Людоед из Страны Гудвина. По Бауму и Волкову. 1
- гл.1 -
ЖУТКАЯ НАХОДКА УРФИНА ДЖЮСА
Рано утром, на рассвете, по Жёлтой Кирпичной Дороге, ведущей в Изумрудный Город, неторопливо шёл человек, негромко насвистывая что-то.
Вставало солнышко. О чём-то своём пели птички.
Дорога шла через густой Лес Синей Страны, хорошо знакомый ему, десятки раз исхоженный им. Хотя он и был подданным соседней Голубой Страны Жевунов, впрочем очень близкой отсюда.
Граница двух королевств была совсем недалеко, перед началом этого Леса. Граница Голубой и Синей Стран. Граница владений Жевунов и Молчунов. Она никак не была обозначена.
Все местные люди и так прекрасно знали: до Леса - Жевуны, а с началом Леса - Молчуны. Зачем ещё обозначать как-то эту самую границу, кому она нужна.
Путник этот раньше был искусным столяром. Затем он стал фермером-огородником, забросив ремесло столяра. А потом он нанялся к злой волшебнице Гингеме, помощником и учеником. Звали этого человека Урфин Джюс.
Шёл он к своему приятелю, мрачному и нелюдимому барону Фобосу де Кри, который жил в старом сером феодальном замке, в глуши этого большого и густого Леса, неподалёку от Жёлтой Кирпичной Дороги, ведущей из Голубой Страны в Изумрудный Город, в страну Гринов - любителей зелёного цвета. Часть этой Дороги проходила через большой Лес Синей Страны Молчунов.
......................................
Урфин Джюс был подданным Голубой Страны. А барон Фобос - Феодал Синего Королевства. Но это не мешало им приятельствовать.
Урфин жил на окраине родной деревни Когида, около пещеры волшебницы Гингемы. Это было, вобщем-то, не очень далеко от замка барона Фобоса. Часа три-четыре ходьбы напрямик, по лесам и полям. И на час-два больше - по Жёлтой Кирпичной Дороге.
Повзрослев, Джюс построил свой собственный дом рядом с жильём Гингемы, чтобы жить поближе к злой волшебнице, и подальше от ненавистных ему сородичей - кротких и добрых Жевунов.
Он ведь и был одним из этих Жевунов. Но лишь формально, условно.
Родители его умерли в детстве. Он был сиротой.
Воспитывать мальчика, и обучать его ремеслу, взялся брат отца Урфина, деревенский столяр. Он жил в этой же деревне.
А недалеко от них, рядом с густым тёмным Лесом, находилась мрачная глубокая пещера Гингемы. Эта пещера была жилищем и резиденцией правительницы Страны Жевунов.
Родство с робкими, весёлыми Жевунами не нравилось Урфину, и раздражало его. Став взрослым, он ушёл от своего дяди-столяра, который напоследок подарил племяннику набор столярных инструментов, на первое время его самостоятельной жизни.
Джюс поселился ещё ближе к густому Лесу и к пещере злой Гингемы, которую он уважал. Так близко к пещере Гингемы ещё никто не селился; робкие Жевуны её боялись и не любили.
.................................
Молодой столяр старался во всём отличаться от своих сородичей: и одеждою, и видом, и жилищем, и поведением. Быть непохожим на этих добрых и робких человечков, вот чего хотел гордый и властолюбивый, нелюдимый и угрюмый Урфин.
Все Жевуны ходили в одежде и в обуви голубого цвета. Шляпы у них были голубые, остроконечные, с широкими полями, а на верхушке этих шляп был большой хрустальный шарик, сверкавший на солнце, как бриллиант.
Снизу, под полями шляпы Жевуна, были пришиты серебряные бубенчики, которые звенели при каждом движении головы хозяина шляпы, чем доставляли своему владельцу большое удовольствие и радость. На ногах у них были голубые башмаки, либо голубые сапожки-ботфорты. Дома они носили на ногах мягкие голубые тапочки с серебристой окантовкой поверху и с весёлым голубым помпончиком.
Урфин же, в отличие от своих сородичей, носил одежду и шляпу зелёного цвета, без всяких там полей. И конечно же - никаких этих детских бубенчиков и помпончиков.
Фактически, у него это был просто колпак зелёного цвета. В своей зелёной одежде и в зелёном головном уборе он был больше похож на Грина - жителя Изумрудной Страны, чем на своих соплеменников Жевунов.
Башмаки и сапоги-ботфорты у него были коричневые. Свою талию он стягивал широким коричневым кожаным ремнём.
У всех Жевунов домики были круглые, голубого цвета, с крышей, очень похожей на шляпу владельца этого домика, только без бубенчиков. А на верхушке крыши - большой хрустальный шарик, как и на шляпе у того же Жевуна.
А вот дом Урфина был совсем другим. Его дом был мрачный, и угрюмый. Как и его хозяин. Всем назло, он построил свой дом не круглым, а четырёхугольным. Из толстых лесных брёвен.
Окрасил он свой дом в коричневый цвет. На верхушке крыши, вместо непременного большого хрустального шарика, он прикрепил чучело орла.
От общей привычки Жевунов постоянно делать жевательные движения, даже без всякой еды во рту, он решительно избавился ежедневными упражнениями перед своим домашним зеркалом.
Это удалось ему без особого труда, достаточно быстро. У мрачного и нелюдимого Урфина была сильная воля, что ни говори.
................................................
Вобщем это был решительный, целеустремлённый, властный человек. Он был совсем непохож на своих родичей Жевунов: ни внешне, ни внутренне. Просто какой-то угрюмый и неприветливый чудак.
Роста он был выше среднего, - среди Жевунов, конечно же. Волосы на голове у него были тёмные, обычно растрёпанные. Бороды и усов он не носил.
Брови его густые, нависающие над острыми умными глазами зелёного цвета. Нос с горбинкой, длинноват. Подбородок выдаётся вперёд, но не сильно. Кожа лица чуть смугловатая.
Почему он был непохож на всех остальных Жевунов, - ни видом, ни характером, - никто не знал. На этот щекотливый вопрос, наверное, могла бы ответить лишь покойная матушка Урфина.
Во всём этом, возможно, была виновата профессия его достойной матушки в молодые её годы. Она тогда была актёркой странствующего театра-балагана, и частенько гастролировала в различных Королевствах Волшебной Страны.
В том числе, она не раз ездила и в Жёлтую Страну, родину хмурых и неприветливых Ворчунов. И даже в полудикую горную Страну драчливых и лихих Прыгунов.
Возможно, некоторые из этих обстоятельств бурной молодости уважаемой мадам Джюс как-то и сыграли свою какую-нибудь маленькую роль в появлении на белый свет младенца Урфина, а в последующие времена - и в мрачно-угрюмом характере его.
Кто ж знает. За давностью-то лет. И за скрытностью личной жизни замужней актёрки бродячего театра-балагана, - покойной матушки Урфина, земля ей пухом.
.........................................
Король Синей Страны Молчунов СинЕус был приятелем обоих этих угрюмцев - барона Фобоса де Кри и начинающего колдуна и чародея Голубой Страны Урфина Джюса - помощника и ученика волшебницы Гингемы.
Их всех троих объединял сходный, неуживчивый и угрюмый характер, сварливость и нелюбовь к роду человеческому.
Можно сказать даже, что не просто нелюбовь, а более того, - презрение ко всем этим суетливым и копошащимся в своём примитивном быте стадным существам, называемыми человеками.
Все трое наших героев были типичными мизантропами, т. е. человеконенавистниками.
И хотя между ними троими существовало различие в их положении: Синеус был королём Синей Страны, богатым правителем своих подданных - Молчунов. Барон Фобос де Кри был аристократом, феодалом, богатым человеком в своей Синей Стране. А вот простолюдин по рождению Урфин Джюс был всего лишь небогатым простым Жевуном.
Но это совершенно не мешало Урфину иметь гордый и заносчивый характер, твёрдую силу воли, огромные амбиции, и честолюбивые мечты.
Он всегда мечтал стать, ни больше и ни меньше, как правителем Страны Жевунов. Ну, хотя бы, помощником или заместителем правителя, кем он вобщем-то и стал, поступив на службу к Гингеме.
А если когда-нибудь повезёт - то можно ведь стать и правителем всей Волшебной Страны, включая и её столицу - ослепительный, богатый и блистательный Изумрудный Город. Ну не зря же он носит на себе зелёную одежду Гринов, жителей Изумрудного города.
Таковы были скромные мечтания бывшего простого деревенского столяра и фермера-огородника, а теперь ученика и первого помощника могущественной волшебницы Голубой Страны старушки Гингемы.
Ученика великой волшебницы Гингемы! Будущего колдуна и чародея! Это вам не хухры-мухры! Вот так вот!
А это ведь ничуть не меньше, чем какой-то там устарелый и пыльный феодально-аристократический титул, от которого в наше времечко, зачастую маловато толку и пользы.
- Нафталинчиком попахивает от старинных титулов этих, - частенько подумывал про себя Урфин, - Устарели они малость.
Простых людей Джюс не любил и презирал не меньше всякого знатного аристократа, урождённого феодала.
Он ведь и был явным аристократом и феодалом, по своему духу, по своим наклонностям, по своим стремлениям, и по своим воззрениям.
Как ученика могущественной волшебницы Гингемы, его уважали и частенько побаивались даже и его приятели - и барон Фобос, и даже сам король Синеус.
- Чёрт его знает, кем он в конце-концов будет, этот властолюбивый и жёсткий Жевун, - иногда размышляли они в часы досуга. Ведь возможно и великим колдуном и правителем! Чем Госпожа Судьба не шутит!
Не зря же они ввели его в свой избранный и недоступный простому люду, высокомерный аристократический круг.
Не зря он на равных был приятелем обоих этих гордых феодалов.
................................
Все трое были ещё относительно молодыми мужчинами. И все трое не были обременены ни узами брака, ни детьми. У них не было ни сварливых жёнушек, ни постоянно орущих и писающихся малолетних отпрысков.
Барон де Кри правда был когда-то женат, и у него даже было семь детей - четыре сына и три дочери. Но все они - и жена и все семеро детей куда-то постепенно пропали, испарились.
Он обычно говорил любопытным, что все они уехали к родственникам, но в народе поговаривали, что барон их просто... съел. И что он, ко всему прочему, ещё и... людоед.
Но барону Фобосу было ровным счётом наплевать на все эти досужие сплетни и вымыслы. Он не обращал на них никакого внимания.
В народе шептались, что он съел для начала всю свою многочисленную живность - быков и коров, коз и овец, свиней и кроликов, гусей и уток, индюков и кур.
Затем, сожрав постепенно всю свою домашнюю фауну, он перешёл... на людей - и слопал всех своих слуг и подданных. Потом он скушал всех наёмных работников. Ну, а уже после всего этого, он взялся за жену и детей. На десерт. На сладкое, так сказать.
Вот такие вот досужие толки и тихие разговоры про благородного аристократа старинной фамилии, барона Фобоса де Кри.
Сам он был небольшого роста, толст, пузат. Руки как у гиббона, - длинные, волосатые, сильные и цепкие. Ноги коротенькие и кривоватые. На плечах он носил косматый плащ из шкур диких зверей.
В длинных волосах на голове, собранных в пучок, он носил своеобразное украшение - павлинью косточку. В ухе его болталась здоровенная золотая серьга.
Бороды и усов он не любил. Бакенбардов тоже. Ему хватало и густых, мохнатых чёрных бровей. И толстого носа-пятачка, как у любимых им кабанчиков.
И вообще, он считал себя эталоном мужской красоты и мужественности. Почти Аполлоном, как ему представлялся этот чужеземный древний бог.
......................................
Постепенно в его зАмке не осталось никого, кроме него самого. Но он не унывал. Он вылавливал случайных путников на Жёлтой Кирпичной Дороге, проходящей недалеко от его мрачного лесного зАмка.
А также он ловил зазевавшихся грибников и ягодников, рыбаков и охотников. Было чем поживиться барону в родном тёмном и густом Лесу.
Когда путников и грибников с охотниками сильно поуменьшилось-поубавилось на Жёлтой Кирпичной Дороге и в Лесу, около зАмка, - он прибегнул к хитрости: вкопал столб на обочине Жёлтой Кирпичной Дороги, а к нему гвоздями приколотил зазывательную табличку, своего рода рекламу, зовущую проходящего путника недалеко в Лес, за поворот, навстречу своему счастью и исполнению его любых заветных желаний.
И находились простаки - сворачивали налево, на лесную дорожку, замощённую диким булыжным камнем. И... пропадали куда-то навсегда.
А Фобос де Кри терпеливо и упорно дожидался, пока очередной простодушный Жевун или Молчун, или кто там из них ещё, - сами придут в его ловко расставленные сети. Как муха влетает в сети паука.
Он любил мясо. Он его обожал.
...........................................
Иногда, сильно оголодав, соскучившись по свежему мясу, он со странным вожделением поглядывал на своего приятеля Урфина, и даже... страшно сказать, - на самого короля СинЕуса, которые изредка захаживали к нему, скоротать вечерок.
Но когда те ловили этот его алчный, голодный, волчий взгляд, - он скромно опускал свои грешные глаза вниз, или отводил их в сторону. Мало ли что могло им показаться в вечернем сумраке его Замка.
Но топор и большой разделочный нож в его зАмковой кухне были всегда исправно наточены до остроты бритвы.
Его большой кухонный нож отнюдь не залёживался, и часто шёл в ход на кухне полутёмного зАмка, закрытого для посторонних глаз.
Угощая своих двоих приятелей свежим мясом, он говорил, что это свежая оленинка, лосятинка, или лесной кабанчик. Они конечно же... верили ему. А как же иначе?! Конечно же... кабанчик или лосятинка.
Верили, но от вкусного угощения вежливо отказывались, на радость барону.
...................................................
И вот теперь он сам, своей собственной персоной лежит на лесной мощёной дорожке, ведущей в его мрачный зАмок от Жёлтой Кирпичной Дороги.
Лежит в луже собственной крови, разрубленный пополам топором или саблей неизвестного злодея, как та же оленинка, или тот же кабанчик, добытые в лесу бароном, и освежёванные им на кухне - для вертела, сковороды, или для любимой его большой медной кастрюли.
В руке его была зажата, в последней предсмертной судороге, огромная палица с железными шипами-гвоздями на конце. На плечах Фобоса де Кри был его любимый косматый плащ из шкур диких зверей, весь пропитавшийся кровью усопшего барона.
На мощной бычьей голове барона была надета его любимая большая медная кастрюля, видимо вместо боевого рыцарского шлема, или защитной каски настоящего воина, типа викинга.
- Рыцарь - он... во всём рыцарь, - уважительно подумал Джюс, разглядывая медную кастрюлю, напяленную на баронову башку, и разрубленную на две половины, вместе с непутёвой головой барона умелой рукой неизвестного воина.
О ком же это он подумал, про настоящего рыцаря? О бароне, напялившем на свою большую голову медную кастрюлю вместо рыцарского шлема ? Или о том неизвестном, который отправил тёмную душу барона на небеса?
- Кто же тот могучий злодей, что поверг в прах нашего доблестного рыцаря-барона, любителя свежего мяса... лесных кабанчиков? Развалил на две половинки нашего бедного мясного гурмана, барона Фобоса - грешника и плотоядного обжору.
...........................................................
Урфин размышлял дальше, стоя над поверженным телом своего грешного и яростного приятеля:
- На две части! Как какой-нибудь... дровосек ! Как лесоруб профессиональный, чтоб его черти драли! Тюк топориком. И готово. И нет барона. Уноси готовенького. Кто... на новенького?
Надо быстрей идти к королю СинЕусу, - подумал Урфин, - может он что-то знает. Может это он сам и разрубил напополам нашего добра молодца, с его скромными людоедскими наклонностями?
Может барон с голодухи хотел скушать своего повелителя, короля СинЕуса, и накинулся на него, аки зверь рЫкающий? А тот и угостил его своей верной сабелькой? Свистанул от души - и напополам.
Тюк по темечку - и нет гурмана и обжоры. И нет больше на свете белом раба божьего Фобоса, царство небесное плотоядцу грешному.
Тюк по темечку - и нет могучего и непобедимого барона.
Воистину, нет на земле непобедимых. Ибо, на любого непобедимого всегда находится свой победитель.
- Пойду-ка я напрямик, через лес. Так быстрее.
Только вот занесу останки барона в его зАмок, благо что подъёмный мост через ров опущен, и ворота в замок широко распахнуты. А то ведь сожрут нашего Фобоса дикие зверюги кабанчики, не пожалеют, как и он их не жалел.
Урфин затащил то, что осталось от барона в зАмок, в рыцарский зал, и положил обе половинки барона на огромный круглый дубовый стол. Накрыл его баронским синим знаменем Синей Страны.
Затем он закрыл ворота зАмка, и побрёл напрямик, через Лес, к королю Синей Страны СинЕусу - своему второму приятелю.
В Лесу было раннее, свежее, бодрое утро. Высоко в небе заливался жаворонок, славя своей немудрёной песенкой Жизнь и этот Белый Свет.
До ушедшего в вечность барона Фобоса де Кри никому на всём Белом Свете не было абсолютно никакого дела...
(Продолжение следует)
***********
28 июл 2013
СПб