Записки путешественника (продолжение)
Попутчица
Поездка началась с приключения. Видимо, подобным образом небо давало знать: не обольщайся! Ничего хорошего тебя в вечном в городе не ждет… Но я никоим образом не захотела обратить на данный свыше сигнал внимания. А зря… И продолжала весело выплясывать на танцполе, совершенно забыв о том, что пора собираться в путь. В итоге, на пороге появилась рассерженная подруга Лариса и потащила меня к автобусу, где сидели терпеливо ожидающие попутчики. Я весело запрыгнула на свое место, автобус тронулся. Впереди ждал Иерусалим…
Где-то через час я вдруг вспомнила что в отеле не взяла сухой паек. Моей злости не имелось предела. Подруга называется! Вместо того, чтобы нормально собраться, бегала за мной и не давала развлекаться! Все это и было немедленно высказано. Лариска терпеливо молчала, я продолжала бубнить. И бубнила так до самой границе, где пришлось довольно долго ждать прохождения таможенного контроля. По неизвестной причине, все израильские девочки-пограничники отправилась отдыхать, на посту осталась только одна. Естественно, она просто физически не успевала обработать все документы. Очередь из автобусов растянулась довольно длинная. Все терпеливо молчали, кроме меня. Оно и понятно, все были сытые и довольные, а мой паек остался в отеле Шарм-эль-шейха…
Наконец, мои возмущения возымели действие. На помощь девушке пришло еще несколько и дело пошло гораздо быстрее. И вот я у долгожданного пункта контроля. Меня всегда удивляет вопрос, которые обычно задают:
— Оружие везете? Наркотики?
Ну скажите, пожалуйста, какой нормальный человек в этом признается? Вот и я об этом! Наконец, все закончилось и мы на израильской стороне. Сопровождающий объявляет: еще несколько часов и мы будет в Иерусалиме… Скорей бы! Внутри все горит от нетерпения. Еще немного и я пройду по тем улицам, где когда-то ступала нога Иисуса...
В Вечный город мы прибыли на рассвете, когда солнце розовым цветом окрашивает стены домов. Оно едва начало свой путь по небосклону, однако вокруг все заметно оживилось. Первым делом нас привезли на Масляничную гору, откуда можно было любоваться Гефсианским садом. Цикад, что вполне понятно, не услышали, но полюбоваться пейзажем смогли.
Гид заученным голосом произнесла:
— Перед вами раскинулись древние оливы, под которым со своими учениками отдыхал Христос.
Серебристые деревья и верно смотрелись старыми. Морщинистые стволы, узловатые корни… Сразу видно, не одну сотню лет растут на склоне Елеонской Масличной горы, что возвышается у Иерусалима, за ручьем Кедрон. Говорят, что в старые времена здесь был огромный сад и в нем можно было даже заблудиться… Как знать, как знать… Сейчас старых олив осталось не много. Да и видели ли они в реальности Иисуса?
Очень хотелось верить в то, что помнят Христа и его учеников... Да только вряд ли. Всем известно, средний возраст этого дерева пятьсот лет, хотя в природе можно встретить особи, которым тысяча. И вдруг, совершенно неожиданно для меня из глаз полились слезы. Как говорится, благодать сошла. Только недолго она на меня нисходила. А все потому, что на меня танком надвинулась одна из попутчиц. Она быстро вытащила меня из возвышенного состояния.
Не знаю, почему из все толпы туристов эта странная особа выбрала именно меня. Быть может, просто крайней оказалась. В общем, подлетела она ко мне, аки пушечное ядро и выдохнула:
— Сфотографируй меня на фоне рощи!
Потом эту фразу от нее я слышала несколько десятков раз, с той лишь разницей, что менялось последнее словосочетание.
В Вифлееме это были Базилика Рождества Христова и иконы в ней, ну а в Иерусалиме абсолютно все, что только попадалось по пути. Надо сказать, что эту дамочку я приметила еще в автобусе. В принципе, ее сложно было не заметить. Выглядела она словно нескольких больших шара, одетых один на другой. Первый — голова с прической, которую в моем детстве называли гулей. Только эта гуля была всем гулям гуля! Правда, под конец поездки она сильно растрепалась. Затем два больших шара — груди, которые выглядывали из майки с глубоким вырезом. Ну а последний шар — огромная пятая точка, обтянутая синими холщовыми штанами. Этот свой шар она постоянно пыталась прикрыть тонким цветастым платком, дабы создать видимость юбки. Для меня так и осталось тайной — где же отыскался платок столь больших размеров! Почти что двухспальная простынь! Моя мудрая подруга сразу сказала:
— Перестань обращать на эту даму внимание! Иначе потом Иерусалим для тебя станет ассоциироваться только с ней!
Ах, как она права оказалась! Сколько лет прошло, а едва слышу слово «Иерусалим» так любительница фотографироваться сразу предстает перед моим взором в своих необъятных штанах. Пишу эти строки и невольно думаю: а вдруг небеса мне ее тогда в качестве испытания послали? Проверяли мое терпение. Ведь что-то останавливало послать эту любительницу фотографироваться. Как-то неудобно становилось. Хотя вполне возможно нахалка просто пользовалась моей добротой. Вот она, что говорится, и пользовалась моей добротой.
После остановки у Гефсианского сада, кстати, гид так и не смогла членораздельно сказать, где молился перед арестом Христос, как не просили, отправились в Вифлеем, а оттуда вновь вернулись в Иерусалим. Программа у нас значилась обширная, а времени было немного . Нам предстояло побывать у Стены плача, пройти путем Христа и посетить храма Гроба Господня.
Гид, звали ее Ритой, выросла в Советском Союзе, была уроженкой Одессы, но почему-то дико ненавидела палестинцев, о чем постоянно твердила. Если честно, то к концу поездки я ее тоже возненавидела. Причем не из-за отношения к бедным палестинцам, а потому, что толку от нее не было совсем. Единственное достоинство, впрочем, справедливости ради следует заметить, немаловажное, никого из туристов не потеряла. А все остальное, увы…
Ну хотя бы что-то путное сообщила! Приходилось слушать с нескрываемой завистью, как экскурсоводы, которые сопровождали другие группы, рассказывали о древнем городе, приводили интересные примеры. Именно подслушанным речам удалось узнать интересные детали о стене плача. Оказывается, Стена плача, на иврите она звучит как Западная стена, являлась когда-то частью укрепительного сооружения Храмовой Горы. Если верить легендам, это все, что осталось от разрушенных иудейских святынь — храма Соломона и Второго Иерусалимского храма. Кстати, своим названиям стена обязана арабам, которые, глядя на скорбящих иудеев, решили так ее назвать...
О том, что в расщелинах между камнями можно оставить записки с просьбами, знала еще в Москве. Поэтому все заранее продумала и написала. Так что здесь подсказка Риты не требовалась. Моя подруга Лариса активно помогала в этом действе, которое в самый интересный момент было прервано странной попутчицей, в очередной раз попросившей ее запечатлеть…
***
Впрочем, иногда наш гид все-таки вспоминала о своих прямых обязанностях. К примеру, когда привела нас в ювелирную лавку, где с готовностью кинулась рекламировать товар… Второй раз проявила себя, когда проезжали мимо Еврейского кладбище на Масляничной горе. Тогда она таинственным шепотом сообщила, кто из российских звезд приобрел себе тут место для последнего успокоения…
Но вернемся к Иерусалиму. Чувство этот город оставил двоякое. С одной стороны, мало какое место может похвастаться тем, что здесь ступали ноги пророков сразу трех религий. Вот простой пример: через 50 лет после вознесения пророка Мухаммеда с каменной скалы на Храмовой горе была построена мечеть Купол скалы. Место, на котором она стоит, священно для христиан, мусульман и иудеев — и все потому, что здесь лежит Краеугольный камень, от которого, если верить преданиям, началось сотворение мира. Он и есть Скала, покрытая храмовым куполом.
Казалось бы, для всех должен стать центром толерантности, но на самом деле постоянно что-то происходит. Даже в тот день, когда мы приехали на экскурсию, на площади митинговали и выкрикивали какие-то лозунги. Не буду вдаваться в рассуждения почему подобное происходит. Как вариант, быть может, людей, что здесь живут, бесы подстрекают.
Кстати, люди в Иерусалиме мне не очень понравились. Создалось впечатление, что русских не особо любят. Да и лица у всех какие-то неприветливые в отличии от улыбчивых палестинцев, встречавшихся в Вифлееме. По крайней мере, мне так показалось. Однако, как бы там ни было, вечный город поражал. Я все время повторяла про себя слова Михаила Булгакова: «и солнце, с какой-то необыкновенною яростью сжигавшее в эти дни Ершалаим, не успело еще приблизиться к своей наивысшей точке, когда на верхней террасе сада»...
Любовалась древними стенами и представляла, что точно так же на них смотрел, когда въезжал на ослике, Христос, хотя прекрасно знала из истории: нынешние Золотые ворота по мнению историков построены в 520- годах н.э. поверх обнаруженных руин. Все мои мысли были направлены на одно место, главную цель моего путешествия — храм Гроба Господня. Трудно описать чувства, которые охватили меня, пока шла по улице Виа Долороза, что в переводе означает «Путь Скорби». Считается, что по этой узкий и извилистой улице , вымощенной белым камнем и истертой то блеска ногами паломников со всего света, пролегал путь Иисуса Христа к месту распятия. На Виа Долороза, ее длина до храма Гроба Господня около 600 метров, находятся девять из четырнадцати остановок Крестного пути Христа. Последние пять остановок — на территории главной святыни всего христианского народа. Наш гид неслась впереди, мы же спешили за ней, опасаясь затеряться в этой толчее…
Стоит ли говорить, что первым человеком, кого я увидела на одиннадцатой станции, называется она прибитие к кресту, была все та же странная спутница. Она умудрилась улечься на камень миропомазания, над котором был изображен Иисус. Я вскинула глаза на изображения скорбного лица. В голове невольно забилась мысль:
— Бедный, сколько же тебе из-за нас, грешных, страдать пришлось!
Однако восхититься по настоящему чудом, столько, а камень мироточит и благоухает, не получилось. Не взирая на торжественность момента, смотреть на туристку спокойно было невозможно. Пока участники нашей группы строили версии, чего у нашей попутчицы больше — грехов или веры — она принялась просовывать пальцы в трещины камня и пыталась выковырять миру, что сочилась оттуда.
«Полежав» так некоторое время, толстуха стремительно вскочила, вроде как и не лежала только что в религиозном экстазе, резво попросила:
— Сфотографируйте меня на фоне камня!
В этот миг мне показалось, что Христос в терновой венке, изображенный на стене, смотрит на нас с нескрываемым осуждением. Очень хотелось к нему обратиться:
— Родненький наш, прости нас, таких неразумных!
В следующий раз фразу «сфотографируй меня» услышала у Кувуклии храма Гроба Господня. Просто счастье, что туда запускали по несколько человек и дежурный монах строго следил, чтобы никто не нарушал правил. Иначе и внутри Кувуклии прозвучало привычное...
Но самую потрясающую сцену довелось наблюдать у алтаря явления Христа Марии Магдалине. Подниматься на Голгофу было достаточно трудно. Не знаю почему, но создавалось впечатление, что к ногам привязаны огромные гири, а на плечах лежит невидимый груз. Невольно задумываешься — как Спаситель после всего, что ему пришлось испытать, сумел на нее взойти да еще и с тяжелым крестом на плечах?
От праведных мыслей меня вновь оторвала любительница делать фото на фоне достопримечательностей. Не знаю, каким чудом ей удалось влезть под алтарь. Ее огромный зад остался снаружи, а сама она отчаянно билась головой о пол. Я испугалась — казалось еще немного и мраморный алтарь рухнет.
Смотреть на это было довольно жутко. Первым не выдержал строгий священник. Он подошел и знаком попросил сопровождающего нас гида прекратить безобразие. Сама она сделать это не смогла и тогда ней на пришли мужчины. Женщину с трудом вытащили. Поставили на ноги. И буквально сразу же я услышала уже знакомое:
— Сфотографируйте меня на фоне алтаря!
Стоит ли говорить, что этим фотографом вновь оказалась я. Потом, когда мы ехали обратно в автобусе, она сидела умиротворенная и спокойная. Судя по всему, все, о чем мечталось, исполнила. И Богу помолилась, и фотографии на память сделала. Что же до меня, то я с трудом сдерживалась от желания ударить ее чем-нибудь тяжелым по голове. И все долгий обратный путь думала: зачем мне на пути эта особа повстречалась. В качестве испытания или же для того, чтобы просто разбавить впечатления о той удивительной поездке в Иерусалим мирскими воспоминаниями.