили сменить старого председателя - пьянчужку и вора, думая, заранее, о его кандидатуре без каких - либо компроматов.
 Юрка, видя такой оборот дела, сразу после увядания, хирения, что Антонина не будет  его, расцвел.
 Дела в селе не по дням, а по часам так быстро налаживались в благополучную сторону, что в очередной газете «Сельская жизнь» статья «В ногу с передовым временем» стала сенсацией в Московской телепередаче.
Что-то заерзало у Краснопольского в сердечке, когда, выступая по телевидению, Юрка обратил на себя его авторитетное внимание.
Подобное по роду своему и подобию притягивает аналогичное себе!

Встретились они на равных. Долго разговаривали, беседовали. Юрка тогда заикнулся про труд второго Сына Божьего и у Краснопольского задрожали пальцы, когда он вник в содержимое:
- Еще по маленькой? – был вопрос Юрия для Владимира.
- Давно пристрастился к спиртному? Руки то у алкоголиков только трясутся.
Краснопольский встал, демонстративно поежился и ответил:
- Вот почему у меня засвербило вот здесь (и он показал рукой в область сердца), когда я случайно встретился с тобой глазами по телевизору.
 Ты был посредником между мной и Богом. В народе это называется – предчувствовать сердцем.
 Я слишком хорошо осведомлен, как глубоко пало, погрязшее в духовной мгле человечество. У меня не только дрожат руки – у меня дрожит дух. Ведь Господь после этой книги не уступит мне и пяди и привлечет к ответу. Я уже и от жизни бы отказался, не только от Его щедрых Даяний, как подумаю, сколько предстоит мне невыносимых жуткостей пройти.
- Кто же был твоим учителем, Владимир?
- Державин! Это был мудрый человек, я таких никогда не встречал. Я понимал ценность наших встреч, его советов – всеми силами возжелать добра, очистив свои помышления. И не отступать более, а прилипиться к этому со всею страстью, со всей энергией!
- Ты вознесся, Владимир, - говорил он певуче и как-то по-особенному, проникновенно, - изменив самого себя и окружающий мир! Как же и с чего ты начал вырастать в гиганта, в какого сейчас превратился?




             ПОЛОСА  ИСТИНЫ. ЧАСТЬ 76. РОМАН.



Глаза Краснопольского загорелись, а потом вдруг внезапно потухли. Юрка в первый раз в жизни с захватывающим духом, наблюдал такой переменившийся в очах феномен.
- Я начну со СПИДа.
Юрка недоверчиво воззрился на друга, совсем не понимая, что тот имеет в виду.
- Понимаешь, - начал Владимир вкрадчиво и таинственно рассказывать свою исповедь, будто батюшке, призванному от Бога, – оказался я в явлениях жертвой, не лишенной известной трагикомичности. Однажды для меня исчезло средостение между посюсторонним и потусторонним миром.  Вдруг я оказался на семейном празднике в приличном обществе, и прислушался, к оживленной беседе дам за столом. Одна из дам, или девиц высказывает во время беседы весьма нелепые суждения о поведении тех или иных лиц, задевающих ее моральные устои. Конечно, все это я видел в сновидениях неоднократно. Все они вплелись в мою жизнь на Яву и оправдались мною, благодаря тому, что я добрался до Вершин великой движущей Силы.
- А они, женщины, оправдали себя в жизни? Ты же разговор поведешь о них, и странно почему ты вдруг затронул тему СПИДа?
- Эти женщины, а вернее дьяволицы, прислужницы присные, Люциферовы жрицы, грязноты,- ведьмы умерли, кроме одной – первой – Светы.


Когда умер дорогой, незабвенный мой, Державин, я был в непередаваемом Никакими словами, отчаяние.
Один я его очень сильно понимал.
Перед тем, как ему умереть, за два года до его смерти, мне было великое видение.
Уснул, я помню тогда, на рассвете, и ты представляешь, чудо дивное, неслыханное ко мне вдруг снизошло. Чудесный благодатный свет заливал это явление. Это была, непостижимой для людей, красоты, женщина. Ее волшебный блеск, подобный нежному мерцанию жемчуга, не давал мне как следует, хоть немного, разглядеть ее небесное лико. Но я ощущал всем духом своим, что она такая же совершенная в умудренности своей, как и был мой светлый Державин.
Стоя тогда над могилой учителя, и чуть не свалившись, от горя, в нее, я невольно обратил внимание на женщину, которая подхватила меня и усадила на скамью. Немного забыв про Державина, я с большим удивлением воззрился, на сею даму, громко воскликнув: «Я где-то встречал, видел вас!» и силился вспомнить, где я так явно и отчетливо видел эту мери. Она смутилась, покраснела и, отвернувшись, через минуту, вынула из сумочки визитку. Грациозно встав, она удалилась, оставив меня. Я уже не был так удручен своим благодатным наставником, чья смерть и сейчас и печалит, и мучит мое сердце. Тогда, я помню, остановился на ее, непонятном мне совсем, загадочном образе. Я был так околдован нашим, уже давним, знакомством, что не заметил, как вдруг вспомнившийся ее образ, перешел в видении на Яву в сон. Я тебе начал рассказывать, как оказался на семейном празднике, или в приличном обществе, и прислушался к этой дамочке, которую встретил на кладбище.  Этот сон про нее мне снился, когда мне было лет десять. Так вот, продолжу дальше. После ее нелесных суждений о поведении тех или иных лиц, я с удивлением замечаю, что на шее именно этой гордой ревнивицы общественной морали повисло тельце младенца, а то и несколько. Но дело было не только в ней. Звали ее Света. Я ясно видел, что к четырем сидевшим (звали их Полина, Ирина и Дина), прилепились деяния их подлинного воления. Деяния их в разговоре зачастую находились в самом вопиющем противоречии, как с их словами, так и с тем, с чем стремились показаться эти женщины и, таким образом, они утверждали себя в глазах окружающего мира.  На них куда больше вины, нежели на тех, кому они выносили приговор. Отпущенные им земные годы промелькнули, как один миг, и тогда им самим пришлось предстать перед Судьбой, пред лицом которой действуют иные Законы. И что же они будут делать?


                76 часть.



К сожалению, в большинстве случаев, человеку легко удается обмануть грубо-вещественный мир. Напротив, в эфирно-вещественном мире это исключено. К счастью, там человеку придется пожать то, что посеял. А посему, никому не следует отчаиваться  оттого, что на этой Земле до сих пор, хотя и временно, господствует несправедливость. Ни одно злое помышление не остается не искушенным, даже если оно не стало грубо-вещественным деянием. И представляешь, Юрий, в эту же ночь, снится мне больница.
- Ночью, после твоего знакомства со Светланой?
Краснопольского передернуло, когда Юрий назвал ее полным именем. Взгляд его осветился полным презрением:
- Да! – сказал Владимир и посмотрел на своего друга.
Тот час Юрий уловил перемену в его очах. Они светились открытым теплом, добротой, что, по инерции, Юрий не выдержав, обронил:
- Твой взгляд мгновенно меняется, как выключатель: темно, светло, светло, темно.
Владимир продолжал:
- Как на Яву снилось, как тебя сейчас вижу: лежу в палате, еще человек 6 в ней. Заходит врач, садится напротив меня и говорит равнодушно мне мой диагноз. Мол, у Вас, сударь, СПИД. Я там навел страшный тарарам. Я им всем объясняю, что в жизни я в той области, где нет ничего праведнее Гармонии. Как же я теперь могу умереть?
Юрку вдруг осенила, заключающая этот аккорд, мысль:
- Так, если их начальные буквы каждого сложить, получится «СПИД».
- Так я то этого в начале не знал, а когда уразумел, прошел невыносимые, тягчайшие испытания. Эти испытания сейчас проходит Полина. Утопившись, она увлекла за собой в земную смерть и свое двухлетнее дитя. Пробудившись в потустороннем мире, она ощутит себя утопающей в мрачном илистом водоеме, ибо в эфирной вещественности оживут последние мгновения, столь ужасные для души. Вместе с ней испытывают такие же непрестанные муки и все, подобные ей по роду своему. При этом мать держит на руках ребенка, прижавшегося к ней в смертельном ужасе, и это не смотря на то, что земное деяние произошло при других обстоятельствах.  Она сначала бросила дитя в поток, а затем уже утопилась сама.
Юрка слушал, раскрыв рот и выпучив глаза. Он, сам Краснопольский, встретился с огненной стервозной нечистью. На это Владимир, поняв его мысли, ответил:
- Блажен тот, кто пережил события жизни и не важно, что они вызывали в нем: радость или горе?
- Я догадываюсь, - ответил на это Юрий, ошеломляюще, - почему ты начал встречаться с этими падшими. Потому, что в этих встречах ты хотел увидеть образ той чарующей красавицы, которая была во сне.
- А почему она утопилась вместе с девочкой, моей дочкой? – Владимир последние слова произнес с щемящей душу печалью, - я отвечу.
 Жили мы со Светкой почти во дворце. Отец ее мер города, и мать ее была уж очень представительной. Где она отыскала этих подруг, с которыми сидела за столом, сам Бог знает.
Я то, одну Светку запомнил, когда мы встретились с ней во сне, когда было мне 10 лет. А на ее день рождение пристала ко мне эта утопленница. Такие вещи начала рассказывать про нее, что мне стало дурно. Сам, говорит, можешь увидеть, чтобы удостовериться в моей правдивости. Я тебе, говорит, видеокамеру принесу.
Любил я Светку. Но иногда, я ее ощущал, как гадюку. Сидит, бывало, она на мне, когда мы в интимной связи. Нагибает голову к моим устам, а у самой глаза змеиные. Я тогда вспоминал народную пословицу, что женщина должна быть мгновенная, как змея и кроткая, как голубь. Но меня не покидала всегда мысль, почему, как мне рассказывали, (а я думал это враньё), она делает аборты и не хотела детей?
Во взгляде, действиях, манере держаться , когда я наблюдал со стороны по долгу за ней, я поражался ее змеиной выраженности.


                77 часть.


И этой змеиной величавой грациозностью она заворожила меня полностью.
Однажды приходят нам приглашения. Мама с мэром-папой устраивают бал-маскарад. И вот там я встретил своего порядочного друга, художника. Рисовал он изумительно грандиозно.
 Подзывает он меня на этом пиру и говорит так вкрадчиво, в волнении великом, скороговоркой:
«Ты где ее отыскал? Ты о чем думаешь, что ощущаешь к ней? Как ты, такой умный человек, с воспаренной, утонченной восприимчивостью, мог не заметить в ней гадючести?».
 Я в шоке говорю ему, а у самого дух захватывает: «Как ты мог разглядеть, так скоро, в ней сей порок?» Он меня развернул так, чтобы я смог увидеть ее профиль. И тут предстает змея в полной своей выразительности.
«А как же с народной мудростью быть, которая гласит, что женщина должна быть кроткая, как  голубка и мудрая, как змея?» - спросил я.
 На что он ответил: «Есть нечто Прекрасное в том, что мы выбрали для себя Путь Добра. Однако же, нет ничего более жалкого, чем парализовать этой гадюкой свой собственный дух, неумеренно расточая свои силы в слепом угаре чувств. Ты вступил на ложный путь под ее влиянием «опытного» окружения и, сначала застрял на месте, а затем скатился вниз. Я сморю на тебя сейчас Владимир, и вижу, что аура твоя, опутана мрачными вибрациями. И это иго тебе надо как-то сбросить. Я ощущаю тебя деревом, которое даст прибежище лианам, служа им опорой и поддержкой, после чего они, в конце концов, лишают дерево жизни, опутывая и удушая его».
В тот момент его окликнул очень близкий ему друг, когда я, под напавшим на меня ужасным впечатлением повлекся за ними в огромную, всю залитую светом, залу.
 Его друг, которого звали Сергеем, представил свою работу, которую он, якобы, успел выполнить, но ее надо обнаружить.
 «Как же можно ее обнаружить, если зала не видна с каким-либо художественным произведением?» - спросил его друг Александр и воззрился на меня, будто предвидел, что я могу быть его поддержкой и опорой. Мой давнишний друг влек меня, впечатляющей меня всего, приятностью общения, слишком избыточным пониманием, вплоть до полной симпатии. Его взгляд как бы говорил мне: «Помогай, да скорее вперед без страха и сомнения. Да и себе тоже.
В серьезном волнении любой путь, в конечном счете, приведет в цели!» Я радовался неприкосновенному, заложенному во мне Дару Сокровища, который был волением Добра.
 И все фибры души моей были открыты, чтобы выпустить Светку-змейку из себя. И я видел, ощущал, как ее злостная, коварная амплитуда частот колебаний выходила от меня безропотно, а чистая, незамутненная Искра взвилась бушующим пламенем, указующим путем, ведя к штормам.
Я демонстративно остановился рядом с ними и, как дирижер, сделал возле гениальнейшего труда несколько взмахов, движениями рук, показывая, возмущаясь, и начиная злиться. «Ты, что, милый Вовик, штор никогда не видывал?» - воскликнул он. «Я то?» - говорил я победоносно,  с растяжкой в голосе: – «Видывал» - и веселился, смеясь, как ребенок: «А ты вот взгляни, подойди!». Сергей посмеивался себе в усы, заслуженно гордясь той силой дарования, которую вложил творец в его душу и руки. Александр уже вызывающе кричал: «Вовка, глупый, да ты смотри, дурак, что там за шторами, гости то нам клич дают, чтобы к ним шли». Дальше я не мог уже что-либо сказать. Глаза у меня были на мокром месте, к горлу подполз комок. И прятал свои дурацкие, добряцкие гляделки от рядом стоящего, и торжествовавшего Сергея.


                часть 78.


 А я думал, что человеку неведома ликующая благодарность Господу, проявляемая в радостном наслаждении, данном ему сознательным бытием, и в желаемом, и по праву, ожидаемом Богом соучастии в великом Творении во благо Его окружения! Он даже не представляет себе, что именно в этом, и только в этом, таится его истинное благо, его продвижение, его воспарение.
Дальше уже Александр не выдержал. Он издал страшный рев льва и, пирующая толпа, хлынула в просторную залу. Александр в то же время, сорвался с места и кинулся к нам, чтобы показать и рассказать зрителям, что мы мумии, которые не знаем, что разыгрываем из себя. Но, когда Александр подошел вплотную  к необыкновенно красивым шторам, люди разом затихли, потому что у художника были преувеличенно открытые глаза и рот от восторга, а руки делали непроизвольные движения, как маятник часов: от пирующих – к шторам и наоборот: посмотрите, мол, да вы только взгляните.!!!
Все непреднамеренно ахнули, не зная, что же там, за шторами: какой зверь, чудовище скрывается, и ринулись всем скопом к загадочной таинственности. Я краем глаза наблюдал за Сергеем. Тот стоял за шторами и, не стыдясь, вытирал слезы.
Когда же гуляющие достигли ненастоящих, нематериальных штор, все так громогласно гаркнули, что чудо - художники и я залились заразительным и неудержимым смехом. И тут всех прорвало. Смеялись до упада, как по команде, все обратили внимание, в удивительном изумлении, взгляды на Александра:
 мол, если ты ему, Сергею, по роду и подобию такая же исполинская сила в искусстве, живописи, покажи и ты свое умение.
Тот не растерялся, совсем, конечно, не ожидая от друга – художника  такой титанической мощи, какая таилась в нем самом:
«Айда!» - воскликнул он, как юноша залихватски и, с пробудившимся в нем буйным шумным задором, возгласом, и указательным движением вперед на дверь, показывая и говоря как бы: пойдем ко мне, я тоже могу козырнуть своим непревзойденным талантливым шедевром: - «У меня, милейшие, знатнейшие господа, вы найдете чудо не хуже!».
Все ожидали подвоха, тайности  тайных, как это и произошло на самом деле. Обошли все комнаты, искали даже на кухне.
Что-то подсказывало мне (ну, конечно же – внутренний голос, способность развития к ощущению), что надо вернуться в столовую.
 Она ликовала многоголосным птичьим криком. Окна были раскрыты настежь. Была теплая, ясная погода.



                ПОЛОСА  ИСТИНЫ. ЧАСТЬ 79. РОМАН.



Виноград «Дамские пальчики», «Изобелла», зеленый и темно-синий, лежал вместе с другими фруктами. И лишь на подоконнике стояла большая, величественная царская ваза с «Дамскими пальчиками». Я внимательнейшим образом воззрился на белый подозрительный подоконник. Стая птиц, округлым образом летая, как рой пчел, долго не находила себе места возле соблазнительного, сладкого винограда, вспархивая, улетая, привлекая к себе новых посланцев к миражу. «Но, в чем дело?» - думал с волнением я: «Почему птицы, клюнув раз фрукты, сразу же поднимались ввысь, не отведав как можно больше этой прекрасной глюкозы?
Ужели Пушкарский обманывает птиц, как Есенинский обманул людей?». Факт оставался очевидным, когда я, подойдя ближе, обнаружил с привздохом, созданную животворяще Александром картину: «На, ко, отведай!». И тут же подумал, направляясь искать Пушкарского:  «Пусть моя находка будет известна только Сашке». Сообщив о своем поиске, я незаметно сунул в карман его штанин свой адрес, приглашая его с Сергеем к себе.
Приехав домой, и сняв в прихожей туфли, я затаил дыхание. Мне показалось, что в квартире кто-то есть. Через пять минут наваждение развеялось, и я решил немного прикорнуть, сделав в зале полумрак.  Лежа на боку на софе я прикрыл глаза и глубоко задумался. Чувство ощущения никогда не подводило меня, и я заметил, что если я сейчас открою глаза, то рядом будет находиться кто-то. И когда я их открыл, то подпрыгнул до потолка. Передо мной вырисовывалась самая настоящая ведьма. Космы лохматые все разметались на голове. Взгляд неживой, полумертвый. Нос горбатый, губы ядовитые. Вся в лохмотьях она представляла поистине чудовищно-кошмарное, ужасающее зрелище. Я так жутко, душераздирающе взвыл, что она вмиг отпрянула, но не исчезла.
- Это я, - прогундела она и на минуту замолчала. Я понял, что это Полина. Но каким образом она могла проникнуть в дом? В это время она переодевалась за ширмой, и объясняла невинно, что сняла оттиск с ключа, когда они зашли со Светланой в квартиру и та небрежно бросила их на туалетный столик. Потом, незаметно подлетев ко мне, она начала меня успокаивать. Мне стало противно, и я презрительно обронил: «Тискаешь меня будто я лев, как укротительница тигров». Она посмотрела на меня торжествующе, и в ее плутовских глазах заиграл огонь, соблазнительно действующий на меня. Я даже забыл о своих приятелях, которые должны были вот-вот появиться, званные в гости. Будто пьяный, я разомлел в ее притягательных, коварных поцелуях, и уже разрешал снимать с себя ремень, когда вдруг пронзительно прозвенел звонок.
- Вы к кому, ребята? – был ее строгий возглас, когда, застегивая наспех ремень, меня охватила неприятнейшая мысль: «Как нехорошо! Будто я бабник, развратник.
 Подумают, что я извращенец». Но Полина завитала, как весна, как птичка певчая. Ребята не могли в ней заподозрить дьяволицу. Она с лихвой могла пустить пыль в глаза, и танцевала удивительно, изумляюще и пела, а фокусы показывала, все только диву давались.
Рассказывая, будто, читая книгу, Краснопольский ошарашен был тем, что время показывало 4 часа 30 минут. Он растерянно и смущенно посмотрел тогда на Юрия и пробасил:
- Давай шампанского за нашу дружбу до смерти!
Вот уже как 10 лет Владимир бросил курить. А Юрий тянул пятую впервые за столько лет прожитой жизни, от большого волнения, затянувшись, дав святой обет Отцу, что никогда не возьмет в рот ни одной сигареты.


                80 часть.


 
- Я только что закурил, - был ответ Краснопольского, когда тот мрачно сдвинув брови, не поверив, ответил:
- Ужели?
-Да! В первый раз с тобой искренне, по душам общаясь.
- Бог тебя простит, Юр, если ты побалуешься и, как можно быстрее, бросишь. Я на эту бяку потратил очень много лет своей жизни. Что я только не делал. Не спал ночи, насилуя себя, сей проклятущей наркотой. Очень много, выбрасывая пачки сигарет, даже, иной раз, купленные на последние гроши. Один раз выкурил 5 пачек за 2 дня. Ничего не помогало. Сильно печалился, переживал, болел, что покурю. Потом стал молиться. Снится сон, что я бросил курить. Ну, я думаю, во сне, навсегда. Ах, нет! После смерти дочери……….
Юрка прерывает разговор и, отмахиваясь от нареканий, наставлений, торопит Краснопольского продолжить  рассказ про дьяволицу.
- Юрий! Каждая из них снилась мне, кроме одной – Дины, Дианы. И ты представляешь, после застолья (я как средостение между посюсторонним и потусторонним мирами), чувствую, что замечен одной мери. Она как кобра, чудовище, гипноз волочет меня на кладбище. То женщина, то ядовитая змея – она периодически меняется, и мне кажется, что я совсем привык к бесовскому перевоплощению и это так и должно быть. На погосте – трупный яд. Это она его всколыхнула из-под земли, и одним мгновенным взглядом, заставляет меня снять   брюки.            Я чувствую, как это стыдно, позорно, страшно, но делаю это, а она опускается на колени, открывает рот, и  её, вдруг, змеиное превращение в кобру  потрясло меня. На языке у кобры смертельный яд. Она пичкает меня им во все пихательные и дыхательные и все моё  существо загипнотизировано вместе с мыслями и духом.
 Потом она начала производить гестаповские эксперименты, какие в жизни обозначились на яву.  Грызла она (кольцеобразная кобра) меня часто. Зубами впивается, щиплет. Это, говорит, аппликаторы Кузнецова, иглоукалывание,
 и этим у меня поднимала экстаз, её очень долго занимать любовью.
Самое интересное, заметь, я не ощущал с ней никогда хоть малейшей приятности…. Во рту у нее постоянно воняло. Я слышал, но никак не мог верить этому, что она занимается минетом у мужчин. Потому что хитрая сука была, до жуткости. У меня один раз  хотела заняться, чтобы я не мог подумать о ней такого, и то, произошло это, когда, изумленный ею этим, я свалился в усмерть, придя уставший с работы, получше весь закутавшись, чтоб не случилось этой извращённости... 

Сперма во рту быстро разлагается и надо чистить зубы, но она, дура поганая, даже не ощущала у себя во рту неприятный, очень дурной запах. Но гипноз ее надо мной был столь силен, что сказать ей это, высокопоставленной, принципиальной, интеллигентной особе было свыше моих сил. Однажды, после грызания, я стал весь в гнойных язвах. Боли мои были непередаваемы. Даже после этого я не ощущал, какой-либо ненависти к этой смердячей падали.
После больницы я застал очень интересный эпизод. Захожу домой, к себе домой, не к своей гестаповке. И что же ты думаешь? Присвистываю с выдохом. На кровати у меня спит Полина.
 Оказывается однажды на вечеринке (был банкет у богатеев, и там была Полина), она, танцуя со мной и, прижимая меня очень крепко и страстно к груди, вытащила из пиджака ключ и, сделав оттиск, положила его назад в карман незаметно. Я тебе вскользь поведывал про это. Она вывела меня из равновесия. Ты знаешь, Юрий, что беспокойство есть злейший враг души, ибо оно потрясает, данную человеку от Природы оборонительную стену, зачастую открывая тем самым, доступ Злу, что не смогло бы проникнуть иным путем. Мой результат нынешнего вычисления был весьма неполноценным, думая, что Ольга-Лилия, какую я видел во сне, из Святой Божьей Книги является в гадливой Светке тем знамением, какую мне приуготовил Бог.


               
                81 часть.


 Тем самым, я взвалил на себя жуткие, тяжелейшие испытания вместо того, чтобы насладиться духовной Свободой и Радостью – Источником Силы, способной защитить от самых мощных, недобрых влияний.  Так вот, хочу тебе рассказать, каким удивительным путем я от нее отделался. Но опять же таки попал из огня, да в пламя. Откуда же я мог догадываться, что моя благодетельница будет подстать Светке.
- А почему ты ее так называешь? – спросил недоуменно Юрий.
- Вот, слушай дальше. Светку ожидала плохая участь, так как она страстно и жгуче мечтала прилепить меня к себе навсегда, и если бы не Полька, я был бы прикован к ней. Поля проснулась, потянулась, зевнула и, как ни в чем не бывало, по быстренькому, привела себя в порядок, и полезла в шкаф. Вынув оттуда мой самый лучший шведский костюм, подаренный мне к Рождеству, она присела напротив меня и произнесла: «Ты знаешь, мне этот костюм надо обязательно отдать очень нуждающемуся в одежде мужчине, и если ты не против….».  Она не договорила, потому что увидела, что мне его нестерпимо жалко, и я ни в коем случае не хочу его отдавать. «Это же Светка тебе его подарила» - сказала она. Я даже не мог произнести что либо, так как нетерпимый стыд охватил меня, что она думает, что я жадный, и я весь залился краской. Первый раз я увидел себя вишнево-пунцовым, когда дверца шкафа, отворенная, с зеркалом, взглянула на меня. Прошло 2 часа. Телевизор что-то там бормочет. Полька не появлялась. И вдруг,  ты представляешь, ни с того, ни с сего от меня начала отходить кольцеобразная частота колебаний. Я сначала не понял эту амплитуду, но когда в дверь ворвалась разгоряченная Поля, будто за ней гнались, и на одном дыхании проговорила: «Теперь расстанься с ним. Я его сожгла!». Я поразился реакции разорванной системы связи явления. В то же мгновение в видение предстала царевишна  Светка, но взгляд ее был потухающим, а потом и совсем не живым, мертвым, ужасным.
 Я  ликовал!!! Передо мной встала Полина, я удивлялся и чуть не плакал, что, наконец-то явилась та, из книги, которую послал мне Господь.
- А что за фрагмент произошел у вас, когда к вам с Полиной нагрянули те два знаменитых художника? – спросил Юрий, неловко чувствуя себя, что перебивает Краснопольского.
- А, да! Я же не договорил, перебивая себя тем, что тебе пора ко сну.
- Нет, нет, что ты. Я бодр и весь во внимании, - ответил улыбаясь Юрий, поднося Краснопольскому бокал шампанского.


                82 часть.



- После очередных фокусов Полина включила скрытую камеру. Съемки были озвучены. Там Светка фигурировала и нависла над всеми, как темное грозовое облако. Мне стало чертовски душно. Вся та компания, которая смотрела картины сих двух художников, показывалась в бане. Художников, разумеется, не было. Но там были 29 человек, чистые во всех отношениях. Полина, конечно, была со Светкой самим исчадием ада. Она потом оправдывалась мне, что начала эти извращения только потому, что Светка грозилась отобрать у нее Аленку, ее дочурку. Получилось, что того полу было половина и другого столько же. Баня была с двумя бассейнами,  столовой и огромной залой-прихожей. Хорошая, нежная, обволакивающая душу, музыка лилась отовсюду. Светка носилась как буйно-помешенная, то из мужской зачумленной обители, то из женской, предлагая всем шампанского, в коем был добавлен чистый спирт. Все стали очень быстро соловеть. И естественно, хоть и не слишком приятно, что именно женский пол раньше мужского перешел все допустимые границы: с одеждой они почти совсем расстались, и пали так низко, что доходили до полного бесстыдства, встречаемого лишь в ранней Содоме и Гоморре. Было видно, что способность к ощущению функционировала у каждого индивидуума в пол силы, ее как будто придавило нечто тупое. У них, в состоянии высокого напряжения, пребывали только нервы, управляющие сферой чувств и инстинктов тела, искусственно возбуждаемые заблуждениями неправильного воспитания, ложного мировоззрения и самообмана. Светка с Полькой танцуют соблазняюще, совсем раздетые, стриптиз. Чаша скоро переполняется, и наступает кошмарное возбуждение. Теперь у этих сексуально-возбужденных масс перестает быть какая-либо ранняя внезапная робость, механически подсознательного содрогания.
 На мгновение в сердце Светки закралось «идейное эротическое  устремление», и она, ворвавшись неожиданно в гущу зрителей, ухватилась железно за юнца, выволакивая его на всеобщее обозрение. Сняв быстренько плавки, она обжимает ладонями его попу, прижимая его и целуя. Парень на глазах тает (Ну, Светка тогда-то, вероятно, почистила свою полость рта), а эта змейка, набравшись чудовищной сообразительности, как быстрее заставить всех соединиться…, вскочила на мужика (я про Польку), у которого стоймя стоял, как у жеребца, и давай на нем прыгать при всех на полу. Танцующая с юношей Светка, глазом замечает, что ее гости, светские, современные люди, стали чумные, видя  рядом  Польку , опускается всё ниже в танце,  демонстративно начиная заниматься минетом, от чего молодец становиться бессильным, что-либо изменить, и лишь с ужасом взирает на то, как его протянутые руки до  ее головы судорожно опускаются, будто плети и великое удовольствие в нем превышает  его меру контролирования стыда. У людей стремительно стираются грани, отделяющие нравственное от безнравственного, теряется способность к четкому суждению. Система понятий меняется так, что столь многое, еще недавно вызывающее отвращение, теперь воспринимается, как вполне естественное,  не стоящее даже удивления.
Везде размещены спиртные напитки, лимонад, разные явства с преобладанием фруктов и, в виде жевательной резинки, находятся презервативы. Некоторые присаживаются на диваны и сразу целуются, как в кино, щупают друг друга, очень цинично, пошло, пахабно.


                ПОЛОСА ИСТИНЫ. ЧАСТЬ  83.  РОМАН.


Одна  пара пожелала танцевать, желая продлить имитацию, как у Светки с юнцом. Но женщины и девушки   очень стесняются этим заниматься при всех, и тычась об стоячии члены своими лодыжками,  уединяются от глаз.
Но везде камеры. Вот старик с девушкой. У нее возникло желание над ним поюродничать, ее. Глаза его пококетничать. Стоя позой «сзади» она наставляет свою кругленькую, полненькую задницу. Он с выдохом объемлет горят, он весь трясется от старческого маразма. Ей противно, что он дергается, она уходит, посылая на прощание воздушный поцелуй.
Именно эти ситуации и стимулы к подобным, буйно разрастающимся извращениям и необходимо, в первую очередь, было внедрить этим двум ведьмам.
- Юрий! – обращается Краснопольский к другу, - я уже несколько лет занимаюсь писательской деятельностью, но в сем кадре зачумленных людей, про это безнравственное отродье, я не специально сделал пробел. Когда я смотрел эту скрытую камеру, а это было еще до кольцеобразной амплитудной кобры, когда она еще не вышла вся из меня, я реагировал с пессимизмом, с пассивностью, как в поговорке говорится: чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. Но когда эта мерзость полностью очистилась от моей души, я весь содрогнулся в смертельной муке, когда приступал к описанию, что творилось в сих кадрах. Так что будь любезен, воплоти эту ничтожную гадливость в мой рукописный пробел, что будет потомкам, как культурно-воспитательная работа. И тогда книги Маркиза Д`эсада и породу, и подобные ему сожгутся, сотрутся навсегда, так как этот по истине Шедерв-СПИД будет противоядием, сильнодействующим средством. Люди должны увидеть, что чудовищная вина лежит не только на женщине. Она ведь всегда остается ни чем иным, как верным оригиналу, отражением мира идей, парящего над ее народом. Но прежде всего, среди женщин должны произойти великие перемены. В их нынешнем состоянии Исцеление возможно лишь посредством серьезной операции, насильственного и беспощадного вмешательства – любая опухоль удаляется острым ножом и швыряется в огонь. А иначе, она уничтожит и все здоровые органы.


Прошел уже год, как отвезли в больницу Тоню и ее сына, Володьку. У Володи в черепе была небольшая трещина, врачи не видели прямой опасности для жизни. Специалисты, профессионалы и мастера, они, обладая немалыми познаниями в медицине, применили самые сильные укрепляющие лекарства. Больному пустили кровь и давали необходимые лекарства. Было сообщено, что больной встанет на ноги, но к тому злободневному  стечению обстоятельств, все врачи, лечащие Володьку, разбрелись, разъехались куда-то. В больнице оказалось много шарлатанов, которые не лечили, а калечили, и он постепенно впадал в оцепенение. В то время, в палате у Антонины, не пробуждающейся из комы, аппарат, контролирующий сердечную деятельность, начал показывать, что она пробуждается.




 Наконец, она однажды, вскочила, предчувствуя смерть сына, позвонила своим друзьям, попросила, чтобы принесли одежду и разыскали того врача, который предвидел у Тони кому. В этот страшный день эти доктора объявили Володьку умершим и отнесли в морг с его еле слышными словами в неком рычании: «Я жив».
- Таковы были невнятные слова, которые он в отчаянье пытался вымолвить, поняв, что его несут в морг.
«Может это за моего отца Всевышний меня карает?» - подумал Вовка и невыносимое стеснение в груди, от душевных и телесных мук, сдавили его сердце железным обручем. И самые ужасные видения стали его преследовать. Вот землекопы уже начали его погребение заживо. Удушливые испарения сырой земли, холодные объятия гроба, давящая теснота последнего жилища, мрак беспросветной ночи, безмолвие(словно в пучине моря) незримое, но осязаемое, присутствие Червя победителя – все это и в добавок: мысли о воздухе и зеленой траве над головой, воспоминания о любимых друзьях, маме, которая поспешила бы на помощь, если бы знала о беде, и уверенность, что этого им никогда не узнать, что ты обречен навеки покоиться среди мертвых – все это, наполняло его сердце  леденящим и нетерпимым ужасом, перед которым у нас, у смертных отсутствует самое смелое воображение. Нам не дано изведать таких страданий на Земле – мы не в силах представить себе ничего подобного даже на дне Преисподней. В это время по коридору бежали врачи, Володькины друзья и жуткая, в захлебывающихся рыданиях, мама.
Когда в морг первой влетела мать, то, споткнувшись и перевернувшись, она по инерции подлетела по полу как раз в то место, где находился ее мнимый смертью, живее всех живых, Вовка.
Сначала все оцепенели от ужаса, но медлить было нельзя, и врачи вскоре овладели собой. Оказалось, что Вова еще жив, хотя в глубоком обмороке. С помощью эфира его привели в чувство, а через некоторое время он совсем поправился и мог вернуться еще когда его оживили в морге.