Ей снился странный сон.
Будто люди жили на земле. Будто их дома были то ли прибиты к земле, то ли вкопаны в нее. Будто их самый высокий дом не доходил и до третьего уровня Мира. Будто жрец, богач и раб были одной высоты, ходили на одном уровне. Будто люди стремились в небо, но делали это столь неумело, что все их попытки вызывали только жалость.
Снился сон, в котором она коснулась Моря.
Кажется, в этом сне было не одно море. Но это уже совершенная сновидческая глупость. Каждого малыша учат этому, каждый ребенок знает, что есть только одно море — Великое Море. И именно его видно из окон почти всех уровней Мира. Конечно же, коснуться Моря совершенно нереально, ведь для этого нужно было бы существовать вне Мира. Что кажется настолько абсурдным, что утром, вспоминая сон, Лео позволила себе даже тихо хихикнуть.
В том сне не было Мира. И это уже не было смешно. Стоило подумать об этом, Лео чувствовала тот всеобъемлющий сновидческий страх, даже после того, как окончательно проснулась.
Лео не должна видеть таких страшных снов. Знахарка их семьи говорила, что люди могут видеть кошмары только с шестидесяти или шестидесяти пяти лет. Лео же было всего четырнадцать, ужасы не могли появиться в ее голове. Лео была еще очень мала. Обитатели Мира жили по двести лет, ведь Мир всегда был парадизом для людей. Ходили легенды, что самые верные жрецы жили и пять и десять сотен лет.
А может, ее сон был дурным знамением? Тогда стоит ли ждать чего-то очень плохого?
Но лодыжки все еще окутывало ощущение теплоты и текучести воды.
Учителя называли Лео умной девочкой. Думающей. Обычно ее за это еще и наказывали. Ведь не будь эта девочка думающей, ей никогда бы не пришла в голову мысль: «Может, это вовсе не был кошмар. Может, в том мире тоже хорошо…»
Если бы сейчас Лео не лежала в своей кровати, а бродила по верхним этажам Мира (что абсолютно немыслимо, ведь ничто не могло позволить ей туда попасть), встречая жреца за жрецом, она наверняка рано или поздно наткнулась бы на жреца, читающего мысли. Вот тогда бы ее раздумья о лучшем мире были бы замечены. Вот тогда ей бы пришлось спуститься на два уровня ниже.
На два уровня ниже были тюрьмы. На этом этаже было очень темно, ведь из окон тут были только небольшие дыры в стенах между камерами. Но нет, детей не сажают к убийцам за проступки, что вы. Второй снизу уровень Мира имел радиальную систему — чем дальше от центра и центральной лестницы, тем страшнее проступок или грех. Так что карцеры для детей были высоко и практически у самой лестницы.
Центральная опора, как ее еще называли, имела скорее церемониальное, чем практическое значение. Колоссальных размеров винтовая лестница, являющаяся главной осью Мира, покрытая позолотой, которую на нижних этажах очень быстро отскребали бедняки, хотя сами не знали, зачем, выполняла свое прямое назначение только раз в году — в день постройки Мира. Верховный Жрец поднимался с самого нижнего уровня на самый верхний. Он нес в своих руках чашу с ярко-голубой водой, в которой лежало множество очень мелких бриллиантов, найденных при постройке башни, лунный камень и янтарь.
Жители Мира поклонялись самому небу.
Лео не всегда верила в Праздник Мира. Ей не казалось, что может существовать день, когда башню построили. Маленькой девочке казалось, что башня была всегда.
Папа рассказывал дочке, что башню называют не только Миром. Жрецы и знатные люди зовут башню Этеменанки. Только Лео нельзя так называть Мир, хоть ей и нравилось это слово. Иначе кто-нибудь снова решит, что она слишком умна. Папа говорил, что это слово значит «место, где небо встречается с землей». Но, если девочка снова покажется кому-нибудь такой непозволительно любознательной, ей придется отправиться в клетку. В клетках не так плохо, они висят под самым потолком и спускаются только для того, чтобы посадить пленника или выпустить его.
Конечно, каждый попавший в клетку человек это заслужил. Только мальчикам и мужчинам и только с верхних этажей позволено становиться учеными и мыслителями, архитекторами и философами. Как отец Лео. Однажды архитектор встретил простую девушку и спустился навсегда на один уровень ниже. Такая красивая история любви всегда трогала Лео до глубины души. Отец не говорил ей, что девушка, в которую он был влюблен, не была ее матерью. На матери Лео он женился намного позже, по наказу родителей.
Каждый мажет спуститься ниже своего уровня. Никто не может подняться выше уровня, на котором он родился.
Во избежание неразумных действий на всех лестницах, кроме Центральной, круглосуточно стояли жрецы, владеющие охранной и боевой магией. Нарушая закон о высоте, вы подвергнете себя просто смертельной опасности. Это знает каждый ребенок.
Лео сидела на своей кровати и в очередной раз радовалась тому, какой ее папа потрясающий архитектор. Пусть их дом находился под самым потолком четвертой ступени (Лео только недавно узнала, что уровни зовут ступенями, потому что каждый следующий меньше предыдущего) и приходилось очень высоко подниматься по лестницам каждый день, зато он находился в самом краю, прямо рядом с огромным (около тридцати метров) окном. Отец сделал так, что в их гостиной даже было маленькое сквозное отверстие, из которого было видно море. Остальные окна выходили внутрь башни и были, по мнению Лео, бесполезны. Они не давали ни света ни свежего воздуха.
Девочка оделась самостоятельно, умылась, взяла свою сумку, поздоровалась со служанкой, которая сидела и вязала что-то синее в ожидании приказов, и вышла из дома. Отец уже был на работе, а мать еще спала. У Лео было свободное время перед школой и она с помощью груды больших ящиков залезла на окно и села, свесив ноги туда, куда была закрыта дорога всему Миру. Старая знахарка, которую Лео очень любила, с испугом в голосе говорила, что все дети стремятся к тому, что запрещено. Ее отец говорил, что это хорошо и этого не стоит бояться. Просто Лео стоит быть осторожной и никому не рассказывать об этом вне дома. А лучше не рассказывать и маме.
Лео сидела, болтала ногами над пустотой и бросала мелкие камешки вниз. В дали виднелось Великое Море.
В такие моменты начинаются великие приключения.
Лео всегда думала, что вот сейчас начнутся настоящие приключения.
Несмотря на запрет на грамотность, она прочла несколько книг. Друзья ее папы приносили ночами рукописи. Иногда она их тоже читала. Очень скоро отец уходил ночью и отдавал кому-нибудь рукопись. Или же они ее сжигали в собственном камине, ведь хранить книгу было очень опасно. Одна из рукописей была по математике (одной из незапрещенных точных наук, однако книги по ней писать все же нельзя), около пяти были философскими, одну Лео совершенно не поняла, но папа сказал ей, что это про искусство. Когда она спросила, что такое искусство, отец пообещал ей объяснить, когда она подрастет. И только одна была детской. Про приключения и опасности. Про мальчика, который умел ходить сквозь этажи. Когда никто не видел, он взлетал и пролетал сквозь потолок, оказываясь на высших этажах, украшенных золотом и драгоценностями. Мальчик воровал у богатых, продавал награбленное и отдавал деньги беднякам. А потом среди богатых встретил девушку и влюбился в нее. Это была потрясающая книга.
Лео не много знала о приключениях, но она была уверена, что в одну из ее потенциальных попыток выпасть из окна они ее настигнут.
Подумав в очередной раз: «Ну, значит не сегодня», Лео спрыгнула на ящик, осторожно слезла вниз и пошла в школу.
***
Все дети ступени среднего достатка обязаны были ходить в школу два дня в неделю (В неделе жителя Мира пять дней, в году 73 недели, а понятие «месяц» не используется — прим. автора), по три часа в день. Сегодня Лео слушала час устройства башни и два часа Небесного слова. Обдумывая слова монаха-учителя, девочка подходила к дому. На сегодня ее мама запланировала очень важное дело — Лео должна была познакомиться с родителями своего будущего жениха.
Каждый житель Мира, кроме монахов, давших обет безбрачия, и жрецов, имеющих самое привилегированное положение в любом аспекте общественной жизни, обязан жениться или выйти замуж до двадцати пяти лет. Поэтому родители начинают заботиться о будущем своих детей заранее. Сильно заранее.
Подняв глаза и уставившись прямо перед собой, Лео уже ступила на первую ступеньку длинной лестницы, ведущей под потолок этажа, к их жилищу, но вдруг услышала непонятный грохот. Девочка быстро обернулась и увидела странного незнакомого парня, который только что спрыгнул с окна (на котором никто никогда кроме нее не сидел!) прямо на пол и поэтому уронил несколько ящиков.
— Там ящики стоят специально, чтобы ты так не делал, — Лео была очень удивлена, поэтому ее слова не звучали так обвинительно, как она хотела, — теперь мне снова придется платить соседним парням, чтобы они вернули все как было.
— Ты знаешь, ходят легенды, что когда-то женщины не носили брюки. Брюки, — парень перестал открыто пялиться на Лео и вдруг стал сам ловко лазать по ящикам и возвращать все по местам, — были только мужским атрибутом.
— А что же тогда носили женщины? — шок девочки испарился и уступил любопытству.
— Они носили юбки. Это такие цельные куски ткани, которые надевались вокруг пояса. Чтобы сделать простейшую юбку, — парень закончил расставлять ящики и снова спрыгнул вниз, на этот раз ничего не обрушив, — достаточно обернуть какую-нибудь ткань вокруг пояса и застегнуть булавкой. Если бы ты носила юбку, я бы вряд ли принял тебя за парня, но со спины ты мальчишка мальчишкой. Без обид.
— Да какие обиды, — Лео не понимала, что может быть плохого в мальчиках или в том, чтобы быть похожей на мальчика. Все таки у нее была короткая стрижка и грамотное воспитание, — Только вот зачем ты следил за мной.
— Я не следил, — парень казался озадаченным, — Я просто случайно сюда попал и случайно тебя увидел. А ты смелая. Жаль, что мне пора.
В эту же секунду парень улыбнулся, слегка наклонил голову и, сделав несколько шагов спиной вперед, пропал в толпе.