Дерек всегда был странным парнем. Вечно поникший, с растрёпанной шевелюрой, одним своим видом он наводил тоску на жителей нашего города. Он вечно ввязывался в какие-то неприятности, причём самым дурацким способом — так однажды его арестовали таможенники за нелегальное пересечение границы когда он, заснув на отколовшейся льдине, был унесён в Финский залив. Поэтому когда он пропал никто особо не удивился, а некоторые, пожалуй, даже и вовсе обрадовались своему избавлению от его кислой мины. Но мне, почему-то, в этот раз было особенно за него неспокойно. Дело в том, что мы были достаточно близкими друзьями — наша дружба передалась нам по наследству от наших матерей, которые с первого курса института были лучшими подругами — и поэтому, а также потому, что после гибели моей матери в автокатастрофе не только он сам, но и члены его семьи, оказали мне немалую поддержку, я был весьма осведомлён о его семейных делах, которые как раз на момент его исчезновения были в весьма расстроенном состоянии. Со стороны можно было подумать, что он просто решил «уйти на дно» и на время исчезнуть из поля зрения родни пока всё не уляжется и не разрешится само собой. И в самом деле, ему было свойственно подобное поведение, но я знал из разговора с ним, случившегося как раз незадолго до его исчезновения, что в данном случае у него был намечен конкретный план действий, а бросать всё, не попробовав претворить свой план в жизнь, было не в его стиле. Вот что он тогда сказал мне:
— Уэйд, ты себе не представляешь, как порой могут надоесть родственники! Фактически, ты не отдаёшь себе отчёта в том, как тебе повезло, что всей родни у тебя на свете — одна бабушка, да и та живёт в деревне.
— Зря ты так. Это довольно тяжело. Я рад, что у меня есть Хэллен — боюсь, без неё я давно бы свихнулся от одиночества.
— Ах, ну да. Твоя невеста. Луч света в царстве тьмы. Ведь так ты сам её называл?
— Не без этого, - произнёс я почему-то смутившись, - К тому же, невеста — это громко сказано.
- Ну, только если тебе очень повезёт, приятель. Сколько вы уже вместе живёте? Год? Два?
- Два с половиной.
- Бедняга. Добром это не кончится, поверь мне. Только свадьбой.
- Мы, кажется, говорили о тебе?
- Хех! Предположим. Ну, а что я… По крайней мере, за себя-то я точно знаю, что на Люси я не женюсь.
- Ну вот это-то как раз представляется маловероятным, учитывая то, что она в положении.
- Да, чёрт побери, да! И сколько раз я уже жалел, что не сделал себе вазектомию.
- Но тогда твои родственники давно бы уже тебя возненавидели — ведь ты единственный сын в семье.
- Да, но как видишь меня это всё равно не спасло.
- Так женись! Не только твои родители, но и остальная родня на этом настаивают.
- Да разве я враг самому себе? А моя родня только о продолжении рода и думают. На меня им плевать, я в их глазах всего лишь переход от прошлого к будущему.
- Зря ты так. Они заботятся о тебе и желают, чтобы ты жил нормальной жизнью и был счастив.
- Если бы они действительно хотели, чтобы я был счастлив, они спросили бы у меня, что мне для этого нужно.
- Счастье — это не крутой спорткар и годовой запас бухла в придачу.
- Для кого как… Но, послушай, это всё пустое. Кажется, я нашёл выход из положения, который всех устроит. В том числе меня.
- Создашь своего клона, чтобы выдать его за Люси?
- Ха! Почти… Послушай, ты ведь знаешь, что разведка — это самое главное в любом деле?
- Разведка?
- Да, слушай. Из надёжного источника мне поступили сведения о том, что ребёнок может быть не от меня.
- Да брось ты… Неужели ты на столько не хочешь женится, что готов поверить в такие слухи? Я думал, ты лучше относишься к Люси…
- Лучше или хуже — не имеет значения. И это не слухи, а вполне себе надёжные сведения. Впрочем, как ты понимаешь, на слово мне никто не поверит. Мне нужны доказательства. Тест ДНК.
- Тест ДНК? Я не уверен, что Люси на это пойдёт…
- Почему бы и нет? К тому же, ей и не обязательно быть в курсе… Мне надо будет просто достать немного её крови — такие тесты проводят выделяя фрагменты ДНК плода из крови матери. Потом я свяжусь напрямую с лабораторией.
- И?
- И это мой шанс! Единственный шанс решить эту ситуацию в свою пользу — ведь если ребёнок не мой, моя родня успокоится.
- Но не в пользу Люси.
- Она сама виновата — я убеждал её сделать аборт, но она всерьёз вознамерилась поженить меня на себе и думает, что припёрла меня к стенке. Не тут-то было!
- Мне кажется, тут может быть другое объяснение — вполне объяснимое желание женщины родить ребёнка, страх перед абортом и возможными последствиями…
- Если она так хочет родить ребёнка — пусть валит на все четыре стороны и рожает сколько влезет. Я-то тут при чём? Зачем меня в это втягивать?
- Может быть потому что она тебя любит?
- Любит?! Ха! Неет, плохо ты знаешь мою Люси. Она просто не хочет упускать такой шанс выскочить замуж. Она считает, что сможет добиться этого надавив на меня через мою родню. Это всё, что ей нужно.
- Но, послушай, мне кажется ты слишком мрачно смотришь на жизнь и...
- Зато ты у нас оптимист. Вот сам и женись на ней, если она такая хорошая, - перебил меня Дерек.
- Во-первых, у меня есть Хэллен, а во-вторых... А, впрочем, тебе виднее. Вечно ты фигней страдаешь.
- Ну да… На то мне и жизнь дана.
Мы договорились с ним встретиться через пару дней, но он исчез. И это было странно — вряд ли его план провалился — ведь результаты теста пришли бы только через две недели, даже если бы он передал необходимый материал в лабораторию сразу после нашего разговора. А, зная его неторопливость, я не был вполне уверен, что он вообще успел приступить к осуществлению своего плана до того как исчез. И вряд ли он исчез потому, что разуверися в своём «информаторе» - подобные надежды, однажды поселившись в душе, имеют свойство глубоко пускать свои корни и держатся до последнего, превращая человека в безумца, одержимого фантомами. Так что не всё так ясно было с его исчезновением, как могло показаться на первый взгляд, и это меня тревожило. Впрочем, это могла быть просто очередная эскапада с его стороны — такое бывало не раз.
Утешая себя подобными мыслями, я отправился в гости к своей бабушке. Хэллен не смогла поехать вместе со мной так как ей надо было в больницу — в последние дни она неважно себя чувствовала и я поехал один. Дорога была неблизкой — два часа езды по просёлочным трассам и шоссе — и я пару раз останавливался на заправках чтобы перекусить и немного размяться. Но вот уже показались знакомые с детства пейзажи и вскоре я увидел дом моей бабушки. Она уже ждала меня, стоя у порога. Каждые выходные я навещал её примерно в одно и то же время и предугадать моё появление было не трудно. Но в этот раз она была не одна. Рядом с ней, облокотившись спиной о стену дома и скрестив на груди руки, стоял какой-то мужчина. Его лицо было повёрнуто к ней — кажется, они о чём-то беседовали — и я не мог его разглядеть. Впрочем, судя по его растрёпанной шевелюре, это явно был не кто-то из соседей. Подъехав ближе, я смутился ещё больше — щуплый, со смуглой, загоревшей кожей, он явно был моложе моей бабушки. Когда я подъезжал, он повернул лицо в мою сторону и я окончательно убедился в том, что не знаю его. Это было странно — в деревне, где жила моя бабушка, было не так уж много людей и большую часть я знал в лицо. По крайней мере тех, что жили неподалёку. Бабушка тоже увидела моё приближение и, радостно всплеснув руками, бросилась к воротам. Мужчина отклеился от стены и неспешно заковылял за ней следом.
- А вот и мой любимый внучек приехал, - сказала бабушка когда я вылез из машины, обернувшись к незнакомцу.
- Да я уж понял, - промямлил тот в ответ.
- Знакомься, - обратилась она ко мне, - это Валера — мой новый знакомый. Он приехал из столицы. А это, - сказала она ему, - мой внук Уэйд, про которого я тебе рассказывала.
- Могу представить себе, какие ужасы ты могла понарассказывать, - отшутился я, пожимая Валере руку.
- Скорее наоборот. Мне кажется, Лика Вами очень гордится, - произнёс он в ответ, назвав мою бабушку уменьшительно-ласкательным именем. «Да кто он такой?» - мелькнуло у меня в голове.
- Ну, пойдёмте уже быстрее к столу! Проголодался ведь небось с дороги, - произнесла бабушка и повела нас в дом.
Отказываться было бесполезно и очень скоро я пожалел о том сандвиче, что съел на заправке, потому что стол был завален различными блюдами самого изысканного, на мой, привыкший к фаст-фуду вкус, вида. Когда я почувствовал, что больше в меня уже не везет, я отодвинул тарелку и откинулся на стуле.
- Возьми ещё кусочек фаршированный рыбки, внучок, - увидев это, произнесла моя бабушка.
- Боюсь, я уже наелся, спасибо большое. Было очень вкусно.
- Ну вот, опять небось нахватался всякого по дороге и теперь есть не хочет, - слегка расстроилась бабушка, - ну, давай рассказывай — что нового у тебя? Вы с Хэллен ещё женится не собираетесь? Кстати, где она? Вы же вместе ко мне приезжаете, как правило.
- Нет, пока что нет. Она слегка приболела, ничего серьёзного.
- Ой, чувствую не доживу я до правнуков.
- Бабусь, перестань, ну что ты начинаешь. Лучше давай о тебе поговорим, что у тебя нового?
- Ну…, - слегка смутившись начала она, - я теперь живу с Валерой.
Новость была ожидаемая — смутные подозрения на этот счёт терзали меня уже давно, где-то со второй смены блюд, когда я невзначай окинул взглядом комнату и приметил в ней немалое количество новых вещей, принадлежавших, очевидно, не Анжелике, но я старался подыскивать этому по возможности иные объяснения — уж больно мне не нравился этот тип.
- Да? Ну, это довольно внезапно, конечно. Не то, чтобы я… Ты уже взрослый человек и… Но, мне кажется, что это всё как-то быстро. Я имею ввиду, что прошла всего лишь неделя, с тех пор как я приезжал в последний раз, а вы уже…
- Ну, можешь считать это глупостью старой женщины, но…
- Но это была любовь с первого взгляда, когда я увидел Лику, - внезапно встрял в разговор Валера, сидевший до этого с видом молчаливого безучастия. Бабушка зашлась румянцем. В этом было что-то противоречащее моим представлениям о бабушке, такое поведение больше подходило шестнадцатилетней школьнице и в моём сознании плохо увязывалось с образом умудрённой годами Анжелики. «Но ведь она, в конце концов, просто женщина», убеждал я себя, «Да, старая, но всё таки женщина, её можно понять». «К тому же, несмотря на свои годы, она действительно хорошо сохранилась, а теперь и вовсе, кажется, расцвела когда этот хмырь загнул про любовь с первого взгляда»
-Ну, что ж… Я рад за вас. Валера, а чем Вы занимаетесь?
-В данный момент, я нахожусь в поисках работы, но, как только я достану деньги, мы собираемся поженится.
Это был очередной ожидаемый, но крайне неприятный удар. Вероятно, на моём лице мелькнула тень внутренних переживаний, потому что Анжелика начала спешно тараторить:
- Валера — замечательный человек! Ты сам это скоро увидишь, просто сейчас у него черная полоса в жизни. А мне очень тяжело одной после смерти дедушки. Валера мне очень помогает. Да и тебе не нужно будет теперь каждую неделю ко мне мотаться из города — я ведь знаю, что ты очень сильно устаёшь, а дорога не близкая. Теперь Валера мне будет помогать с продуктами и остальными делами.
- Что ж… Это… Это, конечно… Внезапно, впрочем, я рад, что ты теперь не одна и… Счастлива?
- Да, мы с Ликой — самые счастливые люди на свете, - произнёс Валера и нежно взял её за руку. Та зарделась ещё пуще прежнего. Господи, как было дико на это смотреть!
- Я… Да, я очень рад за вас, - выдавил я из себя наконец, собравшись с духом. - Знаешь, бабусь, я как-то устал с дороги. Пойду я прилягу.
- Конечно, дорогой, конечно! В твоей комнате тебя уже ждёт постель, иди ложись спать. Мы с Валерой всё уберём.
Я прошёл в комнату, разделся и лёг. Спать мне решительно не хотелось, но сидеть там и смотреть на всё это я больше не мог. Я лежал и в темноте прислушивался к тихому шуму голосов и бряцанию посуды в соседней комнате. «Господи, это невообразимо», думал я. «Этот проходимец», а сомнений в том, что это проходимец у меня не возникало, « Этот проходимец влюбил в себя мою любимую бабушку. Но зачем? Она не богата, всё что у неё есть — это пенсия и этот вот дом, который она уже завещала моему отцу и вряд ли что-то изменит. Что ему от неё надо? Зачем он вскружил ей голову? На что он рассчитывает?». Мучимый такими мыслями, я долго ворочался и не мог заснуть. Наконец, я забылся каким-то беспокойным сном, а на утро проснулся весь разбитый. Впрочем, увидев, как за окном Солнце весело освещает цветущий садик перед домом, где Валера с Анжеликой уже копошились, весело переговариваясь, я слегка успокоился. Возможно, я просто ревную свою бабушку к этому типу и он вовсе не так ужасен, как казалось мне накануне. В конце концов, им действительно хорошо вместе. Одевшись и умывшись, я вышел во двор.
- Доброе утро!
- Доброе утро, внучек! Пошли я тебя завтраком накормлю.
Валера остался в саду, а бабушка усадила меня за стол и стала расставлять посуду.
- Ну, как спалось? Вид у тебя какой-то не очень.
- Да хорошо спалось, тебе кажется, - выдавил я из себя улыбку.
- Ну, нормально так нормально, - задумавшись, пролепетала бабушка, - Мы с Валерой сейчас поедем к дедушке на могилу. Поедешь с нами?
Больше всего на свете я не любил это кладбище — частично заросшие, торчащие из земли словно зубы какого-то исполина памятники, покосившаяся ограда, мрачная церковь и одинокие, печальные фигуры посетителей — это было место, где воспоминания наваливались на меня тяжёлым грузом, от которого мне так хотелось бы избавится. Мы с моим дедом часто проводили время вместе — он учил меня резьбе по дереву, столярному ремеслу, игре в шахматы, рыбной ловле и вообще почти всему, что я умел теперь. Он заменил мне отца, которого я никогда не знал. Летом мы часто ходили с ним гулять в лес — когда пешком, а когда — на велосипедах. Кататься на велосипеде научил меня тоже он. Я очень сильно его любил и поэтому его смерть была для меня настоящим ударом. И теперь, каждый раз навещая его могилу, я невольно окунался в пучину того горя, как будто и не было всех этих лет, прошедших после его смерти. Ехать туда сейчас совершенно не хотелось и я, к своему стыду, решил ухватиться за предоставившийся мне шанс:
- Ну, вообще у меня много дел в городе и…
- Не волнуйся, я всё понимаю, - мягко улыбнулась бабушка, - Мы с Валерой прекрасно справимся сами.
- Я могу вас подвести.
Позавтракав, я, несмотря на все протесты, помог бабушке с посудой, в глубине души стараясь загладить этим хоть немного своё малодушие, и мы стали собираться. Погрузив самодельный венок из живых цветов в багажник, я закинул свою сумку на заднее сиденье, а Валера помог бабушке устроиться на переднем сиденье сам сев сзади. Мы тронулись в путь. В дороге мы ещё немного поболтали касательно планов на мой следующий визит, а когда я высадил их у кладбищенских ворот, бабушка на прощание вытащила из своей сумки здоровую банку малинового варенья и вручила его мне:
- А это отвези Хэллен. Пусть скорее поправляется, и чтоб в следующий раз обязательно вместе с ней приехал. Мне с ней надо кое о чём поговорить.
- Бабусь…
- Всё, давай, езжай, мой дорогой, - оборвала она мои возражения, - Спасибо, что навестил.
- Спасибо большое, бабуся, был рад тебя увидеть. Приятно было познакомится, - сказал я Валере, пожимая ему на прощание руку.
Они повернулись и пошли сквозь ворота на территорию кладбища. Некоторое время я смотрел им в след. У меня было какое-то странное чувство при виде бабушки, идущей под руку с этим молодым дрищём. Впрочем, не мне их судить, напомнил себе я и двинулся в сторону города.
Когда я добрался до дома, было уже 6 часов вечера. Поток машин рассекал залитые вечерним Солнцем улицы, вспыхивая яркими бликами. Когдаа я вошёл в квартиру, то сразу понял, что что-то не так. Всё вокруг меня будто бы замерло в ожидании чего-то. Разувшись, я прошёл в комнату. Там, на диване, сидела Хэллен. То, что она ждала меня было понятно, но её напряжённая поза выдавала чрезвычайную взволнованность. Я поставил банку с вареньем на стол.
- Привет, родная, как ты тут без меня? - произнёс я непринуждённым тоном, пытаясь было разрядить атмосферу.
- Привет, милый… Послушай, нам надо поговорить… Нет, не так, - запнулась Хэллен, - у меня для тебя две новости — плохая и хорошая. С какой начать?
- Ну, давай с плохой, вдруг там не всё так уж плохо как кажется, - очередная неудачная попытка с моей стороны немного разбавить серьёзность и даже некоторую мрачность ситуации. Внутри меня всего трясло.
- М… Хорошо. Только сядь пожалуйста, - она явно не собирается облегчить мне жизнь в данный момент — от такого предложения меня всего пробирает озноб, в голову лезет что-то совершенно, отчаянно нехорошее и пугающее, но я беру себя в руки и сажусь на стул.
- Я не знаю как тебе… в общем, Дерек умер.
- Что?! - сдавленный выкрик вырвался откуда-то изнутри меня.
- Его тело нашли в реке сегодня утром, оно очень сильно повреждено, сейчас проводится опознание и…
- Боже… Так, ладно. Пока хватит. Мне надо это переварить. Дерек…, - «Дерек мёртв», боже, эта дикая мысль вертелась у меня в голове, мешая воспринимать то, что она говорила. Какая-то река, труп, господи! Я так и знал, что рано или поздно этим всё закончится! Ну не сиделось ему на месте! Во что же он так вляпался, боже, боже мой, не представляю. От потока этих мыслей меня оторвал донёсшийся откуда-то издалека голос Хэллен:
- Хорошую говорить?
- Давай, - ответил я как-то машинально.
- Я...я… В общем, ты скоро будешь папой.
Некоторое время я продолжал сидеть всё ещё поглощённый своими мрачными мыслями, смысл сказанного Хэллен медленно доходил до меня. Всё это время она сидела выжидательно уставившись на меня, улавливая любое изменение в моей мимике.