Алекс вспоминает.
"Вот моя деревня. Вот мой дом родной," - вспоминает детство Алекс. "Вот качусь я в санках по горе крутой. Вот свернули санки и я набок - хлоп... А дальше ничего не помню," - печалится Алекс - "Очнулся уже взрослый, женатый и в Израиле".
Смешение языков.
- Ми зэ? - на иврите спрашивает Алекс у зеркала, тыча в него пальцем.
- Ты, - отвечает по-русски, сделанное в Китае зеркало.
- Не верю! - не верит Алекс.
- Аз ми хашавта? - переходит на иврит китайское зеркало.
- Я, я... - печально соглашается Алекс. То ли по-русски, то ли по-немецки.
Ментальность.
После стольких лет жизни в Израиле у Алекса наблюдается раздвоение ментальности. С одной стороны, она всё ещё "русская", а с другой - уже покрыта бронзовым ближневосточным загаром.
Объяснить на примере? Пожалуйста. Сидит Алекс под яблоней и ждёт, когда ему в рот банан упадёт.
Дао Алекса.
Проснувшись, Алекс всегда думает о карме, после утреннего кофе - о дхарме, ближе к полудню - о шуарме. А отобедав, он предпочитает думать о Шамбале, негромко напевая себе под нос:
- Шамбала, Шамбала, Шам-балалайка...
Сани.
С самого утра Алекс чувствовал, что сел не в свои сани. Хотя, какие летом в Израиле сани? Видимо, это было просто субъективное ощущение объекта. Или объективное ощущение субъекта? Чтобы окончательно не запутаться, Алекс вылез из саней и дальше пошёл пешком.
Ощущение.
Географически Алекс находится в Передней Азии. Но иногда ему кажется, что он в Задней.
Алеет Восток...
Алеет Восток. Багровеет Запад. Солнце всходит и заходит, а в моём окне... А в моём окне - Армагеддон. Нет, ещё не сам спектакль, а только пустая сцена. Но я уже сижу в партере. А вы где? На галёрке?