Глава 7. Миражи.
- Какой ты всё-таки впечатлительный, - помогая подняться Козорезову, с улыбкой посетовала Муза. – Это же не живые люди, а только образы.
- Он же писатель! - подняв вверх указательный палец правой руки, изрёк грек, - А для этой породы образы зачастую кажутся более реальными, чем люди.
Он приподнялся на цыпочки и, вытянув шею, некоторое время всматривался в ту сторону, откуда нескончаемым потоком всё шли и ехали полицейские и преступники, жертвы и эксперты-криминалисты.
- Вот же, Аид их подери, плодовитые сборщики, - проворчал Муз недовольно, - и в каждом варианте серий по двести! Да мы здесь можем неделю проторчать, пока они все пройдут. А нам бы поторопиться не мешало.
- Может, подождём, пока они остановятся снова? – предложил, пришедший в себя после зрелища оживающих трупов Валера.
- Они могут больше и не остановиться. Я вообще удивлён, с чего это они решили перед нами сцену разыграть. А мы и рты разинули, вместо того, чтобы моментом воспользоваться и на ту сторону перейти.
- Плотно идут, - отметила девушка.
Козорезов некоторое время рассматривал движение на дороге. Может это и были только образы, но бесплотными они отнюдь не выглядели. Правда, о физических свойствах этого мира он по-прежнему знал весьма не много.
- Может нам пройти прямо сквозь них? – даже он сам не услышал уверенности в собственном голосе.
К его удивлению, его спутники неожиданно заинтересовались предложением, и некоторое время его увлечённо обсуждали. Но по прошествии нескольких минут пришли к общему выводу. Если кто и способен пройти, то только сам писатель, ибо он этому миру телесно не принадлежит. А вот абстракциям, коими являлись обе музы, через образы не протолкнуться. А так как продолжать путь в одиночку Валере бессмысленно, надо придумать что-то ещё.
Стали думать, продолжая наблюдать за шествием.
- Ковбой, ты заметил, - внезапно воскликнула девушка, - между отдельными вариантами есть вполне приличный зазор!
- Заметил, - поморщился грек, - но учитывая ширину дороги, проскочить всё равно не успеем даже на скорости.
- А и не надо на скорости, - на лету уловив мысль Музы, произнёс Козорезов. – Подстроимся под их скорость, внедримся в этот промежуток и, шагая вместе с ними вперёд, одновременно станем потихоньку продвигаться поперёк.
И девушка, и грек одновременно воззрились на своего автора. Только в глазах первой светилось восхищение, взгляд второго выражал удивление.
На всякий случай Муз ещё раз внимательно присмотрелся к продвижению когорт образов по дороге, оценивая возможность предложенного манёвра. Судя по плотно сжатым губам и насупленным бровям, он был явно не доволен, что столь удачная мысль не посетила его первым. А вот чего он не заметил, так это того, как внимательно в этот момент игру чувств на его лице рассматривает Муза.
Но в следующее мгновение он снова овладел контролем над своей мимикой. Физиономия его разгладилась, грозная складка между бровей над переносицей исчезла. И вот уже губы его растянулись в широкой улыбке, а в глазах появился озорной блеск.
- А что! Хорошая идея! Должно получиться! – он подмигнул девушке. – Видала, какого автора ты покинула. Умён, находчив, Изобретателен!
- Я его не покидала, - медленно выговаривая слова, произнесла она, всё ещё под впечатлением, от явившегося ей на лице Муза минутой ранее.
По виду весьма довольный больше самим собой, нежели своим симбионтом, грек подошёл к Козорезову и хлопнул его по плечу. От хлопка над обоими взвилось и зависло облачко песчаной пыли.
- Молодец, Валера! Хорошо мыслишь, писатель.
Валера, смущённый похвалой, посмотрел на девушку. Её одобрение доставило бы ему, признаться, гораздо больше удовольствие. Но Муза, глубоко задумавшись, никак не отреагировала на этот призыв.
- Ладно, - произнёс слегка расстроенный невниманием с её стороны Козорезов, - чего стоим-то? Давайте уже действовать. То сами подгоняете, то тормозите.
Не тратя более время на разговоры, все трое направились к дороге, до которой было не далее двух десятков метров. При этом грек с подозрением наблюдал за Музой, двигавшейся, будто во сне.
Приблизившись вплотную так, что идущие мимо образы едва не касались их плечами, остановились. Невзирая на фактическое отсутствие расстояния, бодро шагающие к одним им ведомой цели, абсолютно никакого внимания не обращали на трёх путешественников. Их толи игнорировали, толи просто не видели.
- Короче, так. Моя идея – мне первым и пробовать, - заявил Валера. – Тем более, если верить вам, мне там в любом случае ничего не угрожает.
Ответом ему было молчание. Грек, очевидно, уже всё сказал, и теперь его больше интересовала ушедшая в себя Муза. Девушка, и впрямь, где-то витала. И было не понятно, как в таком состоянии она собирается проделать весьма не простой трюк, дабы перебраться на противоположную сторону дороги.
- А ну вас!
Тряхнув головой, дабы взбодриться, Козорезов зашагал по обочине, стараясь подстроиться к скоростному режиму колонны. Это ему удалось довольно быстро. Тогда он намеренно слегка сбавил темп, и теперь он постоянно оглядывался через левое плечо, выискивая глазами тот самый зазор между отдельными вариантами спешащего куда-то сюжета.
Едва поравнявшись с таким зазором, он снова прибавил шаг, и некоторое время шёл рядом. Решив, наконец, что полностью свыкся с общим темпом, Валера начал постепенно смещаться влево. Получаться стало не сразу. При первом смещении он слишком ускорился и едва не налетел на спины впереди идущих. При втором, соответственно переборщив с притормаживанием, чуть не попал под ноги следующих позади. К счастью, зазор оказался достаточно широк, чтобы ошибки не стали роковыми.
А дальше стало легче. Приноровившись, Валера так ускорил своё поперечное перемещение, что остальной путь преодолел за время более короткое, чем потратил на синхронизацию шага и первые два смещения.
Наконец, оказавшись на противоположной стороне дороги и отдышавшись, он обнаружил, что его спутники всё это время сопровождали его по обочине, внимательно наблюдая (в основном грек) за его манёврами. Козорезов призывно помахал им рукой, и выразительно постучал по левому запястью, намекая на время, которое не ждёт.
К его крайнему изумлению, первым повторить его подвиг отважился не Муз. Хотя, надо заметить, он уже почти было собрался, как вдруг в очередной, поравнявшийся с ними промежуток, нырнула девушка. Да так ловко начала продвигаться по нему, будто целыми днями только в этом и упражнялась. Не удивительно, что уже через пару минут она оказалась стоящей рядом со своим любимым.
Козорезов внимательно посмотрел ей в глаза. Она не улыбнулась, но и оцепенение явно спало. По крайней мере, выглядела Муза теперь вполне адекватной.
- Я немного испугался за тебя, - произнёс Валера, взяв её маленькие ладошки в свои руки. – Что с тобой было?
- Да так, задумалась, - уклончиво ответила она.
- О чём, чёрт возьми? Ты выглядела, как зомби!
Девушка оглянулась. На той стороне Муз только-только сровнял шаг с колонной и теперь ждал подходящей прорехи в строю.
- Понимаешь, - начала Муза, - я видела его лицо, когда ты нашёл выход из положения, и предложил способ перебраться через дорогу. Он разозлился. Нет, скорее он был в ярости!
- И что? – не понял Валера.
- А то, что, когда ты смотришь на музу, то видишь то, что желаешь увидеть.
- Это я уже понял.
- А тогда ты на него не смотрел!
- Ты хочешь сказать.., - Валера оторвал взгляд от девушки и посмотрел на дорогу, где грек уже преодолел почти половину пути.
- Он тебя ненавидит!
- Тогда к чему весь этот цирк? – удивился писатель.
- Он любит только себя, - будто не слыша его, продолжала Муза. – Я уверена, что он и хотел бы всё сделать сам и стяжать все лавры себе одному. Но он, почему-то, не может обойтись без тебя. Ты ему зачем-то нужен.
- Правильно, - кивнул Валера, - я же его автор.
- Не то, - отрицательно покрутила головой девушка, - хотя, - подумав, решила она, - быть может, и то. Ты нужен ему, как писатель. Вот только главным в вашем союзе, абсолютно главным, мечтает быть он.
Муз тем временем удачно завершив переход, улыбаясь во все зубы, неспешной походкой направлялся к ним.
- Я не очень понял твою тревогу, - заметив его приближение, тихо произнёс Козорезов, - но обещаю подумать.
- Опять о любви воркуем, голубки? – продолжая улыбаться, поинтересовался подошедший к ним грек.
- За тебя переживали, ковбой, - как ни в чём не бывало, улыбнулась в ответ девушка. – Но, как оказалось, напрасно. Ты здорово справился.
- Но не так лихо, как ты, - хотя Муз и продолжал при этом искриться улыбкой, в его голосе явственно звякнул металл. – Ты прошла так, словно занимаешься подобными упражнениями по несколько раз в день уже лет сто. Не поведаешь нам, как тебе это удалось?
- Просто повезло, - отмахнулась Муза.
Некоторое время грек буквально сверлил её глазами. Валера это чувствовал. А внешне обе музы просто лучились взаимной симпатией. И пока абстракции вели свой незримый бой, как казалось теперь Козорезову, за его расположение. Сам он решил немного прогуляться.
Местность по эту сторону дороги резко шла на подъём. Но на высоте метров десяти он резко заканчивался. Чтобы разглядеть местность за этим пригорком, Валера решил совершить маленькое одинокое восхождение. Спутников он оставил выяснять отношения.
Теперь, после разговора с Музой, он решил для себя, что дело тут в банальной ревности. Ведь и среди людей не редко случается, что лучший друг и любимая девушка никак не могут поделить между собой предмет своей привязанности. А тут ещё и профессиональная гордость задета, причём с обеих сторон.
Продолжая подниматься, Козорезов вдруг поймал себя на мысли, как легко он за каких-то несколько коротких часов привык к обществу воплотившихся муз. Хотя ещё вчера считал их, в лучшем случае, мифическими аллегориями вдохновения у древних греков. Да что там ожившие музы, он уже начал воспринимать художественные образы, как живые существа. От чего и испытал недавно шок при воскрешении трупа в эпизоде. Тут он вспомнил о предостережении Муза на счёт возможности застрять в этом мире, превратившись в его часть, если воспринять его слишком близко к сердцу и сродниться с ним душой. От этого воспоминания неприятный холодок пробежал по его спине.
Тем временем подъём закончился. Пригорок оказался валом, идущим вдоль всей дороги, насколько хватало взгляда. Позади внизу прямой лентой лежала трасса, по которой тёмной массой всё шли и шли образы. А вот впереди, где-то на полпути к горизонту, дрожало над вечными песками неясное марево.
Вот чего здесь Валера меньше всего ожидал увидеть, так это мираж – призрачное ведение в призрачном мире. Какая-то нереальность в нереальности. Как по матрёшкиному принципу, но с поправкой на нематериальность мира.
Присмотревшись внимательнее всем своим единичным на оба глаза пока ещё, слава богу, зрением, он смог рассмотреть некоторые детали видения. Всё, что удалось идентифицировать, вполне соответствовало стандартным представлениям обывателя о миражах в пустыне. Зелёный оазис, пальмы, а посреди него нечто большое с башнями – толи дворец, толи монастырь. Всё это колебалось и меняло формы.
При виде зелени и пальм оазиса, Козорезов решил, что сейчас должна возникнуть жажда. Ведь он не пил с самого утра, а «сушняк» после вчерашнего баловства с «Бехеровкой» уже давно должен был себя проявить. Однако, в отличие от него, организм так не решил. Пить совершенно не хотелось. И это при том, что он ещё и изрядно потел при перебежках по щиколотку в песке. Оставалось лишь ещё раз удивиться своеобразной природе этого мира.
Под ногами зашуршало. Валера посмотрел вниз и обнаружил, что часть бархана песчаным ручейком сползла к его подножью, обнажив у вершины почти правильной круглой формы валун. Но в следующее мгновение валун открыл глаза, и смачно сплюнул через возникшую несколько ниже глаз щель полную белоснежных зубов, оказавшуюся ртом. Привыкший уже, казалось, ко всему здесь Козорезов всё же довольно громко ойкнул.
Валун, в свою очередь, вздрогнул, поднял глаза и пару секунд рассматривал писателя. Затем из-под песка, напомнив фильмы про восставших мертвецов, выпросталась рука. Её пальцы ловко нащупали в промежутке между ртом и глазами нос, и звучно высморкали его. Пока первая рука вытирала сопли о бархан, появилась вторая и стряхнула песок с остальной части валуна. От этого акта очищения загадочный глазастый и рукастый валун превратился в лысый череп человека, закопанного по самый подбородок.
- Ты кто такой? – с опаской глядя снизу вверх на писателя, спросил череп.
- Валера, - представился Козорезов, сделав на всякий случай шаг назад.
Череп на пару секунд задумался.
- На слуг Того ты, Валера, вроде не похож, - сделал он, наконец, вывод.
- Кого того?
- Пожирателя!
- Кого?
Бывший валун внимательно посмотрел на писателя, прикидывая что-то.
- Думаю, что понимаю, - заключил он, - твой сюжет отъели с головы. Ты из второстепенных, или из массовки?
- Как отъели? – удивился Валера, не обратив никакого внимания на вопрос.
- Ням-ням, - и череп противно пощёлкал зубами, изображая процесс. – Совсем памяти лишился, бедолага. Давай ко мне.
- Куда? – не понял писатель.
- Сюда, - обе руки указали большими пальцами вниз.
- А что ты там делаешь?
- Прячусь, разумеется! Вот же бестолковый огрызок попался.
По всему выходило, что неожиданный собеседник вовсе не нуждался в помощи, как Саид из «Белого солнца пустыни». Напротив, он закопался сам, прячась от какого-то Пожирателя. За кого же он принял меня? Подумал Козорезов. Какой такой огрызок?
- Ты шёл-то куда? – совершенно прекратив опасаться писателя, но, не покидая своего убежища, поинтересовалась голова.
- Мы к Колыбели пробираемся! – охотно сообщил Валера в надежде, что новый знакомый подскажет им кротчайший путь.
- С ума сошёл? – глаза лысого округлились от неподдельного ужаса. – Не ходи туда!
- Почему?
- Сожрут!
- Как?
- Молча! Скрипя зубами!
- Это метафора такая? – улыбнулся Валера.
- Да какая, к чёрту, метафора! – вскипел лысый. – Такого противного скрипа вовек не забыть! Мне повезло, что сюжет затянуло сразу, едва мы покинули Колыбель. Не успели развернуться на зов, и он сожрал нас с хвоста – всех статистов, всех второстепенных и почти до меня добрался.
- Так ты – главный герой! – догадался писатель.
- Вроде того, - согласился череп. – Если б мы успели до своего автора добраться, может ещё и пронесло бы.
- А что помешало?
- Да набрался он, прошлой ночью какой-то импортной гадости, - брезгливо поморщившись, ответил лысый. – Мы притормозили до утра, как муза посоветовала, тут нас за хвост и прихватили. Теперь меня ищут. Без главного героя сюжет не сюжет, как рагу из кролика без кролика!
Козорезову поплохело. Неожиданно всплыло откуда-то в памяти, что в его гениальном исчезнувшем сюжете герой и впрямь был лыс, как коленка. Неужели и правда этот окопавшийся беглец и был всем, что осталось от его надежды на бессмертие в одном ряду с классиками? Но погодите, подумал он, этот сюжет ожидала муза. Женский род! А его грек уж точно не женщина. Значит, с алкоголем просто совпадение. Мало ли писателей периодически напиваются в зюзю импортными напитками?
- А что там? – немного успокоившись, спросил он голову, указывая в сторону, где над песками продолжал клубиться мираж.
Оборачиваться обладатель лысого черепа не стал, да и не смог бы. Но, он явно хорошо знал местность и то, что этот остаток зверски, надо понимать, съеденного сюжета, называл миражом.
- Это город Затерянных Душ. Туда лучше тоже не ходи. Пожиратель рано или поздно доберётся и до них.
Сзади послышались чертыханья, вперемешку с шорохом осыпающегося песка. На бархан лезли отставшие от своего автора музы.
- Вот чёрт, - череп снова сплюнул, - ни слова про меня! – и он так резво вновь себя закопал, что уже через минуту сама встреча показалась Козорезову миражом.