Как-то один закон, учиненный людьми, поспорил с традицией - кто сильнее. Закон, чтобы усилить свои позиции, нанял в услужение смотрителей за своим исполнением и стал карать тех, кто его нарушает.
Однако, смотрители не могли быть везде, где разгуливала традиция, да и традиция часто, слишком часто, дружила со смотрителями, обнималась и миловалась с ними настолько тесно, что закон стал применяться к тем, кто нарушал традицию, а не закон.
- Такого не может быть! - вскрикнут блаженные верующие в точность и непогрешимость закона.
- Такое случается намного чаще, чем кажется, - ответят верующие в традицию, - Поскольку исполнение закона основано на крючкотворстве, а традиции крючкотворства куда сильнее законности.
Тогда закон принялся себя пропагандировать и развешивать объявления...
Граждане читали, но чтение оказалось бессильно перед внутренним знанием. Традиция спокойно смотрела на нарушения закона и порядка, причем, спокойно на все нарушения смотрела даже интеллигентная и образованная традиция, что говорить об остальных... Нет, одухотворенная традиция понимала..., но она так умело вплетала нарушения закона в соблюдение закона, что и придраться было не к чему.
Например, убивать нельзя, но при определенных обстоятельствах…, для защиты или из неприязни, из мести, зависти, или в ответ, по подозрению или в опережение…, то можно.
Красть нельзя, но если это делает подельник, или узаконить, если красть незаметно или под покровительством…, то можно.
Лгать нельзя, но если во спасение, для благосостояния, для карьеры, или из страха, мести, зависти, прислуживания…, то можно.
Развратничать нельзя, но если никто не узнает, или очень хочется, если в отведенных местах и в определенное время, то почему бы и нет?..
Надо любить и уважать ближнего своего, но если ближний неприятен, неудобен, требователен, непонятен…, да и просто не имеет достаточного социального положения, благосостояния, то можно и не уважать и не любить...
Исключения из правил возникали, словно грибы после дождя. Собственно удобные правила рождались прямо на лету, исходя из личной выгоды и удобства.
Традиция со смехом смотрела на все желания закона приблизить нерушимую причинно-следственность жизни мертвой к причинно-следственности в жизни общественной.
Нет, кое-где это получалось, путем воспитания населения, но традиция все равно оглядывалась, и если никто не видел, то она плевала на закон и порядок.
Тогда закон создал массу датчиков слежения, чтобы ввести контроль везде, но оказалось, что силы закона не хватало, чтобы датчики слежения установить в кулуарах, где варились и блюда, и законы. Хозяевам жизни требовалась интимная атмосфера для того, чтобы вести традиционный образ жизни, а поскольку они законы и устанавливали, то вполне естественно, они не желали с помощью собственных законов в чем-либо ограничивать себя и свои традиции.
Так закон и дошел до предела своей власти, за забором которой продолжала хулиганить традиция, показывая закону кукиши.
Мораль тут следующая: какие бы законы не устанавливались, они не переломят традицию, поскольку принимают законы люди, привыкшие к традиционному образу жизни.