Вместо ушедшего на пенсию главного бухгалтера, на фабрику игрушек была принята на работу представительная дама предпенсионного возраста по имени Евгения Семёновна Прядко. Прежде она занимала такую же должность в конторе похоронного бюро при городском кладбище. Была она высокого роста, округлых форм, с пышными чёрными волосами и ярко накрашенными губами. Вылитая цыганка Кармен из одноимённой оперы перед выходом на пенсию.
Бухгалтерия настороженно приняла новую начальницу, и, как оказалось, не напрасно. Коллектив у них был небольшой и дружный, состоял из бухгалтеров Ольги, Лидии, Марины и кассирши Любаши. А Кармен в него никак не вписывалась. Она была строгой, педантичной и придирчивой до мелочей. За малейшую ошибку она любила распекать своих подчинённых язвительно и долго. По сравнению с ней бывший главбух был чистым ангелом.
По-видимому, на характер Кармен повлияла длительная работа на кладбище. Её клиенты, по определению, не могли ей возражать, а убитые горем родственники клиентов, тем более. А на новом месте пришлось иметь дело с живыми людьми со своими характерами и привычками, к чему Кармен не была готова. Все, кроме Ольги, старались не прекословить начальнице и всячески угождать ей. По этой причине она взъелась против неё, допекая больше других.
Такие отношения вызывали у Оли желание уволиться, но она держалась за работу. Чтобы наладить отношения с шефиней, она старалась не давать поводов для нареканий, придерживала язык за зубами и дарила ей мелкие сувениры. Однако Кармен всё равно находила причины, чтобы уколоть её.
В один прекрасный день Кармен вызвала Ольгу в свой кабинет, чтобы обсудить её месячный отчёт по производству, которое она вела. Перед этим бухгалтерша дважды проверяла свои документы, чтобы удостовериться, что с ними полный порядок. В мире приходов и расходов, счетов и проводок она была в своей стихии.
Кармен сидела за столом, низко наклонив голову над гроссбухом (от немецкого Grossbuch - большая книга). Так называют одну из основных бухгалтерских книг, дающую сводку всех счетов и приходо-расходных операций. Картина маслом: «Главбух над гроссбухом»!
Кармен долго просматривала Ольгин отчёт и всё-таки нашла, к чему придраться. Ольга доказывала свою правоту, но бесполезно, так как начальница слушать её не хотела и требовала переделать отчёт. На этот раз Ольга завелась, и ей захотелось чем-либо стукнуть её или запустить в неё что-нибудь. Рука невольно потянулась к гроссбуху и схватила его. В задачу бухгалтерши входило не попасть в Кармен, а только её напугать. Поэтому она хорошо прицелилась и запустила свой снаряд.
Траектория гроссбуха была рассчитана точно, и книга пролетела в полметра от цели. В момент броска Кармен проявила отличную реакцию, неприличную для её возраста, и быстро спрятала голову под стол. Снаряд гулко ударился о шкаф и шмякнулся на пол.
Из-под стола показалось побледневшее лицо Кармен.
- Что ты себе позволяешь, Ольга! Ты могла меня убить! – завопила она.
- Если бы хотела, то так бы и сделала.
- Да я тебя за это урою.
- Правильно следовало сказать: зарою в могилу. Но не забудьте, что вы уже не работаете на кладбище.
- Мы ещё посмотрим, кто и где будет работать.
На шум прибежала вся бухгалтерия.
- Что здесь происходит? – задала вопрос Лида.
- Уже ничего, - ответила Оля.
Она собрала свои вещи и ушла с работы.
Утром следующего дня Кармен прошла в свой кабинет, ни с кем не поздоровавшись. А перед обеденным перерывом Ольгу вызвал к себе председатель профкома.
- На тебя поступила жалоба от главбуха, - без обиняков начал он. – Что у вас произошло?
- Ничего особенного. Просто я сбросила с её стола главную книгу. Она меня достала.
- А она пишет, что ты швырнула в неё книгу.
- Пусть пишет, что угодно.
- Пойми меня. Я не могу эту жалобу положить под сукно. Передаю её на товарищеский суд.
- Как вам угодно. Надеюсь, что срок моего заключения будет не продолжительным.
- Напрасно так шутишь.
Товарищеский суд состоялся в пятницу в конце рабочего дня в красном уголке. На него пришло много народа. Все уже были наслышаны о потасовке в бухгалтерии, но хотели узнать подробности того, что там произошло на самом деле.
Открывая заседание товарищеского суда, его председатель Зайцев зачитал жалобу главбуха Евгении Семёновны.
- Что вы можете добавить к зачитанному? - обратился к ней.
- Всего лишь то, что от действий Ольги Шинкаренко я могла получить серьёзную травму.
- И что это за действия?
- Она бросила в меня главную книгу.
- Что вы можете сказать в своё оправдание? – на этот раз Зайцев повернулся к Ольге.
- Ничего я не бросала. Просто сбросила со стола книгу.
- Были у вас намерения бросить книгу в вашу начальницу?
- Что вы! Разве я посмела бы! Она нам как мать родная, - деланно удивилась она.
- Ясно, - задумчиво произнёс Зайцев, - Теперь переходим к допросу свидетельницы Лидии Селезнёвой.
- Что вы можете сказать о конфликте между вашими коллегами?
Лида ничего интересного не могла добавить, так как не присутствовала при конфликте.
- Где находилась книга, когда вы вошли в кабинет Прядко?
- На полу перед её столом.
- Вы в этом уверены?
- Да. Уверена.
То же самое повторила свидетельница бухгалтер Марина Шалаева.
- Ну, что, товарищи, для меня картина ясная, и, думаю, для вас тоже. Невзирая на то, что Шинкаренко пыталась выгородить свою начальницу Прядко, из показаний свидетельниц Селезнёвой и Шалаевой следует, что не Шинкаренко бросила книгу в Прядко, а наоборот. Поэтому выношу решение – объявить Прядко Е.С. общественное порицание.
Присутствующие ахнули от удивления. У них на глазах жалобщица превратилась в мелкую хулиганку, оклеветавшую честную сотрудницу.
- Люди добрые! – воскликнула Кармен. – Что происходит? Получается, что не в меня бросали книгу, а я, что является гнусной ложью. Ольга, скажи, что это неправда.
- Вы уже слышали слова Лиды и Марины. Если бы я бросила в вас книгу, она была бы за вашим столом, а не перед ним. Больше мне сказать нечего.
- Все сговорились! Я найду на вас управу! Завтра же подам на вас жалобу.
- Евгения Семёновна! – подал голос Зайцев. – Решение товарищеского суда окончательное и обжалованию не подлежит.
На этот раз с работы раньше времени ушла Кармен Прядко, никого не предупреждая. Девочки получили возможность поговорить по душам.
- А теперь колитесь, подружки, зачем вы наговорили на Карменситу? – улыбнулась Оля.
- Мы пришли к тебе на выручку, - ответила за двоих Марина.
- Однако ваши показания лживы, а это влечёт юридическую ответственность.
- Это была ложь во спасение.
- Спасибо, что вы спасли меня! – засмеялась Ольга.
Через три дня её пригласил к себе директор Алексей Лукьянович.
- Ольга Ивановна! – начал он говорить. – Час назад наша Прядко подала заявление на увольнение по собственному желанию, а я его подписал. Она не стала ожидать положенный ей месячный срок, поэтому завтра примешь от неё дела как главбух, если у тебя нет возражений.
- Это так неожиданно, но я согласна. В чём причина увольнения Прядко?
- Она захотела вновь вернуться на кладбище, - пошутил директор. – А если серьёзно, то она не сработалась ни со мной, ни с бухгалтерией.
- Так вот почему был разыгран фарс с товарищеским судом!
- Ты глядишь как в зеркало.
- А просто уволить её вы не могли?
- Для увольнения нужна была причина, а после вашего суда она появилась. Приказ о твоём назначении главным бухгалтером я подпишу сегодня. А пока хочу дать тебе дружеский совет – старайся чаще держать главную книгу в шкафу, чем на столе.