По окончании конкурса, как вспоминает Валентин Глазанов, «был стол. И после того, как все было выпито, кто-то из организаторов сказал, что у него дома есть одна недопитая бутылка водки.
Человек сорок пошло к нему ночью домой. И там никто, кроме Галича, не пел. А он был в ударе — и от выпитого, и от обилия молодых и красивых девушек.
Одно только он рассказал вначале, когда кто-то попробовал амикошонствовать с ним.
– Когда-то, Михаил Аркадьевич Светлов, — сказал Галич, — попросил не называть его в подобной компании Мишей, а величать по имени и отчеству.
И все поняли, что и с Галичем нужно поступать точно так же».
«Организатором» [1], пригласившим всех к себе домой, был Танкред Голенпольский.
По окончании концерта-презентации все участники поехали к нему домой, и Галич продолжил петь.
Танкред Голенпольский вспоминает:
«Потом, когда мы завалились толпой ко мне домой, положив на моё плечо свою красивую руку и глядя прямо в глаза, он спросил:
– Ну как?»
– Это я должен спросить тебя — ну как? — ответил я.
Мы ушли на кухню. В моей трёхкомнатной квартире, где я жил один, было человек двадцать [2].
Надо было разместить всех городских на ночлег, потому что автобусы уже не ходили.
Примечания:
1. Танкред Голенпольский был членом жюри конкурса красоты.
2. То ли половина ушла, то ли Глазанов преувеличил.
Продолжение следует: http://www.proza.ru/2018/09/08/148