Софи

Мария Бар
  Всю первую половину дня Софи никак не могла найти, чем заняться. Она провела около двух часов во дворе, развалившись на газоне прямо под тёплым весенним солнышком, затем обошла все комнаты в доме, надеясь наткнуться на что-нибудь интересное - да хотя бы на мышь или на скорпиона, в конце-концов! - но ничто так и не привлекло её внимания. Она постояла у напольного зеркала, задумчиво разглядывая свои золотые локоны, поругалась на телевизор, в котором в очередной раз скакали какие-то “музыканты” (во всяком случае, так их называла Ким), ещё раз вышла во двор, чтобы убедиться, что в нём ничего не изменилось с тех пор, как она там дремала, и, печально вздохнув, вернулась в гостиную, где принялась наворачивать круги по узору персидского бежевого ковра.
- Софи, обед! - раздался голос с кухни.
  “Ну наконец-то!” - радостно подумала Софи и бросилась на кухню, предвкушая еду и хоть какое-никакое, но занятие.
  Роуз поставила перед ней серебристое блюдо. “Вот чёрт. Баранина!” - возмутилась про себя Софи, но решила не высказывать недовольство, ведь другого обеда всё равно не будет. Она тихонечко ела, время от времени морщась от неприятного запаха, и прислушивалась к голосу Роуз, держащей у уха это нечто, которое все вокруг называли “трубкой”. Софи этой штуке не доверяла: никогда не знаешь, какое у человека будет настроение после того, как он поднесёт её к уху и неопределённо помычит в неё пару минут. Вот и сейчас Роуз сосредоточенно мычала, вставляя там и тут обрывки фраз вроде “нет, ну”, “ага, хорошо, мы” и “да, да, жди”. Затем Роуз отложила трубку и посмотрела на Софи.
- Пойдём сегодня к Яну?
  Софи по своему обыкновению промолчала. Какая разница, что она ответит? Роуз всё равно потащит её с собой. Протест, ровно как и молчание, этой женщиной воспринимался как знак согласия.
  Прихожая была залита солнцем. Софи нравились высокие окна, которые пропускали свет в погожие дни и красиво размывали пейзаж за окном в периоды дождей, которые, впрочем, в их местности были достаточно редкими. Софи подошла к стеклу и прижалась к нему носом. Она любила дышать на него - носу становилось тепло и влажно, а на стекле образовывалось забавное пятнышко. После обеда на улице стало прохладнее, хотя солнце и прогревало воздух во всю свою оранжевую силу. Деревья снаружи слегка покачивались от ветра, даже прохожие немного ёжились и кутались в ветровки. Софи перевела взгляд на джинсовку Ким, одиноко висевшую на крючке из красного дерева.
- Ким в университете, так что только мы вдвоём, - сказала Роуз, проследив за её взглядом.
  Университет. Софи знала, что это такое, она бывала возле него пару раз. Но внутри его не видела. Она часто думала о том, какой он там, за увесистыми дверями. Ким была умной, значит, наверное, в университете находились тоже умные люди, раз Ким проводила с ними столько времени. Умные люди много читали и писали. Софи не совсем понимала взаимосвязь; ведь, размышляла она, если они видят что-то в книгах, а потом переносят это на бумагу, значит, они попросту делают копии этих книг. А зачем создавать то, что уже создано? Так или иначе, люди, находившиеся в университете, явно этим и занимались целыми днями. Значит, все стены там были заслонены полками с книгами. У Роуз дома было несколько таких полок, но уж точно не на всех стенах. У них в доме на стенах чего только не висело! Там были и зеркала, и полки, и картины, и фотографии, и деревянные крючки, и всяческие включатели и выключатели, и обои, и даже какая-то засушенная еда на кухне! Столько всего можно было прицепить на стены, а Софи ни до чего не дотягивалась. Хотя однажды она дотянулась до фотографии в рамочке за стеклом, и та упала и разбилась. Ох, ей тогда влетело от Роуз! То был один из странных моментов, когда Роуз не было грустно, но она почему-то сердилась. Софи точно знала, что ей не грустно, потому что Роуз не сидела, глядя в одну точку, не плакала, а просто журила её, собирая осколки.
- Софи, пойдём!
  Она и не заметила, как они приготовились к выходу. Путь от их дома до дома Яна был самым скучным из всех, какие Софи доводилось проходить. Не встречалось на нём ни весёлых синих мусорных баков, ни минимаркетов с дружелюбными кассирами, ни даже валявшихся на земле недоеденных кусков пиццы, которые можно попинать и даже понюхать, пока Роуз не обратит внимание и не начнёт отчитывать. Увы, Ян жил совсем близко, и вот, уже через каких-то десять минут (Софи не была уверена, так как не умела отслеживать время), они стояли на пороге, уперевшись взглядами в простенькую белую дверь, которая почему-то раздражала Софи. Зачем вообще нужна дверь, если на ней нет никаких красивых орнаментов, да и сделана она из гладкого, скользкого материала, в котором даже не поковыряешься толком? Нет, Яну решительно необходимо установить другую дверь.
- Привет! - Роуз поцеловала сына в щёку и прошла внутрь, а Софи поковыляла следом, учтиво поздоровавшись.
- Привет, Софи! - обрадовался Ян, потрепав её по блондинистой голове. - Какая красавица растёт!
- Эта красавица мне скоро разнесёт весь дом, - проворчала Роуз, накидывая пальто на высокую напольную вешалку и проходя в гостиную.
  Пока Ян суетился на кухне, разливая кофе по чашкам и подогревая в печке какую-то чересчур благоухающую выпечку, Софи занялась разглядыванием небольшой комнаты. Ни в одном из углов не нашлось ничего интересного, стены были белыми, прямо как входная дверь, чёрный камин издавал гостеприимное потрескивание, а ковровое покрытие показалось Софи слишком светлым, чтобы долго оставаться таким чистым. Но, только она начала размышлять, где же здесь может быть подвох, как заметила валяющегося под кофейным столиком плюшевого медведя, играть с которым незамедлительно принялась, краем уха слушая диалог матери и сына.
- Мам, - говорил Ян, отставив от себя чашку кофе, к которой так и не прикоснулся. - В общем… Я решил сделать ей предложение.
  Роуз заметно напряглась. Софи обратила внимание, потому что в прошлый раз, когда она слышала слова про предложение, об этом говорил Джерри, и все окружающие, включая Роуз, очень сильно обрадовались и принялись его поздравлять. Правда, предложение, судя по его словам, было сделано ему. Может быть, поэтому Роуз недовольна? Может, она ждала, что это Яну сделают предложение?
- Я не уверена, что тебе стоит…
- Мам, я сам могу решать! Я уже не ребёнок. Я просто её люблю и хочу, чтобы ты тоже её полюбила.
- Ян, ты прекрасно знаешь, что…
- Да, я знаю. Но она-то не виновата! Она хороший человек. Почему ты не можешь это принять?
- Милый, хотя бы раз в жизни, встань на моё место.
- Я очень стараюсь, мама! - вскипел Ян. - Правда, я стараюсь. Но я не понимаю, почему ты против моего счастья. Нашего счастья.
  Роуз молчала. Софи размеренно грызла принесённое ей угощение и никак не могла вникнуть в суть этого спора. Ян выждал паузу и продолжил более будничным тоном.
- Мы обсудим усыновление. Хотя я сомневаюсь, что это наш вариант.
- Проблема не в этом, Ян. Проблема в том, чтобы он был твой!
  Ян долго и пристально смотрел на маму. Софи нутром почуяла, что грядёт буря. Она не понимала сути разговора, но чувствовала неладное.
- Ты такая эгоистка, - выплюнул Ян.
- Да, я эгоистка! - не выдержала Роуз. - Я эгоистка, потому что ты уедешь со своей… - тут Роуз понизила голос, и Софи не разобрала следующее слово. - Ким отучится, и до свидания. Даже Софи надолго не хватит! Сколько, десять? Пятнадцать лет? И что потом?
- Может быть, ты в этом сама и виновата, - тихо ответил Ян.
  Тут зазвонил телефон, уютно пристроенный на стене прямо в уголочке между книжным шкафом (Ян, вероятно, тоже ходил в университет) и косяком двери, ведущей на кухню (эта дверь тоже была белой и гладкой). Ян что-то быстро проворчал в трубку и вернулся к кофейному столику с оставленными на нём тарелкой выпечки и двумя чашками: его - нетронутой, и опустевшей - Роуз.
- Мне надо отойти, - небрежно бросил он. - Посидите здесь, я скоро вернусь.
- Ян, - остановила его Роуз. - Я не даю своего согласия.
  Ян задержался у входной двери, забавно просунув руку лишь в один рукав кожаной куртки.
- Тогда мне оно и не нужно, - ответил он ровным тоном и вышел из дома.
  Софи непонимающе наблюдала за Роуз. Женщина смотрела в одну точку, как в те моменты, когда ей бывало очень грустно. Она уже не была молодой, но в такие минуты она казалась намного старше своих лет. Её рыжие короткие волосы словно пробивала седина под грузом её грустных мыслей, а морщинки под водянисто-зелёными глазами, казалось, становились глубже и начинали отбрасывать тени на её пухлое доброе лицо.
  Плюшевый медведь был давно отброшен в сторону. Роуз стянула с носа очки и потёрла лоб, словно она очень устала. Затем по её щекам потекла влага. Софи не знала, почему женщине настолько грустно, что даже её глаза начали грустить, но она чувствовала, что Роуз сейчас очень плохо. И, как она обычно делала в таких случаях, Софи аккуратно забралась на диван, виляя хвостом, растянулась на коленях хозяйки и призвала все свои силы, чтобы дать ей понять, что она всегда будет рядом. Пусть даже каких-то десять-пятнадцать лет.