Глава 21
Ника
В четыре часа все собираются на веранде на чай. Дела заканчиваются к обеду, потом два часа отдыха и сна, потом – общение. Мужчины играют в шахматы и нарды, женщины собираются стайками и воркуют, дети играют в свои игры. Словом – идиллия.
Я люблю душистый зеленый чай, и моя чашка всегда наполнена им. Рядом – вода со льдом и лимоном. Потребность в воде в летнее время увеличивается, а чай хорошо утоляет жажду. Это давние привычки. Организм приспособился к контрастам холодного и горячего. Для чая – термос с кипятком и маленький заварник, для льда тоже термос. Так что условия для глубокого удовлетворения чувств соблюдены. Эти прихоти эго необходимы, потому что оно – член Одной Семьи.
Вчера приехала известная художница. Не так давно ее картины выставляли в городе С. Выставку продливали месяц за месяцем, видимо, интерес у публики держался долго. Ее полное имя Вероника, но здесь, как и всех ее переименовали в Нику. Она была не против, как никак богиня. Мы с ней лишь пересекались, но она никогда не снисходила до беседы со мной. Мы были сторонними наблюдателями друг друга.
В этот приезд она выглядела уставшей и равнодушной, что было не характерно для ее наполненной энергией природы.
Кресло рядом со мной было пустым. Она подошла и спросила:
- Не угостите чайком?
- Пожалуй, если принесете чашку…
- О чашке я не подумала, принесу…
- И не забудьте стакан, если захотите воды со льдом.
-Нет, только чаю, я простужена.
Я несколько минут назад заварила свежий чай, и он настоялся.
Ника принесла изящную чашку из костяного фарфора, которая, если через нее посмотреть на яркий свет, просвечивалась насквозь.
- Красивая чашка, – сказала я, наливая чай.
- Последняя из сервиза. Берегу, знаете ли, как память из прошлого…
- Я видела на вашей картине такую же…
-Вы были на выставке? Где?
- В С.
- Это мой любимый город, после Москвы…
- Город курортный, морской, всеми любимый…
- Суетливый. Я устала от шума и суеты… Вся жизнь – как зажженная спичка. А оглянешься – пшик…
- Ну-ну, вы художница, любимица публики, обласканная критикой, богатая… У других трети того нет, чем одарены вы…
- Вы серьезно? Алис? Вы меня не проведете. Ваши мысли мне известны до самого донышка. Так что говорите начистоту.
- А что бы вы хотели услышать, Ника? Критику, суд, осуждение? Обывательские сплетни? Не услышите. И то, что я сказала – это чистая правда. Разве это не так?
- Так, да не так. Это одна сторона, но ведь есть и другая! Верно? Сторона критики и осуждения. Я привыкла, стала непробиваемой… Хоть от одного бы услышать правду, как она есть, чтобы уравновеситься. Картины, продажи, тусовки, заказы, частные коллекции… Суета сует. «Мона Лиза» – вот непревзойденный идеал художника, вот истинный талант и величие славы.
- У вас неудовлетворенное самолюбие? Чем вы не довольны? Что стоит за претензиями к себе?
- Алис, вы же все понимаете! Зачем эти вопросы? Я же не Леонардо и не Рембрандт и не стремлюсь к этому. Каждый знает границы своего таланта. Нельзя прыгнуть выше своей головы.
- И?..
- Что – и?
- Нужно завершить начатую фразу…
- О чем вы?
- О том же, что и вы: нельзя прыгнуть выше головы и…
Она недоуменно уставилась на меня, задержав чашку с чаем у самого рта…
Я, молча, смотрела и ждала ответа. Молчание затягивалось и переходило в недоумение. Хорошо, нужно помочь.
- Как я понимаю, Ника, это не ваша фраза. Кто-то сказал вам первую половину, но утаил вторую. Ну же, Ника, включите мозги.
- … И опускаться ниже взятой высоты?
- Именно! Какую картину вы считаете верхом своего искусства? И кто вам внушил мысль, что есть какая-то планка? Кто устанавливает ее, кроме как самого художника? Вы пресыщены своим творчеством, разуверились в таланте или устали?
- Все вместе, Алис. Из всей коллекции пяти картин не наберется, которые я считаю ценными. Целая жизнь, учеба, муки, известность – а на деле – пять картин. О которых, кстати, я сожалею, что продала в частные руки. В современных галереях есть мои картины, но это… не то.
- Сколько вам лет, Ника?
- Пятьдесят… Много, не правда ли?
- А вы как думаете?
- Современная косметология творит чудеса. Никто мне больше тридцати пяти не дает. Правильное питание, отдых, стимуляторы, штат обслуги.
- Я не об этом…
- Да понимаю я, Алис. Ведь я не совсем дура?
- Наоборот. Вы большая умница, Ника. Не каждый способен отыскивать свое волшебное зеркало.
- Что это за зеркало, если не секрет?
- Оно отражает истинную суть человека. Остальные зеркала – кривые.
- Вот оно, что. Значит – волшебное?
- Да, с полной определенностью, волшебное.
- И я его ищу?
- Без сомнения.
- И мои пять картин – это его отражение?
- Именно.
- Тогда мне конец.
- А может, напротив – это только начало?
Она снова устремила на меня свой проницательный взгляд и держала его довольно долго, не моргая и не отрываясь. Потом легкая усмешка промелькнула на выразительных губах.
- Начать сначала? Я, как в паутине, в связях: заказы лет на пять вперед, договоры на выставки с галереями, буклеты, поездки, классы в художественной мастерской… Сначала! Это, Алис, мое Колесо Сансары. Ведь вы так говорите на своих семинарах? Из него не выпрыгнуть…
- Ну-ну, Ника! Есть те, кто выпрыгивают и из Колеса Сансары. Не драматизируйте то, что не является драмой.
- Выскочить из моего колеса?
- А вы хотите этого? Или это ваш меланхолический бред? Сегодня я – ваш перевыпускной клапан накопившегося пара? Чего вы хотите в действительности, Ника? Взгляните в ваше волшебное зеркало, и оно вам ответит искренне.
- Где бы его взять?
- Несколько минут назад оно было у вас в руках.
- Да? Простите, не заметила…
- Зачем вы отнимаете у меня время, Ника? Есть те, которым действительно необходим разговор. Вы используете меня для прихоти?
Она передернула плечами, гримаса презрения перекосила красивое лицо. Она резко поднялась и выплеснула чай за перила.
- Я доверилась вам, как никому! Это вы использовали меня для своих опытов!
- Неужели, Ника? Скажу откровенно: я ничего не услышала, заслуживающего внимания. Из всего разговора лишь несколько секунд были стоящими…
Ника почти сорвалась с места, горя негодованием и почти ненавистью. И это хорошо, значит, процесс пошел…
Люди творческие, одаренные, доходя до широкой известности, теряют свое волшебное зеркало, которое показывает им их истинное лицо.
Окружение творца часто бывает лицемерным, говорит льстиво, велеречиво, на деле не думая так. Чаще, думая обратное. Все как будто сговариваются лгать в глаза, платить большие деньги, приглашать на тусовки, награждать. Так повелевает поступать конъюнктура, спрос. А кто-то хочет быть поближе к фавориту, кому-то за счет популярности творца не терпится «скосить бабла» побольше. Губят талант.
А потом художник сетует, что не написал свою «Мону Лизу»… А бывает и другое, как с «Писсуаром» Дюшана. Когда он написал картину «Писсуар», то с вызовом и презрением бросил эту картину публике, как плевок в лицо. А она восприняла ее, как гениальную и оценила в миллионы долларов…
Усталое тело просит отдыха. Через час лекция, можно расслабиться. Гений уехал работать над проектом и искать Душу. Иветта подружилась с Розованом и трудится в саду. Маргарет была эти дни сдержана и молчалива, а вчера впервые после отъезда Певца дала сольный концерт. Кажется, «бабочка» зашевелилась.
О чем я сегодня буду говорить? Понятия не имею, как всегда с «чистого листа». Думаю, пришло время начать с вопросов. А почему нет? Пусть будет дискуссия, только чтобы не увели в сторону от главного.
Нику не видно. Скорее всего, собирает чемоданы. Я ее основательно разозлила, скажет, что испортила выходные дни. Меня это радует, потому что в состоянии переоценки себя, нужны удары, которые вышибут из колеи. Если это не настоящий кризис, то втянуться в обычную жизнь легко, и эти удары будут не сильнее укуса комара. Но если это кризис, то результаты бывают такими, что меняют жизнь. Бывает, что человек делает прыжок в пустоту с пустыми руками. Но это редко и Ника, думаю, на такое не способна. Она не Самсон. Хотя, кто знает? Ума ей не занимать, акценты расставляет точечно.