Мой друг и директор подвёл к моему станку, по-походному одетого человека, и представил его мне как президента дельтапланерного клуба. Раньше я никогда не видел живых президентов, даже ассоциации свободных истопников, а тут сразу: президент, дельтаплан, истопник. Фамилии я его не запомнил, а зря, она как раз говорила о нём всё, - Антипов, что в переводе означает не типичный.
Мне как человеку заурядному, точнее рядовому, слышать о президентских постах на низких уровнях, вообще не приходилось. Поэтому, мне казалось, что если этого новоиспечённого руководителя назвали президентом, значит так надо. На моей памяти уже был, один Антипов, и два Евгения Петровича, посему быть ему президентом, а чтобы не спутать с презервативом, буду при обращении называть его, - Мистер Президент.
Мистер Президент, в своё время окончил политехнический институт, по специальности, скорей всего что-то про навигацию, либо авиационную, либо космическую. Распределился на Приборный завод, который выпускал приборы этого профиля. Завод по тем временам имел передовое оборудование и хороших специалистов, этого же он требовал и от молодого пополнения инженеров.
Высшая школа тех времён выпускала хороших специалистов, но несколько отставала от требований времени. Догонять время, приходилось прямо на производстве, но осилить это могли не все, я бы даже сказал не многие. Не успевающим, приспособится к быстро изменяющимся условиям производства, находилось место в конторах, на складах, участках, на чисто административной работе.
Кто же не нашёл себе места на производстве, по разным причинам, использовались в качестве свободной рабочей силы, на стройках, колхозах и овощных базах. Даже если они и имели какие-то инженерные знания, с большой скоростью они улетучивались. Года через два три, несостоявшийся инженер превращался в интеллигентного послушного исполнителя любых подсобных работ.
Сейчас страшно подумать, но на одного талантливого инженера приходилось до семи пожизненно, вольно определяющихся работников, уже не способных выполнять чертежи и расчёты. Я не говорю об усовершенствования технологи, рационализации и изобретательства. Чаще всего из них создавались калымно-строительные бригады, для городских и сельских объектов, где все были довольны, работой и особенно оплатой труда.
В чём-то конечно были виноваты сами выпускники ВУЗов, но в основном это вина нашего государства. Точнее руководителей, - от мала, до велика, они желали иметь в резерве, свободные и послушные кадры, которыми можно было затыкать, разные дыры в плохо управляемой экономике, любого производства. Обучать их уже не надо было, высшее образование, куда уж больше-то. Если даже и надо было переучивать, то хватало простых курсов.
Мистер Президент, не найдя себя на инженерной должности, хорошо пристроился на общественной работе. Нет, с людьми он не находил общего языка, это людям приходилось искать с ним, что-то общее. Общими были увлечения. Дело в том, что Евгений Петрович, любил небо, он любил в нём бывать. На чём угодно: на парашюте, на самолёте, на дельтаплане и параплане, лишь бы в небо. Занимался в аэроклубе, летал, на чём разрешали после изрядной подготовки. Получил права пилота самолёта, а сколько сделал прыжков на парашюте, никому не ведомо.
Пройдя такую подготовку, он стал сам готовить, желающих отправится на небо, при условии, желания вернуться обратно. Организовал кружок прямо на заводе, но завод был режимный, на его территории, чем попало заниматься, не разрешали. Нашли для него местечко, лучше которого придумать было нельзя. На очень высоком берегу реки, прямо на краю обрыва, с которого даже без летательных приспособлений можно было, падая, вниз кувыркаться, очень долго.
Было достаточно помещений, подвал и разваливающие сараи, хозяйство большое, оно требовало ухода и содержания, хотя бы в нормах пожарной безопасности. Самолётов, конечно, не было, а вот дельтапланы, дельталеты и парапланы были, как общественного, так и личного пользования. Всё это походило, на сборища: байкеров, яхтсменов, скалолазов, и подводников, которые дома хранить свою амуницию не могли, кроме того, имели желание общаться друг с другом.
Ничего плохого я в этом не вижу, люди всегда общались по интересам: в английских клубах, в кружках самодеятельности, даже алкоголики в гаражах и подворотнях. Кстати, алкогольные сборища самые распространённые и неприхотливые, несмотря на то, что они малочисленны, но охватывают огромные массы людей. Мало того, темы общения гораздо разнообразней, чем в технических кружках, если бы они собирались без спиртного и в тёплых помещениях, я бы и сам не отказался «потрещать за жизнь».
Без спиртного, в тёплых помещениях собираются только женщины, в фит нес клубах, драмкружках, и банях. Не отстают от них и некоторые мужчины, тоже ходят в бани и на тренировки, но после всё равно их тянет к спиртному и пустым разговорам. Разговоры среди любителей техники, всегда не нравились мне, наверное, потому, что я профессионал и понимаю в ней гораздо больше чем любители. Иногда, технические познания любителей и самодельщиков, начинают меня бесить.
Не исключением был и Мистер Президент, однажды он приволок ко мне трубу, и попросил проточить 0,2 мм с диаметра. Я требовал назвать мне точный размер после моей обработки. Мы чуть не подрались, настаивая каждый на своём. В конце, концов, я сдался, но обещал выкинуть трубу, если окажется её диаметр после обработки большим, чем ему требовалось, что в принципе и случилось. Уже через пять минут, после того как его труба не полезла туда куда надо, он стал интересоваться, а две ли десятки я снял? Я, уже издеваясь над ним, предложил измерить снятую с детали стружку, валявшуюся в корыте станка.
Другой раз он уже сам, не без моей помощи на фрезерном станке делал тоньше авиационные лыжи, убирая слой с внутренних поверхностей. Во-первых, они теряли прочность, а во-вторых снятая стружка весила меньше его шерстяных носков, которые я посоветовал снимать перед полётом. Он завидовал, своему такому же, товарищу, который изготовил авиа-лыжи из нержавеющей стали, а я спрашивал, - сколько раз он уже кувыркнулся на них. Удивлению Мистера Президента не было конца, он не знал что такое коэффициент трения, хотя в этом случаи, большую роль играли химические свойства металла.
Мистер Президент, приглашал меня на обсуждение летательного аппарата на принципе зонтика, я, конечно, посмеялся и не пошёл к людям, не знавшим законов Исаака Ньютона. Он часто удивлялся, что я, по его словам, такой умный, а почему-то работаю токарем? Наверное, по его мнению, токарями должны были работать люди со справками из психиатрической лечебницы или около того. На что я предложил проверять умственные способности, не только при поступлении в ВУЗ, но и по окончанию тоже.
Это его я спрашивал, - почему на орбите спутника Земли, невесомость? Его же вопросы были удивительными для меня и не имели никакого отношения к образу моей жизни.
- Верите ли, Могильному?
- Мессинг, - экстрасенс?
- Ванга, - предсказательница?
- В Реинкарнацию верите?
Ответ на последний вопрос, я дал утвердительный: «В неё одну и верю!». Хотел было сказать: «Верю что в следующей жизни, я не встречу вас, Мистер Президент!», но не было желания его обидеть.
Я-то наивный думал, что на этом идиотская беседа закончится, но она продолжилась, видит бог, я не виноват. Он спросил: «Были ли у меня видения из прошлой жизни?». Ну как без них? Он просил рассказать, и я принялся за свой рассказ, -
Родился я в ночь под Ивана Купала, когда люди ищут своё счастье, и должны были меня назвать Иваном, но обломились все, родители со счастьем, я со своим именем. У моей бабушки на войне погиб сын Владимир, эту утрату решили восполнить мной, я до сих пор считаю, что мне это не удалось. Мой погибший дядя был самым умным ребёнком не только у моей бабушки, но и даже на всей улице Пролетарской. До войны окончил среднюю школу и сам собирал разные приёмники. На войне командовал связистами в блокадном Ленинграде, погиб при освобождении Эстонии, лично протягивая провод связи. Так вот теперь катушка с проводами, часто снится мне по ночам и даже днём, если удаётся прилечь.
Так окончил я свой рассказ, думал и беседу тоже, но Мистер Президент, захотел узнать, что это была за катушка? Нервы мои были на пределе, я достал из тумбочки катушку с не рвущийся проволокой, которой раньше пользовались строители для связи, ну допустим с кабиной башенного крана. «Да, вот,- эта!», почти прокричал я, глядя на вытаращенные глаза Мистера Президента, он явно видел такую катушку первый раз в жизни. В своей жизни он много чего не видел и сильно много не знал, но очень много ему пришлось перенести.
Мистер Президент, часто ломал свои кости, с ним разошлась жена, даже я сумел разругаться с ним, он приехал ко мне почти ночью, когда я оставался за сторожа в нашей организации, и хотел чтобы я, вместо того чтобы спокойно спал, охраняя вверенный мне пост, опять точил какую то трубу. Когда я отказался, он сам стал точить, ломая мой инструмент, я всё у него отобрал и выгнал его домой, он так и не простил мне обиды. Кроме того ему не нравились мои шутки, однажды весной когда почти закончился отопительный сезон, он решил очистить от золы наш огромный котёл отопления.
Залез внутрь топки, а я проходил мимо и закрыл дверцу топки, потом немного подождал, когда он будет стучать, открыл со словами: « Вот и Серёжа Лазо, также топку у паровоза чистил, а японские милитаристы, воспользовались моментом. Будьте осторожней, с топками и милитаристами!». Я бы очень хотел, чтобы именно Мистер Президент разбросал мой пепел после крематория над городом, но теперь навряд ли он согласится, придётся жить!