1 часть.
В этом небольшом очерке я хочу коротко рассказать о нескольких интересных эпизодах еврейской истории и об интересных исторических личностях-евреях. Эти эпизоды и персонажи плохо известны или совсем не известны широкой публике, в том числе еврейской. Почему так происходит, этого я обсуждать не хочу, прежде всего потому, что это не будет интересно, во всяком случае для вменяемой части моих читателей.
Я пишу этот очерк потому, что считаю, что для любого народа ненормально и вредно не иметь интересной истории. Вот и все. Моими героями станут воины, маги, путешественники и просто люди с интересными судьбами. Главными моими принципами будут необычность и достоверность. Поэтому я буду давать ссылки на источники и приводить цитаты, предпочитая первоисточники, а когда не дам ссылок, буду объяснять, почему это не нужно.
Несколько слов об авторе: я сам еврей, эмигрировал из России в Израиль больше 20 лет назад, доктор философских наук, преподаватель израильского колледжа и историк-любитель.
Что ж, начнем. Это очень важно, правильно начать.
Поэтому я начну с эпизода, который относительно близок к нам по времени и не вызывает сомнений в своей подлинности, про который нельзя сказать, что он является выдумкой или фальсификацией, слишком много сохранилось свидетельств.
Речь идет о событиях 1794 года, конкретнее - о восстании Костюшко и его подавлении русскими войсками. Если говорить о евреях Польши в те времена, на ум приходят или какие-нибудь маклеры в рваных лапсердаках, или еще более замызганные портняжки, корчмари или кто еще похуже. С трудом можно поверить в пусть и недолгое существование конного еврейского полка. Однако таковы факты.
Жил да был в то время в Варшаве еврей-торговец, поставщик лошадей для польской армии и торговый агент епископа Вильно, некто Берек (Дов Бер) Йоселевич, все как обычно. После Варшавского восстания, когда стало ясно, что на подавление направлена русская армия во главе с прославленным полководцем Суворовым, Йоселевич обратился к Костюшко с просьбой о создании еврейского полка легкой кавалерии. Просьба была удовлетворена, Йоселевич опубликовал воззвание к евреям Варшавы, объявили призыв добровольцев и вскоре был создан полк из 500 еврейских добровольцев. Йоселевичу присвоили звание полковника и поставили командиром. Все оснащение было оплачено самими варшавскими евреями.
Советский писатель Леон Островер (ну, конечно же, кто ж еще!), автор небольшого биографического романа “Тадеуш Костюшко”, вышедшего в 1961 году в серии “Жизнь замечательных людей” (ЖЗЛ), писал:
“На воззвание Берека Иоселевича откликнулось столько добровольцев, что из них можно было сформировать две дивизии, но многим шляхтичам из Национальной рады показалось опасным неожиданное превращение ubogich zydkow в молодцеватых кавалеристов. Доводы Костюшки не смогли перебороть столетнюю традицию. Решили ограничиться пока одним полком — полком Берека Иоселевича.” (6 глава).
Откуда автор взял эти сведения неясно, я не буду отстаивать их достоверность, мне просто показалось забавным это утверждение и захотелось его процитировать.
Воззвание Йоселевича было опубликовано 1 октября 1974 года, 4 ноября начался штурм Варшавы. То есть на обучение новобранцев ушло меньше месяца: пока люди прибывали, пока их обеспечивали обмундированием да оружием...
И, тем не менее, полк сражался хорошо. Вряд ли так хорошо, как описывает тот же Островер в седьмой главе своей книги, где он утверждает, что еврейский полк отбил три атаки. Но все же полк и его командир удостоились доброго слова от многих польских современников и журналистов, а также от известного русского историка, родившегося гораздо позже описанных событий, князя Николая Алексеевича Орлова (1827—1885), который в своей книге “Штурм Праги Суворовым в 1794 году” в 6 главе писал:
“Труднее всего пришлось 4-й колонне Буксгевдена, которая атаковала Песочную гору и зверинец. Белорусский егерский корпус, во главе 4-й колонны шел на кавальер (здесь, скорее всего, насыпь, вал - Ю.Д.); 4-й баталион Лифляндского егерского корпуса направился на угольную батарею и к зверинцу. Сильный артиллерийский огонь с батарей, а потом с кавальера, и ружейный из за линии засек повлек за собою большие потери, но русские не остановились и брали укрепление за укреплением; Азовского полка секунд-майор Харламов перешел волчьи ямы и ров, отбил 2 пушки, «через что подал всей колонне способ к путю»; около зверинца произошла жесточайшая рукопашная свалка, заставившая Буксгевдена разделить колонну на части для облегчения атаки обширного парка зверинца. Обойденные с флангов поляки отдали, наконец, и этот оплот; около этого времени взорвало польский пороховой погреб, что еще более увеличило беспорядок среди поляков. Командовавший здесь генерал Гейслер был взят в плен с 20 офицерами. В борьбе с колонною Буксгевдена выказал сильное упорство пятисотенный полк из евреев; но полковник их, тоже еврей Гершко, не был в это время с полком и предпочел оставаться в Варшаве.”
Какой “Гершко”?! Ну, ладно, видимо имелся в виду “Берко”, так часто называли Берека, князь перепутал. Из его описания не совсем ясно, сражались ли евреи в пешем или конном строю, скорее всего, все-таки, в пешем, поскольку кругом были валы, засеки, волчьи ямы и прочая фортификационная радость. Отрывок содержит очень интересную деталь: с русской стороны в бою участвовали опытные пехотинцы Азовского полка и егеря, являющиеся в те времена элитными пехотными частями, специально тренированными для войны в условиях пересеченной местности.
Полк, естественно, почти весь погиб, никто не оставил позиций и не побежал.
Что уж там случилось с Йоселевичем во время штурма Варшавы и где он был мы не знаем, хотя по имеющимся общепринятым сведениям он был ранен и взят в плен. Известно также, что затем он бежал в Италию, где вступил в польские наполеоновские части (видно, втянулся), участвовал во многих сражениях, был награжден рыцарским крестом военного польского ордена «Virtuti militari» и золотым крестом французского Ордена Почетного Легиона , а в 1803 году стал капитаном Ганноверского драгунского полка. В 1807 году он вернулся в Польшу, а вернее стал полковником новосозданного Варшавского герцогства и командиром эскадрона 5-го полка конных стрелков. Погиб в 1809 году в стычке с австрийскими (венгерскими, если точнее) гусарами под Коцком. Поступил бы так “Гершко”, упомянутый князем Николаем Алексеевичем? Не думаю. Кстати, сын Берека тоже стал польским офицером (A. Kraushar, Biografja Berka i Jego Syna, in Swiec, 1889).
Вот что пишет о Йоселевиче в своих воспоминаниях знаменитый русский писатель и литературный критик польского происхождения Фаддей Булгарин (незаслуженно известный советским детям исключительно с отрицательной стороны):
“Зашла речь о жидах. (О чем же еще говорить благородным дворянам! - Ю.Д.) Князь Иосиф Понятовский защищал их, и старый генерал Заиончек (непосредственный участник событий, бывший когда-то одним из руководителей польского восстания - Ю.Д.) заметил с улыбкой, что гораздо легче защищать жидовок, нежели жидов. Князь понял намек и засмеялся, сказав, что верно генерал Заиончек вспомнил о польском короле Казимире Великом, который из любви к жидовке Эстерке, покровительствовал жидам. Когда дошло до военнослужащих из жидов, генерал Заиончек сказал, что даже лучшие офицеры из жидов не могут отстать от торгашества и от привычки отдавать деньги в рост. В пример противного, князь назвал подполковника Берко, или Берковича, сказав, что это был истинный герой. Я спросил у одного из офицеров, кто этот иерусалимский герой, и узнал, что это был жид, который формировал жидовский легион в Варшаве в 1794 году; потом служил в Итальянско-польском легионе и во французской службе, дослужился до капитанского чина, был произведен в подполковники в Конно-егерском полку, когда сформировано польское войско в 1807 году; отличился в кампании 1809 года против австрийцев и убит в том самом городе, в котором родился, в Коцке на реке Вепре. Он расположился на ночлег с двумя эскадронами, созвал всех своих родных и задал им пир, не предвидя никакой опасности. Несколько эскадронов венгерских гусар перешли вплавь через реку, обогнули метечко (то есть городишко) и напали ночью врасплох на беспечных поляков. Полковник Берко успел собрать с сотню своих егерей и пошел напробой. Дрались с обеих сторон отчаянно и Берку изрубили, как говорится, в куски. Жиды похоронили его за городом с великими почестями и над его могилой насыпали высокий курган, который, вероятно, и до сих пор существует.
Берко, как я мог заключить из всех рассказов о нем, принадлежал к весьма редким явлениям в еврейском мире. С необыкновенною храбростью Берко соединял в себе редкое чистосердечие, бескорыстие и добродушие. Храбры были и древние евреи во время войн Веспасияна и Тита, но чистосердечием и бескорыстием они никогда не отличались. Берко не получил школьного образования, но, имея природный ум, как говорится, понатерся между людьми, и в обществах был, как и все другие. Офицеры и солдаты уважали и любили его. Он твердо придерживался Моисеева закона касательно главных пунктов веры, но ел все, не разбирая; что треф, что кошер, не употребляя, однако ж, в пищу мяса животных, запрещенного Моисеем. (Ф. Булгарин, “Воспоминания”, 6 част, глава 5.)
Замечательный во всех отношениях отрывок, хотя в нем многое перепутано: полковник, а не подполковник, и никакой не “Беркович” (так звали сына Берека, Йосеф Беркович). Ценно тут упоминание, хоть и не очень лестное, о существовании других еврейских офицеров в польской армии, одним из которых, как упоминалось выше, был его сын. Еще ценно тут то, что, судя по этому разговору, рассчет Йоселевича был верным: евреи могли завоевать уважение в тогдашнем польском обществе через участие в войне.
Я не привожу тут другие источники, поскольку Йоселевич - личность очень-очень известная, есть его портреты и посвященные ему картины, он стал польским национальным героем и героем польской литературы, улицы названы в его честь, в Литве памятник ему даже поставили в Кретинге (ранее Кретинген, город в Литве), где он родился, поляки даже марку почтовую с ним сделали, и вся эта история с полком тоже много упоминается и не подлежит сомнению.
А теперь обсудим немного некоторые детали, ведь, как говорится, “Бог - в мелочах”.
Начнем с самого интересного: почему полк легкой кавалерии, почему не пехотный?! Почему именно такой полк просил создать Йоселевич и почему его действительно создали польские власти? Легкая кавалерия в ту эпоху и много веков до этого являлась элитным родом войск. Понятное дело, евреям хотелось воевать наравне со шляхтой, а для этого сермяжная пехота не подходила, надо было быть благородными всадниками. Но ведь это подразумевало умение хорошо держаться в седле, что предполагает долгую тренировку, и хорошее владение оружием, прежде всего саблей. Можно ли было ожидать такого от еврейских обывателей Варшавы?
Можно, конечно, считать Йоселевича самовлюбленным идиотом, который умел ездить верхом, будучи поставщиком лошадей, и очень хотел покрасоваться на коне в роли “настоящего полковника”, все те несколько часов, пока его не убьют или пока не перебьют его полк. И ему было плевать, что он выставит соотечественников на посмешище, да им и самим было на это, видимо, плевать, и они готовы были погибнуть беспомощно вися мешком на непривычной лошади. И руководителям восстания было плевать бездарно потратить 500 бойцов, вместо того чтобы раздать этому “пушечному мясу” штыки и сделать его хоть минимально полезным. Очень странно. Можно, конечно, решить, что польские генералы решили: “Пусть считают себя хоть сонмом полубогов, за собственные-то деньги!”. Но это все равно странно. Мы всегда с такой готовностью считаем людей прошлого сумасшедшими или идиотами, как будто это предполагается самим фактом проживания в прошлом. Однако, если присмотреться к прошлому добросовестно и подробно, ничто не оправдывает такого отношения.
К тому же мы помним, что полк оказал “ожесточенное сопротивление”, причем элитным и опытным частям, а для этого мало просто лечь костьми, надо мало-мальски умело воевать. Укрепления, конечно, в этом помогают, однако многим в этой битве они совсем или почти не помогли.
Что я хочу сказать? Скорее предположить: а не могло ли быть так, что инициатива Йоселевича не была совсем уж спонтанной, и евреи уже некоторое время упражнялись в верховой езде и владении оружием? Звучит фантастично? Вовсе нет, если применить здравый смысл.
Мы знаем, что Йоселевич до того, как стать военным, был очень процветающим торговцем, а став военным, превратился в хорошего офицера. Ни то, ни другое, невозможно без практического склада ума. Теперь подумаем: выступая с воззванием, Йоселевич мог надеяться на отклик евреев, но уверенным быть не мог. И вот, если бы, несмотря на патриотические настроения и треп в трактирах, после воззвания добровольцы бы не пришли, это было бы несмываемое пятно, причем, что характерно, на всех польских евреях, не только на варшавских. Пятно, которое бы не смылось и через сто лет и, вне зависимости от результатов восстания, ухудшило бы положение евреев в Польше. Не понимать этого он не мог. Вообще, не особо верится в спонтанность подобного человека. Данных у нас нет, но сочетание личности Йоселевича, характер создаваемого воинского формирования и его последующие действия намекают на подготовку.
Если сомнения вызывает отношение евреев как таковых к владению оружием, осмелюсь привести данные, касающиеся чуть более позднего периода. Во второй половине 19 века евреи Будапешта, которым общественное мнение и законы не мешали защищать свою честь с оружием в руках, становятся одними из самых отчаянных дуэлянтов, появляются многочисленные еврейские клубы фехтования, это напоминает настоящий психоз. Вот ссылки на исследования: Raphael Patai, The Jews of Hungary: History, Culture, Psychology, стр. 380 и далее. Leonard Jay Greenspoon, Jews in the Gym: Judaism, Sports, and Athletics, стр. 127 и далее.
Кстати, стоит упомянуть, что в то время Йоселевич был далеко не единственным офицером-евреем в тогдашней Европе: в рядах армии Священной Римской Империи евреи сражались с 1768 года, их было довольно много в наполеоновских войсках (читайте в Christopher J. Tozzi, Nationalizing France's Army
Foreign, Black, and Jewish Troops in the French Military, 1715-1831, 2016).
Кстати, ради справедливости должен сказать, что мое предположение насчет подготовленности евреев полка Йоселевича не совсем корректно. Ведь чуть позже произошла потрясающая история, героиня которой, еврейка из Ханау (Пруссия) Эстер Мануэль, которая в 19 лет крестилась, приняв имя “Луиза” и вышла замуж за крещеного еврея по фамилии Графемус, стала уланским вахмистром и прославилась своим героизмом. Петербургская газета "Русский инвалид" в 1815 году в статье "Луиза Мануэ, или Женщина-улан" писала о ней: "Луиза Мануэ стала уланом в корпусе генерала Блюхера, где пол ее никому не был известен, кроме Принца, Принцессы и ротмистра её эскадрона, коему она была рекомендована от их Высочества". Каким образом эта дама, бывшая подмастерьем ювелира и белошвейкой, превратилась вдруг в героического улана - абсолютная загадка.
Несмотря на удивительность этой истории, я не хочу о ней много писать, ведь героиня уже не была еврейкой, когда совершала свои подвиги, а для меня это очень важно.
Вернемся к нашему герою, а вернее - к героям, включая тех бедняг, которые погибли в варшавской мясорубке. Что у них было в голове, что они думали, что чувствовали? Я читал разные версии: авантюризм, патриотизм, просто желание равноправия. Не знаю. Главное, это интересный эпизод, интересные и необычные герои.