Ермак

 
      



 В конце1944 года отца отозвали с Северного флота,где он служил старшим помощником командира СКР-19 (Дежнев), что был в основном занят в арктических конвоях «Белое море-Арктика». Как я узнал из немногочисленых  книг про войну в восточном секторе  Арктики, она там была не менее,а может быть и более ожесточенной, чем при  сопровождении  конвоев британских, поскольку авиационной поддержки  в восточном секторе наши почти не имели А специальные противолодочные корабли получили из Америки только во второй половине войны      
          Мы переехали из Архангельска в Ленинград, где родители жили до войны Как потом рассказывала мама,наша квартира в доме Полярников  на улице Восстания  дом 53 за время блокады была полностью разграблена, настолько, что крюк для люстры на потолке умудрились выкрутить, этот крюк она очень часто вспоминала. Поэтому я стал жить с папой на ледоколе "Ермак", в то время папа получил диплом капитана дальнего плавания и был назначен дублером капитана этого самого большого по тем временам ледокола  «Ермак». Свой  ценз от штурмана дальнего плавания до капитана(КДП) он наплавал за время войны. Мой первые осознанные воспоминания об окружающей меня жизни связаны с этим судном,но я его целиком не воспринимал,только по частям:большая папина каюта,кают-компания с висающими над столами электрошнуры с кнопками вызова буфетчицы,длинные для меня коридоры,где я ездил на маленьком шведском самокате вполне современного по нынешним представлениям вида. Кают-компания казалась мне очень большой , и во время шторма я катался там сидя на счетах.Детского общения у меня не было,я был единственный на судне ребенок,а папа был постоянно занят и времени мне почти не уделял. На судах в те времена еще  не было судовой трансляции и основные общесудовые   команды делались звонками громкого боя. Поэтому перед ужином,чтобы не тревожить спящую вахту,я ходил по коридорам с боцманской дудкой  времен парусного  флота,свистел и звал всех на ужин,помню,что по такому поводу я  даже заходил  в закрытые каюты без стука.(ногой),поскольку громко постучать тогда я  был не в силах. Я помню себя до сих пор идущим  по  судовому коридору с боцманской дудкой не  груди. На берегу я бывал редко, за руку с вестовым матросом мы гуляли по набережной Невы недалеко от моста лейтенанта Шмидта. Как потом говорила мне мама,на ледоколе было очень много молодых матросов,которых отцы прятали от фронта в самом конце войны,мой дядя,сводный брат мамы служил на «Ермаке» кочегаром 2 кл,которому положено было всю вахту сидеть в угольном бункере и штивать уголек по-ближе к лопатам кочегаров класса первого и ближе  к топкам, ему тогда было 18 лет. Конечно,  я часто ходил на камбузе, где из орехов от компота мне иногда делали ореховое пирожное и частенько угощали кочерыжкой или репкой.А когда меня впервые угостили яблоком я заплакал и попросил дать мне репку Сколько я прожил на судне,сейчас я определить не в состояние,в памяти осталась папина каюта красного цвета (на ледоколе  каюты были отделаны красным деревом) ,и помню, конечно, усатого деда- Капитана Сорокина-моряка старой закалки, у которого мой папа был дублером ,часть подаренных им елочных игрушек сохранилась до сих пор.               
Как я переехал домой,я не помню.  Потом я узнал,это был,построенный в 1935 году для  Главсерморпути дом Полярников. Несколько лет назад я пошел посмотреть на него: темный фасад в конструктивистском стиле с большими квадратными окнами и традиционный двор -колодец,который в детстве казался мне очень большим,а на самом деле таковым не оказался. Система ,естественно-коридорная с общей кухней. У всех было по одной комнате,только у нас,почему-то -две смежные комнаты которые считались квартирой,где все остальное было общим. В те времена так было принято. Но были и отдельные квартиры,  настолько маленькие, что кое кому из известных тогда людей приходилось спать в ванной.  Сейчас,читая книги по исследованию и освоению Арктики я узнаю знакомые фамилии соседей и их детей. Фамилии известных полярных исследователей,известных полярных капитанов. Гидролог Гаккель и капитан Хлебников жили с нами в одном подъезде. А почему мне не все понятно-мой папа получил это жилье в 1938 году вместе с серебряным значков «Почетный полярник» в 27 лет.будучи вторым штурманом на экспедиционных судах Главсевморпути и выдающихся и громких  заслуг не  имел вроде бы и не  имел. Но мама как-то рассказывала,что Папанин , благоволивший к моему отцу,предлагал ему выбрть орден или жилье,отец взял последнее . Папанин начинал работать в Арктике почтовым агентом и заботы молодого второго (грузового) помощника капитана ему были ближе и понятнее, как я в инете читал, когда услужливые ученые предложили фовориту режима степень доктора он простодушно возразил:"Чтовы,ребята,я людей лечить не умею."Потом я стал догадываться в прчинах успехов отца. Все дело в том,что снабжение полярных станций было делом неимоверно трудным: его собирали с по крохам по всему Союзу,свозили в Архагельск, грузили на судно,и если позволяла ледовая обстановка доставляли в Арктику, многие полярные станции были на островах, на рейде перегружали на деревянные кунгасы и при подходе к необорудованному берегу часто теряли груз в прибойной зоне .А это значало, что завоз снабжения переносится на следующую навигацию и станцию нужно закрывать или год жить впроголодь. А вот отец там ничего не терял,и,поскольку выгрузка входила в обязанности второго помощника капитана,кем он тогда и был, в его характеристике отдельно указывалось   «уверенное преодоление» прибойной зоны».  А свой первый орден он получил во время войны за выгрузку в бухте Белушья на Новой Земле орудийной батареи 122 мм, четыре орудия по 9,5 тонн каждое ,для доставки на берег кунгасы скреплялись настилом,а на берег орудия выносили на руках Тогда на СКР-19 он был старшим помощником.
Когда я, наконец,переселился домой, вторым моим домом стал наш двор,  стал там самым маленьким из дворовой детской компании и получил дворовую кличку «Клоп», гулял я всегда ,как было принято-самостоятельно, и когда это было нужно мама через форточку или открытое окно кричал :»Валя,домой!» Особых событий во дворе не было,кроме того,что на заднем дворе появились пленные немцы,они разбирали там развалины и регулярно ходили по квартирам и просили хлеба..Их воспринимали спокойно,видок уних был довольно жалкий,а мы -дети другими их и не видели,но вот хлеба им никто не давал. Казалось,у детей была полная возможность над немцами поиздеваться,хотя бы камни в них побросать.но этого никто не делал,во двор к немцам мы почт не ходили,даже Женька Цыганюк,штатный дворовый  хулиган, сын,как я недавно узнал, известного полярного гидрографа и тот на немцев не бросался
Война шла к концу, по случаю успехов  в городе регулярно гремели салюты,но я их очень боялся,несмотря на то,что всю войну провел в эвакуации в Хакасии,и под бомбежкой о обстрелом не был,только раз по дороге из Ленинграда в Архангельск,как мама говорила,лежали под паровозом,но мне тогда не было и недели,и вряд ли я что помнил. Я почти всегда оставался во время салюта дома,что в те времена было в порядке вещей-детей лома одних оставлять. Помню,один раз остался один и стал свой валенок в потолок кидать,с криком:» Не хочу салют смотреть»,тогда я уронил и разбил зеленую настольную лампу,один из немногих атрибутов мебели в квартире,но меня почему-то  даже не ругали,хотя тогда могли отшлепать за менее серьезные убытки. Иногда мы с мамой и сестрой Галей ездили в магазин «Особторга»,где можно  было тогда купить пирожные,как помню, это были треугольнички из вафель смазанные джемом. Но это было очень редко. Народ тогда пытался отъедаться ,изможденное лицо Лузги из "Холодного лета 53его" было лицом довольно обычным,посему лучшим комплиментом для девушек и женщин считалось: "Как  хорошо ты пополнела!" Зачастую,как это хорошо помнят послевоенные дети,и дети времен Хрущевских голодовок, заменой детскому пирожному считался кусок хлеба с маслом ,посыпанный сахаром.Как говорила живущая в соседней комнате маленькая девочка Катя:»Бику маком ..типи,типи» .Сестра Галя,которая была старше меня на 3 года,уже пошла в школу, а я ходил в Детский сад на улице Восстания,в саду тоько помню как мы стремились в обед завладеть горбушкой от буханки,Потом,через  много дет в Москве я встретил Сашку,с которым когда- то ходил в тот же детский сад,но дружбы у  нас с ним как-то не вышло, видимо,москвич из меня так и не получился. Сестра ходила в школу на Кирочной улице,куда должен был пойти и я,но вдруг,родители мои стали что-то озобоченно обсуждать,очень быстро собрались и летом 1947 года,папа, побросав наше жилье и успешную морскую карьеру, повез нас на  южный Сахалин.На этом закончилось мое ленинградское детство с незабываемым «Ермаком»,впереди было детство Сахалинское.Я много  раз пытался найти причину этого  поступка отца,но кроме письменого заявления в отделе кадров, "в связи с переходом на другую работу" ничего больше не нашел.Правда,через 3 года мы поехали в отпуск "на материк",как тогда говорили на нашем острове и Министерство моского флота предложило ему аналогичную должность в Риге,Ялте и Новороссийске,но он от всего отказался:В Риге по причине национализма,в Ялте-из-за близости к власть придержащим,а в Новороссийске причиной стала бора.Уж больно крутые выводы делались в те времена за ошибки в работе. Так на Сахалине мы прожили 9 лет.