Когда академик Павлов был маленьким мальчиком, его укусила собака. Укусила и забыла. А Павлов вырос и не забыл (просто анекдот)
Стоп, стоп, стоп… никто не напрягается. Ни коллеги-врачи, ни, тем более, потенциальные пациенты. Клянусь, нарушения ритма и проводимости, не к ночи будь помянуты, останутся далеко за рамками рассказа, а коротенькое повествование не выйдет за пределы двух лечебных учреждений и уложится в два, очень разнесенных по времени, эпизода из моей многолетней врачебной практики.
Эпизод первый
Я – молодой(ая), только что дипломированный врач, полный желания до последнего вдоха служить людям. Так получилось, что моя самостоятельная работа началась с дежурантства в одной из московских многопрофильных скоропомощных больниц. Надо сказать, что это была очень полезная практика. Так же полезна, как заплыв щенка, выброшенного из лодки посреди пруда, в сторону берега: доплыл, значит, уже не утонет.
Ночью под наблюдением дежурного врача два терапевтических отделения с палатами интенсивной терапии, три онкологии, вся неврология и роддом. Основная работа, конечно, в терапии, остальные отделения посещаются по спискам тяжелых больных и при экстренных вызовах. По «скорой» везут и везут. В основном тех, кому на дому не смогли помочь. А это шесть тире десять поступлений за ночь. Иногда и вывозят, но не «скорая», конечно. По любому, историю болезни оформляешь от и до. И помощь, соответственно, оказываешь от начала до конца, иногда – до самого конца.
Далее я рискую быть подвергнута остракизму, но не спешите судить и дочитайте до конца. То, что врачи такие-сякие, знают все. Однако, и пациенты бывают … разные. Нет, конечно, клятва Гиппократа и все такое… Большинство уверены, что, согласно ей, врачи не должны есть, пить, спать, ходить в туалет, а только круглосуточно бдить драгоценное здоровье реальных и потенциальных пациентов и, главное, по первому пуку удовлетворять их прихоти. Именно так: не оказывать медицинскую помощь, а осуществлять медицинское обслуживание. Как в турецком отеле с all inclusive, когда клиент (читай: пациент) всегда прав.
Итак, очередное ночное дежурство. Нормальная рабочая запарка. Здесь нужно уточнить, что кроме экстренных пациентов поступают и плановые, с какой-нибудь банальной пневмонией, не требующие реанимационных мероприятий, обследованные, с установленным диагнозом и расписанным лечением. Когда такому больному становится лучше, начинаются капризы. Это, конечно, хороший симптом и не может не радовать врача, но … если в это время не делаешь непрямой массаж сердца или не пытаешься вытащить больного из диабетической комы. Именно в такой момент и обращается ко мне пациентка, с которой при её поступлении мы уже обсудили все её медицинские и не медицинские проблемы. По возможности вежливо (правда, правда!) прошу немного подождать, обещаю, что её хронический запор мы обязательно победим, но чуть позже, после того, как вернём к жизни тяжёлого больного. Признаюсь, в тот момент не обратила внимания на ответную реакцию пациентки. Не до неё было. А зря.
Зато на следующий день! Чего только я о себе не узнала! Оказывается, в медицинском институте я никогда не училась, а диплом купила и к больным меня пожизненно нельзя допускать на пушечный выстрел; и одеваюсь я вызывающе для своей профессии (оказывается, пациентка видела, как я пододевала тёплые брюки под халат, когда бегала ночью по вызову в другой корпус), и губы у меня накрашены, как у проститутки (после суточного дежурства без косметики можно смело идти за больничным); короче, таким как я не место в медицине и точка. Это хорошо ещё, что она не доглядела, как я курила на чёрной лестнице, иначе расстрельной статьи мне не избежать. Все эти характеристики - мне в лицо, лечащему палатному врачу, заведующей отделением, всем больным вместе и по отдельности и обещание написать жалобу в Минздрав СССР.
Спросите, задела ли меня её реакция на мой отказ во внимании к ней накануне? Несомненно, да, даже очень. Для меня медицина не просто профессия, а призвание и, если хотите, кармическое предназначение, как бы высокопарно это не звучало. А я для медицины, оказывается, абсолютно чуждый, даже вредоносный, элемент. Конечно, обидно.
Эпизод второй
Я – продолжающий(ая) работать пенсионер(ка), специалист по функциональной диагностике, врач высшей категории, кандидат медицинских наук, старший научный сотрудник одного из НИИ в составе тогда ещё РАМН, давно покинувший свою alma mater. Представление о своем кармическом предназначении не исчезло, а только укрепилось.
Итак, конец очередного рабочего дня. Чтобы не мешать санитарке мыть мой кабинет, сижу починяю примус … брр … описываю ЭКГ-шки в процедурном. Рядом сестра снимает кардиограмму припозднившейся амбулаторной пациентке. Особо не прислушиваюсь к тому, что происходит за ширмой, однако, ухо невольно зацепилось за необычную, даже немного смешную, фамилию. Где-то когда-то я её слышала. Рука на спинном мозге продолжает писать про положение электрической оси сердца, а память самопроизвольно начинает воскрешать ситуацию многолетней давности.
Тяжелое ночное дежурство. Только что с трудом вытащили молодого мужчину из диабетической комы. И вдруг - остановка сердца. Непрямой массаж. Сердце стоит. Время идёт. Адреналин в полость сердца. Стоит. Время идёт. Ещё раз адреналин. Канюля иглы задергалась: завели! Но … через 7 минут. Декортикация. Пациент скончался не приходя в сознание на четвертый день в реанимационном отделении. До сих пор помню, как сейчас, этого 37-летнего парня, инженера-технаря и глаза его жены, смотрящей на меня, как на Бога. А я не оправдала её надежды. Не успела. Не сумела. 7 минут это слишком много. На разборе полетов признано, что в моих действиях не было ошибок. Но, чувство вины не проходит. И не пройдёт никогда. И эта тётка со смешной фамилией, очаговой пневмонией, запором и агрессивной реакцией. Неужели она?
Не поленилась, вышла к пациентке. Смотрю, вроде - да. Когда дама тоном, не допускающим отказа во внимании к собственной персоне, стала задавать мне вопросы по поводу работы её сердца, все сомнения рассеялись. Я любезно пригласила пациентку в свой кабинет, усадила, посмотрела кардиограмму и стала подробно рассказывать про её сердце вообще, изменения на ЭКГ и плавно перешла к её гипотонии, перешедшей в гипертонию, правосторонней очаговой пневмонии, перенесённой в таком-то году, проблемам с кишечником (куда же им было деться?) и ко всему остальному из её истории болезни, заполненной когда-то моей рукой. Излагаю медленно и вдумчиво, вооружившись измерителем, линейкой и увеличительным стеклом.
Вначале моя давнишняя знакомая просто внимательно слушала и кивала головой, потом у неё постепенно глаза начали лезть на лоб от удивления. «И это все Вы видите по кардиограмме?» - был её недоуменный вопрос. «Ну, конечно! А где же ещё?» отвечаю я. «Потрясающе! Я таких внимательных и грамотных врачей, как Вы, в жизни не встречала!» был её окончательный вердикт.
Распрощались со слезами на глазах: у неё, видимо, от радости за отечественную медицину, а у меня - от смеха. А что? Могем, когда хочим!
P.S. Да здравствует его величество случай! Если бы не редкая смешная фамилия и мытьё полов именно в этот час, не было бы моей маленькой мести вредной тетке. А месть, как известно, блюдо, подаваемое холодным.
P.P.S. Все. Теперь бросайте в меня камни.