В пустыне Сольхара обитало племя кочевников. Его составляли люди настолько разные, что можно было только удивляться, как они уживаются друг с другом. Впрочем, жили они в основном порознь, а если встречались, то случайно - у колодца или у Большого бархана, а чаще - просто на дороге. Некоторые из них молча приветствовали друг друга, но большинство обычно делали вид, будто никого не замечают. Видимо, они были настолько заняты собой, что все происходящее вокруг значения не имело. И так продолжалось довольно долго, пока не появился в этих краях Рыцарь. У него не было ни коня, ни доспехов, ни оружия, ни оруженосца, ни сколько-нибудь опрятного платья, ни великодушия, ни пламенного взора, а была на шее картонная медаль с надписью "Рыцарь", чтобы каждый встречный знал, с кем имеет дело.
Очевидцы рассказывали, как обладатель картонной медали сразу же заявил о своем намерении учредить Рыцарский Орден св. Гобелена - общество благородных и бесстрашных скитальцев. Он так громко возвещал об этом у колодца, что стоящие поодаль кочевники перестали жевать урюк, а один осел подавился верблюжьей колючкой.
Рыцарь имел вид человека, нисколько не сомневающегося в своих достоинствах, хотя, глядя на него, трудно было определить, каков он годами и статью: облик его терялся под слоем дорожной пыли, покрывшим его с ног - грязных и босых, до головы - взлохмаченной и давно не мытой. Торчащие во все стороны слипшиеся волосы украшала потрепанная шляпа с птичьим пером.
Надо сказать, что речи Рыцаря никого особенно не взволновали. И народ, выслушав их, разбрелся по своим делам. Но сам Рыцарь почему-то счел свое предприятие вполне успешным и назвал этот день Днем основания Ордена. Теперь, как он полагал, ему дано было право распоряжаться своими под¬данными, к числу которых он относил всех окрестных кочевников. Но одно дело подданный, а другое - оруженосец, особа, приближенная к Рыцарю, надежный помощник, готовый исполнить любое желание хозяина. Без такого человека никаких высоких замыслов не осуществишь. И стал Рыцарь искать себе оруженосца.
- Спешите, - кричал он, едва завидев приближающихся кочевников, - свято место пусто не бывает. Судьба дарует вам величайшую удачу: вы сможете стать оруженосцем самого Рыцаря. И тогда путь ваш будет усыпан розами, а голова ваша увенчается лаврами.
Но в пустыне роз никто не видел, а на лавры - так же по незнанию их ценности - тоже никто не польстился. Долго бродил Рыцарь в одиночестве, пока не встретился ему погонщик верблюдов, а с ним мальчик - то ли слуга, то ли взятый из милости сирота, то ли дальний родственник. И так он пришелся Рыцарю по нраву, что решил он заполучить мальчишку любым способом.
Стал с погонщиком торговаться, сулил ему золотые горы, а тот - ни в какую: и не проси, говорит, не отдам. Это еще больше Рыцаря распалило, и он решил взять хитростью. Пошел вместе с караваном, будто по пути им было, а вечером, как сели есть перед сном, стал угощать спутников особым зельем, которое всегда возил с собой, так, на всякий случай. И как только те уснули крепким сном, взвалил мальчишку на спину верблюда, сам сел верхом и уехал с добычей в ночь. Когда погонщик проснулся, они были уже далеко. Сам он не помнил, что с ним случилось, кого встретил по дороге, сколько было верблюдов, и продолжал свой путь.
Мальчик отнесся к похищению до странности спокойно. Когда Рыцарь сообщил ему, что теперь он будет оруженосцем, кивнул и спросил, где оружие и не надо ли его почистить. Новоявленный хозяин ответил, что с этим торопиться не надо, и мальчик отправился чистить верблюда, сильно запылившегося в пути. Наблюдая за ним, Рыцарь решил, что сделал очень удачное приобретение: оруженосец оказался расторопным, сговорчивым, покладистым и умелым. Нрава мальчишка был легкого, веселого и за работой беззаботно напевал что-то на ухо верблюду.
- Эй ты, поющий тушканчик, а как тебя звать? - спросил Рыцарь.
Мальчик вдруг понял, что не может вспомнить ни собственного имени, ни того, что с ним было.
- Как хочешь, так и зови, хозяин, - ответил он, - у меня теперь и новая жизнь, и новое имя будет.
Рыцарь задумался, потом произнес:
- Нарекаю тебя именем Флориан.
Оруженосец согласно кивнул, стряхивая в песок пушинки верблюжьей шерсти.
- Теперь ты должен научиться самому главному, - продолжал хозяин.
- А что у нас будет самое главное? - легкомысленно поинтересовался Флориан.
- Разве ты не знаешь? И чему тебя только учили в пустыне! Самое главное - это понимать своего хозяина, - сказал Рыцарь, строго взглянув из-под воображаемого забрала.
- А что это значит - понимать? И как можно узнать, понял я тебя или нет? - полюбопытствовал оруженосец.
- Понимать - это значит: делать все, что я тебе велю, незамедлительно и в точности исполнять все мои приказания, - терпеливо и доброжелательно объяснял Рыцарь.
- Понятно! - сказал Флориан, переглянувшись с верблюдом.
Очень скоро представился случай проверить понятливость оруженосца. Как-то утром, встав в большой меланхолии, Рыцарь надел воображаемый шлем, звякнул воображаемыми шпорами и кликнул Флориана.
- Чего изволит господин? - с готовностью отозвался тот.
- Пора нам созывать членов Ордена св. Гобелена и повелевать ими, а то как-то у нас в пустыне порядка никакого нет, - строго объявил Рыцарь. - Ты иди, оповести всех, только смотри, никого не забудь. Вели всем собираться в полнолуние у Большого бархана. И чтоб был полный сбор! Даю тебе на это целый день, но поезжай сейчас же.
Флориан сел на верблюда и поехал навстречу разгорающемуся солнцу. Глядя на золотистые дюны, он думал о том, как за день объехать пустыню и как объяснить каждому встречному, что он должен в полнолуние непременно прибыть к Большому бархану и сделаться подданным основателя Ордена св. Гобелена.
Тем временем на горизонте показалась группа кочевников. ”А вот и встречные, - подумал оруженосец, - что же я им скажу? Как завлечь их к хозяину, что посулить? Народ-то нынче недоверчивый, да и кто позарится на пустые обещания... Ну ничего, они еще далеко, успею придумать". Но когда путники поравнялись с ним, он так и не нашел нужных слов. Время шло, но никакие светлые мысли его почему-то не посетили. Он встал посреди бескрайних песков и громко закричал:
- Всем, всем, всем! В полночь на полнолуние собраться у Большого бархана! Вас призывает сам Рыцарь!
Под вечер он вернулся к хозяину.
- Ну что, оповестил всех? - строго спросил тот.
- Ну а как же, конечно, всех! - зевая, произнес Флориан, - намаялся очень.
Тем история будто и закончилась. Но время шло. Месяц по ночам полнел на глазах. И вот уже стало ясно, что на днях наступит полнолуние. Рыцарь репетировал речь, которую намеревался произнести на торжественной церемонии. Оруженосец шептался с верблюдом. В канун полнолуния они перебрались к Большому бархану. Флориану было велено соорудить из песка трон для основателя Ордена, и тот трудился усердно, так как это занятие отвлекало его от безрадостных мыслей: "Интересно, что будет, когда все откроется, когда в назначенное время никто не придет к Большому бархану? Господин разгневается и прогонит меня, потому что я не сумел сделать самое главное. И правильно - грош мне цена, ежели не смог".
Он сидел, глядя на рассыпанные по небу лучистые крапинки, которые люди называют звездами, и размышлял над тем, как выйти из положения. Вдруг ему показалась, что одна из звезд, особенно яркая, подмигнула ему. И тут же, вслед за этой звездной улыбкой его посетило неожиданное прозрение. Флориан вспомнил историю своего похищения и то, что ему предшествовал ужин в обществе Рыцаря, во время которого тот угощал бывшего хозяина Флориана и его самого каким-то зельем из бутылки темного стекла с притертой пробкой. Вспомнил и сновидения, бывшие в ту ночь, и свое пробуждение от почти суточного сна. "А ведь та бутылка, наверняка, и теперь лежит в котомке Рыцаря, - подумал он, - почему бы ей ни сослужить на этот раз службу оруженосцу..."
В ночь полнолуния Рыцарь и не помышлял о сне. Он сказал, что не сомкнет глаз, дабы не пропустить приход полной луны и первого кочевника, пришедшего к Большому бархану. "Я возложу на него почетную обязанность хранителя рыцарского герба и пояса св. Гобелена, покровителя нашего Ордена", - рассуждал Рыцарь. Вид у него был изможденный. Он то впадал в апатию, то приходил в состояние крайнего возбуждения. Уже три дня он соблюдал пост, который сам себе назначил, и силы его были на исходе.
- Надо бы подкрепиться, господин, на тебе просто лица нет, - сказал Флориан, сочувственно глядя на него, - а то, не приведи бог, упадешь во время торжественной церемонии. Я приготовлю поесть. И выпить чего-нибудь не помешает, чаю из сушеного кактуса, к примеру.
Рыцарь не стал с ним спорить и покорно согласился. А Флориан (перед тем как подать питье) подлил туда зелья из рыцарского запаса. Голодный хозяин, разом проглотивший скудный ужин, выпил залпом и кактусовый чай, который показался ему горьковато-кислым. Но это было даже приятно. Ничего особенного он не заподозрил, так как сам зелья, которым опаивал других, не пробовал и не знал его вкуса.
Он заснул тотчас же и проспал двое суток на теплом песке, а верный оруженосец, сидевший рядом, ждал его пробуждения и гадал, что скажет ему хозяин, когда проснется. А ну как спросит с него за все: и за пропущенное полнолуние и за то, что никто не явился к Большому бархану. Флориан уже успел привязаться к Рыцарю и не хотел его огорчать. Он жалел этого странного человека, тратившего жизнь на бесплодные фантазии. Глядя на лицо спящего хозяина, который безмятежно улыбался во сне, чего с ним никогда не бывало наяву, оруженосец придумывал разные утешительные слова, которые скажет ему.
Наконец тот сладко потянулся, сбрасывая с себя сонный хмель, и уставился на Флориана так, как будто видел его впервые. "Вот сейчас он все вспомнит, начнет расспрашивать", - думал бедный оруженосец. Но Рыцарь ничего не вспомнил. Видно, зелье начисто отбило у него память.
- Ты что тут делаешь, мальчик? - спросил он.
- Стерегу верблюда, - отвечал Флориан.
- А, это хорошо... Тогда назначаю тебя виночерпием. Нынче у меня будут гости, много гостей. Их надобно принять как следует, накормить, напоить... Сам турецкий паша пожалует. Сходи-ка, дружок, в винные погреба, посмотри, как там с токайским... Тебя как звать-то? Впрочем, нет, не надо, не говори! Я буду звать тебя Флорианом. Ну, что же ты стоишь, Флориан, иди же исполняй, что тебе приказано!" - и хозяин повелительно указал рукой за запад.
Виночерпий встал, отряхнул песок с колен и бодро зашагал навстречу закату. Ему было легко и радостно оттого, что он научился понимать своего хозяина.