Ворона не любила сыра. Ворона предпочитала свежую молодую живность, которой кишел весенний лес. Но Бог послал ей в этот раз кусочек сыра. Ворона вздохнула, перехватила длинным клювом кусок и тяжело взлетела на ближайшую ель.
Лисица тоже сыра не любила. Лисица тоже предпочитала свежую молодую живность, особенно жирных крольчат. Но вид ошалелой вороны, и особенно ее грустных мудрых глаз, взирающих с тоской поверх сыра на окружающий мир, заставил лисицу остановиться.
- Хороша, нечего сказать! Что это ты тут расселась, голубушка? - обратилась она к вороне. Та в ответ только повела плечами.
- Ну, подай голос, чего стесняешься? - продолжала издеваться лисица.
Ворона попробовала открыть клюв и каркнуть и не смогла: липкий сыр накрепко застрял в зеве. "Вот ведь беда!" - подумала ворона, и картина безрадостной голодной смерти тут же пронеслась перед ее вороньим взором.
- Что не желаешь подать голос? - уже воткрытую глумилась лиса. - Ну, еще бы, ведь он у тебя, как всем известно, ангельский! Звенит, как колокольчик!
Ворона напрягла горло и попробовала выплюнуть сыр. Все было напрасно.
- Ну же, красавица моя, светик, спой, чего стеснятся - тут все свои! - медовым голосом уговаривала лиса. Ворона озверела от ярости и изо всех сил долбанула клювом по стволу ели. Сыр выпал.
- Я тебе спою! - завопила освобожденная ворона. - Я тебе так спою, морда куцехвостая, своих не узнаешь! - и разъяренно прыгнула боком на присевшую от неожиданности товарку. Впрочем, лисица недолго сидела: увидев рассерженную птицу, она скоренько подхватилась и скрылась в чаще. Ворона, отплевывась от противного склизкого сыра, также удалилась восвояси.
Кусок, изрядно пострадавший в птичьем клюве, остался лежать на тропинке. Там его и нашла дружная команда трудолюбивым муравьев, которые своими сильными жвалами быстро раздербанили сыр на крохотные частицы и перетаскали их все в муравейник. Муравьи, кстати, сыр тоже не любили. Но привыкли собирать в свою кладовую все мало-мальски съедобные вещи. Чай, не стрекозы какие-нибудь!