Проект "Ребенок"
Мы мыслим образами. Но думаем словами. Сознательные рефлексии являются вершиной развития интеллекта в латентном Возрасте и имеют ярко выраженный словесно-логический формат. Субъективно они воспринимаются как рассуждение с разных точек зрения, которые сначала перемежаются, а затем вступают в спор, Возникает ощущение «двух Я», причем не всегда понятно, которое из них «второе». Но в принципе, разговор двух «Я» похож на дискуссию глухих: каждый говорит о своем. Супер-Эго – о том, как надобно поступать, а Эго – о том, почему поступок был правильный. Это означает, что Эго и Супер-Эго ставят перед интеллектом совершенно разнородные задачи. Которые в начале среднего школьного возраста начинают мешать друг другу.
Таким образом, «логический диссонанс» в работе Первой и Второй сигнальных имеет еще и характер конфликта целей. Это и вызывает метаморфозу развития интеллекта, которая состоит в интенсивном развитии ветви абстрактного моделирования (доминанта) при экстенсивном развитии практического (т.н. «действенного») интеллекта, обслуживающего Первую сигнальную. До тех пор, пока теоретическое мышление создавало фрагментарные модели реальности, конфликт эмоциональных и практических мотивов носил эпизодический характер. Но с выходом интеллекта на словесно-логический уровень, – то есть, формированием «установок поведения», а затем «жизненных планов» – начинается процесс кристаллизации моделей. Фрагменты обретают логические связи, образуется единое целое. Два единых целых. Два образа окружающего мира. Ассоциированные «установки поведения» начинают использоваться в Первой сигнальной как генератор стратегий для формирования новых навыков в процессе деятельности; аналогично, во Второй идет обратное – от вершины к основам – семантическое развитие «личного мировоззрения». Все мечты ребенка, все фантазии, все его установки обретают словесную форму и скрепляются логикой речи.
Понимаете, что происходит? Первая и Вторая сигнальные перестали нуждаться друг в друге и прекратили сотрудничество. Объективно это наблюдается как потеря эмоциональной мотивации: подросток апатичен, равнодушен к успешной деятельности, к творческой деятельности; падает успеваемость, и вообще работоспособность, снижается результативность деятельности. Эмоциональная жизнь его внутреннего мира протекает отдельно от его поступков. Субъективные ощущения: растерянность, противоречивость мыслей, угнетенное состояние, вызванное собственной непоследовательностью, непониманием самого себя (см. заголовок публикации).
Вторая сигнальная построила свой собственный план действий и успешно его реализует (в воображении), формируя и развивая аппарат собственных «сослагательных рефлексов»; она больше не нуждается в объективной реальности. А Первая создала свои собственные, ручные принципы работы («установки поведения») и больше не нуждается в понимании вещей. Системы отключились друг от друга… но оба модальных инстинкта (приспособления и творчества) работают по-прежнему там и там. И им приходится восстанавливать утраченные структуры буквально с нуля. Первая сигнальная формирует для себя маленькую матрицу «установок поведения» вместо Супер-Эго, а Вторая – маленькую «матрицу поведения» вместо Эго. Они пытаются восстановить Куколку, каждая свою, вот что происходит!
И недаром подросток чаще всего регрессирует именно к «кризису Игры», когда стремительно завершалось строительство Куколки. И недаром именно в подростковом возрасте с новой силой – как и не было этих семи лет! – вспыхивают виктимные конфликты: «действенного интеллекта» не достаточно для компенсации дискомфорта, а «эмоциональный» отключился. Объективно это наблюдается как враждебность к окружающим, склонность к ссорам; возбуждение, которое перемежается тупостью; стремление уединиться несмотря на чувство одиночества; уход из семьи в компанию сверстников (об Игре уже речи не идет). Характерна и т.н. «ремесленная тупость» – склонность к выполнению только механических операций, исключающих малейшие усилия интеллекта. Лишенные эмоциональной поддержки, многие навыки как бы утрачиваются. Все это достаточно закономерно; непонятно другое: почему все так плохо, откуда острота кризиса, что мешает «окукливанию» двух сигнальных?
Они, может, так бы и жили – два инфантильных разума в одном теле: конформный обыватель черпал бы расхожие истины из «объективной реальности», приспосабливаясь к ней квантум сатис; а суверенная личность благоустраивала бы послушный мир своего воображения. Если бы природа допускала благоустроенные тупики. Но по своей природе человеческий разум довлеет инстинктам приспособления и творчества, которые, повторяю, действуют в обеих компонентах Монады – оба. Поэтому личность рвется перестраивать «объективную реальность» и ее истины, ей душно и скучно в темнице воображения. Поэтому конформист тяготится сводом житейской мудрости, заученным наизусть, но мало способствующим в этом неприветливом и непостижимом мире. Им тесно.
Процесс семантической кристаллизации моделей реальности (материальной и духовной) означает, что строительство этих моделей завершается; теперь они будут только обустраиваться, коснеть и ветшать. Их развитие закончено, они ограничены опытом прошлого, возможностями языка. А подросток… Я скажу вам, от чего впадает в отчаяние подросток, что его субъективно терзает. Жадно, отчаянно, всей душой он хочет невозможного. Он витает в облаках «жизненных планов» над твердыней заученных навыков в «матрице поведения». Но если подросток не научится хотеть невозможного, взрослый не сумеет хотеть странного.
«Кризис идентичности» – это тяжелая учеба и изнурительный труд души. Он протекает достаточно индивидуально и длится различное время – от нескольких недель до двух лет. Ровно столько, сколько требуется «эмоциональному интеллекту», чтобы преодолеть «порог самоэффективности» и хлынуть в Третий Возраст.
Зачастую так и происходит: под воздействием какой-нибудь впечатляющей информации – последняя судорога латентного познания! – плотина этой занудной, постылой самоэффективности дает трещину, и жизненные планы обретают зримые черты, а смысл жизни представляется достижимым. В единый миг человек находит и призвание, и судьбу… Что? Да. Можно попробовать спровоцировать. Под вашу ответственность.
– Каждому ребенку, – говорит Лукьяненко, – надо показать хотя бы одно чудо, пусть маленькое, но настоящее. Чтобы он не вырос свиньей.