Глава 7: Охота Хауса.
- Доброе утро, легавые! - громко сказал Хаус, входя в конференц-зал и бросая сумку на стул.
- Легавые? – переспросил не слишком удивленный Форман, не отрываясь от журнала.
- Ищейки? Топтуны? - бормотал себе под нос Хаус, подбираясь к кофейнику. – Патрульные копы - без разницы - у меня для вас есть Дело. Итак: вы радуете папочку и находите то, что мне нужно, и, возможно, кто-то становится детективом к Рождеству.
- У нас есть пациент - объявила Кэмерон от дверного проема. Она села за стол и передала папки Чейзу и Форману.
- У вас есть Дело, а пациент, возможно, будет у меня рявкнул Хаус и вырвал папку у Кэмерон. – вы в поте лица работаете над моим Делом, за исключением тех случаев, когда вы работаете над моим пациентом, - и он громко хлопнул папкой по столу на миг пожалев, что у него нет его трости.
Три пары глаз заинтересованно уставились на него.
Форман начал:
- Этот пациент…
- …может подождать пару минут, - перебил Хаус, грозно нахмурившись, и указал на Кэмерон. - Ты! Получишь копии с карт пациентов Уилсона. Всё за прошлые три месяца - клиника, онкология, консультации. Кэмерон открывала и закрывала рот, как рыба, вытащенная на сушу.
Хаус повернулся к Чейзу и Форману:
- Вы двое. Я хочу подробный график, отслеживающий поминутно все телодвижения Уилсона за три месяца после той истории, когда в меня стреляли, до его отпуска две недели назад. Меня интересуют мельчайшие подробности – кого он лечил и консультировал, держал за руку и утешал, где он был, когда его здесь не было, все встречи и разговоры, с кем бы то ни было…
Чейз и Форман заговорили одновременно:
- Это займёт месяцы, - Чейз.
- Мы - врачи, а не полицейские, - Форман.
- Вам не нужно вламываться к нему в квартиру, - сделал им одолжение Хаус. - Но если я увижу кого-то из вас за чтением журналов, игрой в судоку или почёсыванием задницы вместо усердной работы над Делом вы горько пожалеете об этом.
- Это не наша работа, исследовать жизнь Уилсона - возмутился Форман. - Кому надо, тот пусть и делает.
Хаус метнул в Формана испепеляющий взгляд, после чего с негодованием ожог им и остальных присутствующих, просто в качестве превентивной меры. Во второй раз ему пришлось пожалеть об отсутствии трости.
- Я и буду исследовать, - сказал он. - Ваша задача - просто собрать информацию. Очаровашка, - кивнул он в сторону Чейза, - займется медсестричками на предмет информации, а она, - кивок в сторону Кэмерон, - приложит свои ловкие ручки к систематизации фактов. Большего от вас не требуется.
- Вы хотите, чтобы мы занялись этим Делом потому что боитесь прямо спросить у доктора Уилсона о том, что вас беспокоит? - мягко спросила Кэмерон, применяя её лучший «психоаналитический голос» в сочетании с «Участливым Лицом №1».
Хаус ещё раз обвёл всех тяжелым взглядом, проигнорировав попытку психоанализа.
- Я вижу свет в конце тоннеля, и под ним я подразумеваю скорое окончание срока вашей стажировки у меня. Если вы хотите от жизни чего-то большего, чем подтирание соплей в клинике «Дыра-сити» в самом захолустье Айовы, то ваши первые отчёты по Делу будут у меня на столе до конца недели. Он взял папку с историей болезни, которую недавно бросил на стол. - Теперь об этом пациенте…
……………………………………………………………………………………………………………………………..
Хаус перепрыгнул через балконную перегородку и открыл дверь в кабинет Уилсона. Беглый взгляд не выявил ничего необычного, и он торопливо шагнул к столу. Календарь подтвердил график Уилсона, хранящийся у Хауса в памяти. В течение следующего часа Уилсону полагалось находиться на собрании членов правления. Вздохнув с облегчением, Хаус уселся в кресло и, без труда закинув ноги на стол, на мгновение замер в предвкушении.
Затем, он внимательно осмотрелся вокруг, заново изучая привычный интерьер кабинета Уилсона: большие деревянные книжные полки придавали помещению вид уютный и безопасный, кинопостеры на стене соответствовали его общему антуражу по цвету, но не по содержанию. Каково это сообщать пациенту, что он скоро умрёт, сидя на фоне «Печати зла»?
Кричащий китч был везде – на столе, на полках. Хаус не удивился бы, если бы нашел в кабинете плюшевого мишку, размером с ребёнка, устроившегося на одном из стульев. Как человек мог думать в таком бардаке?
Он покачал головой – разгадывание закулисных мотивов, движущих Уилсоном, занимало его уже в течение многих лет, однако сейчас следовало сосредоточиться на более неотложной тайне. Фокусники, конечно, не раскрывают секретов, но Хаус, как правило, был способен вычислить, в чём уловка. Он обшарил ящики стола - один за другим, но не нашёл ничего необычного. Стол был организован в аккуратном обсессивно-компульсивном стиле Уилсона, и Хаус без труда расшифровал систему в расположении папок и отдельных документов.
Он встал из-за стола и ещё раз огляделся вокруг, пытаясь вспомнить, как выглядел кабинет три месяца назад, две недели назад, мысленно сравнивая, надеясь уловить изменения или найти возможные подсказки. Он задел белый халат Уилсона и услышал знакомое скрежетание. Хмурясь, Хаус вытащил коробочку для пилюль, высыпал таблетки на руку и пересчитал. Прошло всего две недели и, похоже, Уилсон пока придерживается графика приёма болеутоляющих, но это был только вопрос времени, и скоро до Уилсона неизбежно дойдёт, почему Хаус всегда держал таблетки при себе. Тихо выругавшись, Хаус опустил таблетки обратно в карман халата.
Недовольный, он осмотрел кабинет ещё раз, и зацепился взглядом за какую-то странность на одной отлично организованных книжных полок. Приглядевшись, он увидел, что между двумя величественно выглядящими трудами по онкологии были втиснуты четыре, совершенно неуместных здесь, комикса. Хаус вытащил их и развернул первый выпуск. Под обложкой была записка, написанная неровным подростковым почерком и усеянная множеством завитушек, адресованная Уилсону:
«Доктор Уилсон —
У меня уже нет времени сидеть и читать комиксы,
поэтому хочу отдать их вам. Спасибо за все. Дженни»
Хаус закрыл комикс и развернул все четыре веером в руке, как огромные игральные карты. Человек-Паук. Он вспомнил, что помог Уилсону разыскать недостающий выпуск для его пациента. Когда это было? Услужливая память подсказала: непосредственно перед тем, как кетамин закончил своё действие. Он снова посмотрел на комиксы - заголовок одной из обложек, ядовито-красными буквами на ядовито-жёлтом фоне, сообщал «Пожиратель грехов наносит удар»
Хаус задумчиво склонил голову к плечу, нахмурил брови и прислушался к себе. Шестое чувство, которому он привык доверять, сигналило: «Внимание!». Он возвратил комиксы на полку и вышел из кабинета.
Пожиратель грехов… Любопытно.
………………………………………………………………………………………………………………………………
- Как идёт выздоровление? - спросила Томлинсон из ортопедии, когда члены правления начали собирать свои заметки со стола и потянулись к выходу из кабинета.
Уилсон вежливо улыбнулся в ответ:
- Медленно, но верно - так говорят.
- Так, когда же мы снова увидим вас без трости?
- Может так получиться, что и никогда, - неохотно ответил Уилсон. Он поднялся, опираясь на трость, и жестом пропустил собеседницу вперёд. - Это похоже на постоянное повреждение нервов.
- Вы должны позволить нам обследовать вас, - заговорил со своего конца стола Крэйн из отделения неврологии. - Второе мнение не помешает.
Вежливая улыбка Уилсона превратилась в печальную:
- На самом деле, их уже больше четырёх.
Остальные члены правления в зале негромко рассмеялись, а Ноло из кардиологии фыркнул позади него:
- Хаус наверняка затерроризировал вас тестами?
- Лучше не напоминайте об этом, - отшутился Уилсон.
- Доктор Кадди, конечно, не осталась в стороне, - пробормотала Томлинсон. – Она была настоящей головной болью ортопедии, когда Мэри Райт попала в аварию.
Уилсон просто кивнул в ответ, минуя дверной проём. Он облегчённо вздохнул, сделав несколько шагов прочь, но Ноло догнал его и спросил, не присоединится ли он к остальным для перерыва на кофе.
С очередной вежливой улыбкой он демонстративно взглянул на часы:
- Было бы неплохо, но, увы, я должен вернуться в кабинет, пациент на подходе. Может быть, на следующей неделе? - и, раскланявшись с Ноло, Уилсон устремился к лифтам.
Оказавшись, наконец, в одиночестве, в лифте, Уилсон перевел дух и тяжело навалился на трость. Он зажмурился и попытался дышать ровно и глубоко, говоря себе, что ещё несколько минут - и он будет в кабинете. Совещание было долгим. Слишком долгим, о чем правая нога недвусмысленно сообщила ему ещё с полчаса назад. Ему казалось, что его бедро набито осколками стекла. В голове всплыла чёртова песня чёртовой Энни Леннокс: «Теперь вся моя жизнь как прогулка по битому стеклу». «И с тобой в голове моя пытка совершенна» пробормотал Уилсон потолку лифта.
…………………………………………………………………………………………………………………………….
Хаус сидел в диагностической, мрачнее черной тучи, в точности соответствуя погоде за окном. Холодный дождь барабанил по стеклу, тени клубились в углах, не смотря на все попытки Хауса, включившего все имеющиеся в наличии лампы, рассеять их. Рассеять не рассеял, но, наконец, смог сконцентрироваться на Деле: перед ним на столе внушительной стопкой лежали копии карт пациентов Уилсона и несколько страниц, исписанных неразборчивым почерком Чейза. «И он ещё спрашивает, почему я не позволяю ему касаться маркеров» - проворчал Хаус, вставая,чтобы налить себе очередную чашку кофе.
Как он и предполагал, расследование стало не столько командной игрой, сколько случайной «ловлей рыбы» с различных берегов.
Полстраницы отчёта Формана, на обратной стороне одного из отчетов Чейза, содержали графики заседаний членов правления и различных межведомственных комитетов, членом которых являлся Уилсон, и были полны почти нескрываемого намека на идиотизм предприятия.
Чейз начал с опроса медсестёр о самых последних действиях Уилсона и двинулся в своём расследовании в обратном временном направлении, к краху кетаминового «обращения». Стопка карт пациентов, отобранных Кэмерон, начиналась с тех, которые были заведены сразу после того, как в Хауса стреляли, и не включала карты новых пациентов.
Потягивая кофе, Хаус подошёл к принтеру, чтобы распечатать своё последнее исследование и добавить его к документам на столе. Интернет был не слишком щедр на информацию о Пожирателях греха, но кое-что, найденное там, подтверждало его догадку. Поедание грехов было старинным ритуалом в Англии и Шотландии - Пожиратель греха, совершая обряд, должен был посредством разделения еды или питья принять на себя грехи умирающего человека и таким образом обеспечил бы ему место в раю. Уилсон, разумеется, не снял грехи с души Хауса, но что если это работало и в физическом плане?
Хаус продолжал рассеянно просматривать карты пациентов, одновременно заглядывая в отчёт Чейза и компьютерные распечатки. Внутрибольничный график Уилсона был удручающе регулярным - единственное отклонение случилось, когда в Хауса стреляли. Взгляд Хауса почти бесцельно блуждал по поверхности стола, левая рука машинально перелистывала страницы, пока он раздумывал над имеющимися данными. Как вдруг одна из фраз, нацарапанная почерком Чейза, привлекла его внимание. Медсестра видела Уилсона около церкви. Стопка карт почти закончилась, и он бросил взгляд на предпоследнюю. Паскин. Валлийское имя. Хаус прищурился и пригляделся к карте повнимательней.
Уилсон осматривал Кэролайн Паскин в клинике и прописал ей рецепт против мочеполовой инфекции. Месяц спустя он лечил ей сломанный палец. Хаус перелистал тонкую историю болезни. Сломанный палец… Тонкая папка…
Хаус выпрямился и впился взглядом в примечания Чейза. Медсестра видела Уилсона около своей церкви почти месяц назад, в то же самое время, когда эта Паскин лечила сломанный палец. Хаус вспомнил район. Однажды он нашёл Уилсона, сидящего в темноте на скамье поблизости от этой церкви.
Сломанный палец. Тонкая папка. Уилсон в церкви. Что-то здесь не срасталось.
……………………………………………………………………………………………………………………………
На следующее утро Хаус, спешившись с седла мотоцикла, оглядывал церковь Святого Джозефа. Сама церковь была большой и старой, и современный общественный центр, пристроенный к одной из её сторон казался уродливым нелепым придатком к величественному зданию. Небольшая группа людей ожидала у двери.
- Эй, приятель, - послышался грубый голос около его плеча, - прикурить не найдётся?
Хаус повернулся, чтобы увидеть сутулого старика, беззубо и заискивающе улыбающегося ему.
- Тебе не стоит курить, - сказал он. - Вредно для твоего бронхита.
Тот невесело засмеялся:
- Так же, как и спать на бетоне, но курить гораздо приятнее.
Хаус кивнул и виновато развёл руками:
- С этим я не могу помочь…
Однако, когда человек уже собрался отойти, Хаус вытащил из кармана бумажник и окликнул:
- Но если ты мне поможешь, я дам денег, - он показал купюру в десять долларов.
Старик настороженно, но с загоревшимся взором повернул назад:
- И чем надо помочь?
Хаус кивнул головой в сторону общественного центра:
- За чем очередь?
- Субботняя раздача бесплатных продуктов, - старик потянулся к деньгам.
Но Хаус отвёл руку:
- Ты когда-нибудь видел здесь парня чуть моложе меня, темноволосого, хорошо одетого, на серебристом «Вольво»?
- Ага, точно, он был здесь, - человек уверенно кивнул. Хаус, наконец, позволил ему завладеть десяткой, и тот сжал её в кулаке.
Он двинулся к переулку, когда Хаус спросил вслед:
- - Ты ведь даже не знаешь, что такое «Вольво», правда?
- Это скутер, верно? - через плечо откликнулся его информатор.
Хаус покачал головой и, оставив мотоцикл, пристроился в хвост очереди, постепенно исчезающей в дверях общественного центра. Оказавшись внутри, он прислонился к стене.
- В первый раз здесь? - приветливо спросили его, тронув за локоть.
Хаус посмотрел сверху вниз на полноватую седую женщину, улыбающуюся ему, и кивнул.
Она ответно кивнула и начала объяснять, указывая рукой:
- Вы можете получить вон там сухой паёк и консервы, а потом вам нужно будет пойти…
Хаус, вскинув брови, перебил её:
- Нет-нет. Я просто кое-кого ищу здесь. Кэролайн Паскин.
- Прошу прощения - улыбка женщины слегка увяла - Что…?
Хаус вынул папку из рюкзака:
- Я - врач в клинике Принстон-Плейнсборо, и я пытаюсь найти Кэролайн Паскин.
- О! О, простите, я подумала, - принялась она извиняться и, взяв за локоть, не переставая болтать, повлекла его на кухню - Не берите в голову, о чём я подумала - она здесь, и будет рада вас видеть, я уверена. Не часто врачи сами посещают пациентов в наши дни. Вот когда я была ещё девочкой…
Хаус почувствовал, что от этой болтовни у него слегка мутится в голове и, чтобы заглушить нескончаемый поток воспоминаний своей провожатой, стал повторять в уме схему биохимии фотосинтеза, безропотно позволяя разговорчивой старушке увлекать его в полумрак коридора. Пройдя через пару дверей, они оказались на кухне, где суетилось несколько человек.
- Кэролайн! - воскликнула его спутница. - К вам пришёл доктор!
Маленькая темноволосая женщина у раковины обернулась с улыбкой, но, едва заметив Хауса, тут же перестала улыбаться и даже едва не выронила блюдо из рук. Но быстро оправилась и направилась к нему через кухню.
У Хауса была похожая реакция на Кэролайн, хотя он был более удачлив в её сокрытии. Части головоломки начали складываться. Хаус лечил её сломанный палец на приёме в клинике и говорил о ней с Уилсоном, и её карта была не меньше полдюйма толщиной, с множеством записей о предыдущих посещениях. И позже, на той же неделе Уилсон «заразился» его шрамом.
Когда она приблизилась, он хмуро представился:
- Я - друг доктора Уилсона.
Её глаза широко раскрылись, она улыбнулась его эскорту: «Спасибо, Элла», а когда Элла повернулась и ушла, внимательно посмотрела в лицо Хаусу:
- Как поживает доктор Уилсон?
- Страдает - буркнул он.
Её лицо напряглось, но она удержала улыбку:
- Как жаль! Я могу чем-то вам помочь?
- Скажите мне то, что вы сказали ему.
- Я не понимаю, о чём вы говорите…
Она нахмурилась и попыталась отвернуться, но Хаус ухватил её повыше локтя:
- Он излечил меня, - проговорил он, - Доктор Уилсон теперь ходит с моей тростью и с моим шрамом, и я думаю, что это вы научили его, как сделать это.
Она перевела взгляд с его руки на лицо:
- Это же смешно, доктор. Если вы не возражаете… - она высвободила руку.
- Что вы знаете о пожирателях греха? - крикнул ей вслед Хаус.
Она обернулась, сведя брови. Казалось, никто в кухне не обратил внимания на их разговор. Он снова шагнул ближе к ней:
- Я не уйду. Лучше поговорите со мной.
Она покачала головой и указала на дверь:
- Не здесь.
Кэролайн привела его в небольшую комнату, где пахло книгами и ладаном.
- Ризница? - спросил он, присев на табурет. – Немного кощунственно, не находите?
Она закрыла за ними дверь.
- Скорее еретически, - она тоже со вздохом опустилась на табурет. И прежде, чем Хаус успел открыть рот, добавила. - Я видела вас раньше, с тростью. Для чего она вам?
- У меня был тромб в бедренной артерии. Половину мышцы пришлось отрезать, при этом повредились нервы.
- Постоянная боль? - она снова вздохнула в ответ на его кивок. - И вы сказали, что теперь это у доктора Уилсона?
Хаус подался вперёд, опершись локтями на колени.
- Как он это сделал?
Она выпрямилась и посмотрела ему в глаза:
- Что вам известно о Пожирателях греха?
- То, что нашлось в сети. Они берут на себя грехи умирающих, открывая им дорогу в рай.
Кэролайн опустила взгляд на пол между ними.
- Их считали грязными, изгоями - такое количество грехов… - она сделала небольшую паузу: Хаус видел её беспокойство, но ничего не сказал.
- Это то, что церковь сказала бы вам, потому что церковь, как предполагается, единственное средство прощения, последняя надежда страждущих перед лицом страдания и смерти.
Она снова взглянула на Хауса - на этот раз с вызовом:
- Церковники боятся Пожирателей греха и рады бы истребить нас под корень. Боятся потому, что мы можем облегчать страдание способом, которым она не может.
- Что, чёрт возьми, означает ваше «облегчать страдания»?
- Мы берём на себя страдания других. Мы обмениваем наше здоровье на их болезнь, нашу бодрость - на их усталость. Мы их исцеляем.
Хаус встал и прошёлся по комнате:
- Так ваши болезни, с которыми вы обращались, все эти инфекции и раны, были не ваши?
- У меня есть страховка, я могу получить лечение. Люди, которых я исцеляю, не могут
- Таким образом, вы могли бы и рак вылечить?
Кэролайн печально покачала головой:
- Я могла бы вылечить рак одного человека. Но потом уже никого, потому что рак убил бы меня, - она потёрла лоб рукой.
- И если рана неизлечимая, вы будете страдать за них до конца?
Она снова опустила глаза в пол:
- Именно такого предназначения нет, но…да, - Кэролайн вдруг смерила его пристальным взглядом. - Доктор Уилсон должен очень заботиться о вас, если решился принять такое бремя.
Хаус провёл ладонью по лицу и снова с вздохом опустился на табурет:
- Это не его. Скажите мне, как я могу вернуть всё назад.
…………………………………………………………………………………………………………………………….
Уилсон с некоторым трудом выбрался из автомобиля. Автостоянка была вымощена гравием, и ему приходилось с осторожностью ступать и пользоваться тростью. Хаус позвонил и пригласил его сюда, что уже само по себе было необычно, но когда Уилсон заметил паркующийся неподалеку автомобиль Кадди, он был, действительно, удивлён.
Захлопнув дверцу, Кадди хмыкнула и, подстраиваясь под его шаг, спросила:
- Он пригласил тебя, да?
- Позвонил, – коротко ответил Уилсон, сосредоточившийся на тщательной подготовке каждого следующего шага.
Кадди весело засмеялась:
- Тебе достались королевские почести. Мне он сбросил приглашение на электронную почту.
- Не хочу ждать его здесь, - сказал Уилсон, когда гравий сменился асфальтом. - Пойдём, найдём, где сесть, он и сам подойдёт, - и, улыбнувшись, галантно подставил ей левый локоть.
Ответно улыбнувшись, она взяла его под руку:
- Превосходная идея.
Они нашли места во втором ряду открытой трибуны, где Уилсон мог вытянуть больную ногу, не опасаясь, что какой-нибудь невнимательный прохожий споткнётся об неё. Игроки, уже были на поле, растягиваясь и разминаясь. Футболки топорщились от пододетого под них защитного снаряжения. Некоторые игроки передавали назад и вперёд маленький мяч, используя для этого специальные ракетки, похожие на забавный гибрид клюшки и сачка.
- Лакросс? - спросила Кадди.
- Похоже… Ты в нём что-нибудь понимаешь?
- Ничего, - снова улыбнулась она.
Даже ничего не понимая в происходящем на поле, они просто с удовольствием следили за динамичной игрой. Это был один из последних тёплых дней, подаренных осенью, солнечный, но ветреный и Кадди прижалась к плечу Уилсона, а Уилсон - к её, что со стороны наверное выглядело как флирт, хотя по настоящему ему просто было удобно, опираясь на Кадди, расслабить ноющую спину и вытянуть капризничающую ногу.
Спустя полчаса, Кадди шумно приветствовала игроков, подбадривая отстающих, а Уилсон с беспокойством искал глазами Хауса. Он то и дело поглядывал на автостоянку, но Хауса все не было. Как вдруг один из игроков подошёл к их трибуне и остановился перед Кадди и Уилсоном.
- Веселитесь? - спросил игрок из-под маски, всё ещё учащённо дыша. Он оперся на ракетку и стащил с головы шлем.
- Хаус! - воскликнула Кадди.
- Что ты здесь делаешь? - одновременно с этим спросил Уилсон.
Хаус улыбнулся обоим своей фирменной улыбкой «ребёнок с кучей денег в кондитерской».
- Я показываю этим школярам, как надо играть в лакросс.
- Например, как получать по заднице? Для меня это выглядело именно так - сказал Уилсон.
- И это тоже, - Хаус вздохнул всей грудью и махнул ракеткой в сторону играющих. - Разве это не здорово?
- Ммм… фантастически! - с досадой отозвался Уилсон. Он не ожидал, что напоминание о том, чего он больше никогда не сможет сделать, вызовет такое раздражение. Не то, чтобы ему сильно хотелось научиться играть в лакросс, но раньше он мог, хотя бы гипотетически, а теперь нет. И это бесило.
Кадди мягко пихнула его локтём в бок:
- Очень увлекательное зрелище.
Хаус подтолкнул ракеткой трость Уилсона:
- Увидимся вечером?
Уилсон коротко кивнул:
- Да, конечно. Он встал на ноги и повернулся к Кадди. - Это было грандиозно, но я отправляюсь домой.
Брови Кадди беспокойно сдвинулись:
- Ты в порядке?
- Всё отлично, просто устал, - он поглядел на Хауса и улыбнулся. - До встречи.
Кадди и Хаус смотрели, как он медленно добирался от открытой трибуны к автостоянке. Кадди повернулась к Хаусу и, указав на поле, спросила:
- И что всё это значит?
Хаус снова надел шлем.
- Небольшая забава... Напоследок - тихо, словно самому себе, ответил он, прежде чем развернуться и возвратиться в игру.