Лео не сможет его забыть и через век.
Не удивительно, что она помнила его, когда прошли три долгих года.
Загадочный парень, прыгающий с ящиков, не являлся к ней во снах. У Лео не возникало желания бросить все и отправиться его искать. Ее не мучили постоянные мысли о нем. Просто она помнила об этом событии. Думала об этом событии, лишь как о чем-то выходящем за рамки повседневности. И большего внимания не уделяла.
Лео почти не менялась за эти три года. Только все реже сидела на окне. И все чаще читала рукописи папиных друзей. Отец, видимо, решил, что она достигла подходящего возраста, поэтому начал ей рассказывать об искусстве, о запрещенной науке, учил ее считать и красиво писать… Рассказывал о том, как несовершенна «политическая система Мира». Лео не все его слова могла понять и достойно оценить. Она даже не была уверена, что папа в своем уме. Он говорил страшные и нелогичные вещи о жрецах. Например, что они не всегда управляли Миром. Это было такой бессмыслицей, что однажды Лео даже задумалась о том, чтобы отвести его к врачу. Но только однажды.
Отец рассказал Лео о том, как освещаются четыре верхних ступени, в том числе их. Оказывается, это не была магия жрецов. Лампы, которые дарили свет на улицах, работали благодаря древним ученым. Отец сказал, что были времена Мира, когда ни одна наука не была запрещена. Философ и естествовед могли работать над своими проектами и работать вместе. К лампам тянулась медная проволока, по которой сложным образом (Лео так и не могла разобраться, да и папа толком не объяснил) текло то ли вещество, то ли частицы вещества, то ли энергия вещества. Эта субстанция образовывалась от вращения турбин, турбины вращала испаренная вода, вода испарялась от нагревания пластин, которые были установлены на крышах ступеней Мира и которые нагревались Солнцем. Лео спросила отца, можно ли эту субстанцию использовать для еще каких-то целей. Папа мягко сказал, что если бы она разбиралась в этом хотя бы на его уровне, она бы поняла, какой бред сейчас сказала.
Вспомнив о Солнце, Лео мысленно вознесла молитву всеми любимому божеству. Ведь именно оно давало большую часть света Мира, лампы совершенно не справлялись. Солнечный свет падал в тридцатиметровые окна и полосами жизни летел к главной лестнице, образовывая радиусы огромного круга. Запрещено было строить что-либо на пути Солнечных лучей. Лучи были посланниками Солнечного Бога, нельзя преграждать им дорогу.
Пусть древние ученые и придумали фонари, работают они лишь благодаря жрецам и Солнечному Богу.
Лео уже не была уверена в догмах Мира, Лео еще не была уверена в отцовских словах. Все новые знания пугали ее, но внешне она оставалась невозмутимой. Показать свои сомнения значило подписать собственный смертный приговор. Но теперь она сомневалась почти во всем. Папа называл это «критическим мышлением» и хвалил, но менее страшно не становилось.
***
— А когда проходишь по некоторым лестницам, они движутся в обратную сторону. Чем быстрее идешь, тем быстрее они движутся, не дают тебе подняться или спуститься. Но это мелочи, иногда тебе кажется, что ты идешь вверх, но потом окажется, что ты стоял на месте или вообще шел вниз.
Лео сидела на столе, болтая ногами, и ела мясо неизвестной птицы с помидорами.
Всего около года назад детям в школе рассказали, как в Мире получают еду. Для этого использовалось пространство на крышах первого, второго, третьего и частично четвертого этажа. Еще при строительстве Мира (неужели все-таки он существовал не всегда?) туда поместили почву, разбили поля и сады. А животные жили и умирали в темноте на первом, рабском, этаже ради того, чтобы люди могли есть.
Она практически забывала о еде, слушая легенды служанки. Папа не любил рабство, говорил, что они тоже люди и их нельзя продавать или покупать. Он вообще не хотел заводить прислугу, но мать Лео настояла. Поэтому, найдя компромисс, их семья не купила рабов, но наняла служанку из бедных и старую знахарку с их ступени. Служанка выполняла мамины приказы, готовила завтраки и обеды (ужины готовил папа Лео) и рассказывала сказки и легенды.
— Иногда искатели проблем и опасностей, искатели лучшей жизни, искатели денег или искатели нерешенных вопросов идут туда. Вход есть на каждом этаже. Это единственный способ проникнуть выше своего уровня. Но движущиеся лестницы и сломанное пространство не покажутся тебе страшными, ведь ты встретишь кое-что намного страшнее — чудовище, что живет в тех местах. Оно ходит, а пространство расступается перед ним. Обращаясь в человека, чудовище встречает путников и водит их по коридорам. Когда люди обессилят и не смогут идти, чудовище их съест.
Старая сказка от старой бабушки-служанки была волшебной и давно заученной наизусть. Лео слушала ее перед сном в своем глубоком детстве с поражающей частотой, ведь это всегда была ее любимая история. Эта сказка никогда не могла надоесть, ведь каждый раз Бабушка (иногда Лео и ее папа называли ее именно так) рассказывала ее иначе. Иногда чудовище было заплутавшим путником, который обезумел от голода и съел своих товарищей, иногда оно было потерявшимся ребенком, которого воспитали крысы и птицы. Иногда находился рыцарь, одолевающий чудовище, иногда — прекрасная дама, от поцелуя которой в душе чудища загоралось тепло. Только однажды Лео слышала сквозь наступающий сон, как бабушка рассказывала о мальчике, который решил оставаться в Закрытом (бабушка так называла это место) до тех пор, пока не разгадает все его секреты.
Папа называл это место Сомниабунт. И это место правда существовало. Ну, так считал отец. Рассказы о нем передавались из поколение в поколение не просто так. «Только вот никакого сказочного трикстера там нет, это все придумали жрецы, чтобы отвадить оттуда любопытных» — говорил архитектор. Профессиональный интерес несколько раз бросал отца на поиски Сомниабунта, но каждый раз он возвращался ни с чем. Возможно, Закрытое открывается не всем. Возможно, папа плохо искал. Может быть, что этого пространства просто нет. Кто знает?
Лео точно не знала. Не хотела искать Закрытое. Не хотела открывать двери Сомниабунта. Родившийся на четвертом уровне, на четвертом уровне и останется, раб не станет верховным жрецом. Хотя, на седьмом уровне, наверное красиво… Возможно, было бы интересно взглянуть разок на совершенно иную жизнь. Но только разок. И ей точно не хотелось ради этого встречаться с чудовищем и бродить по бесконечному вертикально-горизонтально-диагональному лабиринту.
***
Сегодня в школе Лео проходила Великое Наводнение. Тема была сложной, поэтому даже после конца урока несколько учеников продолжали сидеть на полу, только теперь разбившись на маленькие группы и почтительно перешептываясь. Перед Лео и двумя ее подругами лежал огромный лист бумаги, на котором были иллюстрации к теме сегодняшнего дня. Картины показывали строителей Мира, красивых людей, состоящих из мускулов и чистой энергии. Эти люди стояли по колено в воде и укладывали огромные валуны — основу для стен. Эти люди и сами были огромными, они были величественными гигантами с силой семерых современных мужчин. Подпись под картиной гласила, что так выглядела постройка третьего уровня.
Столько веков назад, что и посчитать невозможно, люди жили в бедности и глупости. Они загрязняли воду, землю и даже Небо, не зная о его божественности, не воспринимая его святость. Тогда люди, возлюбившие Небо, сбежали от остального люда и начали строительство Мира. Когда Мир стал выше большинства зданий, построенных людьми, Небо обрушило свой гнев. И пошел бесконечный дождь. Воды было столько, что скоро почти весь мир оказался скрыт под пеленой Великого Моря. Позже вода немного спала, и Мир, который раньше просто стоял на скалистом возвышении, теперь оказался на острове. Все остальные люди погибли, выжили только жители недостроенной башни. Такова была воля Богов, так Небо благословило Мир и его жителей. Лео вспоминала колыбельную, что пела ей на ночь Бабушка, но никак не могла вспомнить ее целиком. В голове крутился только небольшой кусок старой песни:
Если на Небе солнце бьет, если радуга поет,
Значит дождь идет с земли обратно в Небо.
Он не кончается ни ночью ни днем, и мы живем
меж потоками дождя и ростком хлеба.
Песенка становилась все более осмысленной, а желание ее вспомнить становилось все более навязчивым.
Небо было жестоким. Оно убило очень много людей. Лео все больше думала об этом и не могла смириться. Она не видела в этом справедливости, в отличие от ее одноклассников или монаха, который вел этот урок. Хотелось долго думать на окне в одиночестве. Но нужно было сидеть со всеми, чтобы не выделяться из толпы одноклассников. А вдруг кто-то из них думал так же?
***
Дети часто провожали друг друга до домов. Ходили толпами. Проводив последнюю одноклассницу до дома и крепко обняв ее, Лео пошла по лучу Солнца домой. Ее дом был у пятого окна, а дом одноклассницы Элли был у двенадцатого, последнего окна. На луче было тепло, босые ноги ступали по нагретому гладкому камню. Около центральной лестницы Лео должна была повернуть, но решила прогуляться и просто пошла прямо. Один дом был похож на другой, а все они были похожи на дома у двенадцатого или у пятого окна, но все равно ощущались отличия. Их не было видно, но подсознание ощущало, что место незнакомо. Лео дошла по прямой до шестого окна. Было тепло и приятно ощущать пол, поэтому девушка немного посидела посередине Солнечного Луча. Люди оборачивались на нее с любопытством. Юная жительница Мира вспоминала, как немногочисленные люди смотрели на нее, когда она сидела на окне. Лео оглядывала ближайшие окна и заметила странность: небольшое пространство у стены не было занято окном и не было занято домами. Подойдя ближе, она увидела массивную металлическую дверь, на которой висела большая табличка с надписью "Закрыто". Таких табличек больше не было нигде в Мире, на дверях, в которые нельзя ходить, обычно рисовали красный крест.
Значит это...
Отлично. Замечательно. Просто чудо.
Лео надавила на ручку, которая с легкостью поддалась. Дверь открылась, предъявляя непроницаемую черноту.
Громкий стук пролетел эхом. Это Лео захлопнула дверь, развернулась и спокойно пошла обратно к лучу света.