В своей жизни я поменяла много разных занятий, кем только ни работала! И полно смешных случаев бывало. О некоторых и расскажу.
Случай 1. "В тёмном-тёмном доме…".
Охраняла я, было дело, ночью двадцатиэтажное офисное здание. Работа была несложной: сидеть в мягком кресле, положив ноги на стол, с ноутбуком и чашкой кофе с сэндвичами, с 23 вечера до 7 утра. А чтоб не слишком портилась фигура, в середине ночи надо было сделать обход, пробежаться по всем этажам. Мне очень нравилось, что во всём огромном здании ни одной живой души, мистическая тишина, тёмные коридоры и кабинеты, пустые подземные стоянки, где звучит эхо шагов… Это создавало неповторимое настроение. А если ещё перед обходом посмотреть в ноуте ужасик – так это вообще праздник!
Прежний охранник предупредил меня, что изредка на 12-м этаже ночует в своём офисе адвокат, в гости к которому приходят очень колоритные трансвеститы. Почему-то адвокат принимает этих гостей в офисе, может, дома жена не разрешает, а может, соседей смущается. Как бы там ни было, но долгое время я никакого адвоката не видела, и уже совсем забыла про него. Шла я как-то в очередной раз по тёмному зданию, фонарём освещая путь. Связка ключей позвякивала в абсолютной тишине. Глубоко задумавшись, открываю я офис адвоката, свечу туда фонарём… Луч фонаря выхватывает из темноты две мужские фигуры, в полном ужасе подпрыгнувшие чуть ли не до потолка с раздвинутого дивана, стоявшего посередине офиса. Один из них был в красном кружевном бюстгальтере, другой в решётчатой майке. Ещё на диване помещался адвокат, одетый в неинтересную белую футболку. Кто от неожиданности испугался больше – они, или я – сказать не берусь. Перепугавшийся адвокат спросонок чуть не свалился с дивана. Я оттуда вылетела быстрее пули, и лишь немного пришла в себя только когда лифт отчалил с 12-го этажа. Мурашки табунами бегали по телу до самого утра, и ужасиков в ноуте смотреть уже не хотелось.
Через несколько ночей на двери адвоката висел аккуратненький листочек розовой бумаги с надписью "Просьба не беспокоить".
Случай 2. "Под небесами."
Как-то довелось мне работать по охране очень богатого тридцатиэтажного жилого дома. Сидела я утром в лобби с чашкой кофе, принимала жалобы жильцов, что что-то не работает и слала к ним электрика-водопроводчика-слесаря (в одном лице), работавшего при здании. А раз в день мне полагалось делать обход владений.
…В тот обход ничто не предвещало неожиданностей. Я спокойно доехала на лифте до 29-го этажа, где не было квартир, а только спортзал и лестница на 30-й этаж, где был бассейн. Выйдя из лифта я увидела, что большое окно открыто, а за ним на самом краешке карниза стоит один из жильцов. Это был человек лет 40 - 50, очень богатый. Он не замечал моего присутствия, вид имел несчастный, невменяемый, всклокоченный. Я подошла поближе, но он не заметил меня. Носки его ботинок нависали над пустотой.
Надо было срочно решать, что делать. Окликнуть этого жильца – он испугается, полетит, и будет уже не жилец. А если резко схватить его и потянуть на себя? Но он весит раза в два больше меня, он может вперёд рвануться, да ещё и меня за собой утянет. Оставить жильца в покое – как-то не этично. Но с другой стороны, а вдруг у него рак неизлечимый, или болезнь Альцгеймера? Мне довелось видеть, как умирают от этих болезней, прыжок с 29-го этажа гораздо предпочтительнее. А если я его остановлю, он, может, во второй раз не сумеет решиться и будет долгие годы травить жизнь себе и окружающим. А виновата буду я. Но, с другой стороны, а вдруг у него проблема пустяковая, а я дам ему спрыгнуть…
Пока я предавалась таким размышлениям, жилец вдруг решительным, полным драматизма жестом расстегнул штаны и… Внизу была автостоянка, чью машину окропила "святая вода" – не знаю. Мне стало неудобно, и я отошла вглубь помещения. Закончив процедуру, жилец отошёл от края, и вид его изменился до неузнаваемости: ни следа душевных драм! Плечи расправились, осанка гордая, взор орлиный, штаны расстёгнуты – герой, одним словом. Победитель, въезжающий в поверженный город на белом коне! Конечно, я не могла не спросить о назначении сего ритуала (из чисто познавательных целей). В ответ этот орёл ещё выше задрал нос, и с чувством собственного достоинства произнёс: "Я делаю то, что хочу!". И гордо удалился в лифт.
Непостижима душа человеческая…
Случай 3. "Исцеление от маний".
В своей жизни довелось мне сменить много профессий и занятий. Как-то раз зашвырнула меня судьба в кондитерский отдел большого супермаркета, расположенного в самом дорогом элитном районе города. Главной достопримечательностью этого супера был его директор, капризный, как дитя, лет примерно 40, с целым букетом разнообразных маний. Любимой манией директора была мания величия: супермаркет он считал своим личным государством, а остальных (включая не только работников, но и постоянных покупателей) – своими подданными. Но на его беду в кондитерской подобрались люди весёлые, неглупые, с нескрываемым юмором смотрящие на этого "бога, царя и героя". Директор осознавал этот досадный для него факт, и потому кондитерскую своим вниманием обделял.
Совсем иначе обстояли дела в расположенном рядом отделе сыров. Там несчастные запуганные директором работницы откровенно его боялись, и тут уж он мог в полной мере расправить крылья. Директор прилетал в отдел сыров каждые несколько часов проверять отчётность. При этом дико орал и топал ногами, пугая покупателей. Следующим номером у него обычно шла шпиономания, и он ползал под прилавками, ища сам не зная, что. И так до тех пор, пока его не хватала мания преследования. Тогда он запирался в кабинете на замок и наступала тишина. Общепризнанной чемпионкой по боязливости была Рита, боявшаяся директора до такой степени, что ей приходилось большую часть своей скромной зарплаты тратить на психолога, который, судя по всему, не помогал. Но работу Рита не оставляла: она работала здесь уже 11 лет, задолго до прихода этого директора, привыкла, и малейшие перемены пугали её не меньше, чем он.
Лично меня всё это не касалось, со мной директор был вежлив (как и со всеми кондитерами) и в кондиторию не являлся вообще. Но с некоторых пор его поведение стало меня злить. Особенно после того, как директора схватила ипохондрия, и он решил перейти на здоровое питание. Здоровое питание означало, что теперь работницы отдела сыров обязаны были готовить на директорский обед большущую миску салата. В салат помимо овощей входили: спаржа, кусочки лосося, ломтики нескольких видов самых дорогих экзотических сыров, несколько сортов оливок и ещё много всего. Всё это должно было быть порезано на идеально-правильные квадратики и подано в кабинет. Если квадратики были не ровные, то директора хватала абсессивно-компульсивная мания (а на мой взгляд, так обычное хамство), и он с воплями прибегал в отдел сыров и швырял миску на пол. Лично я бы эту миску просто одела бы ему на голову, но работницы сыров принимались готовить "царский" салат заново, роняя слёзы в миску вместо соли.
Продукты брались, конечно, прямо с полок супера, тогда как простым работникам полагалось на обед лишь ломтик самого дешёвого сыра, и такого же хлеба и помидор (или огурец). Уборщица, отработавшая 12 часов и попросившая лишний ломтик сыра была за это уволена. Всё это меня, конечно, не касалось и моя кондитерская была с краю… Но неймётся мне на этом свете, и я вышла на тропу войны.
В супере ждали очень важную комиссию, и это было самое благодатное время для моего плана. Директор носился по суперу, как электровеник, готовясь к встрече. Я тоже готовилась: в аптеке спросила самое сильное, эффективное и быстро действующее слабительное. Дома я тщательно растолкла 6 таблеток в мелкий порошок и высыпала в баночку из-под крема, предварительно тщательно вымытую и высушенную (чего не сделаешь для начальства!). Я специально поменялась сменами, чтобы с утра быть на месте действия. Комиссию ждали в полдень. Около 10 утра директор в громкоговоритель потребовал салат - подкрепиться перед важной встречей. Несчастная Рита засуетилась, хватаясь за сердце. В свой план я посвятила только начальника бригады уборщиков, человека интеллигентного и юморного. Салат был почти готов, когда Рита унеслась искать какие-то анчоусы, а её напарница корпела над вырезанием квадратиков, не реагируя на просьбу покупателя нарезать сыра. Я зашла в их отдел спросить, не надо ли помочь. Никто, кроме прикрывавшего меня начальника уборщиков, не видел, как я высыпала в салат всё содержимое баночки, перемешала и исчезла.
В полдень "царь" встречал делегацию человек 10 -12. Они были и в самом деле важные: несколько даже при галстуках. Директор (тоже при галстуке) вальяжно показывал свои владения… Но что это? Почему он вдруг стал приплясывать? Начальник уборщиков занял удобный наблюдательный пункт на техническом балкончике. Там же я разглядела и всю его бригаду – видимо, не удержался он, рассказал. Тогда и я намекнула кондитерам, что, видимо, директору добрые люди наконец-то уже пурген в салат насыпали, и все сразу с огромным интересом заняли наблюдательные позиции. Каким-то образом этот слух с быстротой молнии облетел мясной и овощной отделы, кассиров и раскладчиков товаров. Все радостно готовились к представлению, и только Рита дрожащими руками что-то искала в сумочке, наверно, успокоительное. Директор меж тем позеленел, но старался держаться в рамках приличий. Директор приплясывал всё сильней, непроизвольно хватаясь за живот. Постоянные покупатели, хорошо знающие директора и его знаменитый салат, с интересом столпились вокруг. Особого сочувствия, как я заметила, директор не вызывал. Начальник уборщиков уже буквально валялся от смеха на своём балконе. Директор подпрыгивал, комиссия была в недоумении. Директор заплясал, согнулся пополам и схватился за зад. Многие зрители взвыли от восторга. Наконец директор со спринтерской скоростью бросился бежать "за кулисы". Вероятно, аплодисментов он даже и не слышал. Я посмотрела на Риту, и вдруг увидела, что она счастливо улыбается.
Все остались очень довольны. Кроме новой уборщицы, которая жаловалась, что до места назначения директор-таки немого не добежал. Говорили, что выскочил он из супера через чёрный ход, вскочил в машину и умчался на дикой скорости, оставив комиссию думать и гадать. Не было его на работе дня три, и для всех это был настоящий праздник. Начальник мясного отдела даже разнёс сотрудникам одноразовые стопочки отличнейшего коньяка (реквизированного с витрины), а я разнесла всем свежеиспечённые пирожные. Вернувшийся директор походил на несчастного кота, и у меня даже что-то где-то кольнуло. Но поведение его с того времени стало намного скромнее и приличнее, а мании куда-то делись (видимо,данное лекарство прочистило не только желудочно-кишечный тракт, но и мозг). И салата директор больше не требовал. Никогда.
Случай 4. "Эх, не сложилось..."
Этот случай произошёл давно, ещё когда я работала по одной из своих специальностей – ювелиром. Я выбрала местом работы маленькую студию по изготовлению изделий из серебра потому, что там можно было самостоятельно придумывать формы украшений. Хозяином студии был довольно молодой парень по имени Игаль, с которым у всех сотрудников (ещё пять человек) были вполне дружеские отношения.
Как-то раз был большой наплыв работы – еле успевали с заказами. И тогда для простых операций (помывка, сушка, упаковка) Игаль взял на работу восточную красавицу Гульнару чистых бухарских кровей. Гульнаре Игаль приглянулся сразу, и чем дальше, тем больше. Намерения у неё были сразу решительные, серьёзные и непоколебимые: стать хозяйкой ювелирной студии (ну, или женой хозяина). Но тут возникла серьёзная проблема: Игаль был нетрадиционной ориентации. Это знали все, и нередко к нам в студию заходил дружок Игаля – худосочный молодой человек (уж не припомню сейчас, как его звали). Он частенько приносил на всех пиццы, а меня нередко подвозил до дома, мы были соседями. Обо всём этом Гульнару уведомили сразу, чтоб зря не строила планы. Но она твёрдо решила снести все преграды на пути и добиться своего, невзирая ни на какую ориентацию и ни на какого дружка.
Но первый штурм не удался (к неимоверному удивлению Гульнары). Напрасно восточная красавица сверкала на Игаля чёрными очами, напрасно каждый раз, проходя, задевала его то бедром, то длинными чёрными локонами. Напрасно даже, вопреки скромным бухарским обычаям, появлялась она в декольте. Декольте подносилось к самому носу Игаля, но ни малейшего эффекта не вызывало. Не возымело действия даже мини-платье в сочетании с решётчатыми колготками и амулетом для привлечения поклонника. Хозяин ювелирной студии оставался холодным, как морозилка. Зато при появлении "голубого" дружка сиял, как медный таз.
После неудачного штурма Гульнара принялась упрашивать меня разложить ей карты Таро. В те годы я только ещё училась этому, и сразу предупредила, что за точность прогноза не ручаюсь. Но расклад был сделан. Вопреки моему личному мнению, в раскладе вышел успех предприятия. Окрылённая Гульнара пошла на приступ с утроенной энергией, введя в битву классическую деревенскую магию. Читались специальные молитвы, по углам студии раскладывался сахар, в полночь на перекрёстке дорог разбрасывались монеты… Рано утром был вымыт во всей студии пол водой с мёдом, после чего у всех прилипали ноги к полу, и все очень ругались. Игалю прилипание к полу Гульнара объяснила обрядом привлечения денег в его бизнес. Игаль лишь покачал головой и, отодрав ноги от пола, радостно поспешил навстречу "голубому" дружку. И напрасно все убеждали Гульнару оставить, наконец, Игаля в покое. Но нет: расклад Таро говорил о победе, и это звучало, как приговор, который обжалованию не подлежит (ну и кляла же я себя за тот расклад!). Наконец в бой пошла тяжёлая артиллерия. В день полнолуния со специальными молитвами Гульнара подлила Игалю в кофе продукт ежемесячной деятельности своего тела.
Что именно повлияло на исход дела – не знает никто (кстати, в том самом "продукте" содержится в большом количестве гормон окситоцин, вызывающий чувство симпатии и усиление либидо, так что не настолько уж это дремучее мракобесие). Короче, неожиданно для всех Игаль вдруг отвернулся от "голубого" дружка и обратил наконец-то взор на восточную красавицу. Дружок зашёл в депрессию, больше не подвозил меня с работы, Гульнара ликовала, а на меня посыпались заказы на расклад Таро от всего бухарского клана. Последнее было не лишним, так как платил Игаль не ахти как, и зарплату повышать не хотел ни за что.
Но вскоре Гульнара пожаловалась, что Игаль какой-то неправильный: помимо модных ресторанов водит её на выставки изобразительного искусства, на презентации книг, в театр на премьеры спектаклей и в другие "странные места". Вместо всего этого он должен просто купить барана, привезти её отцу, зарезать во дворе, а её мама сготовила бы плов, за которым и обсудили бы все вопросы касательно дальнейшей жизни. Игаль предложение насчёт барана посчитал за шутку, спросив, не надо ли ещё и поохотиться на мамонта. Отец восточной красавицы рассудил, что хозяин собственной ювелирной студии, человек состоятельный (со связями, кстати, за границей) в качестве зятя сгодится даже и без барана, тем более, дочь давно на выданье. Предприятие его, конечно, надо будет расширить, создать сеть по всей стране, толковую рекламу, затем перейти с серебра на золото и дорогие камни, и у будущего тестя, уже есть планы, как это сделать. Я была приглашена для расклада Таро на расширение бизнеса, но раскладывать как-то не торопилась: Игаль-то об этих планах не знал ни сном, ни духом! Короче, зять хоть барана не режет, но перспективный. А то, что слегка не той ориентации, так это просто мода такая и блажь, пройдёт, как станет отцом семейства. Плохо только, что жених кровей не восточных, ну, так кто ж без недостатков!
Вот только время шло, а "жених" делаться зятем не собирался. Таро уверенно показали "окончание банкета". Бухарский клан был на меня в серьёзной претензии: что они себе позволяют, эти мои карты! Не могут что-то приличное показать, свадьбу, например! Заказы на расклад Таро поступать перестали. А дальше… то ли чары иссякли, то ли гормон окситоцин окончил своё действие, или сказалась разница в ментальности, да только прибыла как-то раз в нашу студию целая компания нетрадиционных дружков, с которыми Игаль радостно укатил проводить время. С этих пор восточная красавица осталась не у дел. А виноваты во всём были по её мнению эти мои чёртовы картинки, которые показывают всё, что им вздумается безо всякого чувства ответственности за то, что они показывают. Ну, и я, соответственно, тоже.