Эта фраза сейчас почти забыта. А когда-то, по крайней мере, в деревне, она была в ходу и имела большое значение. И пусть те, кто мнит себя свободными от условностей, считают её предрассудком, устаревшей, ненужной формальностью. Я здесь не рассматриваю сознательный эпатаж в одежде, поведении, образе жизни тех, кто демонстрируют свою «независимость», но как раз и добиваются того, чтобы о них говорили. И не беру во внимание обывателей, осуждающих всё, что расходится с их представлениями о «правильном» поведении. Я хотела бы сказать о тех, для кого и поныне (а может быть, именно сегодня) эта фраза важна, имеет смысл и остаётся камертоном поведения в обществе.
«Что люди скажут!» Это было порицанием, упрёком в недостойном поведении, призывом к благоразумию. Деревенская молва могла так осудить поведение легкомысленной девицы, подвыпившего парня, неряшливой бабы, глуповатого не по возрасту мужика, что им бывало стыдно и на улице показаться. Если эта молва обходила стороной какой-то двор, значит, там всё достойно, значит, нет повода посудачить о его хозяевах. Мне возразят, что бывают и напрасные слухи, наговоры, обидные сплетни. Да, бывают, но не о них сейчас речь. Я хочу защитить право этой фразы на существование именно в нынешней жизни. Кто-то и до сих пор принимает во внимание мнение соседей, односельчан, придерживается этой традиции (да, это традиция!), хотя и мне уже некоторые её проявления кажутся перебором.
Не буду далеко ходить за примером. Моя сестра ранним утром спешит открыть оконные занавески: «Люди скажут, окна занавешены, значит, спит ещё до сих пор». И что? Какой в этом грех? И кто скажет?! Бабки старые, которые в такую рань из дома не выходят? А дачники и городские гости сами спят чуть ли не до обеда. Да и нет нужды вставать ни свет ни заря, ведь сейчас в деревне скотину почти никто не держит, в колхоз на работу вставать не надо. Разве что в огороде на грядках покопаться, пока солнышко не разжарило.
А сестра страдает: «День-деньской, а у ваших на улице с вечера свет горит. Значит, спят. Иди хоть выключи у них лампочку перед домом, а то от людей стыдно». Да, дети приехали из города, значит, должны вставать пораньше и помогать родителям: строить, чинить, пилить, полоть. Так было принято всегда, иначе народ осудит за избалованность и леность. В общем-то, правильно. Конечно, помощь родителям необходима, особенно, если они уже не молоды и не очень здоровы. Но, помню, сама, приезжая в отпуск, хотела и выспаться, и отдохнуть. Поэтому и не тревожим лишний раз.
На днях в самую жару сестра занималась тем, что дёргала вокруг хозяйственных построек подросший бурьян: «Не успела, заросло. Скажут, поленилась вовремя прополоть». Наверно, уже никто и не скажет, поскольку вместо весёленьких штакетников с вишнями и разноцветными мальвами почти вокруг каждого дома высокие, двухметровые заборы, за которыми и домов-то не видно. Ушли в прошлое лесковские «Соборяне», вместо них появились «Заборяне», как в книге Юрия Чичёва.
Учёные говорят, что сейчас во всём мире в людях нарастает ощущение одиночества, оставленности, которое приводит к депрессиям, и это уже распространённая болезнь. Но в то же самое время растёт и желание уйти в себя, отъединиться, отгородиться от окружающих, закрыться в своём мирке: «Мне не нужны чужие проблемы, у меня хватает своих». И какая уж тут разница, что там кто-то скажет или подумает.
А ведь в этом «Что люди скажут» был некий воспитательный момент, сдерживающий фактор. Можно усмотреть в нём и лукавство: мол, человек может поступить неблаговидно, если его никто не видит, значит, он только на людях притворяется хорошим. Да хотя бы и так! Люди не ангелы. Если среди них есть те, кто в принципе не способны на неблаговидные поступки, это замечательно. Но профилактическая составляющая этой фразы очевидна, если она корректирует поведение. Стыдно перед людьми – значит, есть совесть.
Оглядываться на окружающих, считаться с ними, быть внимательными – так нас учили. А теперь это анахронизм. В городе уже никого не удивляет, если на тротуаре, загородив проход, стоят и треплются о чём-то своём молодые люди. Или в вагоне метро, уцепившись за поручень, безразлично настукивают локтем по голове стоящего рядом человека. Или паркуют машину прямо поперёк тропинки так, что ни пройти, ни обойти. Мелочи? Да, мелочи, и что говорить о них, когда в нашем беспокойном мире ежедневно происходят события гораздо страшнее. А может, они оттого и происходят, что по мелочам, постепенно, вроде бы незаметно, формируется и равнодушие, и безразличие, и бессовестность, и, в конце концов, бесстыдство.
Просто в деревне это заметнее, всё на глазах. В городе бытовала фраза: «Это неприлично». Давно вы слышали её последний раз? Разве что среди пожилых интеллигентов. Всегда найдётся ответное: «На себя посмотри!» Ну как мне убедить сестру не быть такой излишне чувствительной к людскому мнению? Что в детстве ей внушили, с тем она и живёт, и нет у меня права осуждать её за это или менять её устоявшееся отношение к тому, что о ней скажут люди.
Не хочется быть брюзгой и на старости лет ворчать на молодёжь. Да они уже и не дети деревни, они горожане в первом поколении. Приезжающие к бабушкам и дедушкам молодые люди и в деревне, у всех на виду, стали вести себя так, как будто кроме них никого и не существует: есть только нынешний день, пока мы молоды, здоровы, сильны, мы уже повидали мир и можем делать всё что заблагорассудится, и плевать мы хотели на чужие пересуды, мы свободные, современные люди, нам никто не указ. И так будет всегда.
Не-е-ет, дорогие мои, пройдёт время – и вы состаритесь. Если доживёте, конечно. И вас будут – не специально, не сознательно – пренебрежительно толкать, не замечать, обижать, и вы будете чувствовать себя очень уязвимыми, беспомощными, униженными. Вы будете ужасаться поведению потомков, которым безразлично, что о них подумают. А они, пожалуй, и не виноваты, потому что у них не было этой народной ограничительной меры, им ведь никто не говорил: «Ведите себя прилично, иначе что о вас люди скажут!»