Бал в Смольном

                               
                (отрывок из неопубликованного романа)               

            В один из первых  майских дней 1914 года тысячи жителей Российской Северной столицы были поражены обилием  сверкающих  лаком и никелем  лимузинов и конных экипажей,  почему-то катящихся  в одном  и том же направлении. Казалось, весь чиновный и великосветский  Санкт-Петербург появился  в этот день на улицах, чтобы потрясти изумлённых обывателей  роскошью блистательных  нарядов и мундиров, памятных горожанам  с прошлогоднего празднования  300-летия царствующего дома Романовых.
           Выставленные  по всем путям следования  именитых особ
многочисленные полицейские и армейские патрули отгоняли  с тротуаров нетерпеливых зевак, готовых ради удовлетворения  праздного любопытства кинуться  чуть ли не под колёса авто и  копыта коней, а десятки переодетых тайных филёров настороженно шныряли там и тут, пытаясь определить и обезвредить среди людских скопищ скрытых револьверщиков и бомбометателей.
           То и дело кто-то из многознающих  граждан, громогласно  называл имя того или иного проезжающего, и десятки глаз тут же впивались в известного сенатора или министра, досточтимого генерала или почитаемого служителя церкви.
           -Вот, вот,  гляньте!  Это ж вроде поп в открытой карете!
           -Сам ты поп, голова! Это владыка митрополит Владимир.
           -Да откуда мне знать, если я его впервые вижу. А вон те, что за дамочки? Тоже знаешь?
           -А как же?  Особы известные. Сербиянки, черногорки, Карагеоргиевны. Супруги великих князей
           -И-ишь…  всех-то вы всё знаете. Вот что значит, петербуржец!
           -Положено знать,- осанистый господин в пенсне и шляпе с узорной тростью в руке снисходительно усмехнулся.- Журналист. В  «Ниве» работаю. Слышал про такой журнал?
           -Ещё бы. Даже читаем. Картинки в нём интересные,- пожилой мужчина в пиджаке и косоворотке почтительно кивнул. – Что ж, тогда понятно. Но  куда они все едут? Неужто праздник  какой?
           Этот его наивный вопрос вызвал усмешки окружающих.
           -В Смольный институт благородных девиц,- опередив журналиста,  просветила мужчину дама в шляпке с чёрной  вуалью.- Все же газеты об этом писали. Да вон афишка, читайте. Грамотный?
           -Учились…- Мужчина подошёл к афишному столбу и, медленно шевеля губами, уставился в  красочный  листок, наклеенный на нём.
           -«5 мая сего года исполняется 150 лет со дня основания Императорского воспитательного общества благородных девиц при Воскресенском Смоленском женском монастыре…» Надо же. Стало быть, прямо государственный триумф!
           -Конечно,- подтвердила дама.- С празднования трёхсотлетия Дома Романовых не было таких торжеств.
           Действительно, именно 5 мая 1914 года просвещённое общество Санкт-Петербурга широко отмечало 150-летие со дня основания этого привилегированного института, державно задуманного императрицей Елизаветой Петровной и учреждённого Её Величеством Екатериной Алексеевной при Воскресенском Смоленском женском монастыре.
          Ютящееся поначалу в тесном корпусе, построенном по проекту архитектора Растрелли, училище уже в 1808 году переехало в новое удобное здание, созданное специально для смолянок знаменитым Джакомо Кваренги. И вот именно сюда стремились в тот день самые именитые люди города.
          Ну а поскольку юбилею был высочайше придан статус  государственного , то и очередной выпуск девушек был приурочен именно к нему. Хотя обычно экзамены начинались 29 апреля и заканчивались 30-го Публичным собранием в присутствии близких родственников воспитанниц и вручением пансионеркам заслуженных ими за годы учёбы всевозможных наград и аттестатов.
          После смерти основательницы этой девичьей обители августейшими покровительницами её становились супруги очередных российских монархов, так же, как и Екатерина, много сделавшие для её благополучия и процветания. И последней из них по сей знаменательный день оставалась вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, на почётную должность которой не  смела покушаться даже её царствующая невестка Александра.
          Авто и коляски, одна за другой, продолжали  свое торжественное шествие.
          Неожиданно толпа ещё больше заволновалась. Вдалеке показалась большая группа всадников, окруживших  медленно ползущие автомобили.
          -Ой!- неожиданно  застонала дама в вуали.- Кто это? Неужели император?
          -Точно, он!- восторженно подтвердил бородатый мещанин и   перекрестился.- С августейшим семейством!
          Ещё шустрее забегали, засуетились полицейские. Окаменели солдаты. Бегающий вдоль строя поручик  тычками в живот заставлял подтягиваться то одного, то другого служивого.
          И вот в окружении лейб-гвардейского казачьего конвоя появился кортеж, и народ увидел в открытых машинах улыбающегося Государя с женой и детьми  и следовавших за ними  известных членов  Фамилии, во главе с вдовствующей императрицей-матерью Марией Федоровной.
           Клики ликования огласили окрестности.
           -Государь! Государь!
           -С супругой и наследником!
           -Шапки, шапки снимите!
           -Чего застыл, дубина? Кланяйся!- толстомордый филёр больно толкнул зазевавшегося крестьянина в бок.
           Мужичок, икнув от неожиданности, сорвал с головы шапчонку и бухнулся на колени.
          -Господи, сподобилось узреть! Повезло-то как!
          -А ты, малый, куда прёшь?- филёр схватил за шиворот синеглазого вихрастого паренька лет пятнадцати, проталкивающегося в первые ряды.- Ты кто такой?
         -Приезжий я, дяденька, с Кубани!- зачастил парнишка.- Алёшка Неверов!Пустите  меня!  Ведь само же…оно…  его величество! Дайте поглядеть!
         -Я те дам «само»!- замахнулся филёр.- Сейчас в «кутузку»  отправлю!
         -Но за что, дяденька?- попытался вырваться Алёшка.- Я же с полным восторгом! И в первый раз тут…
         -Действительно, морда, чего пристал к мальцу?- заступился за парнишку скуластый смуглый мужчина, по виду мастеровой.- Ты не его тряси, а бомбистов ищи и револьверщиков! А ну как кто стрельнет или бросит снаряд?
         -Да ты что, ты что?- взбеленился филёр.- Сам, часом, не из них? А вот сейчас проверим… Пройдём -ка!
         Он схватил мужчину за рукав, но тот резко оттолкнул его и скрылся в толпе. Филёр выхватил свисток, засвистел и бросился за ним.
         Воспользовавшись свободой и суматохой, Алёшка протиснулся к обочине дороги и застыл, приоткрыв рот и забыв обо всём на свете.
         Кортеж приближался. И народ продолжал шуметь и восхищаться.
         -Государь! Государь!
         -А вот и Мария Фёдоровна, вдовствующая!
         -И царевны с ней. Такие красивые!
         -Боже, царя храни! Славный и крепкий, царствуй на славу, наш русский царь!
         -А за рулём, глядите, брат царя Михаил!
         -Точно, он! Не погнушался лично сойти за шофёра.
         -Так он это дело любит. У него этих машин едва ли не сотня.
         -А вы откуда знаете!
-Да весь город про то судачит. Только откуда он взялся? Ведь его Государь  из России  выслал. Из-за того, что он отбил  жену у подчиненённого и сам сочетался с ней.
         -Ничего себе! Правда?
         -Самая что ни на есть!
         -Ты бы лучше умолк. Чего разболтался? Вон, к тебе уже прислушиваются. Исчезай, пока не поздно.
         -А и верно… лучше от греха подальше…
         -Государь!.. Государь!
         -Матушка – императрица!
         -Бо-о-оже, царя храни!
         -Радость -то какая!
         Восхищались искренне. Однако, не все наблюдающие этот парад, разделяли подобный простодушный восторг. Некоторые, случись у них такая возможность, с удовольствием швырнули бы в любого из проезжающих связку гранат или самодельную бомбу.
         Кортеж был уже рядом. Казачий  лейб -конвой, в алых черкесках с ружьями за спиной,  окружал автомобиль, в котором ехали  император с женой и сыном. Командир конвоя фон Граббе скакал возле машины, изо всех сил сдерживая горячащегося  белого жеребца.
         Неожиданно высокий  молодой человек, по виду студент, прорвав оцепление, бросился к царскому роллс-ройсу, держа в руках какую-то бумагу. Испугавшийся жеребец взвился на дыбы, едва не сбросив седока. Император инстинктивно отшатнулся, прикрывая  собой цесаревича. И сразу же из ближнего конвойного ряда вынесся молодой красивый сотник и конём оттеснил замешкавшегося субъекта  прямо в руки  подбежавшего поручика и троих солдат.
        -Чёрт возьми, поручик, вы что допускаете?- закричал он.- Следите, следите! Как ваша фамилия?
        -Гридасов!- приложив руку к козырьку  фуражки, выдохнул растерявшийся офицер, но тут же опомнился, разглядев на погонах сотника такие же звёздочки, как и у себя.- Чего раскомандовался? Сделал дело и езжай.
        Император усмехнулся.  Повернулся к жене.
        -Помнишь этого казака?
        -Ещё бы,- императрица прищурилась.- Именно он  два года назад спас тебя в Скерневицах.
        -Да-а,-  кивнул Николай.- Глупо всё тогда получилось. Лошади понесли. Окружающие  остолбенели,  и лишь этот удалец на лету схватил коренника и повис на нём. Ещё бы чуть-чуть и…
       -Бог тогда тебе помог,- убеждённо сказала Александра, прижимая к себе сына.- И этот казак. Ты хоть наградил его?
       -Золотые часы передал через генерала Мосолова. Интересно, хранит ли он их?
       Без остановки, без заминки кортеж проследовал дальше. И вскоре свернув на широкую аллею, проследовал в ворота Смольного, где на крыльце гостей встречали хозяйка торжества светлейшая княжна Ливен, её помощница княгиня Голицына, митрополит Владимир, министр двора граф Фредерикс и почётные попечители института.
       Оркестр заиграл «Встречный марш». Часть конвоя въехала во двор, часть осталась за воротами. Автомобили подкатили к крыльцу, и к дверцам царского авто тут же подскочили успевший спешиться фон Граббе и флигель-адъютант царя князь Юрий Оленский. Дверцы же второго автомобиля открыли, помогая выйти императрице-матери и Великим княжнам, генерал свиты Марии Фёдоровны князь Долгоруков и второй флигель-адъютант царя князь Сокольский.
       Подойдя  под благословение митрополита,  и  кивком  поздоровавшись с встречающими, император, взял под руку мать. 
       -Прошу, мама…
       -Нет, нет,- воспротивилась Мария Фёдоровна,  уловив брошенный на неё недовольный взгляд невестки.- Ты иди  с женой, а я с Мишей. Пошли, Мишенька! В кои-то веки побудешь рядом с матерью…


        Войдя в роскошный Белый, или, как именовали его смолянки, Бальный, зал, украшенный по стенам портретами всех русских царей, Николай, улыбаясь и кивая во все стороны  гостям, приветствовавшим его, приостановился возле кресел графа и графини Шарметьевых.
        -Что-то вы, дорогие, забыли меня. Давно не видел вас во дворце. Алёша, Верочка…
        -Уезжали к себе в Крым, Ваше Величество,- вполголоса сообщил граф.- А теперь вот к выпуску дочери вернулись.
        -Вот как?- улыбнулся Николай.- Тогда после торжества представьте её нам.
        -Обязательно, Ваше Величество. Это для нас такая честь!
        -Ну что же, ждём, ждём…
        Императорская чета, сопровождаемая графом Фредериксом, что-то торопливо докладывавшим Николаю, проследовала дальше.
        -А для меня радость,- засмеялась вдовствующая императрица, протянув к супругам руки и усаживаясь рядом с ними.- Поздравляю вас и себя. Как-никак, моя крестница!
        -Курс закончила с Большой золотой медалью,- гордо доложила графиня.- И прилежанием её начальницы довольны.
        -Знаю, знаю,- подтвердила императрица.- Мне и Ливен, и Голицына неоднократно докладывали. Ведь так, светлейшая?
        -Так, так, Ваше Величество,- обрадовано подтвердила Ливен.- Весьма способная девушка. Постоянно её всем в пример ставили.
        -Ну и отлично,- одобрила императрица.- Кстати, где она сейчас? Давно не видела.
        -А вон, среди выпускниц,- Ливен лёгким движением головы указала на группу девушек, стоящих отдельно от остальных пансионерок.- Третья в первом ряду.
        Мария Фёдоровна поднесла к глазам складной черепаховый лорнет и несколько секунд разглядывала выпускниц.
        -Вижу, вижу… Действительно, красавица. Ну и куда вы её теперь?- она неторопливо отложила лорнет. - Сразу в замужество?
        -Нет, Ваше Величество,- ответил Алексей Владимирович.- Рано ей под венец. Пусть погуляет после стольких лет затворничества. Да и нет на примете у нас никого подходящего.
        -А навязывать кого-то против её воли… У нас в роду всегда по любви! – добавила Вера Михайловна.- Так что мы не торопимся.
        -Ну и отрадно…-  кивнула  императрица . -Действительно, пусть покрутится в свете, а там, глядишь, и отыщется претендент. Только за молодыми нужен глаз да глаз. Столько всяких соблазнов, столько искушений! Ведь девицам не терпится выйти на волю. Скромница на скромнице, а глазками на молодых господ так и постреливают! Да и сами молодцы с барышень глаз не сводят. Даже мой Михаил. Всё бы ему только машины да девицы. Мало своей Вульперт-Брасовой, этой разведёнки чёртовой! 
        Вспомнив графиню, на которой против воли семьи, женился младший сын, Мария Фёдоровна разгорячилась, и её приятный датский акцент стал  заметнее. Однако она тут же сменила тему и вновь раскрыла лорнет.
        -А кто там, рядом с Катюшей? Что-то не узнаю…
        -Баронесса Софья Боде , - принялась перечислять  Ливен.- Затем графиня Ирина Каменская, княжна Гагарина, сёстры Шевич…
         -Не того ли Шевича дочки, что в Японии был нашим послом?- повернулась императрица к Шарметьеву.- Когда ты, Алёша, с Барятинским и Кочубеем сопровождал Николашу в поездке?
        -Он самый, Ваше Величество,- подтвердил Шарметьев.- Очень уговаривал тогда продлить наш визит в Токио. Но инцидент с полицейским,  напавшим в Оцу на наследника, всё изменил. Спасибо принцу Георгию, заслонившему цесаревича от сабли фанатика.
        -Все вы оказались тогда на высоте. Но Джордж особенно,- вздохнула императрица, вспомнив давнюю поездку сына с греческим принцем Георгием в Японию.-  И правильно сделали, что тогда отказались,- добавила она.- Потому что  сам  микадо вскоре примчался с извинениями.
        -А мы после этого сразу и отплыли,- закончил граф.
        -Да, да… но мы так переживали эту историю! Мыслимо ли, в стране, демонстративно чтящей закон гостеприимства, покуситься на гостя! Тем более такого…  А Катюша действительно хороша,- вновь сменила она тему.- Даже на фоне всех этих красавиц.
        -Спасибо, Ваше Величество,- растрогалась Вера Михайловна.
        -Мне-то за что?- Мария Фёдоровна лукаво взглянула на неё.- Себя благодарите… Ой, ой,- она снова вскинула лорнет.- А сербиянки-то наши, Милица с Анастасией, верно, вспомнили молодость. Ишь, как щебечут, обсуждая воспитанниц! Сами-то ведь тоже бывшие смолянки. Господи, гримасы-то какие, тьфу! Истинно Сцилла и Харибда, как их называют! Ну да ладно… Вон уже Николя с Фредериксом договорил и поглядывает на нас. Начинайте, светлейшая. Не то всем уже не терпится.
         -Да, да, Ваше Величество. Спешу!
         Ливен вскочила с кресла и вышла на сцену. Подождав, когда зал затихнет,  повернулась к императорскому семейству.
        -Ваши Императорские Величества, Ваши Императорские Высочества, уважаемые дамы и господа! Сегодня мы с Божьей помощью в присутствии обожаемого нашего Государя и всего августейшего семейства отмечаем стопятидесятилетие со дня основания Императорского воспитательного общества благородных девиц. В течение всех этих ста пятидесяти лет нашими августейшими покровительницами становились супруги всех российских самодержцев. А на сегодняшний день попечительницей и благодетельницей была и остаётся Её Величество императрица Мария Фёдоровна, подлинная именинница нынешнего торжества, наряду с любезными её сердцу смолянками.
         Зал разразился аплодисментами. Николай и все остальные встали со своих кресел, приветствуя императрицу. Она же, продолжая сидеть, только улыбалась и раскланивалась во все стороны.
         -Сотни поздравлений и приветственных адресов пришли к нам со всех концов России,- продолжала княжна.- За что, всем поздравившим нас, мы выражаем искреннюю благодарность. А сейчас слово для торжественного доклада предоставляется почётному опекуну действительному тайному советнику господину Ермолову.
        Респектабельный пожилой господин во фраке, с орденским крестом на шее и звездой на груди, торопливо поднялся на возвышение. Водрузив на мясистый нос очки в тонкой золотой оправе, он разложил на пюпитре несколько листов бумаги, и, как и Ливен, в первую очередь обратился к императору и его семейству.
        Между тем молоденькие выпускницы, умело изображая из себя едва ли не скромнейших монастырских послушниц, под бдительным присмотром инспектрис и надзирательниц, осторожно стреляли глазками во все стороны, по возможности задерживаясь на молодых людях. И когда та или иная девушка неожиданно ловила чей-то ответный пылкий взгляд, то незаметно подталкивала локтём стоящую рядом товарку, ощущая, как от неподдельного восторга  и волнения начинает тревожно и сладко биться сердце.
        Так продолжалось во всё время доклада Ермолова и следующих за ним нескольких содокладчиков. И невероятно скучая от этих продолжений, юные пансионерки с трудом сдерживали зевоту и всё чаще обращались к призывным мужским взглядам. Каждая из них прекрасно помнила слова из второй главы «Устава воспитания», выработанного под руководством Екатерины Великой:
       «ПО  ОКОНЧАНИИ… ПРЕБЫВАНИЯ  В УЧИЛИЩЕ, МОГУТ  ОНИ ВЫПУСКАНЫ  БЫТЬ  В  ЗАМУЖЕСТВО  ЗА  ДОСТОЙНЫХ  ПО ИХ СОСТОЯНИЮ  ЖЕНИХОВ…»
       И, конечно же, каждая в часы ночных бессониц и девических грёз мечтала о своём загадочном суженом.
       -Господи, как это нудно и, видно, надолго,- вздохнула, выслушав очередного поздравителя, Катя Шарметьева. - А мне так хочется размяться, потанцевать. Второй час стоим, словно истуканы.
       -Точно,- поддержала её рыжеволосая  большеглазая  княжна Гагарина.- Эти  попечители такие зануды! Пока всё не прочтут, со сцены не слезут. А нас, посмотрите, ждут такие мужчины!
       -А  я делаю вид, что слушаю их, а сама вспоминаю о всяком хорошем. О том,  как мы мечтали об этом дне,- зашептала миниатюрная, миленькая Ирина Каменская.- Помните, как однажды ночью гадали на ухажёров?
       -Тише вы!- резко одернула подруг Софья Боде.- Вон как Голицына на нас уставилась! Вот-вот зашипит!
       -Ну и пусть!- дерзко усмехнулась Гагарина.- Кончилась её власть! Катя, глянь, какие красавцы с нас глаз не сводят! Особенно вон тот флигель-адъютант. Я его знаю, он мой дальний родственник. Князь Юрий Оленский.
       -Действительно, неотразим,-  подтвердила  Наталья Шевич.-  Тогда, подруженьки, я оставляю его за собой.
       -Почему именно ты?- изумилась её младшая сестра Лидия. - На каком основании?
       -Действительно,- вспыхнула и Гагарина.- На каком?
       -Да по собственному желанию. Тебе он не интересен, поскольку твой родственник. А со всеми остальными я готова побороться.
       -Ничего себе, претензия!- Гагарина с трудом сдерживала себя.- Ну а ты, Катька, чего молчишь? Смотри, они с князем Сокольским именно с тебя глаз не сводят! Ну, чего отворачиваешься?
       -Да ну вас,- резко отодвинулась от неё Екатерина.- Вот уже и Ливен на нас глядит.
       -И правда. Давайте хоть в последние минуты будем, как монашки. Благоразумными и неприступными. Хи-хи-хи!- не выдержав собственной остроты, прыснула в кулак Софья Боде.
       Девушки притихли, склонив головки и из-под прикрытых ресниц продолжая украдкой следить за молодыми людьми.
       Но и те, приглашённые на праздник, тоже не без интереса рассматривали  девиц, отмечая и обсуждая ту или другую. Громче  всех перешептывались, обращая на себя внимание публики, и, то и дело, получая замечания, два  приятеля, два  флигель-адъютанта Государя, два князя, два Юрия -  Сокольский и Оленский.
       Оба молодые, красивые, в полном расцвете сил, оба холостые гуляки и бретеры, постоянно вращающиеся  в  высшем обществе, они пользовались у женщин неизменным успехом, не оставляя ни одной из них надежд на брачные узы. Однако сейчас  оба были приятно поражены новыми  прелестными личиками, принадлежащими особам из знатных фамилий, породниться с которыми каждый почитал бы за честь.
       -Это же надо, какие кипариски выросли. Одна к одной! Ну, господа, будет нам с вами теперь кем заняться. Эти ж девы непорочные вот-вот выйдут в свет,- засмеялся Сокольский.
       -Так им к свету после своего монашества ещё привыкать и привыкать,- охладил восторг приятеля молодой князь Оболенский. - Точно дички! Вон, как краснеют и отворачиваются, едва какой-то подмигнёшь.
       -Ну да, монашенки, дички,- иронично усмехнулся  граф Юрий Олсуфьев. -Держи  карман шире! У меня, Лиза, сестра, тоже недавнего выпуска. Так она не раз, приезжая домой, рассказывала, что у них тут за монастырь. При начальницах все будто овечки невинные. А как на ночь остаются в будуарах без надзирательниц, так такую волю разгулу дают. Как и мы в Пажеском корпусе. И визжат, и танцуют, и подушками кидаются. А уж разговоры, разговоры, только о мужчинах.- Олсуфьев  усмехнулся и недоверчиво уставился на князя Оленского.- Эй, Юрасик! Оленский! Ты чего застыл? Неужели столь поражён, что дар речи потерял? Ваше сиятельство, что с вами? Эй!
        Он положил руку, украшенную несколькими массивными перстнями на плечо Оленского, но тот недовольно сбросил её с  себя.
        -Отстань, не до тебя! Дай доклад послушать.
        Этот резкий жест и эти слова неожиданно развеселили знатных повес.
        -Господа, вы слышите?-  оживлённо жестикулируя, заговорил князь Долгоруков.- Князь Юрий не в себе. Не иначе, как запал на какую-то красотку!
        -И кто же она?- не унимался Олсуфьев.- Юрасик, поделись!
        -Да тебя не докладчики интересуют, а какая-то из барышень… Или мы тебя не знаем?
        Долгоруков так повысил голос, что на него зашикал граф-барон Фредерикс.
        -Господа!- гневные очи министра двора напоминали глаза разъярённой кобры. - Извольте замолчать! По гауптвахте соскучились? Так я быстро всех отправлю в гвардейский экипаж!
        -Всё, всё, ваша светлость, затихли, молчим, - повинно склонил голову и  молитвенно сложил руки на груди  Долгоруков.
        Наконец доклады закончились, и теперь предстоял  концерт силами всех поколений смолянок. И когда после исторического представления "Начальное управление Олега", сочинённого императрицей Екатериной Великой, была объявлена увертюра Канаббио, переложенная для двух роялей и исполняемая Екатериной  Шарметьевой  и Анной Неклюдовой, поощрительные аплодисменты взорвали зал и  вырвались из открытых окон во двор, где  коротал время спешившийся лейб - конвой в ожидании окончания праздника.


        Черноусый статный сотник Михаил Забельев, о котором недавно говорили император с супругой, сидел, покуривая  и слушая музыку, неподалеку от парадного крыльца, рядом со своим дружком хорунжим Валиным. Неожиданно к ним подбежал запыхавшийся подхорунжий Борок.--Михаил Романович, там тебя какая-то женщина с ребенком спрашивает. Говорит, что жена?
        -Татьяна?- вскочил Забельев.- Где?
        -Да вон, возле ограды, у главного входа.
        -Хм,- хмыкнул Забельев.- Интересно, как она узнала, что я тут? Не иначе  что-то случилось…
        Нахлобучив кубанку, которую до этого держал на коленях, он направился к ограде. И действительно, не прошёл и двух десятков шагов, как его окликнули. Молодая прелестная женщина в чёрной бархатной накидке с нарядной крохотулькой на руках махала ему из-за ажурных решёток.
        -Миша… Мишенька, мы здесь!
        Забельев прибавил шагу.
        -Папоцька!
        Девочка, узнав отца, протянула к нему сквозь прутья ограды  пухленькие ручки.
       -Папоцька… папоцька…
       -Ах ты радость моя, счастье мое, ненаглядочка моя!- засмеялся Забельев, покрывая поцелуями тепленькие  оладушки её ладошек.- Как вы меня нашли? Что за срочность возникла? Тем более, в такую даль, и с ребёнком…
       -Мы извозчика наняли,- ответила жена, откинув со лба упавшую каштановую прядь.- Княжна Белогорская, сестра твоя двоюродная, приезжала.
       -Елена? Это ещё зачем?- удивился Михаил.- Вроде отношений я с ними не поддерживаю.
       -Сообщила, что приезжают твои родители. И поэтому желают видеть нас у себя.
       -Как приезжают? Когда?- Забельев от неожиданности выпустил ручки дочери.-  Мне не телеграфировали, а останавливаются у Белогорских? Те же всегда недолюбливали отца.
       -Так, когда это было,- улыбнулась Татьяна.- Когда матушка твоя, презрев волю семьи, вышла за простого ротмистра! А теперь генерал-лейтенант, герой японской войны, иначе принимается. А приезжают они, чтобы показать врачам Зоиньку. У неё обострился полиомиелит. И князь Василий Семёнович обещал свозить Зоиньку к врачам цесаревича.
       -К Раухфусу?- нахмурился сотник, услышав о недомогании своей младшей сестры.- Так он очень стар. Или к Фёдорову?
       -Ты их знаешь?
       -Конечно. Оба лейб - педиатры. Да только…
       -Что?
       -Да только, когда наследнику ничего не помогает, императрица зовёт к нему Распутина. Но будем надеться…- Забельев задумался.- И всё – таки, почему родители мне не сообщили? Я бы сам их встретил и разместил.
       -Где?- поинтересовалась Татьяна.- У нас в двух комнатках, или у себя в казарме? Не выдумывай! Ведь мать твоя к своим родителям приезжает. Разве допустят они, чтобы дочь не в родном доме жила? Тем более, что у них такой дворец!
       -Ладно, ты права.- Забельев снова взял ладошки дочурки в свои руки.- Так когда приезжают?
       -Сегодня вечером. Белогорские их встретят.
       -Постараюсь и я, если сумею вырваться. Видишь, какой сегодня день? Не пришлось бы нам всем в казарме ночевать. Короче, вы сейчас езжайте домой. И ждите меня там. Да и Настюшка что-то бледненькая, устала, видно. Настенька, доченька, ты как себя чувствуешь?
       -Холосо,- пролепетала девчушка.- Только головка болит.
       -Вот видишь,- заволновался Михаил.- Дитя утомилось! Так что, возвращайтесь. И до вечера. А там посмотрим…
       Он еще раз поцеловал ручки ребёнка, погладил прижатое к ограде лицо жены.
       -Езжайте, езжайте. А я побежал…

       Увертюра  Канаббио, исполняемая Екатериной Шарметьевой и Анной Неклюдовой, оживила зал. Мария Фёдоровна вновь приложила лорнет к глазам, чтобы лучше разглядеть воспитанниц. Светлейшая княжна Ливен, до сих пор  ни разу не присевшая, внимательно следила за настроением императора и его семьи. Судя по сосредоточенному  выражению лиц, семья была довольна. Несомненно, взволнованны были и молодые офицеры. Особенно Оленский, прямо-таки  поедавший  глазами молодую графиню.
       Девушки тоже были в ударе. Бурные аккорды из-под их стремительных пальцев по-прежнему вырывались на улицу, где возле ограды в окружении казаков  стоял неизвестно как здесь оказавшийся Алёшка Немиров.
       -Да я тоже казак,- уверял он, подсмеивавшихся над ним конвойников.
       -Ну да, казак,- не поверил рыжеватый подхорунжий. - И  откелева же ты такой взялся?
       -Оттелева. С Кубани. Из станицы Кленовской,- гордо ответил парнишка.
       -Да ты шо?- вскинулся подхорунжий.- А я с Причерноморской. В тридцати верстах от вас. Сюда-то как попал?
       -По случаю,- шмыгнул носом Алёшка.- Отца с мамкой искать. Бабка говорила, что они были в Питере. Вот я и прикатил.
       -Один, што ли?
       -Нет. С казаками нашими. Они за механизмами для крупорушек поехали, так я и увязался. Завтра отбываем.
       -Но родителев - то нашёл?- поинтересовался черноусый вахмистр.
       -Да где тут? И вообще с девятьсот пятого года они не объявлялись. А вы что, всегда при императоре состоите? – Ослепительно синие глаза его возбуждённо перебегали с одного на другого конвойника. - Интересно, небось?
       -Ещё как!- загалдели казаки.
       -Вишь, какие нарядные?
       -И всегда всем довольны.
       -Вот и я, как мой возраст пойдёт служить, тоже к вам переведусь,- убеждённо пообещал Алёшка.- Только кого об этом надо просить?
      -Да самого Государя!- засоветовали казаки.
      -Ему прошение отправь, а он уже решит.
      -Тока просись не абы куда, а в лейб-гвардии цесаревича Алексея казачий полк. То ись, именно в наш.
      -А из него тогда дорога возможна и в конвой!
      -Вот спасибо, дяденьки,- обрадовался Алёшка.- Цесаревича Алексея полк… запомню.
      -Ну и молодец,- уже по-доброму похвалил его подхорунжий.- А теперь бежи отсель. Не положено тут посторонним являться.
      -Иду. Только музыку дослушаю. Уж больно душевно и нежно играют…

      Завершив  увертюру, Екатерина  и Анна, торопливо  раскланялись и  вернулись на  свои места. Мимолётно Екатерина перехватила устремлённый на неё взор Оленского и смутилась. Оленский усмехнулся. А Сокольский, заметив это, покачал головой.
      -Ну, ты и хват! Достал всё же девушку. У неё от твоих глаз  даже ноги подкосились.
      -А может, это моя судьба,- не принимая шутки, нахмурился Юрий.
      -Ну да,- игриво заворковал Олсуфьев.- Сколько у тебя было подобных судеб! Давай посчитаем. Только я лично знаю не меньше десяти.
      -Всё, всё, господа, затихли,- посерьёзнел и Сокольский.- Не то Фредерикс точно угрозу выполнит. Концерт-то продолжается.
       Однако программа уже подходила к концу.
       -Ну что ж,- сказала Мария  Фёдоровна, что-то решив для себя, и  вновь взяла за руки супругов Шарметьевых.- Если вы Катерину пока не в замуж планируете, то заберу  я её от вас к себе. Пусть послужит в фрейлинах. Да и с Оленькой моей  чаще будет общаться. А то она у меня совсем как потерянная…
       Императрица замолчала. Но Шарметьевы поняли её  без слов. Им известна была  драма её младшенькой Ольги, много лет бесплодно и безмужно  прожившей с принцем Ольденбургским, отдававшим предпочтение не сиятельной супруге, а своим камердинерам и адъютантам.
       -Ну,  так что, не возражаете?
       -Какие возражения, Ваше Величество,-  всплеснула руками Вера Михайловна.- Мы мечтать лишь могли о подобной милости. Да и Катенька, несомненно, будет Вам по гроб благодарна. Это же какой пример для подражания  будет у неё постоянно.
       -Да ладно, ладно вам,- притворно нахмурилась Мария  Фёдоровна, обрывая  назревающий поток благодарностей.- Чай, не чужие вы мне. С Лёшенькой, почитай,  сколько  лет знаемся. Детский друг, вместе с Колей воспитывались. Да и в Японии... если бы он не пришёл на помощь Джорджу,  кто знает, как с Николя бы обошлось... с тем дурным полицейским... что налетел на него...
      Мощный хор из оперы "Орлеанская дева", зазвучавший в этот момент, вынудил её  умолкнуть. Затем были вариации из балета  Дриго "Пробуждение Флоры". Полонез, менуэт, гавот и мазурка в исполнении воспитанниц младших классов. И когда, наконец, отзвучал  последний аккорд,  и молодёжь стала готовиться к выпускному балу, к матери и своим давним друзьям снова подошли   император с супругой.
       -Ну что я скажу? Прекрасный концерт. Мы получили истинное удовольствие. Очень, очень признательны. Достойно отметили юбилей.
      -Спасибо, Ваше Величество,- поблагодарила Ливен.- Но главная заслуга в этом лично Вашей матушки, Марии Фёдоровны. Её Величество сама всё отбирала и утверждала.
      -Тогда вдвойне поздравляю,- расцвёл Николай.- И вас, Алёша с Верочкой. Дочка выступила на славу. Представьте-ка её нам.
       Министр  двора граф Фредерикс тут же отдал распоряжение, и спустя минуту раскрасневшаяся, взволнованная Екатерина, сопровождаемая светлейшей княжной Ливен, склонилась в изящном реверансе перед царём и царицей.
      -Что ж, действительно, хороша  и талантлива, - внимательно оглядев девушку, улыбнулся император и, ободряюще кивнув Шарметьеву, обратился к  жене.- Не желаете, Ваше Величество, взять её в свой штат?
      -Ммм,- замялась от неожиданного предложения Александра. -Да у меня, кажется…
              Молодых и хорошеньких девушек она всегда не жаловала. И родители Екатерины, зная об этом, тревожно напряглись.
      Однако Мария Фёдоровна пришла всем на выручку.
      -А  я, Николенька, уже зачислила её к себе,- мягко проворковала она.- И буквально на днях увезу с собой в Крым. Возьму ещё двух , трёх её ровесниц, чтоб одна не скучала. Вот и будут они по мере возможностей развлекать старуху.
     -Да какая вы старуха, maman,- притворно возмутился Николай.- Дай  Бог, чтобы мне в Ваши годы, сохранять такой же ясный ум и постоянную бодрость. Ну, тогда до скорой встречи в Ливадии. Мы, наверное, заедем туда на недельку, а потом  отправимся в финские шхеры. Самое время поплавать по Балтике в разгар белых ночей. Тем более, что мой «Штандарт» давно в полной готовности. И Нилов, дня не проходит, чтобы не напоминал мне об этом.
     -Конечно,- недовольно проворчала Мария Фёдоровна.- Этому пьянчужке вечно не хватает собутыльников. Надеюсь, Аликс,- повернулась она к невестке,- ты не допустишь разгула  на яхте.
     -Да, конечно же, нет,- горячо заверила Александра.- Как бы кто-то на этом не настаивал,- веско подчеркнула она. И тут же смутилась, не желая продолжать разговор при посторонних и демонстрировать своё жёсткое  влияние на мужа.- Что ж, тогда мы поедем. А Вы остаётесь?-  наклонилась она к императрице.
     -Да, побуду ещё немного. Полюбуюсь, как танцуют эти барышни,- кивнула Мария Фёдоровна на Екатерину.- И свою вспомню молодость. Я всегда так любила балы! И отлично танцевала... о, Боже, как давно это было!- вздохнула она.- Но годы летят, всё проходит, всё меняется, и теперь пришло время танцевать нашим девочкам,- она протянула руки к стоящим рядом с родителями своим внучкам - царевнам.
             И Мария, Татьяна, Ольга и Анастасия, а затем и цесаревич Алексей, поочерёдно подошли под благословение бабушки, осторожно и почтительно целуя её.
     Эта царственная идиллия, эта неожиданная демонстрация любви и семейного единства восхитили окружающих. Хотя многие из них, в том числе и  Шарметьевы, отлично знали о давней неприязни и постоянных разногласиях между императрицами - царствующей и вдовствующей.
      -Ну что же, ещё раз благодарю всех. Идёмте!- сказал Николай.
      И все присутствующие, кроме Марии Фёдоровны, склонились в поклоне.
              Князь Оленский, в отчаянии взглянув на оставшуюся в зале с родителями Екатерину, рванулся за Романовыми. Догнав Великого князя Михаила, с которым был в добрых отношениях, взмолился:
      -Ваше Высочество, договоритесь, чтобы мне разрешили остаться!
      Михаил усмехнулся.
      -Что, присмотрел уже себе кого-то?
      -Вопрос жизни и смерти!- прижал руку к сердцу Юрий.
      -Даже так? Что ж, сейчас решим… Надейся…

      Спустя полчаса все имеющиеся в зале кресла были расставлены служителями вдоль стен. И, конечно же, большинство родителей смолянок  и сама императрица Мария Фёдоровна заняли их, пожелав присутствовать и на  балу.
      Выскочивший на середину зала распорядитель дал знак восседающему на хорах оркестру. Дирижёр взмахнул палочкой. Грянул вальс. И со всех сторон
к томящимся в ожидании танцев девушкам рванулись приглашённые на  торжество молодые люди.
      К Екатерине Шарметьевой стремительно направились трое светских удальцов, но их всех опередил  князь Оленский,  которого  Екатерина приметила, едва он только появился в зале. И когда глаза их впервые встретились, она быстро отвела их, почувствовав, как неожиданно замерло сердце от  призывного и требовательного мужского взгляда. И в продолжение всей общей церемонии, концерта, и представления императору, она неизменно чувствовала на себе тот неотступный, тревожащий, словно бы гипнотизирующий,  взгляд, от которого, кажется, не было спасения, и который был ей одинаково приятен и пугающ. Когда же князь вплотную приблизился к ней, приглашая на тур, и она, уже вблизи, взглянула в его глаза, то поняла, что пропала, и эти его чёрные, сияющие, жаркие, будут теперь постоянно преследовать её. 
      Щёлкнув каблуками и склонив голову перед императрицей, Оленский представился.
      -Князь Юрий Оленский, подполковник  лейб-гвардии Преображенского полка, флигель-адъютант Его Величества.
      Мария Фёдоровна усмехнулась.
      -Знаю, знаю тебя. Только ты ведь не ради меня сюда подлетел. Вот и обращайся к девице и её родителям.
      Юрий растерялся.
      -Да, конечно… да, да… Разрешите представиться… Юрий Оленский.
      -Вера Михайловна.
      -Алексей Владимирович,- благосклонно ответили ему Шарметьевы.
      И Екатерина вслед за ними пролепетала растерянно:
      -Шарметьева… Екатерина.
      -Весьма рад,- снова щёлкнул каблуками князь.- И позвольте  сказать, очарован  не только вами самой, но и вашим прекрасным выступлением. Это незабываемо! И если позволите, ваши сиятельства, я приглашу вашу дочку на тур.
      -Не возражаем,- улыбнулась графиня.- Ты-то как, Катя?
      -Я… я согласна…
      Всё так же, не поднимая глаз, она протянула руку Юрию, и он закружил её в вихревых ритмах, что-то торопливо шепча ей на ухо и сам едва не теряя сознания от её духов, её трепетной близости, её дыхания.
      -Если вы не против, то и все следующие танцы, прошу оставить за мной. Екатерина Алексеевна… Ваше сиятельство, окажите милость! Да?
      -Да,- прошептала Екатерина, наконец, решившись взглянуть ему в глаза. -Да!
      -Благодарю вас! За последнее время это лучший подарок, который преподнесла мне судьба!
      -Ну вот, кажется, и первый претендент,- улыбнулась Мария Фёдоровна, не спуская глаз с кружащейся пары.- Так что беспокоиться нечего. Вон как они подходят друг другу!
      -Поживём, увидим,- философски пробормотал Алексей Владимирович.-
Нам  надо, чтобы Катюша была счастлива, а уж кого она выберет, время покажет…