Без грузила только уклейку ловят, а на что хуже пескаря, да и тот не пойдёт тебе без грузила.
А. П. Чехов
«Злоумышленник»
Папу мальчика любили все деревенские коты – весь домашний прайд: и Мурка, и Пуся-Пусечка, и Мурчик. И соседские Мурзик с Матильдой очень уважали.
Помнили о нём, ждали, сопровождали во всех передвижениях, следили за каждым жестом и шагом. Кажется, даже подслушивали.
Хотя он их не очень-то жаловал: не гладил, не сюсюкал, не обращал внимания.
Но стоило ему только подняться с садового стула или скамейки, стоявших на лужайке перед домом, и пойти в сад, как кошачьи сразу вскакивали и вприпрыжку бежали вслед за ним.
Ещё бы! В саду стояла до краёв наполненная водой старая ванна, а в ней плавали караси.
И здесь папина добрая душа не выдерживала, и папа вылавливал по рыбке-другой каждому члену своей верной хвостато-усатой свиты.
В ожидании угощения питомцы беспокойно тёрлись о его ноги, заискивающе и преданно ластились, угодливо мурлыкали, душераздирающе мяукали, проявляли большую нежность и почтительную признательность.
Надо ли говорить о том, что они провожали папу на рыбалку до самой калитки, долго сидели возле неё терпеливыми сфинксами и восторженно встречали.
Кажется, что они ожидали и каждого папиного приезда в деревню, телепатически угадывая дату.
В самом начале лета папа привозил семейство из города и увозил в конце, проводя в благодатных условиях и свой месяц отпуска.
В доме с его отъездом устанавливалось женское царство – прабабушка, бабушка, мама. И мальчик среди них. Естественно, ни о каких карасях речи уже не шло.
И вот в одно прекрасное (а каким оно ещё может быть?) лето в мальчике проснулся рыбацкий азарт. До сих пор он не проявлялся, вероятно, дремал, а тут вдруг неожиданно вспыхнул. Так что как-то в самом начале июня (сразу после папиного отбытия) воплотился в простую фразу: «Мама! Пойдём на рыбалку!»
Мама от подобного призыва ошалела.
Рыбалку она не любила. И не знала более скучного, изматывающего и нудного занятия.
То есть на мероприятии ей приходилось присутствовать, но лишь в качестве сопровождающей. Сам процесс был глубоко чужд её тонкой художественной натуре. Она вообще была против того, чтобы вот так ни за что ни про что вылавливать и умерщвлять живых существ.
Хотя жареных карасей любила. Особенно мелких и с хорошо прожаренной аппетитно-золотистой корочкой.
Более того, карасей она сама непосредственно и жарила – искусно и со знанием дела. Правда, только после того, как папа их чистил. Следует сказать, что другой рыбы в деревенских прудах не водилось.
Но на рыбалку с папой мама предпочитала не ходить.
Ну разве что ездить – обновить впечатления, погулять в полях, искупаться в речке или дальнем пруду, сменить обстановку.
Но сколько можно купаться, рвать белые ромашки, синие васильки, голубую луговую герань, фиолетовые колокольчики, сиреневый дикий чеснок и долго-долго мучительно ждать, когда всё это кончится!
Мама помнила, как в детстве они с кузиной ездили со своим дедушкой (прадедушкой мальчика) на пруд и гуляли по окрестностям, фотографировали поля, стога и друг друга, плели венки, пели песни и, в конце концов, бывали очень утомлены. И кузина, пребывавшая в том нынешнем благословенном возрасте её сына, тайком, пока дедушка смотрел на красный поплавок, потихоньку вытаскивала карасиков из стоявшего рядом ведра с уловом и незаметно сердобольно отпускала обратно в тихую воду – на свободу. К счастью, любимый добрый дедушка коварства младшенькой не замечал. Да и если заметил бы, то всё бы благополучно сошло с рук.
Так что рыбалку мама искренне и от души не любила – ей было скучно.
Но когда мальчик высказал желание половить рыбу, сердце её дрогнуло.
Конечно, мужчине исполнилось семь лет, и он захотел испытать счастье охотника и добытчика!
Рыбу он, правда, не ел.
Надо сказать, что мамашей она была самоотверженной и поддерживала сына во всех начинаниях.
Вплоть до праздного сидения за рулём соседского зелёного трактора с ковшом в контексте «Как поеду!» (спасибо всепонимающему дяде Серёже, оставлявшему кабину открытой). Но это уже было пройденным этапом.
– А на что же мы будем ловить? – спросила она любимое чадо. – Папа ведь удочку увёз с собой.
Но любимое чадо, обследуя сарай, обнаружило там старую прадедушкину удочку со спутанной леской и гусиным пером в качестве поплавка.
Орудию лова было не менее двадцати лет.
Мальчик немедленно притащил находку и утверждающе-доходчиво с большой радостью сказал:
– Вот на это!
Мама критически оглядела раритетную снасть.
– Н-да! – задумчиво произнесла она. – Только как? Ты умеешь?
– Да очень просто, – доходчиво ответил ребёнок, в котором пробудились генная память и воспоминания о прогулках у пруда, в котором родитель удил рыбу. – Берёшь удочку, забрасываешь её в воду и ловишь!
– А насаживать что будешь? – поинтересовалась мама, пытаясь детализировать и конкретизировать проблему.
– Червяка! – весело и уверенно продемонстрировал осведомлённость добытчик.
Мама попыталась представить процесс, и ей стало нехорошо – взять такую наживку в руки, да ещё причинить ей боль, проколоть живое создание она не смогла бы.
– Червяка надо насадить на крючок, – продолжал развивать тему мужчина, – а крючок привязать к леске. Что же тут сложного?
Мама согласилась, что всё предельно просто, и пошла в дом – к хозяйственному шкафу.
В ходе поисков ей удалось-таки найти старую видавшую виды жестяную банку из-под леденцов – в ней когда-то прадедушка хранил рыболовные принадлежности. В банке до сих пор лежала пара крючков.
Мама с опаской посмотрела на них.
«Так, – подумала она, – удочка, леска, крючок, поплавок. А что ещё?»
В её мозгу всплыло странное слово «грузило», но она весьма смутно представляла себе, что это такое, где его взять и куда девать.
А поскольку она имела некоторое отношение в литературе, то сразу вспомнила чеховского «Злоумышленника».
«Ага, – весело подумала мама, – злоумышленник откручивал гайки на железной дороге. Значит, для утяжеления можно пользоваться гайкой! А почему бы и нет? Классики плохому не научат!»
Необходимо отметить, что действие происходило ещё во времена, предшествовавшие всеобщей «мобилизации». Так что проконсультироваться по сотовому телефону с папой было невозможно и приходилось действовать самостоятельно.
Процесс поисков и «перерывания» хозяйственного шкафа выявил большую банку с гайками и шурупами. Их оказалось немного, и все они были разными.
«Интересно, – думала мама, выдвигая ящики, перекладывая, внимательно-придирчиво изучая их содержимое и гремя железками, – а какого размера должна быть гайка?»
Она выбрала из многообразия экземпляров один – он показался ей соизмеримым с величиной небольшого карася.
В размышлениях о собирании конструктора под названием «Удочка» ребёнку был пересказан и прочитан чеховский рассказ.
Добытчик смеялся, острил и горячо поддержал идею ловить рыбу на гайку.
Через некоторое время все необходимые компоненты/«ингредиенты» были собраны в кучку и разложены на крыльце.
Мама с мальчиком уселись рядом и принялись думать, что к чему и в какой последовательности надо прикреплять.
Сначала мама долго пыталась размотать запутавшуюся ещё в прошлом тысячелетии леску. Новой в хозяйстве не нашлось, поэтому приходилось использовать артефакт.
Узел был давним, закостенелым и абсолютно не поддающимся терпеливой и скрупулёзной мамаше.
Вопрос решили просто: отрезали проблемный кусок ножницами. Оставшийся огрызок оказался коротким, но ничего иного под руками у них не было.
– На безрыбье и рак рыба! – философски изрекла родительница.
Но ребёнок пресёк её пессимизм:
– Ты что? Не говори так, мама! Мы должны ловить рыбу! А как же мы кошкам будем в глаза смотреть?
Кошачий прайд, надо отметить, оказался весьма наблюдательным. И на появление удочки отреагировал с большим вниманием, любопытством, уважением и надеждой. Кошки сразу всё поняли, а Мурка с сынком Пусей-Пусечкой устроились неподалёку и дремали в травке.
Процесс пошёл.
Два компонента изначально уже были скреплены: удочка и леска.
Конструкторы понимали, что на конце должен болтаться крючок. Его долго прикрепляли, мучительно бились над узлом, который в итоге получился каким-то толстым, много раз перекрученным, но зато надёжным.
Но где-то ещё требовалось закрепить старый поплавок из гусиного пера и гайку.
Однако в какой последовательности и на каком расстоянии от крючка – никто дома не знал.
И тут гуманитарнообразованная мамаша вспомнила, что в доме есть собрание сочинений Сергея Тимофеевича Аксакова, а у него (О, великая сила, польза и практическое значение классики, можно даже сказать – предназначение!) есть дивное сочинение – «Заметки об уженье рыбы».
Из книжного шкафа немедленно был извлечён необходимый том.
– Вот где пригодился мой красный диплом! – пробормотала мама и поблагодарила родной вуз, снабдивший её такими полезными знаниями.
Они вместе с мальчиком уселись на горячем прогретом солнцем деревянном крыльце рядом с недособранным приспособлением и принялись штудировать «Заметки…»
Сергей Тимофеевич был точен и основателен, давая практические рекомендации и по главам перечисляя и описывая все снасти.
Правда, времена несколько изменились, и это вносило некоторую сумятицу в общий алгоритм действий.
Рыбодобытчики проглатывали слово за словом, впитывали знания с повышенным вниманием и вскоре дошли до лески.
«Надобно выдернуть волосы из хвоста белой лошади; выбрать самые длинные, ровные, белые и прозрачные…» – с выражением прочитала мама под хохот сына и покатилась в рыданиях вслед за ним.
Лошадей в округе почти не было, а белых – тем более.
Соседская дяди-Серёжина лошадь им никак не подходила, паслась где-то далеко, была тёмно-коричневой и хвост имела чёрный. А уж подойти к ней, а тем паче дёрнуть за хвост, казалось немыслимой авантюрой.
Оба чисто теоретически представили себе картину подкрадывания и прикосновения к животному. Было совершенно ясно, что на это никто бы даже не отважился.
Но чтение становилось всё более захватывающим.
«…всякая женщина умеет ссучить на руках… несколько шелковинок или ниток… какой угодно толщины и длины…» – читала дальше мама и с грустью осознавала, что очень смутно представляет себе сам процесс и в эту когорту не вписывается.
Однако леска у них уже была.
Отсмеявшись по поводу лошади с её хвостом, рыболовы перешли к поплавкам и грузилам. Вскоре они очень хорошо в деталях представляли себе предстоящее действо.
Но вопрос о последовательности привязывания гайки и поплавка оказался неразрешимым и представлялся чем-то вроде апории Зенона: что первично – курица или яйцо. Под эту сурдинку мамаша просветила ребёнка, в краткой и популярной форме снабдив его знаниями об основах греческой философии.
Удочка сиротливо лежала на крыльце, а сидевшие неподалёку в травке кошки укоризненно смотрели на отвлёкшихся от дела и занимавшихся какой-то ерундой хозяев. Но вскоре те оставили Ахиллеса с его черепахой и вернулись к удочке.
Сергей Тимофеевич о последовательности прикрепления компонентов ничего не говорил. Наверное, для него это было очевидным. Для мамы же – абсолютно неразрешимым: что сначала – грузило или поплавок.
Мысленно кинули жребий и ближе к крючку решили привязать гайку.
Но и на этом технические проблемы не иссякли, ибо классик не указывал расстояния, на которых должны находиться поплавок, грузило и крючок друг от друга.
– А давай проведём испытания! – предложил мальчик.
Мама оценила идею постигать всё эмпирическим путём.
И вскоре они уже опускали приспособление в садовую ванну.
Мурку и Пусю-Пусечку процесс воодушевил, они перебрались поближе к месту эксперимента и наблюдали за тем, как удочка забрасывается и извлекается из воды. Иногда они грациозно приближались к испытателям, вставали на задние лапы, с сомнением смотрели на воду и осторожно с большим любопытством нюхали края ванны.
– Вроде ничего! – сказала ничего не понимавшая мама. – Наверное, так и надо. А кто будет червей копать?
– Ну, конечно, я! – решительно ответил мужчина.
Копать червей в куче перегноя и перепревшего навоза за соседским сараем, как это делал папа, мальчик не решился – это было слишком противно. Наживку он добывал в саду под яблоней и довольно продуктивно, потому что уже вскоре консервная банка оказалась наполненной землёй и извивавшимися розовато-сиреневатыми беспозвоночными существами.
– Я земли побольше насыпал, – гордо пояснил он, – это чтобы червяки живыми были, не будет же рыба на дохлых червей клевать!
Самым безупречным элементом экипировки оказался найденный в том же сарае садок.
Мама сделала тесто – это она умела и всегда снабжала папу такой приманкой.
И пару кусков хлеба они тоже взяли с собой.
– Мало ли, чего карасям захочется! – со знанием дела сказал довольный мальчик.
Прабабушка и бабушка участия в приготовлениях не принимали, поскольку тоже были некомпетентны в вопросах рыбной ловли. Они смотрели на происходившее философски-мудро. «Чем бы дитя ни тешилось!» – читалось на их лицах. Мама с удовольствием разделила бы с ними наблюдательную позицию, но от неё требовались практические действия.
Кошки с энтузиазмом проводили добытчиков до калитки и уселись ждать.
А мама с мальчиком отправились на окраину деревни, где было целых два пруда, разделённых плотиной, – большой и маленький.
Они решили, что большой водоём – слишком серьёзное испытание для новичков, и пошли на маленький. К тому же крапивы на его берегах почему-то росло меньше.
Рыбаки осторожно спустились к пруду по узкой хорошо протоптанной тропинке. С его поверхности поднялась красивая похожая на птеродактиля сизая цапля. Она медленно и красиво замахала большими крыльями, поджала длинные ноги и улетела на дальний пруд.
– Люди тут ходят, цапли что-то ловят, значит, рыба водится, – предположила мама.
– Смотри, вот, где место хорошее, – показал мальчик на небольшую заводь с видневшейся возле берега рогатиной, – давай тут остановимся!
– Давай! – согласилась мама, оглядываясь в поисках какого-нибудь пенька или коряги, на которые можно сесть.
Неподалёку лежал толстый сук, его подтащили поближе к берегу, решив обосноваться с комфортом.
Впрочем, мальчик сказал, что настоящий рыбак может ловить рыбу и стоя.
Он, нимало не медля, вытащил из пакета банку с червяками, открыл, достал самого длинного и толстого, размотал удочку и принялся насаживать червя на крючок.
Мама не могла смотреть на происходящее и отвела глаза, уговаривая себя, что это древний общечеловеческий процесс, что так заведено и так поступают все. И вообще, надо отбросить смешные манеры кисейной барышни и воспитывать настоящего мужчину.
Мужчина не заметил моральных мучений родительницы, старательно проткнул червяка ровно посередине и со словами «Ну вот!» забросил удочку в воду.
Получилось не очень удачно – поплавок находился слишком близко к берегу. Леска оказалась совсем короткой. Но это был первый опыт! Поэтому ничего переделывать не стали и сосредоточенно уставились на гусиное перо в ожидании чуда. Перо очень хорошо и уверенно торчало из воды.
В картинно-ровной зеркальной поверхности пруда отражались голубое небо с белыми пышными облаками и густые ветви росших по берегам старых вётел.
Поплавок бодренько стоял солдатиком и не шевелился.
– А ты хорошо насадил? – раздумчиво поинтересовалась родительница.
– Конечно! – уверенно ответил ребёнок. – Не сорвётся!
Вскоре поплавок дёрнулся и очень быстро ушёл под воду. Рыбаки с восторгом осознали, что кто-то настойчиво потянул его вниз.
– Клюёт! – победоносно и громко хором закричали оба.
– Нельзя на рыбалке кричать, – вспомнила, осеклась и быстро прошептала мама, не сводя глаз с гусиного пера, которое теперь уже пошло в сторону.
Ребёнок не стал запускать процесс, сразу без промедления дёрнул и вытащил удочку. На крючке, как маленькое искрящееся в солнечных лучах чудо, серебрился небольшой карасик.
– Ура! – опять забыв о правилах, громко и слаженно завопили рыбодобытчики.
– Получилось! – торжествовала мама.
– Конечно, получилось! Как же оно могло не получиться? – вторило ей счастливое дитя.
– Теперь снимай, – сказала родительница, – сумеешь?
– А, может, ты? – с опаской предложил мальчик.
Он никогда не держал в руках живую рыбу. Да и не только живую – никакую.
Впрочем, и у мамы такого опыта тоже не было. И она тоже не чувствовала себя способной на подобный поступок. Рыбку ей, несмотря на вспыхнувший азарт и рыбацкую радость, было жалко.
– Нет, – категорично отказалась она и даже спрятала руки за спину. – Это была твоя идея. Ты и снимай. Учись!
Мальчик, осознавая неизбежность поступка, вздохнул, взял трепыхавшегося карася в руки и стал осторожно снимать с крючка.
– Вот Мурка обрадуется! – пыталась скрасить неприятную процедуру мама.
В руке у рыболова лежал совсем маленький карасик. Но это была первая пойманная рыба. На гайку и гусиное перо! Всё получилось. И это казалось большой удачей.
Добычу положили в садок, повесили за верёвочку на рогатину и грамотно неспешно опустили в воду.
– Поздравляю вас, коллега! – пожала сияющая от удовольствия мама руку довольного мальчика.
– Здорово! – радовался тот. – Мурке рыбка есть. Теперь давай Пусе-Пусечке ловить.
Он опять, теперь уже со знанием дела, насадил червя и забросил удочку.
Как ни странно, очень скоро поплавок опять дёрнулся.
– Тяни! – громким шёпотом сказала загоревшаяся от рыбацкой страсти мамаша. – Хотя подожди, сразу нельзя.
Но рыбака в азарте было не удержать, и вскоре у него в руках опять трепыхался небольшой карасик.
– Иди к другу! – заботливо напутствовал его мальчик, бережно опуская в садок. – Хочешь попробовать? – поинтересовался он у мамы.
Та с неожиданной для себя готовностью согласилась – процесс и результаты начинали ей нравиться.
Мужчина благородно насадил червяка и по-джентльменски передал снасть родительнице. Она с любопытством забросила удочку.
Оба терпеливо и с внутренним трепетом в предвкушении добычи не сводили глаз с поплавка. Ждать опять пришлось недолго. И когда мама почувствовала резкий и тяжёлый толчок, увидела напористо уходивший вниз, а потом в сторону тянущий поплавок и вытащила карася, то забыла обо всех своих «кисейных» принципах и привычках.
В извлечённом из воды садке теперь лежали три рыбки.
– Ура! – радовался главный рыбак. – Смотри, сколько мы уже наловили!
Он опять насадил наживку и забросил удочку в предвкушении удачи.
Но процесс и уединение были грубо нарушены появившимся из кустов мальчиком в синей футболке с зелёным яблоком в руке.
– Здрасьте! – громко сказал он рыболовам. – Что делаете?
– Привет, Серёнь! – поприветствовали его те.
Они были неприятно озадачены появлением постороннего.
– Рыбу ловим, – ответил главный рыбак.
– А-а-а! – понятливо произнёс пришелец и с хрустом откусил от недозрелого яблока.
Он слегка сморщился, однако же смачно прожевал кусок и сообщил:
– А я тоже вчера с отцом на рыбалку ходил.
– Ну и как? – с большим интересом спросил мальчик.
– Да ничего, – ответил друг, застывшим взглядом уставившись на поплавок.
– И много поймали, Серёнь? – поинтересовалась мама.
– Да целое ведро! – деланно-равнодушно, как о чём-то обыденном, небрежно сообщил Серёня. – А вы?
Мальчик достал садок из воды и гордо показал улов.
– Чё так мало? – спросил Серёня.
– Я в первый раз, – пояснил мальчик.
– Жарко, – пережёвывая кислое яблоко и взглянув на обжигающее солнце, сказал Серёня, – в обед никогда не клюёт. Ты на что ловишь?
– На червяка, – ответил мальчик.
– А мы вчера на хлеб! – сообщил Серёня и неожиданно попросил. – Дай половить!
– На! – благородно поделился и передал ему удочку мальчик.
Серёня быстро и аппетитно ещё раз откусил от яблока в последний раз и бросил огрызок в воду. Тот громко шлёпнулся, а по поверхности пошли круги. После чего Серёня взял удочку, закинул её в пруд и принялся ждать поклёвку.
Клевать, между тем, перестало. Серёня долго стоял с удочкой в руках. Все выжидающе и очень долго смотрели на поплавок. Но тот надолго застыл и не шевелился.
– Наверное, червяка съели, – предположил товарищ и вытащил удочку.
Червяк на крючке был, но вялый, сильно размокший и раскисший.
– Объели! Да ты же насаживаешь неправильно! – авторитетно сказал Серёня. – Надо не поперёк, а вдоль, через голову. Сейчас покажу, как! Дай другого!
Мальчик подал ему банку. Друг вытащил из неё нового червяка и хотел было его насадить, но остановился.
– А что это у вас такое? – поинтересовался он, указывая на гайку.
– Грузило. У нас свинца нет, – со знанием дела ответил мальчик, наученный самим Антоном Павловичем Чеховым. И Сергеем Тимофеевичем Аксаковым, конечно.
– А-а-а. Смотри, как насаживать надо! – понимающе протянул Серёня и стал натягивать на крючок бедного червяка.
– Надо через голову! И к хвосту! – приговаривал он, обучая товарища-новичка.
Мама опять отвернулась в сторону, стараясь не думать о том, что происходит, и занялась разглядыванием зарослей цветущих диких огурцов.
Серёня с громким плеском забросил удочку в воду.
– Леска у вас короткая, – сказал он, – и ловить надо утром или вечером, а в обед не клюёт!
У него и не клевало. Даже на правильно насаженного червяка. Не клевало у него ещё долго. И вскоре ему надоело ловить рыбу.
– Ладно, я пойду! – сказал он и отдал удочку мальчику.
С уходом товарища стало тише, но клёв окончательно прекратился.
Рыболовы решили переменить наживку и принялись ловить на тесто, но и на тесто караси не клевали. Не понравился им и хлеб.
В конце концов, рыбаки устали, заскучали и решили, что для первого раза у них очень хороший результат.
– Рыбу надо прикармливать! – вспомнил писательские рекомендации мальчик и высыпал содержимое консервной банки в воду рядом с берегом.
Тесто он бросил в пруд чуть подальше. Кремового цвета мягкий колобок ухнул в зеленоватую неподвижную воду.
– Надо было небольшими кусочками, – предположила мама.
– И так сойдёт! – сказал мальчик. – Завтра мы опять сюда придём!
Мурка с Пусей-Пусечкой терпеливо сидели у калитки в ожидании возвращения хозяев – словно никуда не уходили. Или телепатически вычислили время возвращения рыбаков. Впрочем, кошки всегда всё знали намного лучше людей.
Завидев садок и учуяв запах рыбы, оба пришли в неистовство и в порыве, перпендикулярно подняв вверх хвосты, побежали вслед за рыбаками.
Мальчик показывал свой первый улов бабушке и прабабушке, рассказывал о подробностях и очень собой гордился.
Отдавать рыбу кошкам сразу он никак не хотел.
Карасей отпустили в трёхлитровую стеклянную банку, поставили её на травку перед домом и гордо показывали кошкам.
Те ходили вокруг импровизированного аквариума, не понимали причин промедления и с досадой смотрели на трёх недоступных, плававших за стеклом карасей – совсем рядом с ними.
Вскоре подошёл вернувшийся с ежедневного обхода владений чёрный зеленоглазый красавец Мурчик.
И тут наконец добычу кошачьим выдали, по-братски разделив между всеми тремя членами прайда.
Те остались очень довольны.
Около двух месяцев вплоть до папиного приезда верные традициям классической русской литературы мальчик и мама почти ежедневно так и удили карасей – на гайку.
За время рыбодобычи они научились насаживать червей, забрасывать и вытаскивать удочку, прикармливать место, заправлять тесто валерьянкой или анисовыми каплями, а также отделываться от оравы набегавших галдевших и просивших подержать удочку приятелей.
Они пережили и «нападение» незнакомого кота, пришедшего как-то к пруду, смирно сидевшего в сторонке, внимательно по-охотничьи смотревшего на поплавок, но бросившегося на вытащенного карася и утащившего его в заросли вместе с древним поплавком, крючком и верной любимой гайкой. Так что маме пришлось срочно съездить в уездный город, откуда она вернулась с новеньким бело-оранжевым поплавком, леской и пакетиком грузил.
А главным достижением было то, что они приносили домой пусть и небольшую, но добычу.
На радость всему кошачьему прайду.
(«Гуманитарная миссия». Рига. 2017)