— Зачем? — Лео практически плакала. Или так просто казалось по ее тихому и надрывному голосу, — Зачем ты это сделал? Ты мог оставить все, как есть! Я не хотела ничего менять, мне нравилось жить в своем мире…
Бунт сидел в углу того маленького коридорчика, через который они выходили на крышу, и молчал.
— Теперь все пойдет не так! Я читала такие книги! Я теперь не смогу жить нормально, — девушка мерила коридор шагами, тихо всхлипывая время от времени.
— Тебе кажется, что ты умная, — Бунт встал, потянулся и очень серьезно посмотрел в глаза Лео. За долю секунды она увидела в его глазах мелькнувшую злость, поэтому девушка последний раз всхлипнула и затихла, вытирая глаза, — Но это не так. Я догадываюсь, какие книги ты читала. Это откровенно ужасные вещи. Но я не осуждаю людей, которые их писали, они не могли научиться чему-то большему. Я не осуждаю и тебя, у тебя не было способности выбирать. Ты думаешь, вы все обхитрили жрецов? — как-то горько усмехнувшись, парень покачал головой, — Они знают о всех ваших книгах. Просто это им ничем не угрожает. У них же все знания мира! Они не позволяют нам быть умными, но хранят у себя тысячи тысяч книг, чтобы избранные могли передавать историю из поколения в поколение.
— Откуда ты столько знаешь о жрецах?
Парень запнулся и тихо выдохнул, чтобы, видимо, успокоиться.
— Однажды я проник на их этаж, — Лео дернулась, хотя именно этого ответа и стоило ожидать, — И прожил там, прячась, около полугода. Я читал их книги, учил их стихи и считал по их формулам. Они держат в тайне от нас всех огромную библиотеку. Она настолько большая, что никогда не поместилась бы на их уровень, хранилище книг находится под землей, под уровнем где живут свиньи и рабы. Вот как они ценят информацию!
Бунт осел на пол, опираясь на стену. Устало закрыл лицо руками. И Лео вдруг остро почувствовала все его одиночество. И поняла, что света луны, проникающего сквозь щель под дверью, ей теперь достаточно, чтобы разглядеть его руки без факела.
— Знаешь, — гулким эхом прозвучал низкий голос, приглушенный ладонями, — Я даже сейчас перепутал бы тебя с парнем. Но прическа все же тебе идет.
Девушка успела смутиться и понять, что ее новоиспеченный друг не умеет переводить тему.
Она присела на колени рядом с Бунтом.
— Расскажи мне про Закрытое.
***
— Я пока не раскрыл природу временных аномалий в Сомниабунт, но они определенно есть. Поэтому из-за получасового разговора ты пришла домой ночью, а сегодня вернешься к обеду, — Лео шла следом за Бунтом по широким коридорам, настолько сильно освещенным факелами, что парень шел в темных очках, а девушка мгновенно снова отвыкла от темноты, — У тебя с собой печать этажа?
Лео кивнула и достала из кармана главный документ жителя Мира — простой белый листок с огромной отпечатанной цифрой «4». Бунт присел и достал из безразмерного рюкзака блокнот, осыпающийся сотней больших и поменьше листочков. Подхватив один прямо на лету, он показал Лео точно такой же штампованный листок.
— Так ты тоже с четвертого этажа? — Лео округлила глаза и уставилась на мятый и битый жизнью листочек.
Бунт рассмеялся и перевернул блокнот, из которого тут же посыпались листы с цифрами от двух до шести. Когда парень убедился, что эффект он произвел достаточный, он осторожно щелкнул Лео по подбородку, чтобы та закрыла рот, раскрывшийся от удивления, и стал небрежно собирать бумажки.
— Подделать их не составляет труда, если только иметь такое желание. А честной люд считает, что это чуть не богохульство и Жрецы покарают бедных за их грехи. А ведь все могли бы быть свободны. Представь, если бы каждый мог пройти на любую ступень Мира.
— Был бы абсолютный хаос, — Лео хмурилась и думала, что она хочет больше, соглашаться или оспаривать.
— Вот именно! Детей в школах учат, что хаос — это плохо, что только порядок и система могут обеспечить спокойствие. Но это совсем не так. У каждого должен быть свой хаос и свой порядок, каждый сам выбирает себе границы между разумным и безумным, между чистым и грязным. Только в сравнении с черным белое окажется белым. Хаос и порядок должны существовать в гармонии.
— Ты говоришь как Жрец.
Бунт проглотил остатки слов, прокашлялся и сдавленно спросил:
— Что?
— Ты проповедуешь свою веру, — Лео прикрыла глаза и говорила очень тихо, — точно как они. Только у тебя другая вера. Ты веришь в себя и в то, что ты знаешь о Мире. А что если это не правда?
***
На первой ступени Лео была впервые. Родители не пускали ее гулять между этажами, это угрожало множеством вопросов от монахов и жрецов, которые служили контрольно пропускными пунктами на лестницах. Но с Бунтом на этаж рабов они прошли с поразительной легкостью. Когда впереди показалась фигура в белом капюшоне и длинных одеждах, Лео уже была готова бежать, но парень уверенно взял ее за локоть и подвел к монаху.
— Мы идем к нашей тетушке, которая живет на первом этаже, — Не дожидаясь вопросов, сказал Бунт и протянул две печати этажа, — Вот бумаги — моя и моей сестры. Вы разрешите нам пройти?
Седой монах подержал в руках листы, посмотрел на них уверенным взглядом ясных голубых глаз.
— Наша тетя задолжала одному крупному с пятого этажа, — Бунт взволнованно и громко шептал, будто рассказывал семейную тайну, — Да еще и пила вино как воду. Вот и продала себя в рабы за долги. Но родня есть родня, а за ее грехи ее покарает Солнце, так мама всегда говорит. Вы смотрите на мою сестренку? Она немая, бесполезно ей задавать какие-то вопросы…
Бунт так много и быстро говорил, что старый монах просто не имел шансов их не пропустить. В итоге парню пришлось громко шипеть на Лео, потому что немая очень громко смеялась.
Успокоившись, девушка заметила, как же было темно. На рабском этаже никто не считал нужным
делать окна, это знал каждый ребенок, который ходил в школу.
Бунт остановился и огляделся.
— Добро пожаловать в самое ужасное место в Мире.
Факелы, которые висели на бараках, не справлялись с давящей чернотой всего окружающего. Множество людей лежали на земле, ходили между своими домами, кормили детей, носили огромные мешки с чем-то неизвестным. Лео поняла, почему ее не пускали на этот этаж.
— На самом деле тут есть окна. Четыре. Но, естественно, их не хватает. Площадь слишком большая, — Бунт говорил так, будто привел девушку в музей постройки Мира, а не в ад.
Лео никогда не видела такой жизни. Она не была уверена, видел ли такое ее отец, но теперь окончательно уверилась в том, что такое отношение к людям заслуживает ненависти.
Девушка схватилась за рукав проводника. Бунт впервые обернулся и заметил ее испуганные глаза.
— Ты в порядке? — он нахмурился, заглядывая в лицо Лео и пытаясь выразить все свое непонимание одним взглядом.
— Я? — спутница обернулась и потрясла головой, — Да… Или нет. Не знаю.
— Значит, все хорошо, — Выводы Бунт делал просто блестящие, — Идем чуть быстрее, хочу тебя кое с кем познакомить.
Он привел Лео к одному из старых ветхих домов, который ничем не отличался от других. Остановился, постучал кулаком в дверь, вроде и не сильно, а все стены домика начали шататься, откуда-то сыпалась побелка или краска. Из-за двери осторожно выглянул маленький мальчик с огромными глазами. Он оглядел прибывших и, улыбнувшись, бросился обнимать Бунта.
— Ты пришел! Ты снова пришел! Мама говорила, ты больше не придешь, она всегда говорит, что ты не вернешься!
Улыбаясь, проводник поднял мальчишку над землей и покрутил:
— Ничего себе ты вырос, просто не узнать и не поднять, — Бунт, рассмеявшись, поставил мальчика и сделал за ним шаг в дом, — Это, кстати, Лео, она мой друг, — мальчик, вдруг заметив гостью, бросился обнимать и ее, подталкивая в сторону их бедного домишки.
Это было сложно назвать домом. Четыре голых стены, в одной из которых был дверной проем, деревянные ящики на полу, которые, видимо служили столом, и несколько кусков плотной, но очень старой и грязной ткани. Лео успела понять, что на этих тряпках спят.
— Вот, смотри, что я тебе принес, — высокому Бунту приходилось постоянно наклоняться, чтобы говорить с ребенком на одном уровне. Когда ему это надоело, парень просто сел на пол. Прямо сейчас он протягивал мальчику нечто, что блестело бы при свете солнца, но точно не будет блестеть сейчас. Это была конфета, леденец, — Это нужно есть, но только не глотать сразу, а долго держать во рту, чтобы она долго была сладкой. Я принес три, для тебя и твоих сестер.
Глаза мальчика будто бы загорелись новым огнем. Он осторожно взял конфеты и забежал в дом. Когда Бунт и Лео зашли за ним, ребенок с огромным усердием, старанием и щепетильностью заворачивал леденцы какую-то ткань и прятал их в шкаф.
— Он даже не съест ее сейчас? — шепнула Лео Бунту, — Я думала, он хочет ее попробовать.
— Хочет, — Бунт нахмурился и снял рюкзак с плеча, — Но не станет. Оставит на большой праздник. Здравствуйте, Авин!
В комнату зашла красивая женщина с уставшим лицом, завернутая в большой старый платок.
— Бунт! — миндалевидные глаза Авин округлились от удивления, но почти сразу же она заулыбалась, — Здравствуй. Что ты тут делаешь?
Бунт, обнимая Авин, чувствовал тепло ее рук и холод одежды. Лео разглядывала комнату. Авин тихо шепнула девушке имя своего сына — Мори — и незаметно подмигнула. Мори сразу полюбил Лео.
***
Как оказалось, Бунт иногда приходил сюда. Он приносил еду, одежду, учил детей читать, рассказывал истории. Авин была уверена, что однажды парня поймают и повесят. В связи с ужесточившимся за последнее время контролем за перемещениями, Бунт стал приходить немного реже и женщина говорила детям, что в следующий раз он не придет. Каждый раз говорила. Это не помогало, они ждали.
— Ты — луч Солнца в Мире, Бунт. Просто наше спасение, — Авин стояла у ящиков и раскладывала по ним продукты, — Второй год ты нам помогаешь, а я все не могу смириться… Урожай в этом году совсем плох, видно мы мало молились Небу…
— Тебе правда не стоит переживать. Мне не в тягость иногда вам помочь. Тем более, я мог бы это делать чаще.
Глаза Авин медленно краснели и начали блестеть, она неловко отвернулась. Решив, что будет меньше смущать женщину, если удалится, Бунт вышел из дома на лестницу.
Там сидели Лео и Мори. Мальчик что-то показывал, перебирал пальцами. Приблизившись, парень понял, что маленький Мори с первого уровня учит Лео играть на деревянной флейте.
Лицо девушки просто светилось от счастья. Время от времени она брала инструмент в руки и неумело издавала какие-то звуки, расстраивалась на секунду, но потом Мори играл, объяснял ей ее ошибки, и она снова радовалась как маленький ребенок.
Бунт стоял за их спинами, стараясь не издавать не звука, и улыбался.
— Так как, ты говоришь, — спросила Лео, — это называется?
— Ду-до-чка, — по слогам объяснил мальчик, протягивая ей инструмент.
— Это называется флейта, — решил подать голос Бунт.
Девушка чуть не подпрыгнула от неожиданности.
— Как давно ты тут сидишь?
— Достаточно, чтобы понять, что ты достигаешь успехов, — Бунт улыбался, оперевшись на стену, — Хочешь, я добуду тебе флейту?
Когда девушка уже было отошла от легкого шока и хотела что-то произнести, ее перебили.
Прибежала маленькая девочка. Ее короткая русая косичка была растрепана, а глаза были залиты слезами.
— Мори! — за ее слезами было трудно разобрать слова, — Мори, папа не просыпается… Он обещал поиграть со мной, но он спит! Ну Мори, мы же друзья, разбуди папу.
— Не реви, дура, — мальчик чуть огрызнулся, но было видно, что он не злится, а девочка не обидится, — Пойдем посмотрим. Ты можешь и потом поиграть с папой. Наверное, он устал.
— Наверное, — девочка шмыгнула носом и быстрым движением руки вытерла почти все слезы, хоть и не перестала иногда всхлипывать, — А это кто?
— Это Бунт и Лео, — Мори гордо улыбнулся, — Они мои друзья сверху. Идем к тебе.
Все вчетвером они дошли до дома девчушки, он оказался совсем рядом.
Пройдя такую же лестницу, Бунт первым шагнул за порог дома, улыбаясь.
— Здравствуйте, добрый человек, — парень шептал, боясь разбудить отца девочки, — Вы все еще спи…
С лица героя вдруг слетела улыбка, даже в темноте было заметно, как он побледнел.
— Что случилось? — на лице девушки отразилось беспокойство.
— Забирай детей и отведи их в дом к Авин, а ее саму отправь сюда, — голос Бунта был немного дрожащим, но очень серьезным.
— Я не понимаю… Что.?
— Делай, как я сказал, — интонация как холодный металл.
***
Лео раньше никогда не видела мертвых. Потому что девушкам ее возраста не подобает видеть мертвецов. Лео никогда раньше не была на Прощании, потому что этот обряд проводили только на первом уровне. Девушка не могла перестать грустить по чужому горю. Она совершенно не знала этого человека, она убеждала себя, что он не стоит ее скорби, но она знала, что это не так.
Мысль о том, что за один факт ее присутствия на Прощании, ее могут запереть в клетке, витала где-то в очень отдаленных частях разума.
Тело мужчины было завернуто в ткань.
Тело мужчины горело в большой печи.
Его жена стояла напротив огня, совсем рядом, а маленькая дочка пряталась за ногой матери. Девочка не понимала, что происходит, только удивленно смотрела на маму: «Почему она плачет? Взрослые же не плачут…»
Бунт подошел и вложил в руки женщины цветок, она медленно и едва заметно поклонилась дарителю и бросила цветок в огонь.
Все остальные люди стояли полукругом вокруг печи. Кажется, собрались все люди Мира. А женщина ни разу не посмотрела в их сторону. Она стояла лицом к огню, и лицо ее заливали слезы.
Вдруг она начала петь.
Воцарилась почти полная тишина, среди которой эхом разносился сильный женский голос:
И теперь тебе скрещу на груди персты —
У него теперь остаешься ты:
Два крыла твои, нацеленные в эфир, —
Оттого что Мир — твоя колыбель, и могила — Мир!
Последняя строка повторилась голосом каждого пришедшего:
Оттого что Мир — твоя колыбель, и могила — Мир!
P.S.
Для написания прощальной песни использовалось стихотворение М. Цветаевой "Я тебя отвоюю".
Оригинал:
Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,
Оттого что лес — моя колыбель, и могила — лес,
Оттого что я на земле стою — лишь одной ногой,
Оттого что я тебе спою — как никто другой.
Я тебя отвоюю у всех времён, у всех ночей,
У всех золотых знамён, у всех мечей,
Я ключи закину и псов прогоню с крыльца —
Оттого что в земной ночи; я вернее пса.
Я тебя отвоюю у всех других — у той, одной,
Ты не будешь ничей жених, я — ничьей женой,
И в последнем споре возьму тебя — замолчи! —
У того, с которым Иаков стоял в ночи.
Но пока тебе не скрещу на груди персты —
О проклятие! — у тебя остаешься — ты:
Два крыла твои, нацеленные в эфир, —
Оттого что мир — твоя колыбель, и могила — мир!
Чтобы услышать голос женщины, включите песню "Я тебя отвоюю" группы Операция Пластилин.