Большой бревенчатый дом старой постройки. Сделан добротно, с любовью. Второй этаж украшен башенками с резьбой, а на первом этаже большие окна с красивыми резными наличниками. Кругом сосны, ели, белки прыгают. Такие дачные участки для лётчиков.
Хозяйка дома, вдова лётчика-испытателя, Евгения Станиславовна, бывшая учительница, сейчас на пенсии. Её все здесь зовут тётя Женя. Уважают, побаиваются.
У камина сидит Настя, она на девятом месяце беременности, вяжет пинетки для ребёнка. Красавицей не назовёшь, но что-то невыразимо привлекательное в её глубоких, грустных синих глазах. Густые русые волосы стянуты в узел на затылке.
Просто, скромно, достойно. Это в её характере.
За окнами дождь, льёт уже вторую неделю.
– Мост снесло, дорогу размыло – мы теперь отрезаны от мира, – сказала тётя Женя. Она обычно знает все новости в посёлке.
– Есть ещё объездная дорога, километров тридцать крюк, – возразила Настя.
– Ты будешь ругаться, но я вызвала Шурку, пусть приедет, увезёт тебя в Москву. Я роды принимать не умею, вдруг рожать надумаешь, пока скорую дождёшься...
– Он не хотел этого ребёнка, не приедет.
– Приедет! Я его, можно сказать, выучила, на ноги поставила, когда он с отцом поссорился. Жил у меня три года. Он тебе не рассказывал?
– Он не любил на семейные темы говорить. Может, потому, что я из детдома.
– Где ты так научилась вязать? Неужели вас там учили? А говорят, детдомовские ни к чему не приучены.
– Нас всему научили: и шить, и вязать, и готовить. У нас хороший детдом был. А из-за чего они поссорились?
– Шура узнал, что у отца другая семья, сын растёт. Обиделся за мать, высказал ему всё. А отец говорит, что не уйдёт, пока Мишка аспирантуру не закончит. Мишка у них вундеркинд был. Отец его просто боготворил! Миша, Миша! Трясся над ним. Боялся, что если он уйдёт из семьи, Мишенька расстроится и аспирантуру бросит. Он хотел, чтобы Миша в Америку уехал после защиты.
Я к этим вундеркиндам с недоверием отношусь - редко, что путное из них получается. То спиваются, то свихиваются, или того хуже. Вот и Мишка отчудил.
– Я Володю осуждала: хоть он и брат мой родной, а не дело – двоежёнство это.
Маша, как узнала, сразу ушла от него, из своей квартиры! Квартира-то её родителей. Отец профессор был, известный кардиохирург. Всё бросила и ушла. Жила у подруги. Я звала к себе, а она не захотела. Потом кто-то из знакомых ей дом в деревне предложил купить, но с приданным, – тётя Женя засмеялась: – Коза, десять кур с петухом, собака и кот. Представляешь? Профессорская дочка козу доит! По интернету училась, как с ней обращаться. Ну, и соседи помогали, конечно. Я приезжала, жила неделю, помогала. Потом Маша освоилась.
– А Шурин отец так и ушёл к другой?
– Ушёл. Да вскоре заболел серьёзно, она его и прогнала. Говорит: – Ты здоровый ко мне не хотел прийти, а как заболел пришёл? Иди к жене.
– Маша взяла его в деревню, травника нашла хорошего, молоко козье целебное. Здесь врачи ему полгода отводили, а там пять лет прожил, слава Богу!
– Вы про Мишу начали рассказывать. Что он отчудил?
– Да беда с ним. После защиты пригласили его в Америку, преподавал в университете в Чикаго. Фирму свою открыл по программированию, дом в кредит купил, женился, сын родился. Всё честь честью. И вдруг, продаёт фирму, контракт в университете разрывает и уезжает к матери в деревню! Дом в Америке жене оставил, часть денег - для сына на учёбу - в банк положил и приехал! Мы все в шоке, а Маша даже как будто рада: - "Это его решение," - говорит. Так и живёт сейчас в деревне. Вот вам и вундеркинд! Я думаю, с головой у него не всё в порядке. А Маша так не считает, говорит, что всё нормально. Ты как думаешь?
– Ничего не могу сказать, пока не увидела его, не поговорила. Может, к земле потянуло человека.
Тётя Женя выглянула в окно:
– А вот и Шура приехал! И врачей привёз к соседке, видно скорая забуксовала, дорогу-то размыло.
Настя подошла к окну. Во дворе стоял джип, весь, даже окна, забрызганный грязью.
Шура, высокий худощавый мужчина тридцати пяти лет, с редкими волосёнками, очки в модной оправе, поднимался на крыльцо.
Противно заныло в груди, там, где душа.
Шура поцеловал тётю, холодно кивнул Насте.
– Ну и погода! Не помню, чтобы такое было. Речушка наша, мы её летом вброд переходили, сейчас из берегов вышла – бурный поток! Мост смыло, на дороге сплошная глина, ехать невозможно. Пришлось возвращаться, объезд искать.
Подошёл к Насте.
– Ты как? Когда ждёшь?
– Врач сказал, через неделю. Боюсь я, Шура!
– Не надо бояться, всё нормально будет. Собирайся, отвезу тебя в Москву.
– У меня всё готово. Только переоденусь.
Дождь ненадолго перестал, сквозь серые облака стремилось пробиться солнце.
– Надо ехать, пока дождя нет... – Шура взял её сумку, поцеловал тётю, вышли.
– Машину мыть бесполезно, через минуту такая же будет.
Из соседнего дома вышли врачи со скорой.
– Наша машина капитально застряла, ждут трактора. Подвезёте?
– Конечно! И мне спокойней.
Джип выехал за ворота. Тётя Женя перекрестила вслед.
Поехали сразу в объезд, но и там дорога была размыта. Огромные лужи, колдобины, наносы глины. В одном месте огромная лужа преградила путь, Шура хотел объехать по обочине, но джип неожиданно быстро заскользил в кювет и перевернулся на бок.
Врачи быстро выбрались, помогли Шуре. Настя не подавала признаков жизни, по лицу тонкой струйкой бежала кровь. Осторожно вытащили из машины, положили на плед.
– Умерла? – с ужасом прошептал Шура.
– Жива, пульс слабый, но есть. Без сознания, возможно – кома.
Врач начал звонить в скорую и в больницу, чтобы готовили операционную.
– Наша скорая сейчас подъедет. Вытащили трактором.
Второй врач делал Насте уколы. Вскоре показалась скорая. Настю положили на носилки и уже в машине поставили капельницу.
Из-за стресса Шура не заметил, что правая рука его стремительно распухает. Заметил врач:
– Парень, да у тебя, похоже, перелом.
Шура отмахнулся:
– Я ничего не чувствую, боли нет. Ерунда.
– Это называется болевой шок, опасная штука. Сейчас укол тебе сделаю, зафиксирую временно, а в больнице снимок сделай. Вообще-то повезло вам – вчера Владимир Иванович из отпуска вышел. Он хирург от Бога. Спасёт жену твою и ребёночка, будем надеяться. А ты молись – в такой ситуации и неверующие молятся.
В приёмном отделении их уже ждали. Врач распорядился:
– Женщину сразу в операционную везите, мужчину на рентген.
У Шуры оказался серьёзный перелом, к счастью, без смещения. Наложили гипс, и он побежал к операционной, ждать. Вскоре вышел врач.
– Сделали кесарево. Мальчик хороший, повреждений нет, закричал сразу. С ним всё в порядке, а с мамой сложнее. Не буду скрывать, положение серьёзное. Завтра приедет мой знакомый нейрохирург из Москвы, будем делать операцию. Прогнозов никаких не даю. Повторяю: положение серьёзное, гематома обширная. Вы её муж?
– Гражданский, мы не расписаны.
– Ребёнка мы здесь долго держать не сможем - семь дней, не больше. Вы должны взять его домой. Няню я вам порекомендую хорошую, опытную.
Шура растерянно молчал. Он не ожидал такого поворота событий. В ноябре защита докторской диссертации, ещё много работы, а тут ребёнок, бессонные ночи.
– Вы что, не хотите брать ребёнка? Тогда мы вынуждены будем отдать его в Дом младенца, а там его быстро усыновят, ещё драться за него будут - мальчик от здоровых, умных родителей, это редкость сейчас.
– Как усыновят? При живой матери! Что вы такое говорите! Конечно, я возьму его, только няню сразу представьте мне. Я должен посмотреть, что за человек, вы понимаете. И согласится ли она круглосуточно находиться с ребёнком?
– Согласится, если побольше заплатите.
Врач ушёл. Шура сел на кушетку, задумался. Вот как располагает человеком судьба.
Ещё вчера он не хотел этого ребёнка, думал, что Настя родит и уедет в свою квартиру в Ярославле или будет жить у тёти Жени, а он только алименты платить – от этого не отказывался. А что получилось? Что будет с Настей? А вдруг она умрёт? Его охватил ужас. Надо позвонить матери, тёте Жене, Мише. Он не мог оставаться сейчас один, было страшно.
Операция длилась уже четыре часа. Время для сидевших в вестибюле тёти Жени, мамы и Миши как будто остановилось. Тётя Женя читала молитвенник, иногда крестилась. Мама и Миша сидели молча, напряжённо глядя в коридор – оттуда должен появиться Шура с известием. Надеялись на хорошее.
Шуре одному разрешили ждать недалеко от операционной. Наконец, вышел профессор.
– Что? Как она? – бросился к нему Шура.
– Удалили гематому. Сейчас она в искусственной коме, так надо. Думаю, жить будет. Вот только ноги внушают опасение – возможна временная парализация. Но у молодых, тем более кормящих мам, это, как правило, проходит. Будем надеяться.
Профессор быстро ушёл в ординаторскую, а Шура остался ждать Владимира Ивановича.
Тот был краток:
– Завтра, всё завтра. Сейчас ничего конкретного сказать не могу.
Когда Шура повторил это родным, тётя Женя заявила:
– Ничего, пусть в кресле, зато жива! Мы её на ноги поставим! – и заплакала.
Прошло десять дней. Опасения профессора подтвердились: Настя не могла ходить – ноги были парализованы. Она держалась стойко: кормила грудью ребёнка – молока, на удивление, было много. Тётя Женя каждый день звонила, заявила, что заберёт её к себе, никому не отдаст. Звонила и мать Шуры, иногда Миша, шутил, подбадривал.
Шура привёз инвалидное кресло – приближался день выписки.
Когда Настю вывезли в комнату для встречающих, она даже испугалась - такая толпа её ожидала: Шура, тётя Женя, свекровь, Миша, няня.
Шура неумело взял свёрток на руки – тот оказался довольно тяжёлым. Белое атласное одеяльце повязано синим бантом, чтобы все видели – мальчик. Ребёнок спал.
После поздравлений, цветов и подарков персоналу, расселись по машинам.
Шура управлять не мог – рука в гипсе. За руль отмытого и отремонтированного джипа сядет Миша. Он легко взял Настю на руки и посадил впереди. Кресло сложили и убрали в багажник. Маша, с ребёнком на руках, сидела сзади рядом с Шурой. Тётя Женя и няня сели в такси.
В доме всё было готово для встречи малыша: кроватка, коляска, пачки памперсов, бутылочки, чепчики, распашонки, пелёнки, погремушки всякие. Тётя Женя с Машей постарались. И к столу все приготовили - надо отметить рождение внука.
Шура сразу уехал, сославшись на дела. Ребёнок проснулся, громким криком потребовал кормления. Пока Настя кормила, женщины собрали на стол. Настроение немного испортилось, оттого что Шура уехал. Всем было как-то не по себе.
Тётя Женя постаралась сгладить ситуацию:
– Ничего, вот защитит Шура эту свою треклятую диссертацию и заберёт Настю с сыном к себе. А я опять одна останусь...
– Или я заберу, – сказал Миша.
Все молча посмотрели на него, не зная, как воспринять его слова – в шутку или всерьёз? Решили, что в шутку, засмеялись.
Ребёнок, насосавшись вволю, уснул, а Настю подкатили к столу, и все расселись. Насте налили немножко кагора, остальным водки.
Подвыпив, женщины заспорили – неожиданно и Маша предъявила права на внука:
– У нас воздух деревенский, молоко козье, яйца свежие, овощи, фрукты свои. Там им будет лучше!
– Я у тёти Жени останусь, – заявила Настя.
Миша глаз не сводил с Насти, и тётя Женя не выдержала:
– Что уставился? Не твоё!
– Как ребёнка назовёте? – спросила Маша.
– Я думаю – Володей. Шура так предложил, я не возражаю, имя красивое.
Неожиданно выглянуло солнце, облака как-то сразу исчезли – начинался тёплый, солнечный август.
Миша стал часто приезжать. Он нанял рабочих, и они быстро сделали съезд для коляски и кресла. После дождливых первых двух месяцев лета август радовал хорошей погодой. Тенистый участок вокруг дома как нельзя более подходил для прогулок. Сосны и ели создавали приятную, разреженную тень.
Обычно няня гуляла с малышом, а Миша катал в кресле Настю. Они разговаривали, много, и никак не могли наговориться.
– Значит, с программированием покончено? Деревня тебе больше по душе? – как-то спросила Настя.
– Я думал – да, оказалось – нет. Мне прислали работу – как они меня нашли?!
Всё у них схвачено. И сразу руки зачесались, мозги зашевелились – скорей к компьютеру, делать первые наброски. Каждый должен своим делом заниматься.
– Я читала Шурину диссертацию. Он не защитится. Одна глава там – полная туфта. Я говорила ему, убеждала переделать, время ещё было. Он сказал: "Ерунда, никто не заметит." А я знаю, что заметят. Там будет один человек, въедливый и умный, он сразу всё поймёт. Он был моим куратором, когда я делала работу. По три раза заставлял переделывать опыты. Поэтому и защита прошла легко.
– Значит, вы вместе с Шурой работали?
– Нет, в разных лабораториях. А познакомились на корпоративе в ресторане – случайно за одним столиком оказались.
Миша пересадил Настю на скамейку, сел на корточки и начал массировать ей стопы.
– Ты знаешь, мне кажется, я чувствую что-то, покалывание какое-то. Это хорошо?
– Замечательно! Значит, возвращается чувствительность. Скоро попробуем стоять. Завтра ребята сделают перекладину, будешь держаться и стоять. Я заказал два тренажёра хороших, пора заниматься серьёзно.
– Спасибо тебе. Заботишься. Вы с Шурой внешне похожи, а такие разные...
Подошла няня. Малыш проснулся, пора кормить.
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/09/22/1084