В слякотный осенний вечер я пошла в гости к известному фотографу, первенствовавшему в съемке балета Большого театра. Мы светски общались: я делала ему заказы, в которых он был чрезвычайно заинтересован. Мне было интересно многое, что он рассказывал о технике фотографии, а ему – то что я знала о съемках моды.
В своей элегантной мастерской он устроил виски-парти. В молодости я была ценительницей виски и не любила джин и коньяк. Вечеринка была любопытной: я с удовольствием поболтала для практики языка с приглашенными франкоязычными швейцарцами, супружеской парой, обнаружив, что они скучные люди. Симпатична была югославская жена фотографа - очень творческая девчонка, смастерившая мужу своими руками модерновую мебель, создавшая уют европейского уровня буквально из ничего, отлично водившая машину и работавшая где-то в посольстве. Муж ее, Володя, был жестким, прагматичным до невыносимости. Это было видно в его снимках: супер-резкие, выхолощенные, словно лишенные кислорода, но всегда технически безупречные.
Надравшись виски, я возвращалась домой в пустынном метро. Приставшему мужчине я заявила: "Мне не нравится Черненко, а вам?" Бедный, он в ужасе шарахнулся от меня и выскочил на следующей станции, боясь ареста за контакт с неблагонадежной девицей. Был глухой сезон и мрачные времена: шла полоса мора на советских генсеков. Меня начинала доставать маразматичность и беспросветность этой ситуации. Я не считала себя обязанной восхищаться генеральными секретарями.
Бой-френд однажды был поставлен в дурацкое положение: пригласил меня на официальный концерт, а я единственная из зрителей хамски не встала при исполнении гимна – от фальшивости церемонии. Он не откомментировал мой поступок, но думаю в тот момент моя личная жизнь рухнула. Время доказало, что я была последовательна в своей системе ценностей. Спустя время тот же человек, близкий, на веселом корпоративе произнёс эмоциональный тост за Сталина. Я понимала, что не должна стрелять в "сорок первого", в Говоруху-Отрока, что должна оставаться женщиной и не допускать политику, идеологию в личную жизнь. Думаю, именно меня в тех отношениях отстрелили как "сорок первого".
Спустя десятилетия я оказалась в такой же ситуации и решила, не дожидаясь расстрела, убить Говоруху-Отрока. И снова это был человек, за которого я была готова отдать жизнь. Для меня было невыносимо несовпадение наших ценностей.
…Пожалуй, только органичные неаполитанцы идеологически и политически незапятнанны: думают только о еде и любви, потому являются идеальными латинскими любовниками.
Продолжение: http://www.proza.ru/2017/09/02/864
Фото Г.Коревых