Возможно вы читали мою статью «Тайлер Дерден как Радикальный субъект», опубликованную в журнале «Апокриф», а так же в группе «Радикальный субъект и его дубль» «Вконтакте». Для того, чтобы написать такую статью нужно прочитать ряд ученых книг, я не прочитал не одну из них. Я всю жизнь живу на дне, у меня никогда не было доступа к этим книгам, у меня его в принципе не могло быть.
Мое унылое детство прошло в неблагополучной, нищей семье, и лет с тринадцати, когда я начал хоть что – то соображать, я хотел только денег, а учеба в институте – это еще пять, потраченных в пустую, лет, как я полагал. Когда я подрос, я мог бы начать зарабатывать, но тут грянули «святые девяностые», и я ударился во все тяжкие.
Бросив школу в пятнадцать лет, я где – то шлялся, пил, работал на временных работах и вращался в около криминальных и откровенно криминальных кругах. Последнее мне нравилось больше всего, но дохода это не приносило. До тридцати с лишним лет я вел совершенно безолаберный образ жизни и все время бедствовал.
В юности я любил коротать ночи на железнодорожном вокзале. Формально мы с пацанами вели на ночном вокзале мелкую торговлю с приезжавшими на ночном китайском поезде китайцами (или вьетнамцами, даже не знаю), но на самом деле меня привлекала ночная жизнь вокзала.
Вокзал – это хаотичное место. Все куда-то движется и даже то, что остается на месте, служит тому, что движется. А ночью на вокзале начинают собираться всякие маргиналы и это хаотичное место становится темно – хаотичным или зло – хаотичным. В реальности словно открывались какие – то шлюзы и все кругом становилось ужасающим. Никакие деньги с этим не сравнятся.
Все мои столкновения с божественным всегда происходили через болезнь.
В семь лет у меня заболела шея. Я не мог учиться. Врачи не могли понять, что со мной происходит и не могли вылечить и тогда моя бабушка решила лечить меня у деревенской знахарки. Знахарка потребовала чтобы я был крещеный. Так я вдруг стал православным. Я рос в поздне-советской, совершенно не религиозной среде, но вдруг стал православным.
В четырнадцать лет я попал в подростковый историко – краеведческий клуб, руководитель которого был верующим человеком и своих воспитанников приобщал к религии. В последствии он стал православным священником. Летом он повез нас в Оптину Пустынь. За неделю до поездки я начал температурить, а по приезде с первой же ночи стал просыпаться весь сырой, как говориться в луже собственного пота. Когда мы вернулись домой, терапевт отправила меня на рентген. Врач, которая делала рентген, сказала мне, чтобы я никуда не ходил, потому что мое сердце может остановиться и я умру. Она вызвала для меня машину скорой помощи. У меня обнаружилась редкая форма пневмонии.
Перепробовав все способы сделать хоть какие-то деньги, я решил попробовать заработать литературным трудом, наивно полагая, что для того чтобы стать издаваемым писателем, нужно просто написать хороший роман. Писательский талант у меня обнаружился еще в детстве, но никого вокруг это не интересовало.
Оглядываясь назад, я понимаю, что не только мое происхождение и девяностые виноваты в том, что я не получил образования, и не стал никем. Просто я никем не вижу себя в обществе людей. Я не вижу себя среди интеллигентов, я не представляю себя среди простых рабочих мужиков. Мне становится совсем плохо когда я пытаюсь представить себя на госслужбе. Я везде чужой. Возможно я вообще не человек.Раньше я жил среди подонков, но теперь я не могу и этого. Из-за своих болячек, о которых речь пойдет дальше, я вынужден вести аскетический образ жизни.
Всю свою жизнь, с раннего детства, я чувствую, почти физически ощущаю, как воровская идея струится через меня, и тянет меня на дно, в самые темные, самые холодные вселенные, туда, где уже невозможно оставаться человеком. С самого детства я хотел стать бандитом, но здоровье не позволяет, я почти инвалид. Из-за проблем с психикой я и работать-то могу не больше двух - трех часов в день. И поэтому мне приходилось пробовать себя в других сферах, но из этого ничего не вышло. При моих умственных способностях я мог бы стать профессором, но божок все так устроил, чтобы я всю жизнь провел на дне.
У моей жизни нет никаких оснований. У меня нет почвы под ногами. Моя жизнь - это беспросветный мрак и ужас и она всегда была такой. Каждый день я как будто смотрю в какую-то Бездну в которой дует ураганный ветер. Кто-то лишил меня моей жизни, всей жизни целиком. Кто-то поместил меня в точку между жизнью и ничем, в которой нет ничего, кроме страдания. Между жизнью и ничем - это не тоже самое что между жизнью и смертью. Формально моей жизни ничего не угрожает, но я не имею никакого отношения вообще ни к чему в этом мире.
Всю свою жизнь я пытался кем-то стать, прибиться к какому-то берегу, но у меня ничего не получилось. Всегда нищий, всегда один, всегда на дне среди самого тупого, самого хамского народа. И я сам был таким. Наедине со своим безумием и никому ненужным литературным талантом, который окончательно отрезает меня от людей. Кто-то так все устроил, чтобы у меня в жизни не было ни одного шанса. Даже у уголовников есть какая-то своя жизнь. У меня же не было никакой жизни, а значит я не человек.
В 2009 году я написал роман в котором, сам того не ведая, затронул тему радикального субъекта. Я тогда ничего не знал не о вас, не о, созданном вами, учении. Вскоре после этого я тяжело заболел и только в 2015 году, после исповеди и причастия, я пошел на поправку.
Невозможно передать словами, что я пережил в этот период, иногда я совсем терял человеческий облик. Мое положение усугублялось тем, что я не работал и поэтому нищенствовал. Я и до болезни – то звезд с неба не хватал, а тут совсем опустился. Доходило до того, что подбирал какие-то вещи на помойках.
Болезнь была не смертельная, но очень изматывающая. Иногда мне казалось, что я могу умереть просто потому что перестану бороться. Минуты, когда силы совсем покидали меня, становились самыми осознанными. В эти минуты сознание становилось больше тела. Однажды днем я задремал, но вскоре проснулся в ужасе как буд-то от какого-то толчка, а в голове у меня стоял один вопрос: кто я?
Теперь у меня во рту не так много зубов, как мне хотелось бы, но зато теперь я точно знаю, что я никогда не был тем человеком, которым я считал себя всю жизнь. Возможно тот человек, которым я считал себя всю жизнь, никогда не существовал на самом деле. Возможно все это сон, иллюзия, мираж.
И вместе с тем я стал видеть некоторые эпизоды из своей жизни как осмысленную магическую схему, как указание на что-то, или как рассказ о чем-то. Конечно, это можно было бы списать на больное воображение, если бы не одно "но". Понять некоторые из этих схем, наиболее эпичные из них, мне помогла ваша статья, о том как устроен Логос Диониса и в каких отношениях с материей он находится.
В этот период я много писал, какую-то оккультную дичь. Писал о вещах, о которых никогда не знал прежде и о некоторых эпизодах моей жизни, но теперь они приобретали зловещий метафизический смысл. И в результате у меня получилось учение о Смотрящем. Из написанных текстов возникали оккультно-политические символы и сакральные числа.
От пережитых страданий я осознал все, что я натворил в этой жизни и стал со страшной силой каяться. Человека во многом делают его воспоминания, у меня же совсем не бывает обычных человеческих воспоминаний. Все мои воспоминания проходят в режиме перепросмотра (по Кастанеде). То есть когда я хочу что – нибудь вспомнить, у меня автоматически включается внутренний наблюдатель.
Но не смотря на это, я не планирую заниматься спасением своей души. Моя душа мертва. Но из тех совершенно нечеловеческих страданий, которые я испытываю на протяжении всей моей жизни, во мне раскрывается что-то другое, не душа. И это что-то будет настолько ужасающе, что в результате, еще при жизни, я стану злым духом, смотрящим демоном.
В детстве мама возила меня в Питер. Мне там лечили нервы. А в свободное время мы смотрели город. Когда недалекие провинциалы смотрят Питер, они всегда идут в Эрмитаж и Петропавловскую крепость. В крепости женщина смотритель спросила меня не хочу ли я посидеть в кресле Петра Первого. Я согласился, и она пропустила меня за ограждение.
"Он играет, как дитя, в кости и, играя, обосновывает царство"
В своей статье «Горизонт идеальной империи» вы пишете, что в идеальной империи «философы будут летать и кататься на дельфинах, которые тоже будут философами». Мне это не близко. В моей идеальной империи есть бомжи, шлюхи и блатные и все они совокупляются с пауками, которые тоже блатные. В отличии от антикосмитов я не желаю уничтожения творения. Оно мне нравится, но только в своем порочном, падшем состоянии.
Вы правите Русским царством, а я правлю Подземным русским царством. Символом такой России может служить двухглавый дракон, головы которого кусают друг друга за шею. Подземное русское царство и, связанный с ним, Теневой рай, возникает и существует в конце времен, в вечном конце времен. В конце времен, который нельзя отменить, который нельзя отменить.