Альяр очнулся в полной темноте. Он лежал ничком на чем-то мягком и мокром. Это мягкое и мокрое вероятнее всего было мхом и, кроме того, нестерпимо холодным мхом, местами похрустывающим от льда. Тело его болело так, будто это было и не тело вовсе, а сплошной комок боли.
На мгновение Альяр вообще усомнился в существовании у него тела, но боль постепенно сосредоточилась в определенных местах, и он, сперва, ощутил ладони, саднившие от удара. Половину лица словно стесали – видно этими местами он и приложился со всего маху к Матушке Сырой-Земле.
Альяр попытался вытянуть одну ногу – получилось, вытянул другую – колено так отозвалось, что он взвыл. Случившееся с ним в этот день постепенно возвращалось в его сознание.
Перед рассветом волкодлаки вывели его из избы во двор и там уже Лют поднёс ему чашу с оборотным зельем. Альяру очень не хотелось перевоплощаться при них, для него это было тоже самое, что раздеться догола, но сказать об этом он не решился. Ему казалось, что оборотни вполне могут начать смеяться над ним, но они были предельно серьёзны и даже торжественны. Зелье было терпкое и вязало язык.
Поначалу Альяр почувствовал себя словно опьяневшим, неспособным стоять на ногах, а потом всё начало меняться. Заколотилось бешено сердце, дыхание стало частым, кинуло в жар. Руки вытянулись непомерно, пальцы свело судорогой, ноги, напротив, скрючились. Лицо съёживалось, скручивалось, вытягивалось. Альяру казалось, что его тело вот-вот разорвёт на части. Спустя несколько мгновений сознание его уже билось, втиснутое в тесное тело птицы.
- С ума не сойди! Помни, кто ты есть, - негромко произнёс Лют, - А теперь, давай, лети! Держись кромки моря, высоко не забирай!
Вот это был полёт! Не просто скольжение по воздуху вниз, а настоящий полёт. Ветер запел в ушах. Альяр тут же забыл про онемевшие пальцы, про вывернутые неестественным образом ноги. Он взмыл вверх, глядя, как стремительно уменьшаются, оставшиеся внизу домики, превращается в тёмную шёрстку лес. Под ним сгущался туман, закрывая землю, и Альяр понял, что летит уже выше облаков. Он вспомнил предостережение Люта и снизился, укрощая пьянящее чувство полёта, чтобы не потерять ориентиры. На востоке разгоралась светлая полоса, и Ворон рванулся туда, раздвигая крыльями упругий воздух. Действие зелья заканчивалось через сутки. К вечеру Альяр должен был увидеть гору, похожую на спящего медведя. За горой лежала Аркона.
Так летел он до самого вечера, делая короткие передышки на ветвях деревьев. Восторг от полёта поутих, но и в теле ворона Альяр немного попривык и обустроился. Взором он беспрерывно прочёсывал пенистую поверхность моря в тщетной надежде увидеть «Фьорвик».
Под вечер на горизонте действительно обозначилось нечто похожее на искомую гору, и Альяр уже раздумывал, как будет действовать, достигнув Арконы, но тут произошло нечто неожиданное. Он успел только боковым зрением увидеть некий тёмный сгусток или облако, движущееся в его сторону, но не успел увернуться.
Удар был подобен удару молнии и такой силы, что Альяр потерял сознание и, видимо, рухнул вниз, на землю. Тело, освобождённое от души тут же вернуло себе прежний облик. Его способность планировать, скорее всего, сработала сама собой и спасла ему жизнь и на этот раз, а мох, как мог, смягчил жёсткое приземление. Судя по всему, он скатился кубарем со склона холма в низину, повредил колено и расквасил голову.
Оставаться в болоте было опасно – ночь обещала быть холодной. Альяр потихоньку, словно собирая по частям, заставил себя подняться. Удивительно было то, что одежда, в которой он превращался, полностью осталась на нём, даже сапоги. Только теперь она была вся мокрая, и от холода не спасала. С коленом пришлось повозиться. Альяр затянул его потуже, оторвав для этого подол от рубахи. Выломал крепкий сук и, опираясь на него, точно на посох, поковылял по поросшим мхом валунам.
Положение было скверным. Поспеть в Аркону до рассвета, теперь нечего было и думать. И Альяр не просто чувствовал, он знал, что вот-вот произойдёт нечто непоправимое. От бессилия хотелось плакать, выть, кататься по земле и рвать на себе волосы, но сил не было и не было смысла. Хуже всего была темнота, даже луна ещё не взошла. И совершенно было непонятно, куда нужно двигаться.
Альяр попытался прикинуть по месту своего падения, где должно оказаться море и побрёл вверх по склону. Но он ошибся – склон снова перешёл в спуск, и под ногами опять захлюпала вода, а вокруг чёрной непроницаемой стеной стоял лес. Альяр повернул обратно и решил двигаться наугад, в надежде всё же куда-нибудь выбраться.
Где-то за деревьями, наконец, взошла луна, но небо было закрыто тучами и её свет был настолько слаб, что не освещал очертания предметов а лишь подчёркивал разницу оттенков темноты. Дороги не было и в помине – приходилось перебираться через поваленные деревья, валуны, проваливаться в какие-то ямы.
Сколько времени он так двигался, и куда сказать было бы сложно. Внезапно, Альяр почувствовал, что в лесу он не один. Это было как догадка, смутное ощущение присутствия кого-то – тихо треснувший сучок, шорох ветви некстати, что-то на грани восприятия. Он остановился и замер, прислушиваясь, - вокруг было тихо. Альяр напряжённо вглядывался в темноту леса, стараясь выровнять дыхание и сжимая в руке сук. Тот, чьё незримое присутствие он ощущал, вряд ли был настроен дружелюбно, иначе не скрывался бы. Вот опять глухо хрустнула ветка, ветерок пробежал по верхушкам деревьев.
- Хорт, выходи уже. – громко произнёс Альяр, - Псиной воняет.
Вначале ничего не изменилось, и Альяр уже подумал было, что ему померещилось. Но вот от тёмного массива леса отделилась тень Серебристого Волка и, через несколько мгновений, перед ним явился сам Хорт.
- Вот, как вы так делаете? – с нескрываемой завистью сказал Альяр. - Только что был зверь – и вот, на тебе, человек.
- Я всегда человек, только ты во мне человека не видишь, – невозмутимо ответил Хорт.
- Человек, говоришь? А зачем ты к Нераде сватался? Я стоял в тот вечер под крыльцом и всё слышал. Ты же знаешь, что она … – он запнулся внезапно и замолчал.
Хорт сделал движение, словно хотел выхватить меч, и у Альяра мелькнула мысль, что тот мог бы легко его убить прямо сейчас. Тогда, на берегу Урчи, не стал этого делать, выполняя волю отца, а теперь – кто может ему помешать? Он напрягся, решая, стоит ли ему первым нанести удар суком оборотню по башке, но помедлил. Хорт отстегнул от пояса и протянул ему его акинак,
- На, забери, ты оставил там на столе.
Альяр забрал акинак, мысленно благословляя свою медлительность.
- Сватался! Ну, ты даёшь? – Альяр почувствовал, как волкодлак в темноте смеётся своим беззвучным смехом. – Я ей помощь военную предлагал, предлагал объединить наши государства. У меня своя волчица есть, она мне то, чем сватаются, сразу оторвёт, если узнает.
Несмотря на холод, у Альяра стыдом полыхнуло лицо. Если б не его ревность, многое пошло бы по-другому. Но и Хорт хорош, об арконском престоле размечтался. Впрочем, сейчас было не подходящее время выяснять отношения и появление волкодлака было как нельзя кстати.
- Ты как здесь? - спросил он у Хорта.
- Отец послал. Насилу тебя отыскал. Там, наверху, с тобой что-то случилось?
- Не знаю. Столкнулся с кем-то, или с чем-то. Действие зелья сразу прекратилось. Наверное, обернулся прямо в воздухе.
- Навьи?
- Не похоже. Какая-то сила, тёмная, и очень мощная. Ударило как молнией.
- Это их магия. Они заметили тебя. Тебе повезло. В таких случаях на куски разрывает. Видать, оберег спас, – пояснил Хорт после некоторого молчания. – Ладно, надо идти.
- Знаешь, куда?
- Приблизительно.
Они двинулись дальше по лесу. Альяр едва поспевал за Хортом, волоча больную ногу. Через некоторое время оборотень остановился, подождал, пока Альяр его догонит.
- Не годится, - сказал Хорт, - Мы так и за неделю не доберёмся.
- Я не могу быстрее. – Альяр перевёл дух, тяжело опираясь на сук.
Хорт постоял немного, раздумывая, потом обернулся Волком.
- Полезай на спину!
- Что?
- На спину, говорю, полезай!
- Как? – растерялся Альяр.
- Каком кверху! – рыкнул Волк.
Это было немыслимо, никогда, ни за что на свете он не согласился бы кататься
на оборотне верхом. Но выбора не было. Альяр взгромоздился оборотню на спину, вцепился в его густую серебристую шерсть.
- Волосы не дери! – предупредил его Хорт. – За шею лучше держись.
- Как держаться?
- Нежно!
Серебристый Волк помчался огромными скачками, перепрыгивая через валуны и стволы деревьев. Альяр прижался к его могучей спине между лопаток, обхватив оборотня за шею. Шерсть у Волка была мягкая, тёплая, и Альяру показалось, что мчаться на нём гораздо приятнее, чем на лошади. Спустя какое-то время он задремал. Волк, почувствовав это, тоже остановился и прилёг, выбрав место посуше. Луна вышла из-за облаков и в её призрачном свете всё вокруг казалось неживым и зловещим.
Нерада проснулась утром от ощущения острой тревоги. Предчувствие тяжкой беды сдавливало сердце болью. Внезапно она осознала – ей приснился дурной сон. Она видела во сне Бажена, который плакал и молил о прощении, а из глаз его вытекали кровавые слёзы.
Нерада подумала, что в последние дни юноша вёл себя немного странно, всё время обижался по пустякам, требовал к себе внимания. Она направилась в угол за печкой, где отгороженный занавеской Бажен, устроился на ночь, но постель его была пуста. Нерада кинулась расспрашивать, не видел ли кто, как он уходил. Кто-то из ночевавших на погосте ответил, что видел, как Бажен уходил в сторону городских ворот. Нерада успокоила себя, решив, что Бажен всё-таки сдержал обещание и вернулся к родителям.
Она нащупала в мешочке Камень и приготовилась действовать – наступал новый день. Варуна сказал, что за ней должны пойти люди, но пойдут ли они именно за ней? Нерада выросла в лесу и не знала, как себя должна вести настоящая княжна. Она боялась ошибиться, боялась выглядеть нелепо, по-деревенски, рядом со Златой, которая привыкла есть на серебре, носить дорогие одежды и уборы, говорить складные речи. Она понимала, что арконцы готовы были следовать не столько за ней, сколько за Камнем, и это беспокоило её. Это имя – Горислава, царапало, было неудобным, чужим, как и вся эта княжеская роль. Но она не намерена была отступать. Это была её судьба и более ничья. Ей ещё предстояло себя проявить, пожертвовать собой и восстановить в Арконе мир и справедливость.
Утро было тёмным. Казалось, солнце передумало вставать. Низкие свинцовые тучи окутали небо. Толпы горожан уже двинулись к кремлёвским воротам. Люди были вооружены, кто, чем мог и настроены действовать решительно – все устали от лишений, беззакония, от гнетущей неизвестности и от произвола нынешней правящей верхушки. Они требовали установления законной власти и расправы с теми, кто её двенадцать лет назад узурпировал.
Нерада и корабельщики с «Фьорвика» шли во главе. Даже урман, которому, казалось, не должно было быть никакого дела до арконских неурядиц, сжимая топор, присоединился к шествию. Ударил вечевой колокол и этот звук заставил толпу двигаться ещё быстрее. Вдруг кто-то схватил Нераду за рукав. Она обернулась и увидела рядом с собой женщину, лицо у женщины было обеспокоенным, светлые волосы выбились из-под платка.
- Мой сын, - спросила она, - мой сын, Бажен, где он? Ты же знаешь, где он? Я – его мать. Мне сказали, что он с вами.
Нерада покачала головой – А разве он не пришёл сегодня домой? – в свою очередь спросила она, и снова вспомнился ей ужасный сон.
- Нет, - побелевшими губами прошептала мать, теребя кончик платка, наброшенного на плечи. Пророчество беды прочитала Нерада у ней в глазах.
Толпа оттеснила мать Бажена и снова понесла её вперёд, сквозь кремлёвские ворота. Вот и лестница на высокое крыльцо княжеского терема. Здесь прошло её детство. Толпа, словно прибой выплеснула Нераду на ступени и отхлынула. Вокруг крыльца чёрной стеной недвижно стояла безмолвная стража. На самом крыльце находились отцы города - старейшины, бояре, воеводы и в глубине, словно отстранившись – Злата и Гинда. Лица их были бледны и разительно выделялись на фоне остальных человеческих лиц.
Нерада поднялась на крыльцо по ступенькам и остановилась напротив старейшин. Злата вышла ей навстречу и Нерада содрогнулась от её ледяного, сверлящего взгляда.
- Так это ты объявила себя княжной Гориславой, моей сестрой? – насмешливо спросила она своим звонким голоском. На площади воцарилась тишина, которую нарушали только шарканье ног и чей-то кашель. Старейшины о чём-то тихонько переговаривались друг с другом.
- Моя сестра умерла двенадцать лет назад, – ответила Нерада.
- Это моя сестра умерла двенадцать лет назад и тебе ещё придётся доказать, что ты – это она. Покажи Камень! – приказала Злата.
Нерада полезла в мешочек, достала оттуда камень и стиснула его в кулаке. Но ничего не произошло. В руке у неё была обычная серая галька. Снова воцарилась тишина. Нераде показалось, что вокруг неё с тихим звоном рушится мир. Она растерянно смотрела на серый голыш в своей ладони и не понимала, что случилось.
- Ну что, и всё? – снова раздался насмешливый голос Златы, – И это всё, что мы должны были увидеть? Уберите её! – она брезгливо махнула ручкой в сторону Нерады.
Несколько воинов в чёрном бросились к девушке и схватили за руки.
- Они украли Камень! – кричала Нерада, пытаясь вырваться, - Люди, не верьте им! Они подменили Камень!
Толпа сначала безмолвствовала, потом послышались возгласы: «Обман! Как же так? Мы всё сами видели! Мы видели Камень! Мы видели, как он горел!»
Люди полезли было на ступени крыльца, но перед ними вырос ряд чёрных воинов, вооружённых до зубов.
- Люди, послушайте! Успокойтесь! – кричал Гинда, - Вас обманули, не было никакого Камня! Было обычное колдовство! Эта девушка – самозванка и лютоборская лазутчица, она будет жестоко наказана за подстрекательство к мятежу.
- Не верим тебе, Гинда! Куда дели Камень, суки? – кричали в толпе. Но «чёрные клобуки» воспользовались замешательством в толпе, выстроились в ряды и теснили людей назад, к воротам, но из-за ворот напирали новые толпы и не давали уходить тем, кто был в первых рядах. Началась давка. Ещё чуть-чуть и стороны пустят в ход оружие. Сбитые с толку, потерявшие надежду, люди поддались уговорам и страху неминуемой расправы. И хотя всё ещё слышались возгласы из толпы про обман – «чёрные клобуки» делали своё дело, выдавливая людей за кремлёвские ворота, хватая тех, кто не успел скрыться.
- Смотри, что ты наделала! – прошипела Злата, обращаясь к Нераде, так чтобы окружающие не могли расслышать, - Из-за тебя снова прольётся кровь, княжна! Ты проиграла, признай поражение, не губи людей!
- Недолго тебе осталось, ведьма! – крикнула ей в ответ Нерада.- Будешь ещё пить из серебряного кубка!
Стражники оттеснили толпу за ворота и захлопнули тяжёлые створки. Нераду и тех, кого успели схватить, бросили в темницу. Так начался день накануне Ночи Костров.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/10/31/2319