Варшавское восстание
(1 августа - 2 октября 1944г.)
1-го августа 1944 года дислоцированные в подполье варшавские подразделения Армии Краевой получили приказ своего командующего генерала Тадеуша Комаровского («Бура») развернуть боевые действия против немецких оккупантов в 17.00. Так началось беспримерное двухмесячное сражение варшавских повстанцев с гитлеровскими войсками, находившимися в городе и посланными дополнительно на усмирение восставшей столицы Польши.
У историков две основные точки зрения на характер, цели и задачи восстания, и, в соответствии с этим, две трактовки его хода и итогов.
Первая точка зрения: восстание имело целью освободить столицу от немецких оккупантов, нанести им максимально возможный урон и внести таким образом весомый вклад в дело очищения Польши от врага. По мнению этой части историков восстание было подавлено из-за того, что стремительно наступавшие на варшавском направлении части Красной Армии были остановлены (по указанию Сталина) на правом берегу Вислы.
Вторая точка зрения: Красная Армия не сумела с ходу взять Варшаву, исчерпав наступательные возможности. Главная цель, которую преследовали организаторы восстания – очистить от немцев Варшаву до подхода Красной Армии и установить в столице польского государства власть эмигрантского правительства.
Как видим, мнения по поводу данных событий отличаются друг от друга до противоположности. Столь же, явна и различна их трактовка в работах историков. Вот как, к примеру, освещает их А.Е.Тарас в книге «Анатомия ненависти».
«Войска Красной Армии стояли за Вислой неподалеку от города, но не помогали ничем… Советское командование не позволяло самолетам союзников пользоваться советскими аэродромами и запретило им полеты над своим участком фронта… Лишь 10 сентября части Красной Армии начали неспешное продвижение по направлению к Праге – пригороду Варшавы на правом берегу Вислы. После этого Сталин приказал прекратить дальнейшее наступление и на левый берег не переправляться. Тогда на помощь изнемогавшим в борьбе варшавянам пришла польская 3-я дивизия. Действуя самостоятельно, она высадила 15 сентября десанты в Жолибоже, Повисле и Чернякуве… Не получив никакой поддержки от советских войск, эти части понесли огромные потери (свыше 3,7 тысяч убитыми и ранеными) и 21 сентября остатки их вернулись назад за Вислу. …С 14 сентября советское командование начало сбрасывать повстанцам с воздуха оружие. …русские потому и оказали помощь оружием, что разведка доложила о скором разгроме восстания: теперь можно было продемонстрировать западным союзникам свою «озабоченность».
Фактически, автор подводит читателей к выводу: c подачи Сталина советские войска палец о палец не ударили, чтобы помочь восставшим. Тенденциозность такой трактовки событий очевидна. Для успеха восстания командование Армии Крайовой до начала выступления просто обязано было наладить взаимодействие с командованием подошедших к правобережью Вислы частей и соединений 1-го Белорусского фронта. А именно: ознакомить с общим планом восстания, совместно разработать планы артиллерийской и воздушной поддержки, определить районы и время высадки десантов на левом берегу Вислы, а также порядок обеспечения сбросов оружия и боеприпасов с воздуха в районы города, которые будут переходить в руки повстанцев. Почему поляк Бур-Коморовский не обратился с этими вопросами загодя к поляку Рокоссовскому? Почему не послал на правый берег Вислы своих людей для координации совместных действий с войсками 1-го Белорусского фронта? Да только потому, что и польское правительство в эмиграции, и командование Армии Крайовой видело в Советской Армии не союзника, а непримиримого противника. Ни на одном из многочисленных совещаний штаба планируемого восстания во главе с Бур-Коморовским вопрос о взаимодействии с советскими войсками даже не рассматривался. Какие же в таком случае могли быть претензии к тем, кого командование варшавской Армией Крайовой напрочь игнорировало? Ситуация, однако, изменилась с началом восстания. Глава польского правительства в эмиграции Миколайчик, поняв в ходе подготовки к восстанию, что серьёзной помощи повстанцам от своих западных союзников ждать нечего, направился в Москву на переговоры со Сталиным. Они, как известно, окончились ничем, поскольку Миколайчик наотрез отказался обсуждать вопрос о включении населённых в основном белорусами земель в состав Белорусской ССР, украинцами – в состав Украинской ССР.
Тенденциозное описание событий, связанных с варшавским восстанием, характерно для историков прозападной ориентации, равно как и для историков, дающих волю чувствам при описании и анализе исторических явлений и фактов. Вполне естественно, что истинной картины событий в работах такого характера читатель не увидит.
Так, например, вышеуказанные историки обычно не пишут о том, что, начав в ночь на 14-е сентября помощь восставшим с воздуха, советские и польские (армии Берлинга) летчики сбросили боеприпасов и продовольствия в течении 16-ти дней больше, чем западные союзники за все 63 дня восстания. Вопрос: зачем было сбрасывать столько тонн грузов, зная, что восстание вот-вот захлебнется? Для демонстрации Западу? Очень сомнительно. Что касается демонстрации, так её организовали не Советы, а американцы. В ночь на 18-е сентября они осуществили единственный сброс, причем к восставшим попало не более одной пятой сброшенного, поскольку сбросы проводились с больших высот с тем, чтобы производящие сброс грузов самолёты не доставали немецкие зенитки.
Попытки изобразить Красную Армию отдыхающей на правом берегу Вислы, в то время как на левом истекали кровью повстанцы, в рамки элементарной порядочности не укладываются. Это доказывает всего лишь одна цифра. В боях за плацдармы, в варшавской Праге и на других подступах к Варшаве в течение 63 дней восстания Красная Армия потеряла убитыми и ранеными более 15 тысяч бойцов и командиров – в три раза больше, чем поляки-берлинговцы.
Кстати, при чтении «Анатомии ненависти» А.Е.Тараса, может возникнуть вопрос: что за польская дивизия пришла на выручку восставшим и стала переправляться «самостоятельно» через Вислу? Уточняю: в ночь на 16 сентября по согласованию с командованием 1-го Белорусского фронта, получив от Красной Армии в свое распоряжение ряд приданных частей и подразделений, а также переправочные средства, часть польской дивизии им. Траугута Войска польского, ведомые бесстрашными командирами, (по словам А.Е.Тараса бывшими офицерами армии Андерса, которых НКВД готовило в захвату командных должностей) начали под завесой огня переправу на левый берег Вислы. При этом десантников активно поддерживала советская тяжелая артиллерия и авиация.
Вспомним в этой связи, что не Красная Армия, а союзники Польши – Англия и Франция, не оказывали ей действенной помощи, объявив Германии войну 3 сентября 1939 года. Именно применительно к поведению союзников Польши историки должны использовать выражения «ничего не делали», «неспешно продвигались» и т.п., а под Варшавой действия Красной Армии заслуживают иных эпитетов и сравнений.
Чтобы правильно оценить варшавское восстание 1944 года как историческое уникальное событие, следует иметь в виду следующее. Борьбу с гитлеровцами в Варшаве и на подступах к ней вели армии двух антагонистических политических систем, каждая из которых преследовала свои цели. Отсюда и действия руководства этих систем, далеко не всегда оптимальные, адекватные обстановке. Впрочем, обо всем по порядку.
27 октября 1943 года польское правительство в эмиграции (в Лондоне), которому подчинялась Армия Крайова, разработало и утвердило «Инструкцию правительства для страны», на основании которых командующий Армией Крайовой генерал «Бур»-Комаровский 20 ноября этого же года издал приказ. В обоих документах был детально расписан план действий, получивший кодовое название «Бужа» - ( «Буря»). В политическом направлении план предусматривал взятие власти в Польше сторонниками польского правительства в эмиграции. Части Армии Крайовой должны были при приближении Восточного фронта к границам Польши (по состоянию на 1 сентября 1939 года) выходить из подполья и захватывать районы страны, освобождающиеся отступающими гитлеровцами до занятия их Красной Армией. В первую очередь эти задачи относились к действиям в крупных городах и населенных пунктах. 7 июля 1944 года генерал Соснковский, командующий Вооруженными Силами Польши, радиограммой приказал Армии Крайовой выйти из подполья и охватить операцией «Буря» крупные города Восточной Польши, имея в виду прежде всего, Львов и Вильно. Поясним - Армия Крайова – часть вооруженных сил Польши с дислокацией на всей территории Польши в границах на 1 сентября 1939 года. Помимо Армии Крайовой в состав Вооруженных Сил Польши, подчиненных эмигрантскому правительству, входила также армия генерала Андерса и ряд польских частей и соединений, сражавшихся на Западе в составе союзных войск. Всего до 195 тысяч человек. Главнокомандующим всех этих сил был генерал Соснковский.
Отрядам Армии Крайовой предписывалось: после овладения городами подразделения крайовцев будут обеспечивать функционирование польских администраций в городах, свободных, как от гитлеровцев, так и от находящихся, по мыслям авторов плана “Буря”, на подходе войск Красной Армии. Как возможный вариант, предполагалось ,что спешно отступающие под ударами советских войск части вермахта не будут оказывать отрядам АК серьезного сопротивления.
Фактически же, подчиняясь грозным приказам Гитлера, немецкие войска вели упорные бои на удержание крупных городов и населенных пунктов. Поэтому с чисто военной точки зрения быстрый захват таких городов, как Львов и Вильнюс, отрядами бойцов Армии Крайовой, вооруженных лишь стрелковым оружием, не представлялось возможным. Вполне естественно, попытка аковцев овладеть 7 июля Вильнюсом провалилась. Потеряв до 500 бойцов, подразделения АК отступили, а Вильнюс был освобожден 13 июля войсками 3-го Белорусского фронта. По похожему сценарию развивались события и во Львове, который 23 июля пытались взять штурмом около 3-х тысяч пехотинцев – бойцов АК. Сил для овладения городом оказалось не достаточно. Львов был освобожден войсками 1-го Украинского фронта 27 июля.
Восстание в Варшаве также представляло собой важнейшую часть плана «Буря». Главную задачу восстания ее организаторы видели в освобождении ключевых объектов польской столицы до прихода Красной Армии. Картина финала восстания в представлении эмигрантского правительства виделась примерно такой: советские танки входят в Варшаву, а там уже налаживают мирную жизнь, благодаря действиям Армии Крайовой, польская администрация вкупе с представителями эмигрантского правительства.
Планируя восстание, правительство Миколайчика обратилось к правительству Великобритании с просьбой поддержать восстание с воздуха, когда оно начнется. Что же ответили англичане? Британский МИД (Foreign Office) в лице замминистра О. Сарджента отвечал: «перебросить по воздуху над Германией парашютную (польскую, прим. автора) бригаду к Варшаве, не рискуя огромными потерями, невозможно. Переброска эскадрилий истребителей на аэродромы в Польше также сложная и длительная операция, организовать которую, впрочем, в любом случае возможно лишь по согласованию с Советским правительством. Что касается бомбардировки варшавских аэродромов, то… она была бы наиболее эффективной с баз, контролируемых Советами. … Боюсь, что в связи с этим правительство Его Королевского Высочества помочь ничем не сможет».
Нежелание Великобритании, союзника Польши, заниматься “сложной и длительной операцией”, в которой можно понести большие потери, - ясный ответ историкам – доморощенным стратегам, возмущающимся почему, мол, Красная Армия в эти дни не стала штурмовать в лоб Варшаву, не считаясь ни с чем. И еще один факт. Притом, что союзники Польши в борьбе за освобождение государства поляков потерь практически не понесли, советских воинов в боях за Польшу полегло ни много, ни мало – 600 тысяч!
Через несколько дней после начала восстания начальник штаба министерства обороны Великобритании генерал Гастингс Йомер сообщил эмигрантскому руководству, что помощь повстанцам невозможна, будь то бомбардировки или переброска парашютной бригады: «Союзники не могут предпринимать такого рода действия, если они не скоординированы с наступлением русских».
Мы видим, что англичане – союзники в ту пору СССР- были отлично осведомлены о готовившемся восстании. Однако не поставили об этом в известность руководство СССР, проявив тем самым союзническую нелояльность. Не посвящало в свои планы Москву ни руководство АК, ни польское правительство.
Участник Варшавского восстания, впоследствии польский историк Ян Чехановский писал: «Авторы восстания не сделали ни малейшего усилия к налаживанию хотя бы оперативно-тактической связи с Рокоссовским, чтобы скоординировать с ним последующие выступления в столице». А вот признания бывшего министра обороны эмигрантского правительства, в последствии крупного историка Польши Мариана Кукеля: «Борьба Армии Крайовой являлась демонстрацией, целью которой было застать врасплох как немцев, так и русских. Если «Бур»-Комаровский имел намерение в Варшаве сражаться с немцами, то ему следовало договориться с русскими, узнать их планы и возможности. Но, поскольку «Бур»-Комаровский хотел в Варшаве оказать сопротивление русским, то лучше было восстание не поднимать, ибо оно имело катастрофические последствия».
С другой стороны считать, что Сталин не знал о готовившемся восстании, не солидно. Мощные органы разведки держали Москву, безусловно, в курсе событий. Другое дело, что руководство СССР могло не знать точную дату и время начала восстания. До последнего момента ее не знали и в Лондоне, ибо решение было принято, по сути, почти внезапно. В последней декаде июля 1944 года в главном штабе АК в Варшаве ежедневно проходили совещания, посвященные подготовке восстания. 31 июля большинство принимающих участие в совещании, в том числе и «Бур»-Комаровский, считали, что час начала боевых действий пока не наступил. Выступивший начальник разведотдела штаба полковник Иранек-Осмецкий доложил присутствовавшим на совещании о прибытии в районы, непосредственно прилегавшие к польской столице, новых немецких частей и сосредоточении их 30 июля против войск Рокоссовского к востоку от Варшавы.
Как раз во время данного совещания 31 июля между соединениями армий Рокоссовского и моторизованными частями вермахта в 12-15 км восточнее Варшавы шли ожесточенные бои с применением большого количества танков. Немцы наносили сильный контрудар по продвигающейся на север вдоль Вислы советской 2-й танковой армии
Однако 31 июля ближе к вечеру (около 17 часов) командующий АК в Варшаве полковник Антоний Хрусцель («Монтер») получил известия о том, что в правобережный район Варшавы – Прагу, якобы ворвались советские танки. Данные, поступившие польским разведчикам, от будто бы видевших танки жителей, проходившие по мосту Понятовского, впоследствии не подтвердились.
После короткого совещания генерал «Бур» отдал приказ в начале восстания 1 августа в 17.00.
Генерал «Бур» и подчиненные ему высшие офицеры почему-то не учли, что сражение за такой крупный город как Варшава не могло начаться без предварительной артподготовки и нанесения авиаударов. Скорее всего, в предместье Варшавы- Праге могли появиться машины какого-нибудь советского разведподразделения и не более того. Но, как говорится, у страха глаза велики. Приказ о начале восстания был отдан.
Можно было ли в это время Красной Армии с ходу и без больших потерь захватить Варшаву? Едва ли. Вот о чем говорят факты истории того времени.
Поражения немцев на восточном фронте вызвали ярость Гитлера и очередную перетасовку высших командных кадров Вермахта. Под боевые знамена рейха вновь был призван «Быстрый Г ейнц» - опытный генерал Гудериан, и назначен начальником генерального штаба сухопутных войск. Выполняя категорический приказ фюрера по стабилизации Восточного фронта, Гудериан стал предпринимать все возможные действия, чтобы остановить наступающие советские армии на линии рек Висла-Нарев. Немецким войскам была дана директива - во что бы то ни стало удержать Варшаву. С этой целью была усилена 9-я армия вермахта. С 26 июля в район Варшавы стали прибывать подкрепления – немецкие войска из Италии, Румынии и Голландии. Командование Красной Армии, тем не менее, планировало овладение Варшавой. 28 июля на совещании у Сталина была принята директива № 220162, согласно которой взятие Варшавы должно было осуществиться путем нанесения концентрических ударов с севера и юга. Для сосредоточения наступательных сил и средств планировались захваты плацдармов на западных берегах Вислы и Нарева. В течение 28 июля – 2 августа войсками Рокоссовского была захвачена территория на западном берегу Вислы в районе Мангушева. А вот к северу от Варшавы ничего не получилось. По наступавшим частям 2-й танковой армии генерала Радзиевского немцы нанесли мощный контрудар силами 5-ти танковых дивизий, в числе которых были элитные дивизии «СС» «Мертвая голова» и «Викинг». В результате фашисты разгромили целый танковый корпус, уничтожив 280 единиц бронетехники (часть танков советские экипажи уничтожали сами, из-за отсутствия горючего). К шестому августа сильно поредевшие части 2-й танковой армии отступили на 10-15 км и были неспособны вести наступательные действия. Им пришлось перейти к обороне по линии Мендзылес-Окунев.
Руководители восстания очень рассчитывали на то, что немцы покинут Варшаву без боя или, по крайней мере, без серьезного сопротивления, то есть постараются унести ноги . Такой вывод был сделан из-за явного промаха разведчиков Армии Крайовой. Ведь 28 июля через весь город, на виду у варшавян, прошла маршем дивизия «Герман Геринг» и некоторые другие немецкие части. Гитлеровцы «показали себя» по приказу командующего войсками вермахта в Варшавском районе генерала фон Формана, дабы убедить население в твердом намерении немецких вооруженных сил удержать город при наступлении Советской Армии.
Тем не менее, командование АК решило действовать, несмотря на слабую вооруженность своих бойцов – из примерно 30 тысяч повстанцев оружие имели только около 10%. Предполагалось, что остальные добудут оружие в предстоящих боях.
Важнейший фактор восстания – внезапность – также был упущен. Уже в ночь с 31 июля на 1 августа осведомители немцев сообщили гитлеровским властям о времени начала восстания. Днем 1 августа немцы объявили тревогу, усилили охрану важнейших объектов. И все же героическими действиями повстанцы вскоре после начала восстания захватили большую часть жилых районов столицы. Были с боем взяты важные объекты на Повисле, в Средместье, на Воле (районы города), главпочтамт, ратуша, военные склады на Ставнях, электростанция. Однако атаки на ряд крупных военных объектов оказались безуспешными и сопровождались значительными потерями. Не удалось захватить аэродромы в Белянах и Океньче, мосты через Вислу (четыре). Кстати, мосты, через которые западные районы Варшавы соединялись с Прагой – городским районом на восточном берегу, охраняли всего 160 солдат-саперов и несколько расчетов зенитчиков. Возможно, командование АК намеренно оставило мосты в руках немцев, полагая, что по ним отступающие части вермахта быстрее уйдут на запад, не задерживаясь в польской столице. Так или иначе, но все четыре моста остались под немецким контролем, что позднее сыграло роковую роль. В целом же в первые дни восстания инициативой владели повстанцы. Воодушевленные началом открытой борьбы с оккупантами, варшавяне тысячами вступали в ряды сражавшихся. Жители города ухаживали за ранеными, кормили бойцов, помогали возводить баррикады.
На освобожденной территории начала действовать польская администрация. Выходили польские газеты. Была организована служба порядка и служба противовоздушной обороны. Восстание превратилось во всеобщую борьбу жителей польской столицы с фашистами. К вооруженным отрядам Армии Крайовой присоединялись и другие военизированные группы: Армии Людовой, Польской рабочей партии общей численностью до 1500 человек.
Но уже через несколько дней ситуация приняла угрожающий для повстанцев характер. Узнав о восстании, Гитлер принял решение уничтожить и сам город, и его население. А рейхсфюрер СС Гимлер и вовсе обрадовался случившемуся, заявив, что, мол, это «благословение», дающее «повод ликвидации польской столицы». По приказу главного эсэсовца рейха фашисты стали методически и безжалостно уничтожать население города. Особую жестокость при этом проявляли части и подразделения, составленные из коллаборационистов и предателей. В их числе были:
; Полицейский полк СС «Познань»
; Ударная бригада СС РОНА
; Азербайджанские батальоны вермахта
; 2 батальона 1-го Восточно-мусульманского полка СС
; Сводная часть 29-й дивизии СС (русская)
; Украинский полицейский батальон «шуцманширт-31»
; Два батальона казаков из 57-го полка и 3-ей кавбригады Казачьего Стана.
Активно уничтожала безоружных варшавян и составленная из уголовников, совершивших тяжкие преступления, бригада СС «Дирлевангер».
Уже в первые дни восстания эсэсовцы залили кровью варшавский район Воля, уничтожив до 50 тысяч мирных жителей. Методически разрушались дома, памятники культуры. Все, что могло гореть, выжигалось огнеметами.
6-го августа главный штаб АК, располагавшийся в районе Воля на фабрике Кемлера, был вынужден переехать в Старое Място. Подходы к штабу прикрывали отряды подполковника Яна Мазуркевича («Радослава»). В боях они понесли огромные потери. Не хватало боеприпасов. «Радослав» в эти дни докладывал командованию АК: «Положение считаю отчаянным… Если можете помочь сегодня, то поскорей – времени осталось немного. Палкой я защитить никого не могу».
Восставшим требовалась помощь. Откуда она могла поступить? При рассмотрении этого вопроса надо учитывать следующее: в этот период отношения между эмигрантским правительством Польши и руководством СССР были очень непростыми. Точнее сказать, не было вообще никаких отношений, поскольку летом 1943 года Сталин их разорвал в ответ на просьбы правительства Польши разобраться с катынским делом.
По характеру решаемых задач Армия Крайова и Красная Армия были, если не явными врагами, то, безусловно, потенциальными противниками. Именно поэтому, как уже отмечалось, ни на одном из совещаний высшего командного составаАрмии Крайовой вопрос о каких-либо контактах с руководством Москвы или хотя бы с командованием 1-го Белорусского фронта не поднимался. Свои надежды на помощь организаторы восстания возлагали на союзников, в первую очередь Великобританию и США. Однако, на характер возможной помощи с Запада, безусловно, накладывало отпечаток следующее:
Польское правительство в эмиграции (премьер Сикорский, после его гибели - Миколайчик) никогда не признавала каких-либо прав СССР на территории Западной Украины и Белоруссии, поскольку считали их польскими землями. Москва же, наоборот, считала их исключительно украинскими и белорусскими. То есть по данной проблеме коса нашла на камень. Столь непоколебимая позиция правительства Польши со временем стала раздражать британское руководство. СССР нес основную тяжесть борьбы с Германией, и Черчилль не хотел ссориться с Москвой. Не поддержали Миколайчика и в Вашингтоне. В марте 1943 года Рузвельт заявил, что поляки будут вынуждены пойти на компромисс с Советским Союзом в отношении послевоенных границ: уступить восточные земли и согласиться на компенсацию их германской территорией.
Тем не менее, польское правительство в Лондоне стояло на своем. В преддверие встречи «большой тройки» (Сталин, Рузвельт, Черчилль) в Тегеране польское правительство 19 ноября 1943 года направило президенту Рузвельту меморандум, в котором содержалась, в частности, просьба убедить Сталина восстановить разорванные в апреле дипломатические отношения и позволить польскому правительству вернуться в Польшу, когда советские войска начнут освобождать ее территории. В меморандуме также отмечалось: если Москва откажется выполнить эту просьбу, польское правительство сочтет вступление советских войск на территорию Польши вторжением и будет вынуждено оказать сопротивление. Здесь же говорилось о том, что руководство Польши и думать не может о том, чтобы уступить «свои восточные территории Советскому Союзу даже, если в качестве компенсации получит земли в Восточной Пруссии, Данциг, Оппельн и Силезию». Примерно аналогичный меморандум был направлен и Черчиллю.
Как же подошла «большая тройка» к данной проблеме в Тегеране? Рузвельт практически уступил Черчиллю первенство в спорах со Сталиным относительно будущего Польши. В личной беседе с советским лидером 1 декабря президент США заявил, что здесь, в Тегеране, он не хотел бы участвовать в решении польских проблем. Черчилль же в итоге согласился со Сталиным о послевоенной границе между Польшей и Советским Союзом по линии Керзона (с некоторыми поправками) при условии, что западная граница Польши будет проходить по Одеру и будет включать Восточную Пруссию и Оппельн. После Тегерана Черчилль поручил своему министру иностранных дел Идену начать работу с польским правительством о будущих границах на основе формулы, выработанной в Тегеране, и посоветовать полякам принять рекомендации «большой тройки».
Черчилль, опытный политик, понимал, что стремительно наступающая Красная Армия в скором времени подойдет к Варшаве, а затем освободит от гитлеровцев и всю Польшу. И что в этой связи у советского руководства будет куда больше возможностей определить будущее Польши, чем у Запада. К тому же летом 1944 года вместе с советскими войсками в Польшу вошли две созданные в СССР польские армии, личный состав которых в десять раз превышал число бойцов Армии Крайовой в Варшаве. А 26-го июля в освобожденном Красной Армией Люблине обосновался ПКНО – польский комитет национального освобождения – прообраз будущего лояльного СССР правительства Польши. У Сталина были свои цели и задачи в польском вопросе, поэтому большого желания помогать пролондонским повстанцам у него изначально не могло быть.
Еще один вопрос. Было ли у руководства СССР летом 1944 года серьёзное намерение с ходу взять Варшаву? Безусловно было. Высадившись в Нормандии 6 июня, англо - американские войска на первых порах довольно быстро начали продвигаться к границам Германии. И на повестку дня стал вопрос, кто из ведущих стран антигитлеровской коалиции первым войдет в столицу рейха. Взятие Берлина давало победителю дополнительные очки, как в моральном плане, так и при выработке решений о послевоенном обустройстве мира. С учетом огромной важности вопроса, едва ли можно утверждать, что Сталин остановил советские войска на рубеже Вислы из-за восстания в Варшаве. К Берлину в конце концов можно было бы прорываться и с других направлений не зацикливаясь на польской столице. Но дело в том, что не только в районе Варшавы, а и вдоль всей линии фронта от Балтийского моря до Карпат в это время Красная Армия не наступала. Подобное можно объяснить только одним: советские войска просто выдохлись, пройдя с боями более 600 километров.
Тем временем обстановка в Польской столице становилась все сложнее. 21 августа представитель эмигрантского правительства радировал из Варшавы в Лондон: «Требуем немедленной эффективной помощи, требуем объяснений за трехнедельную проволочку, которая привела к тому, что вместо победы мы имеем руины и тысячи жертв».
Примерно в это же время генерал «Бур»-Комаровский прямо обвинил Англию и Соединенные Штаты в том, что они не выполняют союзнических обязательств, отказывая в помощи Польше. Правительство Миколайчика обратилось за помощью в Вашингтон. Американский Генштаб 9 августа ответил, что помощь Варшаве могут оказать только англичане и, кроме того, Варшава находится в зоне операций советских войск. Все, что пообещали американцы – обратиться с этим вопросом к Советскому правительству.
Заслуживает в этой связи внимания уже упоминавшаяся мотивация отказа английского военного руководства в переброске на помощь повстанцам польской парашютно-десантной бригады по воздуху: «операция невозможна ввиду предполагаемых больших потерь”. Западные союзники Польши не желали «нести большие потери». Один к одному повторялась ситуация сентября 1939 года: союзники Польши войну Германии объявили, а фактически не воевали.
Дабы сохранить хорошую мину при плохой игре правительство Великобритании решило все же предпринять кое-какие практические действия. 3 августа Черчилль приказать начать доставку оружия и боеприпасов повстанцам воздушным путем. Но командование королевских ВВС Великобритании высказало мнение, что результаты операции будут незначительны, а потери самолетов и их экипажей очень большими. В итоге было принято решение, что английские самолеты будут пилотировать польские летчики. Первый вылет состоялся в ночь с 4 на 5 августа. При этом начальник штаба авиации Великобритании маршал Ч. Портал заявил, что поляки «пытаются переложить на нас ответственность за все неудачи Армии Крайовой, которые происходят по причине преждевременного начала борьбы».
30 июля, то есть за два дня до начала восстания, премьер Миколайчик прилетел в Москву для встречи с советским руководством. Вначале его принял Молотов, а 3 августа Сталин. Советского лидера убедили принять главу польского правительства в эмиграции Черчилль и Рузвельт. Польский премьер-министр предложил обсудить «совместные усилия» в борьбе с Германией и её союзниками. Фактически предложения Миколайчика представляли собой попытку решить свои проблемы с помощью чужих рук Полуторамиллионная группировка Красной Армии наступавшая на запад в пределах польской территории была вооружена до зубов и могла самостоятельно уничтожить противостоящие части вермахта после соответствующей подготовки Это и подтвердилось впоследствии в ходе полуторамесячной Висло-Одерской операции. Сталину же враждебно настроенные по отношению к Советам отряды Армии Крайовой были, как минимум, несимпатичны.
Как же на самом деле вели себя бойцы и командиры Красной Армии на подступах к Варшаве? Как «неспешно», теряя тысячи боевых товарищей, продвигались они к польской столице, как «не оказывали они поддержки» польским героям-десантникам, шедшим на выручку повстанцам, как с 14 сентября до самого последнего дня восстания советские летчики сбрасывали оружие, продовольствие и медикаменты сражавшимся варшавянам?
Постараюсь далее ответить на этот и многие другие вопросы темы, открестившись от ангажированности, тенденциозности, а главное, поставив прочный заслон ненависти к простому русскому и поляку – солдату, офицеру, генералу - всем, сражавшимся с фашистской нечистью.
Уверен, что никогда не удастся отдельным историкам никакими “анатомиями” возбудить сегодня чувств ненависти у пашущего землю под Краковом польского фермера к рабочему Волгограда.
Начну с оценки тогдашней обстановки в районе Варшавы известным немецким генералом, впоследствии историком Куртом фон Типпельскирхом. В своей книге «История второй мировой войны» он пишет: «Еще 23 июля новый начальник генерального штабы сухопутных сил генерал-полковник Гудериан потребовал непременного удержания рубежа Сана и Вислы. …Русское наступление с самого начала было нацелено на Среднюю Вислу и Варшаву. …Удар русских между Вислой и Бугом был отражен. 27 июля войска левого крыла 1-го Белорусского фронта натолкнулись в районе Гавролина на выдвинутые вперед немецкие силы. …Кризис был ликвидирован в результате немецких контратак, приведших 3 августа к окружению прорвавшегося танкового корпуса русских. …Восстание в Варшаве вспыхнуло, когда сила русского удара иссякла, и русские отказались от намерения овладеть польской столицей с хода…
После того, как удар на Варшаву не достиг цели в начале августа, русские перенесли свои атаки южнее. Здесь они создали два небольших плацдарма, один из которых – северный – находится непосредственно южнее устья реки Пилицы восточнее Варки, другой в 80-ти км южнее, у Пулав. За эти плацдармы с течение всего августа велись очень тяжелые бои, проходившие с переменным успехом».
Вот как на деле «неспешно продвигались к Варшаве», а затем «стояли за Вислой» войска Красной Армии в августе 44-го.
Тем временем положение восставших становилось все сложнее. В рядах польских борцов с нацистами росло недовольство командованием АК, не согласовавшим свои действия с советским руководством. Служба разведки и пропаганды Армии Крайовой 8 августа доносила в Лондон: «…нарастает недовольство союзниками и польским правительством в Лондоне из-за отсутствия помощи». 12 августа: «В настоящее время большинство мечтает о временном соглашении с Советами». Нарастающее недовольство в рядах повстанцев надо было сбить любой ценой. Именно поэтому, все те, кто отдавал приказ о начале восстания, стали предпринимать пропагандистские действия с целью переложить ответственность за непродуманные действия с больной головы на здоровую. Примерно через две недели после начала восстания посол эмигрантского правительства Польши в Великобритании Эдвард Рачиньский заявил, что 29 июля по московскому радио был передан призыв к населению Варшавы немедленно подниматься на борьбу. Вот, почему, мол, началось восстание. Передача таковая действительно имела место. Но суть её заключалась в призывах общего характера: польскому народу и варшавянам, в частности, пришло время начинать бескомпромиссную борьбу с фашистскими захватчиками. По логике же посла Рачиньского генерал «Бур» и другие высшие офицеры Армии Крайовой, прослушав передачу, принялись выполнять не приказы лондонского правительства и командующего вооруженными силами Польши генерала Соснковского, а указания диктора московского радио. Ну что ж, у пропаганды много свойственных лишь ей приемов навешивания лапши на уши граждан.
А вот что написал генерал «Бур» в секретном, для внутреннего пользования, отчете 5 сентября 1944 года: «Полагаю, нам не следует питать никаких иллюзий относительно того, что советские части могут со дня на день занять Варшаву. Немцы стянули достаточно сил, чтобы остановить советское наступление. Русские части значительно оторвались от своего организованного тыла и остановились. У них отсутствуют транспортные средства. Немцы же все это имеют в своем распоряжении. …Висла защищает немцев от русских».
Уже после восстания начальником штаба АК генералом Окулицким была разработана брошюра (также для служебного, внутреннего пользования) под названием «Варшавская битва». В ней, в частности, отмечалось: «Причина неудачи сражения за Варшаву лежит в общем срыве советского наступления на Висле в результате переброски сюда в конце июля – начале августа новых немецких дивизий, в основном из Румынии. Немецкие войска, поддержанные этими подкреплениями, блокировали советский плацдарм в районе Варки, отразили попытку советского прорыва к северу от Варшавы, но, прежде всего, в крупнейшей битве танковых войск 4 и 5 августа под Воложином нанесли решающий удар идущим на Варшаву советским войскам… Неверно предположение, будто советские войска не заняли Варшаву потому что желали гибели оплота польской независимости. Правда состоит в том, что 4 и 5 августа Советы проиграли собственную битву за Варшаву». Желающих детальнее ознакомиться с признаниями бывшего начальника штаба АК отсылаю к работе А. Пшигонского «Powstanie warsawskie w sierpniu». Из вышеприведенных высказываний участников и, более того, руководителей восстания становится ясно, что с августа 1944 года Красная Армия была не в состоянии оказывать помощь повстанцам силами сухопутных войск. По воздуху же помощь восставшим боеприпасами, оружием, продовольствием руководство в Кремле организовать, безусловно, могло. Было бы желание, которого в эти дни у Сталина просто не было. Премьер-министр Миколайчик встречался со Сталиным дважды – 3-го и 9-го августа. Будет ли Москва помогать восставшей Варшаве? – вопрошал польский премьер. Будет, - отвечал советский лидер. – При одном условии: Польша признает границы между двумя государствами, существовавшие по состоянию на 22 июня 1941 года.
Сталин выставлял и еще одно условие. Польское правительство в эмиграции должно признать обосновавшийся в Люблине ПКНО (Польский комитет национального освобождения) и включить его представителей в состав будущего коалиционного правительства Польши. Принять второе условие Миколайчик, в конце концов, согласился. Изменять границы польского государства отказался наотрез. Переговоры завершились ничем. Рассерженный Сталин принял решение полностью дистанцироваться от действий руководителей восстания. В письмах Черчиллю и Миколайчику 16 августа он заявил: «…варшавская акция представляет собой безрассудную, ужасную авантюру, стоящую населению больших жертв. Этого не было бы, если бы советское командование было информировано до начала варшавской акции и если бы поляки поддерживали с последним контакт». И далее: «При создавшемся положении советское командование пришло к выводу, что оно должно отмежеваться от варшавской авантюры, так как оно не может нести ни прямой, ни косвенной ответственности за варшавскую акцию». Спорили политики, добиваясь тех или иных целей, а в это время в Варшаве гибли в борьбе с гитлеровцами тысячи и тысячи тех, кто страстно желал одного – свободы своему народу, своему государству.
Возможно, в решении Сталина не вмешиваться в борьбу варшавских частей Армии Крайовой с гитлеровцами не последнюю роль сыграли не столь давние события.
Да, варшавские повстанцы вели борьбу в тяжелейших условиях. Но ведь всего полтора года назад в сражениях с 300 тысячной фашистской армией Паулюса истекал кровью Сталинград. На счету был каждый боец. Однако десятки тысяч польских бойцов армии Андерса не приняли участия в решающей битве Второй Мировой войны. По указанию эмигрантского правительства его армия направилась в Иран, где в это время не разрывались бомбы и не свистели пули, в качестве охранников британских нефтяных промыслов.
20 августа Рузвельт и Черчилль попросили Сталина оказать помощь повстанцам в виде снабжения необходимым по воздуху. Ответ Сталина был примерно такой: вы, мол, с вашим союзником это восстание затеяли, вы им и занимайтесь.
К началу сентября положение повстанцев стало критическим. 2 сентября гитлеровцы захватили Старое Място, 6 сентября овладели районом Повисле до улицы Новый Свят. В руках восставших остались Мокотув, Чернякув, Жолибож и Средместье. Черчилль и Рузвельт убеждали Сталина оказать помощь Варшаве. Аналогичные просьбы поступали и от ряда европейских и заокеанских партий и общественных организаций. Руководство же Армии Крайовой в этой обстановке ни на какие контакты с советским командованием по-прежнему не шло.
Тем не менее, положительное решение в Кремле было в конце концов принято, и 26 августа части Красной Армии начали наступление на варшавском направлении.
30 августа они овладели Радзимином и подошли в Воложину, откуда было рукой подать до правобережной Варшавы – Праги.Немцы отчаянно защищались Вот дневник действий 9 армии вермахта 1 и 2 сентября: «… противник продолжает массированное наступление по обе стороны шоссе Радзимин-Варшава. Уничтожено 47 танков противника. Противник не отказался от планов прорваться к Варшаве. …этот прорыв следует предотвратить любой ценой, в противном случае противник может захватить плацдарм на западном берегу Вислы».
10 сентября варшавяне услышали гул артиллерийской канонады. Две армии 1-го Белорусского фронта – 70-я и 47-я, при участии 1-ой дивизии 1-ой армии Войска Польского начали в этот день наступление на правобережную часть Варшавы – Прагу. Желание польских частей армии Берлинга непосредственно участвовать в боях за Варшаву командование 1-го Белорусского фронта восприняло с пониманием. 31 августа дивизия имени Костюшко начала передачу своего участка боевых действий советской 17-ой гвардейской дивизии, после чего выдвинулась на боевые позиции на варшавском направлении. Штаб командира дивизии (генерал бригады Войцех Бевзюк) расположился на подступах к Варшаве в населенном пункте Радость.
После артподготовки польские и советские войска двинулись в наступление.
К исходу 10 сентября части дивизия имени Костюшко продвинулись в направлении Грохува на 6 км. 11 сентября они атаковали населенные пункты Кавенчин и Утрата. 12 сентября отступающую 73-ю немецкую дивизию усилили части 19-ой дивизии вермахта, спешно переброшенной из района Гарбашки. Тем не менее давление на немцев нарастало, и они вынуждены были отойти вглубь предместья Прага. 13 сентября польские части захватили Восточный вокзал, улицу Таргову и приблизились к пражскому порту. 14 сентября бойцы 1-ой дивизии прорвались к Висле в районе моста Кербедзя, который немцы успели-таки взорвать.
На пражский квартал Саска Кемпа наступала советская 143-я стрелковая дивизия и овладела им. С целью захвата всей правобережной части Варшавы командование 1-го Белорусского фронта перебросило с мангушевского плацдарма все силы 1-ой армии Войска Польского. Они вступили в бой, и 15 сентября варшавская Прага была освобождена практически полностью. Район предместья, которым овладели советские войска, были также переданы бойцам армии Берлинга.
В ходе пятидневных боев за Прагу польские части 1-ой дивизии потеряли убитыми и раненными 1900 человек. Серьезные потери понесли и другие польские войска, участвующие в сражении. Советские части в боях за Прагу ( из состава 47-й и 70-й армий) потеряли до 6000 тысяч убитыми и ранеными. 15 сентября советские войска продолжали наступательные бои и в других, прилегающих к Варшаве районах. В ходе боев они заняли населенные пункты Рыня, Бялобичеги, Аннополь, Вишнево, железнодорожную станцию Варшава-Прага.
Однако из района населенных пунктов Легионова и Яблонна по наступающим советским войскам нанес сильный контрудар 4-й танковый корпус СС. Поэтому выполнить приказ Рокоссовского о форсировании Вислы и захвате плацдармов в районах Калины, Ломянки и Млоцин на западном берегу не удалось.
Тем не менее, правобережная Варшава была освобождена, и встал вопрос о непосредственной помощи восставшим на западном берегу Вислы.
Для оказания действенной поддержки было необходимо знать точную линию боев в городских районах. Ее определили с помощью перебравшихся вплавь на восточный берег отдельных участников восстания и беженцев.
Вечером 13 сентября советские (16-я воздушная армия) и польские летчики вылетели в район Варшавы для сброса повстанцам оружия с боеприпасами и продовольствия.
Что изменилось в планах Москвы по отношению к польскому восстанию? Почему советское руководство и, прежде всего, Сталин приняли решение о помощи восставшим как с воздуха так и десантированием через Вислу?
Немалую роль, я думаю, сыграли настойчивые просьбы Рузвельта и Черчилля, в которых союзники СССР старались убедить Сталина остановить на время политические проблемы и помочь польским борцам с фашизмом.
К этому времени выяснилось также, что в рядах повстанцев сражались сотни бойцов Армии Людовой и отряды других организаций и партий левого полка.
Далее, численность только 1-й армии Войска Польского (к этому времени имелась уже и 2-я) во много раз превышала поредевшую варшавскую Армию Крайову.
По мысли Кремля освобождать Варшаву должны были польские части при поддержке советских войск. При успехе операции берлинговские хорошо вооруженные войска наводняют столицу Польши и оказывают своим присутствием самое серьезное влияние на решение политических вопросов, касающихся польской государственности и власти. Другими словами, теперь в Кремле были уверены, что в Варшаве удастся утвердить лояльное правительство.
В ночь на 15 сентября нескольким разведчикам Войска Польского удалось переправиться через Вислу и добраться в район Чернякува до штаба подполковника Яна Мазуркевича («Радослава»). Выяснив обстановку, разведгруппа вместе с тремя повстанцами-бойцами АК, в числе которых был майор АК Виктор Штампка («Кмит») прибыли в расположение берлинговцев, переплыв Вислу. «Кмит» передал генералу Берлингу письмо «Радослава», в котором, в частности, содержался план расположения позиций повстанцев. На основании полученных данных командующий 1-й армии Войска Польского приказал форсировать Вислу с выходом десанта в район чернякувского Повисля.
В штабе 1-й армии Войска Польского быстро выработали следующий план: в течении трех суток овладеть двумя плацдармами в районах Чернякув и Жолибож, соединиться с повстанцами, переправить на западный берег остальные части армии и продолжить освобождение Варшавы. Танки и артиллерийские орудия планировалось переправить паромами. Одновременно было предусмотрено строительство двух понтонных мостов польскими саперами. Для оказания помощи в организации и проведении десантной операции в штаб Берлинга прибыли Жуков и Рокоссовский. В качестве средств поддержки в распоряжение войск Берлинга были выделены артиллерия, зенитные средства, подразделения «Катюш», переправочные средства. В ночь с 16 на 17 сентября польские части стали переправляться на западный берег Вислы. Под ураганным огнем солдаты и офицеры армии Берлинга проявляли чудеса храбрости. Немецкая артиллерия и огонь крупнокалиберных пулеметов с высокого левого берега косил идущих на выручку повстанцам польских бойцов. И все-таки около тысячи десантников сумели закрепиться на левом берегу. Удалось переправить 6 пушек 45 калибра, 17 минометов, 28 станковых пулеметов, 32 противотанковых ружья. 16 сентября Жуков докладывал Сталину: «Главные силы Берлинга на ближайшее время будут иметь задачу захвата южной части Варшавы ориентировочно от Аллеи 3-го мая, Аллей Иерозалимских до района Генрикув, и, закрепившись, повести в дальнейшем операцию на север, предположительно охватывая город с юго-запада… Кроме того, если нам удастся войти в контакт с повстанческой группой, занимающей северную часть города, то навстречу южному удару организуем удар с севера, охватывая город с северо-запада». В ночь с 18 на 19 сентября командование 1-й армии Войска Польского решило высадить десант на жолибожском участке западного берега Вислы. Десантирование проводилось в течении двух ночей (на 19 и 20 сентября). Два батальона 6-го полка 2-й дивизии Вислу пересекли, однако не смогли преодолеть «висляный вал» - кручу берега над Вислой. Днем 19 сентября под прикрытием дымовой завесы начали форсирование Вислы два батальона 8-го пехотного полка на участке между мостами Понятовского и железнодорожным мостом. Захватить плацдармы польским частям ценой огромных потерь все же удалось. Однако фашисты стали предпринимать лихорадочные усилия по уничтожению десантников. В эти дни они ослабили давление на позиции повстанцев и бросили значительные силы на уничтожение десантов. Главный удар немцы направили против плацдарма в районе Чернякува. Именно здесь повстанцев и десантников разделяли считанные десятки метров. Сильным огнем артиллерии и минометов гитлеровцы сумели уничтожить почти все переправочные средства 1-й польской армии. Доставка боеприпасов, артиллерийских орудий, танков на западный берег стала невозможной. 18 сентября, чтобы удержаться на линии Вислы, гитлеровцы перебросили из-под Нарева 47-й танковый корпус. Силы десантников таяли. 20 и 21 сентября пали плацдармы в районе моста Понятовского и Жолибожа. Командование 1-й армии Войска Польского предприняло еще несколько попыток перебросить войска на западный берег. Так, части 7-го пехотного полка пытались пересечь Вислу в районе Кемпны Чернякувской, а части 1-ой кавбригады – в районе моста Карбедзя, однако переправы не удались.
На западном берегу оставались лишь героически сражавшиеся десантники в районе Чернякува. Во второй половине дня 20 сентября маршал Рокоссовский отдал приказ срочно направить на выручку десантникам 226-й гвардейский полк, прошедший Сталинград и имевший опыт боев в условиях города. Помощь гвардейцев-сталинградцев запоздала – 22 сентября отчаянно оборонявшийся чернякувский плацдарм пал. Потери поляков-берлинговцев в битве за плацдармы были тяжелыми. Из 2614 бойцов, сумевших переправиться на западный берег Вислы, число убитых и раненых составило 2276 человека. Общие потери 1-й армии Войска Польского за неделю боев с 16 по 23 сентября составили 3764 человека. Немалыми были потери и советских 47-й и 50-й армий, которые вели боевые действия в Праге и на подступах к Варшаве: около 5000 человек. В эти дни восставшим было сброшено много оружия, боеприпасов и продовольствия. Сбросы производили советские и польские лётчики а корректировались они заброшенными, на территории контролируемые повстанцами, советскими офицерами-разведчиками с помощью радиосвязи. С 13-го сентября по 1 октября (конечная дата восстания) всего было сброшено:
Минометов – 156
Противотанковых ружей – 505
Автоматов – 1479
Винтовок – 1179
Мин и гранат – 94 тысячи
Продовольствия – 120 тонн
Медикаментов – 515 кг.
Сброшенные с малой высоты и корректируемые радистами советская помощь гораздо чаще попадала в руки повстанцам, чем грузы, сбрасываемые с больших высот англичанами и американцами. При этом англичане прекратили снабжать повстанцев по воздуху 10 сентября.
Операция по освобождению Варшавы силами 1-й армии Войска Польского и советскими войсками в эти сентябрьские дни не удалась. Информируя американского посла в СССР Гарримана о срыве операции, Сталин назвал главной причиной случившегося невозможность переправить на западный берег танки, без которых добиться успеха при штурме немецких позиций было крайне трудно. При планировании операции и командование польских частей, и штаб 1-го Белорусского фронта представляли, насколько трудна будет лобовая атака Варшавы через широкую в этом месте Вислу. Но восстание захлебывалось в крови, и поэтому было принято решение идти на риск.
В борьбе с десантниками армии Берлинга немцы имели преимущества. По плацдармам вела огонь артиллерия, минометы. Позиции десантов штурмовали танки и бронетранспортеры. Немцы вели огонь с высокого западного берега Вислы по видимым внизу, как на ладони, польским позициям. Немцы снабжали свои войска всем необходимым, в то время как доставлять оружие, боеприпасы и продовольствие десантникам под непрерывным огнем противника через широкую Вислу было чрезвычайно трудно. При наличии хотя бы одного не взорванного моста через Вислу переброска танков и тяжелой артиллерии решили бы исход дела в пользу поляков. Взятие польскими и советскими войсками Праги командование АК не использовало. Оно обязано было перераспределить имеющиеся силы и средства (в это время число повстанцев еще составляло около 20 тысяч – более дивизии по штатам военного времени) и направить часть их на захват районов вдоль Вислы, что существенно облегчило бы высадку десантов и дальнейшее наращивание их сил. Но этого не произошло, так как командование АК стремилось удерживать районы центральной части Варшавы, чтобы выглядеть в роли хозяев положения в случае вступления в польскую столицу войск Берлинга или Красной Армии.
Бывший подполковник Армии Крайовой Ян Мазуркевич («Радослав»), руководивший отрядами повстанцев в Чернякуве, вспоминает в своей книге «63 дня»: «Тем временем обстановка на всем чернякувском участке становилась все более драматичной. Немцы быстро поняли, чем грозит им прибытие к нам подкреплений из-за Вислы. Они увеличили силу огня тяжелой артиллерии и авиации по этому многострадальному участку. Командование АК со странным упорством не вспоминало о гибнущей группе. Я не получил из Средместья никакой помощи ни людьми, ни боеприпасами.”
Действия сторон, вовлеченных в Варшавское сражение, станут более понятны, если принять во внимание следующее. Войска Берлинга рвались в бой. Конечно же, им хотелось выглядеть в глазах всего польского народа героями - освободителями столицы. Руководство СССР также было в этом заинтересовано. Освобождай Варшаву только части Красной Армии – могли бы иметь место конфликты по вопросам осуществления власти в городе. Тогда СССР можно было обвинить во вмешательстве в польские дела. Пусть варшавяне сами решают, какая польская армия и, соответственно, власть им более по душе, дальновидно полагали в Москве. От принципа ведения боевых действий непосредственно в Варшаве силами исключительно польских частей советское командование отступило лишь раз, приняв решение бросить на помощь чернякувскому плацдарму полк сталинградцев из 8-й гвардейской армии.
После ликвидации всех плацдармов на западном берегу Вислы немцы главный удар направили на варшавский район Мокотув. После упорных боев южную часть этого района города повстанцам пришлось оставить. 19-я танковая дивизия фашистов стала штурмовать Жолибож. И в итоге сумели вклиниться в оборону защитников. Раненый командир повстанцев Мечислав Недзелеский («Живицель») отверг предложение о капитуляции, намереваясь пробиться в Прагу.
Ряды восставших постепенно таяли. Катастрофически не хватало продовольствия не только для бойцов-повстанцев, но и для многих тысяч жителей-варшавян. Постоянные бомбежки и артобстрелы оказывали огромное негативное воздействие на психику людей, не хватало питьевой воды, медикаментов. Сбросы авиации всех обеспечить не могли.
В рядах Армии Крайовой и среди жителей Варшавы все более явно звучали призывы к командованию АК наладить настоящее взаимодействие с советской стороной. В радиограмме в Лондон от 17 сентября «Бур»-Комаровский сообщал: «Отсутствие действенной помощи с Запада… склонили здешнюю общественность, в том числе и часть командного состава, к поискам помощи с Востока». 29 сентября о настроениях жителей столицы доносил разведотдел штаба Варшавского округа АК: «Под руководством комендантов противовоздушной обороны во многих домах проведены собрания, на которых обсуждалось: капитулировать или просить Сталина о помощи. Практически на всех собраниях второе предложение было принято единогласно. …Общественное мнение требует военного подчинения маршалу Рокоссовскому». Примерно в это время в Праге солдаты Армии Крайовой стали в ряде случаев переходить в Войско Польское. Так бойцы майора АК Зигмунта Бобровского в количестве нескольких сотен человек перешли в войско Берлинга (в 1-й Пражский полк, где сам Бобровский стал заместителем командира). Подобные настроения бойцов АК, а также жителей Варшавы привели командование АК и правительство в эмиграции к выводу: в Варшаве, по сути, начинается советизация умов граждан столицы и бойцов АК. Просоветские настроения играло на руку Москве и шли вразрез с планами лондонцев.
28 сентября в Варшаве состоялось совещание у командующего АК, на котором присутствовало практически все вышестоящее руководство восстания, а также вице-премьер польского эмигрантского правительства Янковский. Общую обстановку доложил генерал А. Хрусцель: «Дух солдат образцовый. Солдаты рвутся в бой, хотят сражаться до последнего… Положение дел с оружием и боеприпасами в целом хорошее, у нас достаточно средств для ведения интенсивных боев в течение нескольких дней».
Мнения на совещании высказывались разные. Вице-премьер Янковский однозначно настаивал на прекращении вооруженной борьбы. После длительных споров решено было согласиться с условиями капитуляции.
Командующий немецкими войсками в Варшаве обергруппенфюрер СС фон дем Бах был очень доволен таким поворотом событий. В своем дневнике он позднее писал: «Неделями я пускал в ход все приемы политики и дипломатии, чтобы закончить борьбу поскорее, поскольку нужно было как можно быстрее ликвидировать постоянную угрозу тылам, прежде чем наступление большевиков одним ударом уничтожит все, что удалось достичь». (Bundes arshiv, Koblenz, r 20/456, заметка от 04.10.44г.)
2 октября капитуляция была подписана. Более 17 тысяч повстанцев, в том числе командующий АК генерал Комаровский, сдались в плен. В руинах столицы навсегда остались около 200 тысяч погибших, в их числе 16 тысяч геройски сражавшихся с оружием в руках. А что же многострадальная Варшава? Она была освобождена лишь через три с половиной месяца бойцами Войска Польского и Красной Армии.
Владимир Тулинов.