ПРИОРИТЕТЫ
Попробуем подобрать общее название для всех форм реализации констант. В отечественной литературе существует термин «чувствование» (М.Г. Ярошевский). Мы предлагаем другое, более короткое и привычное обобщенное название: «эмоция». Употребляя термин «эмоция", будем с этих пор подразумевать не только чувства – простые, сложные, любые, но и все ощущения.
Тот кардинальный факт, что отличительным свойством всего является существование абсолютных констант и что эти константы реализуются системой
"C---Н" (СТРАДАНИЕ ---НАСЛАЖДЕНИЕ) в форме эмоций, заставляет придти к выводу, что именно эмоции – главная компонента психики.
Эмоции – это язык (и «речь») системы. Эмоции крупномасштабны. Прямое или косвенное обслуживание эмоциональной деятельности является функцией всех без исключения, от самых малых и простых до самых сложных и важных, механизмов системы. О третьем обстоятельстве мы говорили в предыдущей главе: это прямая связь между представлением о прогрессивном в целом характере эволюции и развитием языка системы, а следовательно, и усложнением эмоций. И последнее. Как уже неоднократно утверждалось, эмоции служат непосредственным «топливом», питающим все без исключения психические процессы. Это утверждение, вероятно, не нуждается в специальных доказательствах, но во избежание недоразумений попробуем коротко обосновать его.
Система "C---Н" является атрибутом всего живого. Описание системы невозможно без привлечения категории абсолюта. Язык системы или, что то же, язык абсолютов служит тем единственным, на который любой индивид переводит в конечном счете все остальные языки мира: естественные, специальные, «СОС», словом, все внешние воздействия на систему. Благодаря этому, каждый индивид воспринимает мир также на языке системы. Конкретная специфика всех возможных реализаций констант полностью исчерпывает все свойства и функции живого существа как данного существа. Абсолюты и функционирование системы служат единственным движителем (мотивом) любого поведения. Система "C---Н", таким образом, представляет собой аппарат управления и в силу одного только этого она является иерархически высшей «подсистемой» любого живого (чувствующего) организма.
Если даже существуют какие-то психические механизмы, непосредственно не связанные с деятельностью системы, что представляется невероятным, они должны работать либо каждый на своем «топливе», либо же только на «топливе» системы. Другого универсального генератора активности в психике быть не может. К этому выводу нас обязывает все то, что мы сказали в предыдущем абзаце, в частности управляющая роль системы, ее иерархически высшее место в ряду всех подсистем организма.
Предположение, будто другие механизмы психики используют каждый свое топливо кажется излишним расточительством. Коль скоро мы можем обойтись одним его видом, следует сделать именно это. Однако, если есть неопровержимые доказательства, что существуют психические процессы, непосредственно не связанные с работой системы, и если доказано, что их питает не эмоциональная деятельность, а что-то другое, - стало быть система является одним из нескольких «генераторов энергии», а психическая активность поддерживается разными видами топлива. Но поскольку таких доказательств явно не существует в природе, наша «энергетическая модель», мы полагаем, достаточно обоснована. (Напомню, что выражения «работа» и «энергия» - только метафора, как, впрочем, и «топливо»). Все сказанное выше означает одно: эмоции обладают безусловным приоритетом перед всеми прочими формами психической деятельности.
Чтобы проиллюстрировать этот тезис, попробуем подыскать конкурента эмоциям. Обычно в качестве такого конкурента, впрочем, что я? – в качестве бесспорного «лидера» психики называют способность к индуктивному, дедуктивному, точному, абстрактному, спекулятивному, логическому, аналитическому и не знаю к какому еще мышлению. Назовем такую способность «интеллектом». Мы уже писали, что этот термин не слишком вразумителен, но все же он чуть конкретнее других. «Разум», например, явно подразумевает наличие каких-то чувств. «Рассудок», наоборот, слишком уж подчеркивает, что он антагонист эмоций. «Мудрость», или «ум» - вообще неизвестно что такое. Поэтому выберем «интеллект». Не вдаваясь в какой - либо анализ этого феномена (представим читателю сделать это по собственному вкусу), остановимся только на его роли в системе "C---Н".
По нашему убеждению, интеллект является лишь рабочим инструментом эмоций: не оно руководит их «работой», а они – его. Это не исключает, конечно, периодической смены ролей. Время от времени какие-то «интеллектуальные» (?) – мыслительные, скажем, процессы выступают в качестве инициирующей и «языковой» внешней, по нашему определению, среды. Всем знакомы, например, чувства удовлетворения, подъема, связанные с решением логической задачи и вообще с интеллектуальной, особенно творческой деятельностью. Однако за исключением эпизодической роли «граничного» языка, работа интеллекта не отражается на формах и процессах объективизации констант. Здесь действуют иные «механизмы»: биологическое «наследство» человека и внешние в самом широком смысле воздействия на систему.
Интеллект также не играет сколько-нибудь существенной роли в формировании эталонной иерархии. Его функция – находить оптимальные формы поведения. Напомним еще раз: единственным движителем любого поведения является константы "С и Н" и система "С---Н". Интеллект же призван определять лишь стратегию поведения, чтобы человек, используя язык системы и повинуясь директивам эталонной иерархии, мог решать свои извечные человеческие проблемы: как сделать жизнь радостнее, счастливей, как избежать неизбежного – горя и страданий.
Могут возразить, что мы игнорируем роль интеллекта в процессах познания и тем самым упускаем из вида его основную функцию. Наш ответ сводится к следующему. То, что интеллект является инструментом познания, это общеизвестный факт, на котором нет смысла останавливаться особо. Почему именно интеллект избран для данной роли, вопрос другой, решение которого не входит в нашу задачу. Что же касается утверждения, будто эта роль является его основной функцией, то здесь чуть более подробные разъяснения.
Выше мы уже дали свое определение основной функции интеллекта. Сводить ее к достижению какой-то одной цели, значит, по моему, неправомерно сужать его роль. Подобные представления характеризуют интеллект как инструмент реализации целей какого-то одного, пусть иерархически высшего «элемента» системы: уровня, класса уровней, ансамбля или гиганта. Мы же убеждены, что интеллект служит орудием реализации целей многих и классов и ансамблей уровней системы "С---Н". Таким образом, наше толкование основной функции интеллекта предполагает расширительную оценку его роли и не только не умоляет, но и в известном смысле возвеличивает его значение. Если же допустить, что все это не так, что главной функцией интеллекта является достижение какой-то одной цели, тогда установить эту цель (а стало быть и функцию) в приложении ко всему человечеству безусловно нельзя. А, кроме того, причиной, породившей упомянутую цель, - какой бы она ни была – служит не интеллект, а эмоции, к примеру, та же любознательность. Все это, в общем, элементарно. Я хочу отметить лишь одно обстоятельство.
Хотя выделить «главную» (но отличную от названной нами, конечно) функцию интеллекта применительно ко всему человечеству нельзя. По отношению к каждому отдельному человеку это сделать нетрудно. Причина здесь очевидна: иерархия ценностей – в данном случае это просто синоним эталонной иерархии – у разных людей построена по-разному. Всем нам знакомы люди, для которых познание как таковое не является чем-то существенно важным. В то же время для ученых, философов и просто массы дилетантов поиски истины составляют смысл жизни. Но даже у профессиональных искателей истины «чистая радость познания» отнюдь не исчерпывает всей ценности познания. Не менее, а скорее более важную роль играет возможность донести свои знания другим, т.е. принести пользу обществу. Иначе говоря, решающим фактором в определении познания как безусловной ценности служит не сам процесс познания, а этика, точнее, наличие определенных этических норм. Именно они заставляют ученого, сознающего важность своих исследований для человечества, провозгласить познание не только основной функцией интеллекта, но порой и целью существования всего людского рода.
Таким образом, мы суммируем. Первое – какая-то одна цель не может быть основной функцией интеллекта у всех людей. Второе – иллюзия, будто такая цель все же есть и называется она «познание», порождена, как правило, этикой, т.е. в конечном счете чувствами.
Из всего сказанного, я думаю, ясно, что интеллект явно «не тянет» на роль конкурента эмоций. Мы ведь еще не сказали о значении эмоциональной деятельности в той же гностике. Между тем мы убеждены, что эмоции и здесь являются главным оружием. Внечувственное познание – это родная сестра телепатии (как, впрочем, и любого другого суеверия). Но эту тему мы не будем затрагивать. Ограничимся повторением нашей констатации: эмоции обладают безусловным приоритетом перед всеми прочими формами психической деятельности.
В системе "С---Н" можно назвать по меньшей мере еще один приоритет. Эталонная иерархия в качестве механизма цензуры и контроля над поведением индивида обладает абсолютным приоритетом перед всеми аналогичными механизмами. Речь идет, конечно, только о представителях тех типов функционирования системы "С---Н", у которых этот механизм хоть отдаленно похож на человеческий. Мы не будем обосновывать это положение, так как оно совершенно очевидно. Третий и последний приоритет будет назван в главе "Границы жизни".
Заканчивая главу, выскажем одно соображение, косвенно связанное с локализацией эмоций.
Общеизвестен один из опытов, в котором доказывалось существование «центра удовольствия» в мозгу крысы (Олдс, Милнер). Крыса, в мозг которой был вживлен электрод, нажимала на контакт, пока не погибла. Она не отвлекалась, чтобы поесть и напиться, и смерть наступала от истощения. Этот финал служит наглядным подтверждением нашего основного тезиса. Перефразируя известное изречение, можно сказать, что на крысином уровне наслаждение сильнее смерти. Это означает, что и для крыс существуют эмоции (чувствования), которые сильнее инстинкта самосохранения, сильнее страха смерти. А из этого, в свою очередь, следует, что даже у животных инстинкт – в нашем ли определении или в другом – не всегда является единственным стимулом поведения. Очевидно, система "С---Н" в принципе может организовать поведение животного, «не прибегая к услугам» инстинктов.
Конечно, это возможно в исключительных, скорее всего, как в данном случае, только в искусственно созданных условиях. Но никакие условия и ничье, даже сверхъестественное искусство не в состоянии заставить ни одно живое существо вести себя вопреки работе и законам системы или игнорируя их. Абсолюты остаются абсолютами. Используя систему "С---Н", в частности эталонную иерархию, абсолюты и только они всегда и во всех случаях диктуют каждому индивиду каждый его шаг.
Продолжение следует
anastace@mail.ru