Сны в Гатчине.
Прилетел по тур визе в Америку. С собой - мой рюкзак с документами. По мелочи баул заполнен всякой всячиной, что пригодится в дороге для похода. Кружка, ложка и прочее. В аэропорту в зале ожидания.
Встречи, люди. Один человек богатый оставил на столе для меня пачку денег - пользоваться. Переложил в рюкзак. Охота остальных, которые знали, за этой пачкой - как выманить - пускались на все тяжкие.
Пригласили в публичный дом. По бокам хаотично фланируют дамы. Одна говорит. - Я здесь в первый раз самая чистая и непорочная - по ошибке попала по нужде. Выбери меня, не пожалеешь.
А мне надо в туалет и в баню. Он оказался совмещённый с помывочным залом большим. Захожу в просторный холл с кафельным полом, высокий потолок. Народу никого. Только стоит, как бы ожидает меня один человек.
Ему что-то надо от меня. Но прямо не сообщает, а особняков околицей строит подход. То ли на валюту в рюкзаке. Им оказался актёр Андрей Милонов. Разговаривает со мной. - Постой, говорю, ты же умер. - Нет, говорит, он в Америке, переехал. Вовремя от всего, что его окружало. Начал новую жизнь. А там, дома всё было подстроено, чтобы никто не узнал.
Пытаюсь спрятать рюкзак, ищу сейф, объясняю людям за стойкой бара, что мне надо, - положить на время пока моюсь. Один оказался русскоговорящим. Но на него надежды тоже нет. Говорит с заметным акцентом, как бы искусственно коверкая слова. Что он из России давно уехал.
Кого-то напоминает по внешнему виду, с выпученным глазами навыкате с явным признаком - вожделением к наживе, - в старомодном стильном чёрном пальто и сюртуке выглядит как бизнесмен банкир.
Подсказал вариант.
- Тут почтовая карета - подошёл к ней, женщина в телеге отвозит почту в город, потом вернётся обратно. Может к ней положить на время? приедет всё равно и под охраной. Плата за услугу, узнаю, 600 р. Что-то дорого.
А вдруг не приедет обратно или вернётся без моего рюкзака, по разным причинам потеряла, отдала, забрали, и прочее. Нет надежды на исход, что вернётся ко мне для меня. или опоздает, а я улечу. Не соглашаюсь, оставляю багаж с собой.
Иду по полю, две собачки малые вцепились в ноги.
Одна болонка мини с острыми зубами схватилась за левый ботинок и повисла, рыча, не отпуская челюсти. На правый носок прицепилась такса, рвёт шнурки, не причиняя боли, не добрались ещё до живой ноги - через кожу обуви. Так иду ними по взлётному полю. Мимо проносятся самолёты - взлетают, садятся.
Приглашают в отделение досмотра. Там говорят, - что нарушил правила въезда, и документа не хватает - разрешительных бумаг, виза просрочена, паспорт старый. И предстоит депортация. - Даже из Риги вас не должны были выпустить. Это они ошибку допустили.
Отвлекают внимание малознакомые люди с вопросами. Не до них. Журналист из Горнозаводска написал книгу, с которым ехали в автобусе в Невельске, где я проспал остановку конечную, и вернулся спящим в исходную точку. Едем снова с другими попутчиками, а время изрядно прошло, пока сделал круг. Вот там он и оказался. Написал книгу.
Говорю, - покажи. Она ещё не издана, - отвечает. - А как же твоя книга, - спрашивает, говорит.
Вот он и пристал в аэропорту уже в Америке. Уточнил про девицу восьмиклассницу, которая была в него влюблена ещё в школе. Не до неё мне теперь - и совсем он мешает, как дальше быть, не знаю.
Не хочется домой, только прилетел, ещё ничего не видел. На досмотре обратном обнаружили две пилки для ногтей с острыми носами. Как умудрился провести в ручной клади? - сам ума не приложу, они, тем более удивились. - Это нельзя брать с собой в самолёт.
Еще раньше - эпизод с банкиром. Переоделся в монашку сестёр милосердия ордена кармелитов или бенедиктинцев. Он не узнал, говорит - тебе идёт, хорошо в образ вошёл и не видно, что мужчина. Юноша совсем. Моложавое лицо без бороды и морщин.
Сам смотрю на себя в зеркало в костюме и не узнаю. Сам себе нравлюсь. Точно, образ монашки. Скромный молчаливый вид неторопливые движения. Застенчивость и сама непорочность.
Он похвалил и стал фото снимать в разных ракурсах. А я зачем-то – стал позировать как на обложку глянцевого журнала. Делая непотребные позы и откровенные развратные движения. Фото сессия прямо в зале ожидания.
Он сидит в ряду кресел, а я позирую, бегаю вокруг, размахивая руками и ногами, выделывая коленца, как в гопаке или в народном танце «калинка-малинка моя». Мало народу в огромном холле с высоким потолком, почти никого.
Некому удивляться или возмущаться. Равнодушно ко всему привыкли, не то видели, насмотрелись. Как каменные лица. Индифферентные все. Роботы будто. Как в метро в Питере.