Муж встречал Элку в Бухаресте, ночевали они всегда у одного знакомого.
Сразу по приезде она почуяла, что он как-то изменился. В его поведении не было привычного ей щенячьего восторга и преклонения, а наоборот - какая-то отстранённость.
Элла очень гордилась достижениями, которых добилась в спортзале, любуясь собой, да и другим позволяла любоваться.
Раздевшись, она посмотрела на мужа.
Реакция , для неё, избалованной мужским вниманием, была неожиданная и очень разочаровала.
Спросив его: «Ну, как я?», ожидала привычного подёрнутого пеленой возбуждения взгляда в ответ.
Но, к её удивлению, взгляда этого не последовало.
«Хорошо», - ответил он, но восхищения и желания не чувствовалось. Решив разобраться с этим после, она заснула.
С утра они уже ехали поездом в Тимишоару, и он взахлёб рассказывает Элке историю о том, как встретил пару русских ребят- Алёну и Олега.
«И Олег - подлый гад- мало того, что кинул русских бандюг, так ещё и смылся в неизвестном направлении, оставив бедную Алёнушку, родную жену, отдуваться за него.
Он бандитам задолжал полно бабок, и они, не найдя его, Алёнке бедной сказали, что ей придётся за него расплачиваться: то есть пусть находит клиентов, а все бабки им.
- Несчастная женщина!- разорялся возмущённо Элкин супруг. -У неё даже не было, где жить, и я её, естественно, из милосердия, приютил. Ну, и, само собой разумеется, бандюг русских убрал из Тимишоары вообще.
А сейчас, -сказал он, - Алёна так рада, что Элка приезжает, она просто мечтала с ней познакомиться. Вот сейчас ждёт у них дома, с приготовленным обедом.
Элла подумала, что для обеда, когда они приедут, будет слишком поздно, но промолчала.
Насчёт «убрал бандитов», Элле было давно понятно , как это делается, она сама пользовалась этим не раз. Удивления этим как раз у неё не было.
Насчёт восторженного и частично возмущённого рассказа мужа об этой женщине она решила, что разберётся на месте.
Первые часы он говорил без перерыва, потом ей надоело, и она перевела разговор на себя и бизнес, в общем, отвлекла.
Вечером они уже были дома, наконец вошли в квартиру, и тут встаёт навстречу Элке изумительно красивая женщина, на голову выше её, с фигурой модели.
У Эллы моментально всё сошлось: реакция мужа на неё саму и внешность этой женщины.
Но, будучи умной, и, если надо, хитрой, она отнеслась к Алёне очень дружелюбно.
Они поговорили немного, потом приехал друг мужа и забрал Алёнку к себе, сказав , что теперь она будет жить у него.
Элла подумала: «А почему до этого он не взял её к себе?» Но опять промолчала.
Мысли совершенно не мешали заснуть.
Встретились они на следующий день в Элкином баре.
А почему в Элкином?
Да потому, что был построен на ее деньги , муж при этом был как бы хозяином.
Она позволяла ему так себя называть и чувствовать, ибо надо было хоть чем-то поднять его самооценку.
Хотя на самом деле Элла руководила всем сама.
И вот Элла гостеприимно посадила Алёну напротив за самый лучший стол, и спросила: «Что будешь пить?»
- Вишнёвый ликёр, - ответила Алёнушка.
Элла поманила официантку (все были рады её приезду - это было явно), сказав :
- Бутылку вишнёвки, а мне «блади мэри», знаешь, как.
Она редко использовала такой маневр, но работающие в баре знали, когда она говорит: « Знаешь, как», водки в стакане должно быть совсем немного, зато запах будет, чтоб люди знали, что она пьёт с ними наравне.
И болтала с Алёной больше часа.
Через час, вылакав всю бутылку, Алёнка была уже пьяна.
Тут и благоверный подвалил, уселся рядом с ней, и начали болтать втроём легко и непринуждённо.
Муж, как почти всегда в последние годы, был тоже пьян (правда, не в хлам) и начал вдруг подсмеиваться над Алёной:
-Я же с тобой пил, как с парнем, и вообще ты посмотри на себя - ты, как мужик, и грудь у тебя плоская. Полюбуйся какая грудь у моей жены....
Элла брезгливо, с отвращением, слушала.
Тут Алёнка побагровела и выдала в ответ:
- А ты не думал так, когда ночью ко мне приставал?
И если бы я не ушла в салон, то всё случилось бы.
-Ничего я не приставал, ты сама хотела!- зло огрызнулся сразу протрезвевший муж.
В общем, они переругались, кто кого хотел в одну из ночей, когда Алена жила у них.
Элла же, слушая их ругань, встала и сказала, что ей эти разборки надоели и она едет домой.
Муж поскакал за ней, блея козлом:
- Ну, Элка, Элллочка, она же всё врёт! Это её воображение, наверно, она обиделась, что я к ней не приставал.
- Ты за кого меня считаешь?- подняла брови Элла.
Супруг прекрасно знал, что, даже будучи уверенной в его неземной любви, Элла понимала, на что он способен, когда пьян в хлам.
Дома он снова начал оправдываться и лепетать какую-то чушь. Её, честно говоря, всё это достало, и было ужасно тошно.
Она посмотрела на кухню, встала, спокойно подошла к посуде и начала метать в мужа сначала чашки, стаканы, потом в ход пошли тарелки и всё, что попадалось под руку.
Он закричал: «Ты сумасшедшая!», схватил куртку и выбежал из дома.
Элла же села в кресло, отдохнула. Никаких эмоций не было вообще. И мыслей особых тоже. Дико хотелось спать.
И так, прямо в одежде, она прошла в спальню и заснула.
Наутро проснулась от звонка в дверь.
Оказывается, Оттилия (называется «Здравствуй, жопа, Новый год!») припёрлась – непонятно для чего.
Она была немецкой подругой друга Элкиного мужа.
Сказав «Сервус!» (привет), Оттилия зашла в салон и остолбенела.
Элла тоже, уже утром, посмотрев на разгром, была очень недовольна, думая : «****ь, и нахуя я это устроила, надо же всё сейчас убрать!».
Отти, очухавшись от первого шока, улыбнулась довольно и сказала: «Я вижу, ночью тут было побоище, я же тебя предупреждала, что эти русские курвы его до добра не доведут!»
Она вообще постоянно следила за их личной жизнью.
Элла ответила, что разберётся сама без её советов, зная прекрасно, что Оттин друг, даже будучи трезвым, готов выебать всё, что шевелится и не шевелится , а она успешно закрывает на это глаза.
Отти обиженно сказала: «Ну, как знаешь.»
Элка ответила, что у неё к Оттилии всего лишь одна просьба.
Отти уже было обрадовалась - не любила она Эллу за самоуверенность и самодостаточность. И за то, что, как она считала и говорила другу: «Ей всё плывёт в руки само собой.»
Знала бы она правду!...
А Элла попросила только прислать их уборщицу - убрать разгром, который она устроила по глупости.
Отти сказала: «Ок» и, попрощавшись, разочарованно ушла.
Элка даже забыла спросить, для чего та, собственно, приходила.
Она сделала крепкий кофе, и, спокойно попивая, смотрела в окно. Тут нарисовался друг мужа - тот, который по её приезде забрал Алёнку к себе.
Она усмехнулась: «Ха, щас этот влюблённый в меня мальчишка начнёт уговаривать помириться с мужем, пересиливая себя! »
Она была уверена, что благоверный напился где-то, а сейчас преспокойно сопит у «якобы друга», на его кровати.
Так, собственно, всё оно и было.
Друг зашёл к Элле и начал уговаривать, даже не обращая внимания на творившийся вокруг него хаос.
Она сначала для виду поломалась, хотя уже знала, что устроила всё на пустом месте, и даже если бы муж изменил с десятью девками, ей по-настоящему, искренне, это было до лампочки, ибо всё давно перегорело.
Единственное, что держало, это уверенность, что он её любит (девки не важны), и знает давно, что она его - нет, и всё равно готов всегда быть опорой.
- Хотя какая там опора? - сразу подумала она.
Во все его пьяные драки она влезала и, пытаясь разнять, два раза получила в глаза струю слезоточивого газа. Зато, когда муж был трезвый, делал всё, что она желала.
И сколько раз она его умоляла, ещё года два назад, не пить.
Потом перестала, ибо у них жизнь пошла параллельно: она жила своей, в поездках по Европе, он - своей, в запоях.
Она оделась, попросила соседку подождать уборщицу у неё дома, отдала ключи.
И пошла с мальчишкой к нему домой, будить непутёвого дурного мужа.
Не стану рассказывать сцену супружеского раскаяния, ибо она была не первой и не последней в их совместной жизни.
И была для Эллы излишне приторной даже для того её романтичного времени .
Всё вернулось на круги своя, но Элка же особая женщина - ей всегда надо знать всё до мелочей.
Проведя спокойно три дня с мужем, друзьями и с «якобы другом» мужа, веселясь и вникая снова в прелести жизни своего бара: новых поставщиков, новые предложения. Заскочила к их бухгалтеру, проверила , что было в её отсутствие (тот ещё прохвост был, но другие были ещё хуже).
На четвёртый день, зная, что мальчишка будет точно на лекциях в университете, а не у себя дома, она утром, надев на все пальцы свои особенные серебряные кольца (её фетиш), заявилась к нему , ожидая, что откроет Алёна.
Но у студента открыла дверь его временная подруга Анда, которая от ревности поселилась у него, ибо боялась как раз Алёнки.
Ну, Анду Элла в расчёт вообще не брала, она её не считала препятствием ни к чему.
У Эллы были чётко распределены люди на:
- ей интересных,
- ей, любимой, - неинтересных,
- ей вредных,
- ей полезных и ей бесполезных,
-и тех, кто на уровне насекомых - во всех смыслах.
Пройдя на кухню и поздоровавшись с Алёной, она удобно села за стол и приветливо сказала:
- Ну, Алён, давай, делай кофе вкусный, умеешь?
Та, обалдевшая, спросила:
- Да. Тебе сколько сахара?
- Да мне чтоб послаще, я всё люблю сладкое, и жизнь тоже, - показав пальчиком на нужную чашечку. – Три ложечки.
- И себе делай! - приказала Элла, - ибо разговор у нас пойдёт, надеюсь интересный.
Алёна внимательно на неё посмотрела и стала варить кофе. Тут эта Анда припёрлась в кухню и уселась прямо напротив Эллы.
- А тебе, любезная, что тут надо? - спросила Элка.
Анда обалдела: она - дочка офицера на таможне Нэдлак 2, между Венгрией и Румынией, не была привычна к такому обращению.
Она высокомерно ответила: «Это и моя квартира», на что Элка усмехнулась, ответив: «Хорошо, но поговорить нам с твоего позволения можно? У нас разговор конфиденциальный, не касающийся твоих отношений с Симой?» (Так она называла этого мальчишку, ставшего её супругу «другом» и ей…. Ну, это потом.)
При этом наглое Андино поведение она прекрасно запомнила, и сказала при первом удобном случае Симе, чтоб он гнал её долой, как ненужную использованную половую тряпку.
Анда сказала: «Да» и, чувствуя себя гордым чёрным лебедем, выплыла из кухни. Со стороны это выглядело, как переваливающаяся походка утки.
На этом инцидент был исчерпан.
Алёна, сделав кофе, тоже устроилась удобно напротив Эллы, и полился такой диалог:
- Алёнушка, а теперь скажи: как тебе мой муж в постели? «
- Элка, клянусь тебе: я с ним не спала!
- Алёна, вот этого не надо: я не люблю клятв и обещаний! Я же прекрасно понимаю, что ты осталась одна, без защиты, и тебя пригрели, защитили от бандюг своими методами, вернее, нашими, и ты должна была хоть как-то отблагодарить.
У Алёны громадные серые глаза стали влажными, но она не плакала. И сказала так:
- Давай, всё объясню по порядку, и ты поймёшь, почему я в ту ночь убежала от твоего мужа.
Алёна завела рассказ, как жила со своим Олегом, как родила ребёнка, как муж попал в долги к бандитам, как ребёнка оставила маме в деревне и почему они уехали в Румынию. Ибо муж обещал, что тут их не достанут и тут он сделает бизнес всей жизни, заработав, и на них, и на ребёнка, и на лечение.
Элла внимательно слушала и на слове «лечение» напряглась.
- Да, Эллочка, Олег принёс после моих родов триппер, я не знала, и он стал хроническим.
Я до сих пор этим больна. И не сплю никогда с теми, кого могу заразить, и не хочу им навредить, - и вот в этот момент у неё полились слёзы.
У Эллы случился шок. Такого она не ожидала.
Короче, она в тот день проговорила с Алёной несколько часов, подружилась с ней, поблагодарила её, и подарила ей свои три серебряных кольца. Тоже одна из её странных привычек: дарить кольца подругам и людям, сделавшим ей что-то хорошее.
Алёнку она отвела к хорошему гинекологу, заплатила сама, и тот выписал довольно долгое лечение.
Мужу так и не сказала, что она знает, но с тех пор благоверного под разными предлогами очень редко допускала в постель, ибо если он мог заразиться тогда, то и в другие запои может подхватить всё что угодно.