Юность сысысэрки. Введение

               
                В конце концов, мы все превратимся в рассказы
                /Маргарет Этвуд/



        Когда напишешь о детстве и отрочестве, логично перейти к описанию своей «боевой» юности. Но не для широкого круга читателей, понятно, а больше для себя. Разобраться в чем-то, что-то вспомнить добрым  словом, а что-то словом из ненормативной лексики.

      Итак, приступаю. Как назвать сий опус? К примеру, «Записки советской девушки-комсомолки, активистки,  не красавицы, но… вполне ничего)». Нет. Длинно. «Юность комсомолки». Хотя, какая к «рогатому» комсомолка? В светлое коммунистическое будущее верилось уже с трудом. Тогда « Юность» да и всё! Нет.Надо же как-то четко обозначить, что "родом" я "из СССР".Тогда... "Юность "эсэсэсэрки"? Нет...звучит, как "эсерка" или даже как "эСэС". Лучше... "сысысырки". Смешно,конечно, но для заглавия не пойдет...похоже на "сыр". Потом, я же не юморестки пишу. Ага! Тогда "сысысэрки", похоже на "сэр". Необычно, но сойдет, как "рабочее" название.

     Как ни "обзывай", а все же... кем я была на момент окончания школы?

     Обычной девчонкой, вернее, девушкой. Красавицей, и впрямь, не была, но если честно, то по поводу внешности  никогда особенно не «комплексовала». Лет в 14, помнится, всё думала, что ноги у меня толстоваты и потому мини-юбки не носила. А потом поняла, что ноги у меня очень даже «ничего», конечно, могли быть длиннее, но уж как есть. Зато…у меня была роскошная «грива», и фигура стройная. А уж если «намазать-накрасить» то весьма яркая особа, на которую и обернуться могли на улице.

      Короче, Is there anybody going to listen to my story? (Битлз). Можете, не читать, я не настаиваю, это МОИ личные записи…
      
      
    
     Лето после окончания школы было «шальное». Все одноклассники готовились, как проклятые к вступительным экзаменам, а я «болталась» у подруги Лариски, ничем таким не озабочиваясь. Я обрела СВОБОДУ! Потому как «маман» моя вышла замуж по второму разу, у нас в двухкомнатной квартире- доставшейся нам после нервного развода мамы и отца- поселился отчим - ВиктОр. Буду называть его так для краткости. Был он фигурой крайне колоритной, но о нем чуть позже.

     Итак, мама была вся в «новых» отношениях, сестру «сплавили» в деревню к бабушке на всё лето, а я наслаждалась обретенной свободой в компании подруги.

       Какие экзамены? До обеда я спала, потом шла к Лариске, а иной раз ночевала у нее, тогда до обеда мы «дрыхли» на пару. Потом находили себе занятие интересней зубрежки и чтения учебников: катались в город, гуляли, один раз даже сходили вечером на остров Юность на взрослые танцы. Но там случилась драка каких-то девчонок, нас это несколько испугало, и больше мы туда не совались. У Лариски в ту пору мне нравилось больше, чем дома. Мама её- вечная  труженица «пахала» на трех работах, домой приходила редко, в наши дела не совалась, была крайне лояльной и веселой, всех привечала, всех старалась обогреть и накормить.
 
     Нет, мы с Лариской собирались поступать, как и все. Ее документы мы отнесли, помнится, в Политех, на какой-то факультет, где конкурс был самый маленький. Но Лариска «грызть гранит науки» не очень хотела, а хотела уже работать и иметь свою «копеечку», чтобы, наконец, как-то слезть с материнской «шеи».

      А я прошлась по вузам в компании другой приятельницы. На «журфак» требовались печатные работы, которых у меня не было, на биофаке не понравились вступительные в виде «биологии» , а главное «химии», которая никогда не была моим любимым предметом. Мы даже, помнится, заскочили в медицинский институт. Но там требовалась не школьная справка о здоровье, а настоящая медицинская из поликлиники, и я «развернула оглобли». Оставался юридический и филфак. На « юрфаке» в тот год конкурс был, как в какой-нибудь ВГИК,  и я подала свои документы на «филфак».

    Вот такое безответственное и беспечное отношение к выбору будущей профессии было у меня в то лето. Что поделаешь? «Молодо- зелено».

     Кстати о ВГИКе. Кто не мечтал о «подмостках» в юности? Я! Я не мечтала! Но сходила с  подружкой Иркой на прослушивание  в наше местное театральное училище. Правда, это была больше её инициатива, а я так - за компанию. Собралось нас там человек 12. Я села скромно в уголок, но первой читать что-нибудь седой мужчина, сидящий за столом, почему-то вызвал именно меня, и я с перепугу прочла первое, что вспомнилось - стих из Есенина : « Не жалею, не зову, не плачу…».  Наверное, смешно слушать такие стихи от молодой девчонки, которая как раз таки « и жалеет, и зовет, и плачет» и, вообще, оптимистка. Но, пишу как есть. Потом он прослушал остальных и вежливо так сказал, что «в мире есть масса прекрасных профессий, и мы среди них обязательно найдем свою», короче, послал всех куда подальше. И мы пошли!

     Ирка огорчилась, а я хотела быть артисткой только, когда посещала детский сад. И была! На утреннике однажды играла внучку Снегурочку и бабушка с мамой очень мной гордились!

     Да, следует сказать, что с Лариской в школе мы не дружили, а сблизила нас недельная поездка на Байкал после школьного «выпускного». А Ирка была моей подругой класса с седьмого. И мы стали дружить втроем, как-то «совпали», и это было здорово. Но Ирка таки готовилась поступать под бдительным оком своей матери, потому к нас присоединялась не так часто, как хотела. А мы беспечно гуляли по улице Лермонтова туда-сюда «до одурения», а потом сидели на лавочке возле Ларискиного подъезда в компании знакомых и иногда одноклассника Лешки, к которому я относилась с очень большой симпатией, потому как в школе тайно влюблена в него была в девятом классе. Иногда мы покупали красное болгарское вино, варили из него «грог» и долго разговаривали о том, о сем, и, конечно, о непонятном будущем, которое ждало впереди.

    Лето, как это обычно бывает, проскочило, как один день. Настала пора вступительных экзаменов, и я их сдала неплохо, но…на «дневное» баллов не хватило, чему я в глубине души была даже рада. Свобода , как оказалось, требует некоторого количества «наличных», а без конца «побираться» у мамы было совестно. Потому пришлось документы перевести на «заочное» отделение. И я стала-таки студенткой филологического факультета, и если честно, без особой радости.
 
     Лариска в «Политех» не поступила вовсе, а Ирка стала студенткой института иностранных языков, к удовлетворению её матери, которая весь десятый класс нанимала ей репетитора, к удивлению репетитора - которая знала запас скудных Иркиных знаний, и к удивлению самой Ирки, которой тоже было в- общем -то всё равно куда поступать. Её очень веселило, что готовит Иняз учителей для сельских школ, как им было заявлено на первом же собрании, но так далеко она не заглядывала, а пока надо же было где-то учиться.

        Вот таким было первое лето "свободы"!