-Ребята, а вы , случаем, не жидомасоны? -Таким вопросом встретил Александр Максимович Смолин нас с приятелем, когда мы приехали к нему в мастерскую на Площади Труда.
Приехали по предложению Заслуженного художника России Крапивина, которого Смолин замучил просьбами свести его с «журналистами, пишущими о художниках». Отказать уважаемому живописцу-фронтовику мы не могли, и отправились к полуодиозному патриоту-плакатисту.
Мы с приятелем переглянулись. Я на семита не тянул явно, имея в родне только русичей да татар. А вот второй гость недаром насторожил Александра Максимовича: чернявый, да и специфический профиль имел. Я-то знал этой причину специфичности: травма, полученная в детской драке.
Отвёл я в сторонку хозяина-жидоеда, объяснил, что к чему. Успокоился он.
- Не любите вы евреев, Александр Максимович? А я вот интернационалист.
- Ну-ну,- сурово покашлял он и сжал в кулаке свою бородку.- Не знаете вы всего, что ОНИ натворили. Вот, смотрите. У меня всё на полотнах.
Стал хозяин показывать свои картины. За несколько лет, с тех пор как отошёл он от политического плаката и «пришёл к исторической тематике в живописном отображении» (выражение А.М.С.), наваял он десятка три полутораметровых холстов-орясин на темы извечного противостояния Святой Руси и Запада, преимущественно в аспекте тлетворного влияния масонства. О художественном уровне говорить – и не стоит: какая-то жалкая смесь лубка, наива, ходульной простоты. Кич невысокого пошиба. Сюжеты и названия- с черносотенным налётом. Есть претензия на эпичность даже.
Я, пытаясь сдерживать смех, делал вид, что занят фотографированием. Приятелю пришлось туго, надо было слушать пояснения автора. А автор витийствовал, горячился, приятель деликатно и с пониманием кивал чернявой головой.
Стали мы прощаться.
- Масштабный замысел! Дай Вам Бог сил и здоровья.
- Спасибо, ребята!
Спустились мы с двенадцатого этажа, сели в машину, поехали.
- Лучше бы оставался плакатистом Смолин.
- Да уж, с плакатиста какой спрос!