(Санкт-Петербург, Б. Патерсен, и гравюра Бастилии до революции)
«За ушки взяв обеими руками, мысленно тебя целую, друг мой сердечный, князь, Григорий Александрович, за присланную с полковником Бауром весть о взятии Очакова. Все люди чрезвычайно сим счастливым происшествием обрадованы. Я же почитаю, что оно послужит к генеральной развязке дел», - писала в конце 1788 года императрица Екатерина II Потёмкину. Много ещё предстояло сражений впереди, но вера в победу не покидала.
Сколько бы шведы ни пытались одержать победу над Россией, никакой успех в сражениях не приносил пользы. На сухом пути шведам не везло победить русскую армию, предводимую графом Салтыковым. В 1790 году Россия всё-таки одержала победу над шведами, и те решились заключить с нею мир.
После этого, через год, русские заключили мирный договор и с Турцией, у которой больше не было иного выхода, поскольку быстро созданный Черноморский флот России наносил крупные поражения.
«Дай Боже, чтобы успехи Ваши заставили турок взяться за ум и скорее заключить мир», - писала Потёмкину государыня Екатерина Великая в январе 1791 года, а к концу года, отправившись заключить мир с Турцией, тот неожиданно для всех умер по дороге...
Это горе для Императрицы было большим, и его она переносила болезненно: «Как можно мне Потемкина заменить: он был настоящий дворянин, умный человек, его нельзя было купить. – Всё будет не то. Кто мог подумать, что его переживёт Чернышёв и другие старики? Да и все теперь, как улитки, станут высовывать головы...»
Но пока Россия была занята этими войнами, волнения в Европе не проходили мимо её внимания. Так, в 1789 году во Франции произошла революция. Она объявляла единственным обладателем власти — народ. Восставшие парижане 14 июля взяли Бастилию. Французский посол в России Сегюр тогда написал: «...в городе было такое ликование, как будто пушки Бастилии угрожали непосредственно петербуржцам». Получив эти известия, императрица Екатерина заявила: «Зачем нужен король? Он всякий вечер пьян, и им управляет, кто хочет, сперва Бретейль, партии королевиной, потом принц Конде и граф д'Артуа и, наконец, Лафайет; уговаривали его идти в собрание депутатов».
Перебравшись в октябре от угроз революционных толп в Париж, король Луи со своим семейством оказался на положении заложников. Сегюр тем временем уехал из России, не послушав беспокойство Императрицы, что подвергает себя опасности, и отказавшись остаться гостем в Петербурге. Принявшая в начале революции волнения во Франции не столь отрицательно государыня теперь волновалась всё больше и больше. Мир и мировоззрения окружающих быстро менялись.
В России стало так же наблюдаться всё больше революционеров, бунтовщиков, которые посредством смелых произведений начинали пользоваться популярностью. Это заставило государыню незадолго до смерти запретить «вольные типографии»: «Для печатания полезных и нужных книг вполне достаточно официально утверждённых типографий».
С её желанием бороться с Французской революцией и распространением революционных настроений сходился сын — Павел. Они оба понимали: эта борьба, возможные дальнейшие войны с Францией - могут оказаться долгими, что и случилось в последствии...
Даже в близком окружении, увы, находились люди, поддерживающие настрой восставших. Политический климат в России становился всё более репрессивным. Искрой, зажёгшей гнев Императрицы и привёдшей к угрозам сжечь неугодные книги, стала вышедшая в 1793 году в журнале княгини Дашковой публикация трагедии Якова Княжнина «Вадим Новгородский». Екатерина II увидела в данной трагедии пропаганду революционных идей.
«...что я вам сделала, что вы распространяете произведение, опасные для меня и моей власти?... Знаете ли, что это произведение будет сожжено палачом», - спросила тогда Императрица Дашкову, что привело к ухудшению их отношений, как бы та ни уверяла, что даже не читала трагедии той, принимая на себя чувство вины и неразумность поступка...
С разрешением вернуться в Россию княгиня Дашкова прибыла ещё в 1782 году. Тогда она получила вновь внимание Императрицы, пост директора Петербургской Академии наук, а следом и полосу всяческих удач. Это было верным решением Императрицы, поскольку Дашкова лишь улучшила академическое хозяйство, уплатила долги, улучшила работу типографии, организовала экспедиции в различные края.
Княгиня помогла усовершенствовать многое и создала свой журнал - «Собеседник любителей российского слова, содержащий разные сочинения в стихах и в прозе некоторых российских писателей». Там опубликовались различные статьи на всякие разные темы, что в конечном итоге стало вызывать недовольство Императрицы.
«За время моего директорствования», - писала Дашкова государыне Императрице. - «Из этого учреждения вышло большое число лиц, которые находятся на службе Вашего Императорского Величества, где они приносят пользу Отечеству, поощряются различными знаниями...»
Только это не помогло княгине оправдать себя. Она вела дружбу с некоторыми из лиц, кои являлись руководителями освободительной войны против английского короля, хоть и всегда была против любого насилия...
Так, в связи с происходящими волнениями в Европе, Императрице было трудно защищать трон, успокаивать окружающих, от чего доверять людям становилось всё сложнее...
Продолжение - http://www.proza.ru/2017/10/20/1010