Основатель Верхне-Амурской золотопромышленной компании Дмитрий Егорович Бенардаки умер вскоре после её основания, в 1870 году. Принадлежавшие ему паи должны были перейти его наследникам, указанным в завещании. Как это происходило, я расскажу позже, а сначала – о наследниках, его детях, начиная с самых старших.
ЕКАТЕРИНА ДМИТРИЕВНА БЕНАРДАКИ родилась в Таганроге 4 октября 1825 года (ум. в Брюсселе 3 июня 1905 г.), через год после того, как Дмитрий Бенардаки обвенчался с дочерью Нежинского грека Анной Кипури. Достигнув зрелости, она стала женой гвардии поручика Александра Павловича Бенкендорфа (1819–1851), которому родила трёх сыновей, Дмитрия (1845–1919), Александра (1848–1914) и Леонида (1850–1896).
После ранней смерти мужа стала маркизой, вторично выйдя замуж за Теодора ван дер Нут д’Аск (Thеodore van der Noot d'Asche) и родила сыновей Луи (1857–1939), Шарля (1859–1925) и Эдуарда (1860–1928) и дочь Мари-Сесиль 1865–1920). Сразу оговоримся, что её фамилию сейчас в русской транскрипции обычно записывают как д’Аш, но в документах того времени, в том числе и её собственных письмах, она звучит как д’Аск, поэтому мы здесь так и будем её называть.
Екатерина Дмитриевна д’Аск не была вписана в завещание. По всей видимости, её отец счёл, что, выделив своевременно старшей дочери приданое, он выплатил ей и свой родительский долг.
Не прозвучали в завещании и имена МАРИИ и МИХАИЛА, родившихся соответственно в 1826 и 1828 годах. Причина здесь, вероятно, в том, что оба умерли во младенчестве. Данных о их смерти, впрочем, у меня нет, но нет и данных о их жизни – эти имена не встретились ни в одном из архивных источников, с которыми довелось работать.
ЛЕОНИД ДМИТРИЕВИЧ родился в 1929 году в Таганроге, а умер в 1887-м в Париже. О нём известно очень немного: постановлениями правительствующего Сената от 28 ноября 1850 г. и 6 сентября 1861 г. вместе с отцом, братьями и сёстрами был утверждён в дворянском звании (Похоронная записка). А ещё – в ЦГИА СПб хранится датированная 1854 годом диссертация «Пушкин и его школа», автор которой Леонид Бенардаки…
Леонид Дмитриевич, согласно завещанию, должен был унаследовать, как и два его брата, одну треть имущества и капиталов отца.
АЛЕКСАНДРА ДМИТРИЕВНА (1832–1856), вышедшая замуж за Александра Аггеевича Абазу, умерла после рождения дочери. Озаботившись будущим своей внучки Прасковьи Абаза, Дмитрий Егорович выдал зятю «триста тысяч рублей серебром и разные драгоценные вещи» с тем, чтобы он «передал своей дочери означенной капитал и вещи при выходе в замужество или до достижению ею совершеннолетия, с присовокуплением процентов на капитал и проценты, сколько к тому времени причтётся полагая по пяти на то в год».
Александру Бенардаки-Абаза похоронили в Санкт-Петербурге на Тихвинском кладбище Невской лавры. Позднее рядом с ней был похоронен и А. А. Абаза (умер в 1895 г.). В 20-е годы 20-го столетия могилы были уничтожены…
Прасковья Александровна Абаза-Урусова умерла в 1928 году.
ЛЮДМИЛА ДМИТРИЕВНА БЕНАРДАКИ (1836–1886). Родилась в Симбирске. Похоронена в Новгороде, Десятин женский монастырь.
Я не нашёл нигде сведений о том, как и когда Людмила Бенардаки попала в монастырь. Нижегородский краевед Е. В. Жмакин считает, что монашество было наказанием ей за какие-то прегрешения. По моему мнению – она могла страдать от какой-то неизлечимой болезни, и, возможно, после смерти матери или когда-то позже Дмитрий Егорович решил отдать её под надзор монахинь. Он не мог не понимать, что больная дочь отяготит своих братьев и сестёр после его собственной смерти, и поэтому отдал её на попечение в надёжные руки, написав:
«… завещаю и прошу всех детей моих оказывать полное се внимание и иметь заботливость и спокойствие дочери моей, а их сестры, девицы Людмилы, состоящей на попечении Новгородского десятинскаго девичьяго монастыря. На содержание, до самой её смерти, если она при жизни моей не будет мною или кем либо из детей моих обеспечена каким либо иным образом, назначаю из доходов с имений, сыновьям моим завещанных, не менее четырёх тысяч пятисот рублей серебром в год, каковая сумма должна быть выдаваема настоятельнице монастыря за каждую треть года вперед»….
НИКОЛАЙ ДМИТРИЕВИЧ БЕНАРДАКИ (1838–1909) – наиболее, пожалуй, яркая личность из сыновей Дмитрия Егоровича. Именно он возглавил опекунский попечительский совет наследников Дм. Бенардаки, который, спустя много лет, рассчитался с долгами покойного и обеспечил наследников. Среди наследников, впрочем, был и он сам, вполне к тому времени обеспеченный.
В молодости он учился в Санкт-Петербургском университете, куда поступил на платной основе в 1856 году. И, будучи студентом, за какие-то заслуги он был удостоен ордена Спасителя золотого креста, который в 1859 году пожаловал ему король Греции. С оговоркой, правда, что носить награду он сможет лишь после получения офицерского чина.
Носить этот орден, по всей видимости, Николаю Дмитриевичу не довелось, поскольку офицером он не стал. И, похоже, университет не окончил: в хранящемся в Центральном историческом архиве Санкт-Петербурга университетском личном деле Н. Бенардаки об этом никаких сведений нет. Можно предположить, что окончить обучение ему помешала политическая активность: Николай Бенардаки якобы участвовал в нелегальном ввозе из Лондона запрещённого герценского журнала «Колокол». Последний платёж за слушание лекций был сделан им в первом полугодии 1860 года…
Но, даже если Николай Бенардаки и не окончил вуза, это не помешало стать ему крупным капиталистом. Кроме того, что он принял участие в предприятии отца – Верхне-Амурской золотопромышленной компании, он создавал и собственные. Так, совместно с Сергеем Абаза в 1870 году он организовал товарищество Амурского срочного пароходства, а в 1873 г. вместе с Николаем Аносовым - Средне-Амурскую золотопромышленную компанию. И в том же 1873 г. стал совладельцем сахарных заводов в Киевской губернии. И ещё он был, к тому же, банкиром. Крупным банкиром. Он – в числе учредителей Киевского частного коммерческого, Киевского промышленного, Сибирского торгового, Нижегородского, Виленского, Донского земельных банков.
Однако запомнился Николай Бенардаки не как богач, не как крупный капиталист, а, скорее, как интеллигент и эстет. Он знал несколько европейских языков и даже перевёл грибоедовскую комедию «Горе от ума» на английский. О нём вспоминают как о литераторе, издателе, театрале… Бенардаки был почётным членом Русского музыкального общества, членом Англо-русского литературного общества.
Интересовали при этом Николая Дмитриевича самые разные вещи – он писал слова для романсов, пьесы и… И он же – соиздатель «Указателя статей серьёзного содержания, помещённых в русских журналов прежних лет». Раскритикованного, впрочем, вскоре после выхода известным критиком Н. А. Добролюбовым в пух и прах.
Запомнился он и ещё одним своим увлечением – увлечением молодой салонной певицей, на которой женился, дав волю высшесветским пересудам и сплетням: его избранница, несмотря на свой возраст, уже успела побывать замужем и развестись.
Жена Николая Дмитриевича, Мария Павловна, она же Мария Августовна Леброк (1855-1913), была моложе своего мужа на семнадцать лет. Вместе с сестрой Ольгой Леброк (позже Скрыдловой), тоже певицей-сопрано, Мария обучалась пению в Петербургской консерватории у известнейшей в Европе вокалистки Генриетты Ниссен-Саломан. Вместе с сестрой Мария пела в петербургских салонах. До тех пор, пока в 1873 г. не вышла замуж за Николая Бенардаки, после чего, родив в Санкт-Петербурге первую дочь, тоже Марию (1874-1949), уехала с мужем на новое постоянное место жительства в Париж. И уже в Париже у них родились ещё одна дочь Елена (1875-1927) и сын Дмитрий (1885-1915).
В Париже Николай и Мария Бенардаки жили на широкую ногу. Они проводили в своём доме на рю де Шайло (rue de Chaillot) музыкальные вечера и симфонические концерты, на которых звучала русская музыка. В их домашнем салоне появлялся и П. И. Чайковский, с которым Мария Павловна была дружна с консерваторских лет, и она стала первой исполнительницей романса «День ли царит», прозвучавший в сопровождении парижского оркестра под управлением автора. И так же впервые, совместно с меццо-сопрано Жульеттой Конно, она спела дуэт Чайковского «Рассвет».
Домашний салон Бенардаки притягивал, как магнит, представителей парижского высшего света. Через несколько лет он стал центром культурной жизни Парижа. Сюда шли услышать неповторимое сопрано Эстер-Мари Лейброк (Мария Бенардаки предпочитала называться этим сценическим именем), увидеть её саму, считавшуюся одной из первых красавиц французской столицы. Однажды она потрясла публику, появившись на костюмированном балу ровно в полночь в костюме валькирии…
Известными в обществе стали затем и её дочери. Старшая, Мари, прославилась как предмет обожания Марселя Пруста, который впервые встретился с ней и её сестрой Нелли (так все звали маленькую Елену) в юности, когда девочки играли на Елисейских полях, рядом с которыми располагался дом Бенардаки. Это случилось летом 1886 г., когда Марии было 12 лет. Потом, гораздо позже, Мария выйдет замуж за польского князя Михаила Радзивилла (1870-1955) и родит ему сына Антона и дочь Леонтину, но Пруст будет вспоминать о ней, как об одном из самых больших увлечений в своей жизни.
Мужем Елены станет виконт Антуан де Контад. Детей у них не будет.
Николай Бенардаки умрёт в 1909 году в возрасте семидесяти лет. Жена Мария переживёт его всего на четыре года и умрёт в 58 лет. Их обоих похоронят в пригороде Парижа на кладбище Булонь-сюр-Сен (Boulogne-sur-Siene, теперь – Boulogne-Billancourt).
ВЕРА ДМИТРИЕВНА (1842–1919). Самое главное событие её жизни, пожалуй, это замужество. В 1862 году она вышла замуж в Брюсселе за барона Шарля де Тайлеран-Перигора (Charles Ang;lique de Talleyrand-P;rigord, baron de Talleyrand-P;rigord, 1821-1896).
Муж Веры Бенардаки был заметной фигурой, дипломатом и послом Франции в Санкт-Петербурге, и баронесса Вера Талейран-Перигор сразу заняла своё место среди аристократов парижского общества.
Кузен её мужа Бони де Кастеллан в своих мемуарах нарисовал такой её портрет: «Женщина обаятельная и остроумная, русского происхождения, [Вера] имела в характере восхитительные восточные черты, смягчённые французской практикой... Весьма требовательная к одежде, часто украшенной огромными драгоценными камнями, она одевалась эффектно. Но была доброжелательна и милосердна».
Известно, что баронесса Вера де Талейран-Перигор родила и вырастила одну дочь, Марию-Маргарет (1863-1890), которая, выйдя замуж, вскоре умерла, родив дочь Симону. Сайт «Генеанет» сообщает, что у Веры Дмитриевны была ещё одна дочь, Мария-Флоренс, родившаяся в 1867 году, но другой информации об этой дочери нет. Скорее всего, она умерла во младенчестве.
ЕЛИЗАВЕТА ДМИТРИЕВНА (1843–1927)… Её биография остаётся по-прежнему до конца не выясненной и поэтому таинственной. К тому времени, когда было написано завещание Дмитрия Бенардаки, Елизавета уже была графиней и носила фамилию де Перхенштейн. Но когда и при каких обстоятельствах она вышла замуж за графа Перхенштейна, неизвестно. Можно лишь с уверенностью сказать, что это произошло во второй половине шестидесятых годов девятнадцатого века.
Е. В. Жмакин, между тем, уверен, что первым мужем Елизаветы был управляющий Сормовскими заводами Дмитрия Бенардаки А. И. Узатис. И уже после того, как она родила троих сыновей, Алексея, Константина и Николая, Елизавета сбежала от Узатиса с молодым красавцем графом Перхенштейном. Но, с одной стороны, вся эта романтическая история имеет нестыковки и не подтверждается никакими документами. С другой…
Интернет-сайт «Генеанет» сообщает, между тем, что 17 ноября 1860 года в Брюсселе заключён брачный союз между 17-летней Елизаветой Бенардаки и 29-летним виконтом Фредериком-Шарлем Демане де Бьем (Fr;d;ric-Charles Desmanet de Biesme). Эта информация размещена и на других генеалогических сайтах.
После заключения брака Елизавета три года подряд исправно рожала дочерей: Евгению (1861-1923), Марию-Луизу (1862-1957) и Мадлен (1863-1951), но потом брак, по всей видимости, распался, и больше детей у неё не было. А потом когда-то там же, в Бельгии, Елизавета де Бьем сменила фамилию на Перхенштейн…
Сколько времени продолжался её брак с графом Перхенштейном и что за личность являл собой этот граф, нам неизвестно. Хотя это знал, конечно, Дмитрий Бенардаки, пообещавший (но не выдавший сразу по причине затруднительного в тот момент материального положения) достойное приданое и зафиксировавший это своё обязательство в духовном завещании.
В 1903 году Елизавета Перхенштейн снова вышла замуж за посла Франции в Ватикане Армана Низара (Armand Nisard, 1841-1925). Это событие широко обсуждалось в прессе.
«Недавняя свадьба г-на Низар, посла Франции в Ватикане, и графини Перхенштейн, представила одну очень необычную особенность… Она имеет 15 000 [фунтов] в год… Графиня Перхенштейн, урождённая Бенардаки – сестра графини де Талейран, которая живёт во Флоренции, и невестка красивой и музыкальной леди Бенардаки, которая несколько лет украшала модные салоны Парижа», писала 4 апреля 1903 года австралийская (Аделаида) газета «Рекламодатель».
После этого события уже не графиня Перхенштейн, а мадам Низар останется в пайщиках Верхне-Амурской компании.
КОНСТАНТИН ДМИТРИЕВИЧ БЕНАРДАКИ (1846-1915) – самый молодой в семье. Когда умер Дмитрий Егорович, Константину было только двадцать четыре. Своего состояния он нажить ещё не успел, и вставать на ноги ему помогал брат Николай.
Тем не менее, Константин вырос в крупного промышленника. Не настолько крупного, каким был его отец, но всё же…
В начале 20 в. Константин Бенардаки – член Российского золотопромышленного общества, член Петербургского комитета Урало-Волжского металлургического общества, учредитель (в 1900 г.) акционерного общества Комаровских железорудных месторождений и Южно-Уральских горных заводов, которому принадлежали Авзяно-Петровские заводы, член Санкт-Петербургского Английского собрания…
Женат он, по всей видимости, не был, и детей не имел. Вероятно, были проблемы со здоровьем. Но кое-какие средства всё же были. И, решив, что после смерти его капиталы должны остаться в руках дорогих ему людей, уже в 1898 году написал завещание, в котором обозначил своих наследников. Ими оказались его брат Николай Дмитриевич, сестра Елизавета Дмитриевна Перхенштейн и… «процентные и дивидендные всякого рода бумаги, где бы таковые не оказались, он, завещатель Бенардаки, завещает в собственность… в трёх пятых долях, или шестьдесят процентов, лучшему, верному и доброму другу своему, французской гражданке Елизавете-Юлии Юлии Детч, родом из Меца, землевладелице в местечке Ремеринген, близ местечка Путтлинген, округа Форбах, в Лотарингии…».
Первый вариант этого завещания затем был несколько был изменён, поскольку умер брат Николай и сменила фамилию сестра Елизавета. Завещание переписывалось. В итоге после смерти самого Константина Дмитриевича в 1915 году наследство поделили между собой его племянники (сын Николая Бенардаки Дмитрий Николаевич и дочери Мария Радзивилл и Елена де Контад), сестра Елизавета Дмитриевна Низар и не известная нам француженка Елизавета Детч, которая в соответствии с завещанием получила наибольшую долю.
Правда, утверждение, что племянник Дмитрий Николаевич успел получить свою часть наследства, скорее всего, не верно, поскольку сам он умер в том же 1915 году. И не факт, что получили свои доли Мария и Елена Николаевны, которым полагались ещё четыре пая – наследство их матери, Марии Августовны. В судебном деле по иску Верхне-Амурской компании к обеим сёстрам, которым вместе с паями переходили по наследству и долги их владелицы, отмечается, что в суд их надо вызвать публикацией, поскольку не известно, где наследницы проживают.
И, наверное, сейчас настало время разобраться, что же стало с наследством самого Дмитрия Егоровича Бенардаки. Ведь после его смерти выяснилось, что покойный имел долгов на сумму, близкую к размеру его состояния. С. К. Лебедев в своей докторской диссертации приводит эти цифры: имущество оценивалось в сумму превышающую 18 млн руб., а долгов было более чем на 17,8 млн рублей. Но верно и другое: дети Дмитрия Бенардаки, его наследники, без средств не остались.
Богатый промышленник ещё при жизни побеспокоился о том, чтобы его дети были обеспечены. Всем им он дал хорошее образование и положение в обществе, и старшие сыновья уже сами имели капиталы. Дочери вышли замуж за известных и успешных людей, получив от отца богатое приданое. И только младший, Константин, был в начале жизненного пути, когда ещё бывает нужна родительская помощь. Но о нём в завещании Дмитрий Бенардаки оговорил особо: «все мои имения, имущество и капиталы, без всякого изъятия, предоставляю трём сыновьям моим: Леониду, Николаю и Константину, по ровной части, с тем, чтобы Самарское имение было выделено на часть сына Константина».
Кроме того, некоторые его дети были не только наследниками, ответственными за долги, но одновременно и кредиторами, претендующими на получение долгов из средств отца. В частности, сравнительно недавно вышедшие замуж дочери не получили вовремя своё приданое, обозначенное брачным контрактом, и теперь оно считалось уже долгом, который должен быть возмещён наследниками, т. е. их братьями.
Вера Дмитриевна, баронесса де Талейран-Перигор, позаботилась о своём будущем сама заранее, не дожидаясь смерти батюшки. В феврале 1869 года она написала прошение министру финансов Рейтерну:
«Отец мой, поручик Дмитрий Егорович Бенардаки, имеет намерение часть следующего мне приданого выдать паями, принадлежащими ему в приисках Верхне-Амурской золотопромышленной компании, на что я и муж мой изъявили с своей стороны согласие. Но такая между нами сделка не может состояться потому, что по действующим в настоящее время узаконениям, иностранцам не предоставлено [право] заниматься в России золотопромышленностью»... Затем она просила Рейтерна походатайствовать перед императором, чтобы он позволил ей, иностранке, получить право на долевое участие в русской золотопромышленной компании. «Считаю долгом заявить при этом, - писала она, - что я не имею намерения лично заниматься золотым промыслом или участвовать в каких-либо других компаниях, а желаю только иметь формальное разрешение на получение вышеозначенных паёв в Верхне-Амурской Компании».
Высочайшее разрешение случилось, и баронесса стала новой пайщицей ВАК. Но эти паи были только частью приданого, другая часть осталась ещё не полученным долгом…
…Впрочем, были кредиторы и иные. В шестидесятых годах, развивая производство, Дмитрий Бенардаки занялся модернизацией своих недавно приобретённых металлургических заводов. Они, убыточные у предыдущих хозяев, были куплены им по сравнительно невысокой цене, а иногда и за долги. Чтобы заводы эти стали приносить прибыль, их нужно было переоборудовать. Затраты на приобретение, затраты на модернизацию, и при этом никакой отдачи от приобретённого имущества – своих оборотных средств не хватало. Бенардаки брал кредиты, закладывая в залог то, что у него было, начиная с петербургских участков земли с построенными домами и кончая этими давно или недавно купленными заводами.
А заводов было немало.
«Кроме Сормовского Д. Е. Бенардаки ещё владел в Вологодской губернии — Нючпаским, Кажимским и Нювчимским металлургическими, в Вятской губернии — Песковским и Кирсинским металлургическими, в Оренбургской — Авзяно-Петровскими заводами, в Башкирии — Троицкими и Усень-Ивановским медеплавильными. Кроме горных заводов, Бенардаки владел стекольными, парусно-полотняными, гвоздильными и другими предприятиями, был совладельцем завода Ч. Берда» (Григорькин).
Чтобы кредиторы могли получить свои деньги, всё имущество покойного Дмитрия Егоровича было описано и передано учреждённому самим императором органу – «Опекунскому управлению над имуществом и делами наследников поручика Д. Е. Бенардаки». А чтобы при этом не было разрушено всё то, что создавалось Дмитрием Егоровичем, его сыновья тоже объединились в товарищество.
В письме в центральное управление Верхне-Амурской компании, как, видимо, и в другие — заводские — управления, братья писали: «По духовному завещанию покойнаго родителя нашего, Дмитрия Егоровича Бенардаки, вступив в наследство всем, без исключения, оставшимся после него имением, мы будем продолжать дела нераздельно, от общаго нашего имени, под фирмою: Наследники Д. Е. Бенардаки. Распоряжение всеми вообще делами принял на себя из нас, Николай Дмитриевич Бенардаки, которому, от нас, братьев Леонида и Константина, выдана на этот счёт неограниченная доверенность»...
Но Николай Дмитриевич принял на себя распоряжение всеми делами вообще, частности же были доверены бывшему управляющему Дмитрия Егоровича С. О. Шилкину, который стал теперь управляющим новой фирмы «Наследники Бенардаки». И одним из решений наследников стала безвозмездная передача Шилкину одного из принадлежащих им паёв. Это решение было принято в соответствии с волей самого Дмитрия Егоровича, который наказал передать ему этот пай в завещании в знак благодарности за безупречную службу. Правда, Сергей Осипович уже был к тому времени пайщиком ВАК: ещё в мае 1868 года он купил за полторы тысячи рублей один пай у Николая Бенардаки, и уже получал на него дивиденды.
А Николай Дмитриевич, видимо, нуждаясь в тот момент деньгах, в мае следующего 1869 года продал ещё три своих пая. На этот раз – крупному банкиру Г. Е. Гинцбургу. К этому времени золото Васильевского прииска уже принесла известность Верхне-Амурской компании, паи значительно выросли в цене, и Гинцбург заплатил за них сто тридцать пять тысяч.
Число компаньонов стало ещё большим.
А уже в следующем 1870 году, как мы помним, умер Дмитрий Бенардаки, изначально владевший сорока тремя паями ВАК, и его наследникам досталась половина всех капиталов компании, 50 паёв из ста.
Но дальше с паями наследников происходит что-то невообразимое. Может, Николай Бенардаки был финансовым гением, придумывавшим и осуществлявшим операции с ценными бумагами, или, может, нужно попросту быт экономистом, чтобы понять, что происходило на самом деле… Я до конца не понял. Но суть такова.
Компания «Наследники Бенардаки» в 1872 году продала все свои паи Верхне-Амурской компании купцу С. П. Елисееву («Елисеевский» магазин и поныне является одним из экскурсионных объектов Москвы). Не будучи золотопромышленником, Елисеев незамедлительно все пятьдесят паёв… сдал в аренду тем самым наследникам, у которых эти паи купил. При этом оговаривалось, что при «исправной уплате арендной платы означенные паи переходят безвозмездно в собственность наследников Д. Е. Бенардаки» после окончания арендного срока…
Здесь пока всё понятно: наследникам срочно нужны были деньги на покрытие долгов, и они таким образом заложили ценные бумаги. Оставив при этом за собой право получение дивидендов с будущей прибыли Верхне-Амурской компании, из которых предполагалось выплачивать аренду.
Но с арендной платой у компании наследников Бенардаки возникли проблемы, своевременно вносить платежи не получалось из-за необходимости рассчитываться по долгам, на которые росли проценты. И Степан Григорьевич, вернувший в соответствии со своими договорными обязательствами два пая наследникам, уменьшая собственные риски, в 1874 году продал половину оставшихся паёв А. В. Каншину. И, поскольку паи ВАК были в цене, за эти двадцать четыре пая он получил от Каншина 1 млн 275 тыс. рублей. Другие 24 пая у Степана Григорьевича Елисеева купил Александр Степанович Елисеев, сдавший их затем в аренду наследникам…
Паи стали предметом купли-продажи, и казалось, что потомки Дм. Бенардаки уже никогда не смогут восстановить статус-кво в Верхне-Амурской компании. Однако список её пайщиков 1907 года рисует иную картину:
Низар Елизавета Дм. – имеет 12 2/3 пая,
Талейран-Перигор Вера. Дм. – 12,
Бенардаки Николай Дм. – 3 2/3,
Бенардаки Константин Дм. – 3 2/3,
Бенардаки Мария Августовна – 2.
То есть, потомкам Дмитрия Егоровича и членам их семей через сорок лет после создания Верхне-Амурской компании принадлежало около трети паёв, что позволяло им оставаться главными владельцами ВАК. Потомки второго её учредителя, В. С. Кашина, владели, в общей сложности, примерно десятой частью всех паёв.
Интересен и такой момент: самыми крупными держателями паёв были две дочери Дмитрия Бенардаки. Будучи иностранками, они при этом были единственными легитимными хозяевами ВАК, поскольку только у каждой из них количество паёв превышало число 10, что давало им (в соответствии с п.5 акта о создании компании от 30 авг. 1867 г.) обеим право решающего голоса на общих собраниях пайщиков.
Однако дела компании в это время шли отнюдь не лучшим образом, добыча падала, а расходы увеличивались. Дивиденды по паям, соответственно, снизились значительно.
Ещё в 1900 году обе золотопромышленницы, баронесса и графиня, обеспокоенные несвоевременным получением денег из ВАК и уменьшением их размера стали писать в главное управление письма, спрашивая, почему это произошло.
«…Имею честь сообщить следующее, - отвечал товарищ-распорядитель компании А. И. Нерпин… - общая сумма расходов, полагаю, достигнет 1 900 000 рублей… Ожидается получить дохода до 2 000 000 рублей… Уменьшение доходности приисков… произошло от многих причин; главнейшей же из них является обеднение золотых приисков…
… Без всякаго сомнения добыча золота на приисках К-о ещё долго продолжиться, но это уже не будет приносить таких громадных доходов как ранее и кроме того при малейших неурядицах в деле или по стихийным случайностям может даже грозить убытком»…
Вскоре Нерпин ушёл с должности товарища-распорядителя, и его место занял барон Фитингоф. Он предпринял ряд мер по сокращению расходов компании, в частности, снизил выплату попудных самому Нерпину, который в своё время открыл для компании несколько новых успешных приисков. Стали меняться, один за другим, главноуправляющие компании. Но добыча золота продолжала снижаться…
Источники:
Ананьич Б.В. Банкирские дома в России 1860-1914 гг. Очерки истории частного предпринимательства. Л.: Наука, 1991. 199 с.
Бенардаки Н. Д. Указатель статей серьезного содержания, помещённых в русских журналах прежних лет. Вып. №1: Сын отечества / Н. Д. Бенардаки, Ю. М. Богушевич. 1812-1852 гг. СПб, 1858. 229 с.
Блейхман Ю. И., Бенардаки Н. Д. В моей душе зима царила. Романс: Для голоса с ф.-п. М.: Юргенсон, 1895. 7 с.
Врангель В. Г., Бенардаки Н. Д. В душе моей зима царила. Романс: Для голоса (сопрано) с ф.-п. СПб: Иогансен, 1896. 3 с.
Григорькин В. А. Формирование российского типа предпринимателя-буржуа на примере Д. Е. Бенардаки: Автореф. канд. ист. н. Саранск, 2008. 23 с.
Договор, заключенный 17 марта 1873 года между статским советником г. Н.Д. Бенардаки… о соединении золотых приисков в Средне-Амурскую золотопромышленную компанию». СПб, 1895 г., 4 с.
Донауров С. И., Бенардаки Н. Д. Люблю тебя. Романс: Для голоса с ф.-п. СПб: Бернард, 1864. 2 с.
Жмакин Е. В. Секреты империи Бенардаки. Страницы истории легендарного завода Российской промышленности. Н. Новгород, 2007. 238 с.
Записка по делу об учреждении Николаем Бенардаки и Сергеем Абаза срочного пароходства по рекам Амурского бассейна. СПб: Общественная Польза, 1871. 25 с.
Кажимские заводы наследников Д. Е. Бенардаки, в Устьсысольском уезде Вологодской губернии/Опекунское Управление над имуществом и делами наследников Д. Е. Бенардаки. СПб: К. Фельдман, 1896. 20 с.
Капри Ю., Бенардаки Н. В душе моей душа царила. Романс: Для высокого голоса с ф.-п. СПб: Бернард, 1890. 4 с.
Кашеваров С. И., Бенардаки Н. Д. Цветник. Романс: Для высокого голоса с ф.-п. СПб: Изд. авт., б. г. 3 с.
Лебедев С. К. С.-Петербургский Международный коммерческий банк во второй половине XIX века: европейские и русские связи: дисс... д. и. н. М: РОССПЭН, 2003. 527 с.
Моруа А. В поисках Марселя
Русский провинциальный некрополь. Сост. В. Шереметевский/Великий Князь Николай Михайлович. Т.1. М.: Т-во И. Н. Кушнеревъ и К, 1914.
Сормовский завод наследников Д. Е. Бенардаки, близ Нижняго-Новгорода/Опекунское Управление… над имуществом и делами наследников Д. Е. Бенардаки. СПб: Муллер и Богельман, 1890. 19 с.
Список фабрик и заводов Европейской России/Мин-во финансов. СПб: В. Киршбаум, 1903. 838 с.
Список фабрик и заводов России: По официальным данным фабричного и податного и горного надзора. М., СПб., Варшава: Т.Д. Л. и Э. Метцель и Ко, 1910 г. 1034 с.
Список фабрик и заводов Российской Империи: Сост. по офиц. сведениям Отд. Пром-сти Мин-ва Торговли и Пром-сти под ред. Варзара В. Е. СПб: Типография Киршбаума, 1912. 718 с.
London table talk/http://trove.nla.gov.au/newspaper/article/4934792
Vеra de Bеnardaky/ https://fr.wikipedia.org/wiki/V
РГИА. Ф.37. Оп.40. Д. 361. Об утверждении владельческих актов на золотые прииска, отведённые в Амурской области на имя гг. Бенардаки, Каншина и Почётного гражданина Иконникова, без предварительного разрешения Главного Управления Восточной Сибири. Жалобы Бенардаки и Каншина, на зачисление Главным Управлением Восточной Сибири заявленных ими в том же крае по рч. Джалинде золотых приисков в казну. 21 – 24 июля 1869 г. 97 л. МФ
РГИА. Ф.37. Оп.40. Д.377. Дело 1-го стола Отдела частных горных и золотых промыслов Горного Департамента По прошению Баронессы Талейран-Перигор, о разрешении ей приобрести в счёт будущего приданого часть паёв, принадлежащих отцу ея поручику Бенардаки в приисках Верхне-Амурской золотопромышленной Ко. 6 февр. 1869 – 26 февр. 1869 г. 9 л. Рукописные оригиналы.
РГИА. Ф.40. Оп.2. Д.68. Всеподданейшие доклады министра финансов по горному департаменту. 1801 – 1917. Л.4-5 об.
РГИА. Ф.57. Оп.1. Д.1, Договор Д. Е. Бенардаки, В. С. Каншина, А. В. Каншина (по доверенности Н. Д. Бенардаки), А. В. Лубкина и И. А. Иконникова об учреждении Компании на Вере под наименованием «Верхне-Амурская золотопромышленная компания». лл...
РГИА. Ф.57. Оп.1. Д.7. Договоры, письма и заявления пайщиков о передаче ими своих паёв другим лицам, списки пайщиков Компании. 30 мая 1868 – 27 июля 1918 г. 200 л.
РГИА. Ф.57. Оп.1. Д.8. 350 л.
ЦГИА СПб. Ф.14. Оп.5. Д.153. Бенардаки Н. 14 л.
ЦГИА СПб. Ф.139. Оп.1. Д.5937. О пожаловании Его Величеством королем Греции студенту С.-Петербургского университета Бенардаки ордена Спасителя Золотого креста. Октябрь 1859 г. 2 л.
ЦГИА СПб. Ф.225. Оп.1. Д.10776. По иску Верхне-Амурской золотопромышленной компании к М. Н.Радзивиль и Е. Н. де Кондт. 24.01.1915-05.03.1916 г. 46 л.
Примечания
1. Очерк "Бенардакины дети" напечатан в авторской книге "Золотые имена Соловьёвска" в 2018 г. Впервые опубликован на "Прозе.Ру"
2. Здесь использованы фотографии, находящиеся в свободном доступе в Интернете.