ПОВЕСТЬ О НЕБЛАГОПОЛУЧИИ
Совершенно случайно я встретился с книгой «Дом», изданной «Товариществом журнала «Нева» в 1993 году тиражом всего 2000 экземпляров. Начал я просматривать эту книгу, увлекся и не мог оторваться пока не закончил чтение. Лев Гордон пишет о своей жене известном математике Ольге Богдановой, трагически погибшей 54-х лет, Но книга эта не только об этой семье, но и о нашей жизни вообще и о науке тоже. Можно сказать, что книга эта о неблагополучии нашей жизни и науки. Чтобы достичь в жизни и науке некоторого успеха необходимо совершить надругательство над собой, над своими моральными принципами. Так, чтобы получить квартиру приходится разводиться и снова жениться, менять фамилии и т.п.
Эта книга даёт мне повод высказаться о причине этого неблагополучия. Такой причиной в наиболее общем случае является попытка коммунистов изменить законы природы, что в принципе неосуществимо. Дело в том, что причиной любого движения, любого изменения всегда является какая-то разность (давлений, уровней, потенциалов, температур и т.д.). Эта разность называется противоречием. Скорость движения, изменения зависит от величины противоречия. Так, свая идёт в землю пока действие молота больше противодействия земли. Постепенно разность между действием и противодействием уменьшается до нуля. Движение прекращается. Так действует наиболее общий закон природы, которому Гегель дал название закона единства и борьбы противоположностей, но не объяснил его сути. Я же для краткости буду называть его законом противодействия. Этот закон описывает все возможные случаи взаимодействия в природе. На одном полюсе этого закона находится третий закон Ньютона - действие равно противодействию. На другом - критический случай монопольного действия, когда противодействия нет. В первом случае движения нет, во втором - изменение происходит катастрофически быстро. Если в электроцепи исчезает сопротивление, то возникает разрушительный ток короткого замыкания. Если власти нет противодействия, то она становится абсолютной - гибельной для себя и страны. Это происходило в истории много раз. Это произошло и у нас. КПСС имела цель - построение бесклассового, т. е. социально однородного общества. Такое общество, если бы его удалось построить, не имело бы противоречий, не имело бы причин для развития. Так как считалось, что марксизм решил все проблемы, то науке отводилась задача не поисков истины, а обоснования принимаемых политических решений. Производился тщательный отбор кандидатов в учёные. Иллюстрацией к этому отбору может служить и история с докторской диссертацией Ольги Николаевны Богдановой.
В соответствии с законом противодействия в любой отрасли человеческой деятельности должны быть две силы, одна пытается изменить известный уровень отрасли, вторая - его сохранить. Начинается взаимодействие этих двух противоположностей. Технику движут изобретения, науку - открытия. В технике работают инженеры, в науке - учёные. Изобретения иногда делают инженеры, а открытия - учёные. Но абсолютное число инженеров не изобретает, а абсолютное число учёных не делает открытий. Конечно, чтобы сделать изобретение, нужно знать технику, а чтобы сделать открытие - нужно знать ту часть науки, которая интересует будущего открывателя. Профессионалами люди становятся, новаторами рождаются. Поэтому есть много изобретателей, не имеющих инженерного образования. Есть и много открывателей, не являющихся формальными учёными. (Можно вспомнить Антони Ван Левенгука, открывшего мир микробов, монаха Грегора Менделя, ставшего «отцом» генетики, учителя Циолковского, ставшего «отцом» космонавтики и многих других.). И чтобы пресечь поток неорганизованных открытий, которые могут быть опасными для руководителей науки, выдумали специальную теорию, что время одиночек учёных прошло, что теперь открытия делают крупные коллективы учёных. Характерно, что у организаторов науки хватает ума не утверждать это. Но вот, что сказал академик Б.Патон: «В науке давно миновало время одиночек. Исследования ведутся большими коллективами». («Комс.правда» 22 марта 1980 года). Академика трудно упрекнуть, он сказал истинную правду. Но из этой правды неискушенный журналист делает ложный вывод: «... общеизвестно, что научные открытия уже давно перестали быть прерогативой одиночек». («Правда» 9. 03. 83)
Вот и Л. Гордон пишет: «В 1982 году я защищал докторскую диссертацию. Процедура это негуманная и унизительная. По тогдашней инструкции Высшей Атестационной комиссии каждый защищающий докторскую диссертацию в нашей стране должен был объявить, что он открыл новое научное направление или решил важную народно-хозяйственную проблему. Было противно врать, но таковы уж правила игры». (стр. 41) Как то я читал, что в Кенигсбергском университете в прошлом веке специальная комиссия проверяла представленные к защите диссертации на предмет отсутствия новизны (отсебятины). И это было правильно. Диссертация должна была только показать готовность диссертанта к профессии учёного-преподавателя и больше ничего. Задача учёных перерабатывать имеющиеся знания в более удобный для применения вид и сохранение этих знаний во времени путем их передачи новым поколениям в процессе обучения. Учёные должны хорошо знать известное, и не обязаны делать открытия.
Коперник, сделав открытие, опубликовал о нем книгу. Прошло несколько десятков лет. Книга встретила Галилея, который через сильнейшее противодействие учёных внедрил теорию Коперника в науку. Грегор Мендель 8 лет скрещивал два сорта гороха и вел статистику. Статистика неопровержимо доказывала, что имеются дискретные носители наследственности (гены). Мендель опубликовал статью о своем открытии и разослал её 30 известным учёным-биологам. Ни один из них не оценил открытия. Только через 30 лет после смерти Менделя трое молодых биологов наткнулись на статью Менделя и Мендель стал «отцом» генетики. Идею искусственного спутника Земли дал впервые Ньютон. Но для спутника нужна скорость 8 км/сек. Профессионалы проанализировали возможность достижения такой скорости. Оказалось, что никакая пушка не может создать такую скорость. Ракета же требовала бесконечного количества топлива, для такой скорости. Перспектива космических полётов заглохла. Учитель гимназии Циолковский догадался разделить ракету на ступени. Расчет показал, что при этом возможно достижение космической скорости. Статья об этом была опубликована. Шли годы. Статья встретила молодого профессора Ветчинкина, который понял её и стал читать публичные лекции о космических полетах. Однажды в 1924 году он выступил с лекцией в МГУ перед студентами и профессорами университета. Сначала всё шло нормально, но вот учёный зал, услышав о Циолковском, взорвался. Топали ногами, свистели, кричали: «Недоучка, ускорение буквой У обозначает». Но Циолковский стал «отцом» космонавтики, а кто помнит тех крикунов?
А кто знает сколько новых коперников, менделей и циолковских бесследно исчезли вследствие невозможности публикации своих открытий? Об одном таком открытии стало известно совсем недавно. Московский химик Б.Белоусов в 1951 году открыл новый тип химических реакций - колебательные и хотел опубликовать статью о своем открытии. Но в каждом научном и научно-популярном издании есть человек, получающий зарплату за то, чтобы «не пущать». Белоусову было отказами в публикации по причине невозможности описанных им реакций, но Белоусов и рецензент жили в Москве и при желании рецензента могли бы встретиться, чтобы убедиться в «возможности». Случайно об открытии стало известно за рубежом. Там стали писать о колебательных реакциях и упоминать Белоусова. В 1971 году Белоусов умер, а в 1980 году четверым учёным была присуждена за это открытие Ленинская премия. Среди этих четверых был директор института и два завлаба. Пятым в списке был Белоусов (посмертно). Совершенно очевидно, что если бы о Белоусове не знали за рубежом, то он не вошел бы в список премированных. Еще позднее бельгиец русского происхождения Илья Пригожин получил Нобелевскую премию за исследования колебательных реакций. Нобелевские премии не присуждаются посмертно, поэтому Белоусов не стал Нобелевским лауреатом. Это к вопросу о том, почему в Советском Союзе практически не было Нобелевских лауреатов.
Мои дочери учились в средней школе, когда там стала в математику внедряться теория множеств. Учителя, вместе с родителями, возмущались новым стилем преподавания, но ничего сделать не могли. Одна учительница прямо говорила, пока не умрёт академик Колмогоров, ничего сделать нельзя. Другой математик тоже академик Л. Понтрягин писал в газете «Соц.индустрия» в статье: «Этика и арифметика» 21 марта 1979 года: «Примерно год назад несколько математиков Академии наук СССР обратили внимание на то, что учебники математики для средней школы стали неоправданно трудными. Изложение материала в них страдает громоздкостью, туманностью, обилием ненужных или второстепенных вопросов, а. местами - прямой научной и методической безграмотностью. Использовать их в качестве учебников не под силу не только детям, но, пожалуй, и многим из их наставников. Разумеется, в школе это заметили раньше, чем где бы то ни было. Для многих ребят математика начала казаться предметом, овладеть которым при всём желании невозможно. Помнится, прошлой весной в «Комсомольской правде» я прочитал настоящий крик души - письмо старшеклассниц, высказавшихся примерно в таком духе: «Мы не собираемся стать математиками или инженерами. Но неужели эта наука даже в объеме средней школы доступна лишь избранным? Или мы такие тупицы? Честное слово, мы стараемся, долбим, долбим урок, но не понимаем ни строчки. Объяснения учителей - помогают мало...».
Письмо это меня потрясло. После разговоров со своими коллегами, имеющими в отличие от меня, еще более прямые свидетельства - их дети и внуки, приходя из школы, утверждали, что «эту проклятую ма¬тематику понять невозможно», - я твердо решил, что оставаться в стороне не имею права. К этому же убеждению пришли и многие из моих коллег. Однако первые же наши попытки вмешаться натолкнулись на серьезное сопротивление».
Л.Понтрягин не упоминает в статье академика Колмогорова и теории множеств, положенной в основу математики, и создавшей непреодолимые трудности для её изучения, но в предисловии к своей книге «Анализ бесконечно малых» (М.1980) пишет: «Надеюсь, что она (книга) может послужить также противоядием при «отравлении» теорией множеств. В последнее время теоретико-множественная идеология усердно внедряется в программу и учебники средней школы. Авторы этого внедрения утверждают, что теория множеств важна для научно-технического прогресса и является новейшим достижением математики. В действительности теория множеств не имеет ничего общего с научно-техническим прогрессом и не является новейшим достижением математики. Теоретико-множественная идеология приводит, например, к таким уродствам, как замена термина «равенство» геометрических фигур термином «конгруэнтность» и определение вектора как «параллельный сдвиг пространства». (стр.6)
Есть проблемы и в изучении физики. Главной трудностью является теория относительности с парадоксами, отрицающими логику и здравый смысл. В 1987 году журнал «Вопросы философии» в редакционной статье, посвященной своему сорокалетию упомянул о своем предшественнике философском журнале «Под знаменем марксизма», который по мнению «Вопросов философии» имел существенный недостаток, так как допускал на своих страницах критику теории относительности. Позднее стало известно, что было когда-то постановление Президиума АН СССР, запрещавшее критику теории относительности. Но критики боится только ложная теория. Истинная же теория нуждается в критике. Чем больше критики, тем крепче истина. Более того и среди академиков нет единства по теории относительности. Дошло до того, что академик А. Логунов разработал новую теорию относительности. Его оппонент академик В.Гинзбург согласился, что в принципе теория относительности может оказаться ложной. («Наука и жизнь» №4 -1987 г.)
Спрашивается, почему «заумные» теории, не имеющие единодушного научного признания преподаются в школах? Сразу после войны были разгромлены «лженауки» генетика и кибернетика. Готовился и разгром физики, как науки противоречащей диалектическому материализму. В школах вводилось преподавание логики. Но логика была изгнана из школ. Вместо нее в школу внедрились теории относительности и множеств. Это можно объяснить только тем, что власти поняли полезность «заумных» теорий в деле оглупления подрастающего поколения. Заумные теории вырабатывают у молодежи комплекс неполноценности, с которым нельзя стать личностью. Но тоталитарной системе не нужны личности, а. нужны только бездумные исполнители, «винтики» - по выражению Сталина. Но сейчас, то стране нужны личности, а не винтики.
Лично я много занимался проблемой заумных теорий и пришел к выводу, что они являются результатом элементарной логической ошибки. Дело в том, что современная теоретическая физика имеет в своем фундаменте представление о двойственности материи. Физика Аристотеля базировалась на непрерывности материи. В этой физике родилась волновая теория света. Потом была классическая физика Ньютона, опиравшаяся на прерывность, дискретность материи. В этой физике могла быть только корпускулярная теория. В 1818 году Парижская АН, неправильно поняв эксперименты Юнга и Френеля, возродила, отвергнутую Ньютоном волновую теорию света. Так были совмещены две несовместимых физики Аристотеля и Ньютона. Так материя стала двойственной - прерывной и непрерывной, что противоречит логике. Если вернуться к Ньютону и признать, что в бесконечном пустом пространстве находится какое-то количество материальных частиц, то придется согласиться с тем, что этих частиц постоянное количество, не изменяющееся от времени. А любое постоянное число сколь бы велико оно ни было, является конечным. Но из конечного числа материальных частиц не создать бесконечных множеств. Этим и объясняется парадоксальность теории множеств. Математика, как всегда, доказывает свою силу. Нужно только понимать ее решение. Так и с физикой, которая изучает движение материи, ничего не зная о своем предмете. В учебниках физики в лучшем случае упоминается материальная, точка. О материи же нет ни слова. Проблема материи - философская проблема, возникшая в глубокой древности и не решенная до сих пор. Для материи основой является устройство Вселенной. Для физики основой является структура материи, от которой зависит решение всех частных задач.
Аристотель решал проблему материи в полном соответствии со своим мировоззрением. Вселённая состояла из небесной сферы, в центре которой покоился Земной шар, Аристотель понимал, что пустое пространство не может влиять на движение тел, поэтому тело приведенное в движение будет двигаться до бесконечности. Чтобы защитить небесную сферу «от дурака», творец Вселенной должен был заполнить пространство внутри небесной сферы материальной средой (эфиром), которая тормозя движение тел, не давала бы им долбить небо. В этой физике не могло быть пустоты, а только непрерывная материя. В этой же физике появилась волновая теория света, которую придумал старший современник Ньютона Христиан Гюйгенс. По его гипотезе оптические явления вызывались колебаниями (волнами) Аристотелевского эфира.
После Коперника и Галилея, лишивших Землю неподвижности. Ньютон понял, что планеты и кометы движутся по своим орбитам практически вечно. А это означает, что никакой сплошной материальной среды в пространстве нет. Из этого следует, что в бесконечном пустом пространстве движется дискретная материя, что материя прерывна. В физике Ньютона нет эфира, нет и волновой теории, нечему волноваться. В ней возможна только корпускулярная теория света. Оптические явления могут создаваться только какими-то особыми частицами - корпускулами.
Правильное решение проблемы материи в принципе было найдено еще до Аристотеля. Этo решение заключено в апории Зенона, которую обычно называют «Ахилл и черепаха». Проблема стояла четко: прерывна или непрерывна материя? Или - или? И ничего третьго. Зенон, пытаясь решить эту проблему, сформулировал задачу. Если материя непрерывна, то Ахилл не догонит черепаху. Потому что пока Ахилл бежит половину расстояния, черепаха проползет какое-то расстояние, затем Ахилл пробежит еще половину оставшегося, черепаха половину своего и так до бесконечности. Но так как Ахилл всегда догонит и обгонит черепаху, то это должно означать ошибочность посылки о непрерывности материи. Следовательно, мы должны признать, что материя прерывна (дискретна). И никакого парадокса здесь не было. Было только правильное решение проблемы.
Физика Ньютона состоит из 3-х понятных из прерывности матери законов механики и необъясненного закона всемирного тяготения. О нем Ньютон писал, что есть такой закон, но неизвестно как он действует, гипотез же о нем он не измышляет. А как мы? Сейчас физики с кривыми мозгами объясняют всемирное тяготение «искривлением пространства», другие верят в различные поля. Например, в «поле силы тяжести». И не только верят, но и считают доказанным существование «поля силы». Но изредка встречаются понимающие учёные. Вот например, Эрик Роджерс в книге «Физика для любознательных» (М. 1969 г.) т. 1 с. 35 пишет: «Мы говорим, что существует поле силы тяжести. Придумывая новый тер¬мин, мы ничего нового не объясняем». Энгельс упомянул эту проблему в «Анти-Дюринге» в подстрочном примечании на с.7: «Что касается специально Гегеля, то он во многих отношениях стоит гораздо выше современных ему эмпириков, которые думали, что объяснили все необъясненные еще явления, подставив под них какую-нибудь силу — силу тяжести, плавательную силу, электрическую контактную силу и т. д.». Годы идут, идут века, а наука все еще неизвестное объясняет с помощью непонятного.
Нужно понять, что материя не двойственна. Двойственность означает только, то что проблема еще не решена. Решать же проблемы нужно по Ньютону, а не по Аристотелю, Для этого нужно понять, что в бесконечном пустом пространстве Вселенной нет ничего кроме большого, но конечного числа материальных частиц. И на этой основе искать объяснения веек явлений.
Не нужно думать, что если Ньютон не смог объяснить некоторых явлений, то их в принципе невозможно объяснить. Тем более, что я не только нашел это объяснение, но даже и опубликовал ряд статей с таким объяснением. Конечно, не в научной, а только в обшей печати.
Гордон пишет: «Я не люблю университет. В университете меньше невежд и дураков, чем в среднем по стране. Но там всегда говорили и делали то, что велели власти предержащие. Понимали, знали всему цену, а делали даже больше, чем требовало начальство. Просят уволить инакомыслящего - уволят троих... В университете работает масса достойных людей, настоящих учёных, Но не они определяли атмосферу в те годы. Многолетние целенаправленные усилия сделали своё дело. Вначале в академию и университеты пришли на равных правах с другими новые «идеологические» науки. Потом эти науки стали «сверхнаукой», определяющей ценность других наук, их вредность и полезность. . . Многоступенчатый отбор на стадии поступления в университет, на стадии распределения на работу и в аспирантуру, на, стадии защиты диссертаций сформировал тех «смирных» учёных, которым дозволялось работать в университете, которые были всегда готовы «схватить» на лету любую суть, внушенную свыше, и выделывать «коленца», радующие начальство. Других, не желающих «играть по правилам», университет отторгал. Грех осуждать простых людей, вынужденных ради возможности заниматься любимым делом потакать несправедливости, голосовать «за» и даже «искоренять». Но если считать, что учёный - не «простой человек», а «хранитель огня, искатель истины», осуждать есть за что». (стр.62)
С этим вполне можно согласится. Но обычного учёного нужно считать «хранителем огня», но не искателем истины. Чтобы найти какую-то истину нужно обязательно быть инакомыслящим. А таких система не терпит. 27 ноября 1996 года мне довелось выступить на кафедре философии челябинского государственного университета с докладом «Может ли философия вывести физику из кризиса, избавить её от парадоксов?». Доклад возражений по существу не вызвал. Но зав кафедрой Суханов К.Н. категорически отказался дать какой-либо письменный отзыв. Мол, сам заварил кашу, сам и расхлебывай. Наглядная иллюстрация к утверждению, что учёные не являются искателями истины. И пока наши организаторы науки не поймут этого, не ликвидируют монополию учёных институтов, толку от нашей науки будет мало.
01.01.97 г. Павел Каравдин, Челябинск