Я учился в обычной советской школе. И у нас был замечательный историк Никита Степанович. О расстреле всей царской семьи он никогда не рассказывал. А об отречении императора (с изрядной долей актерского мастерства) Никита Степанович повествовал: «Заплакал государь-император горючими слезами. Взял да и подписал манифест об отречении». И долгое время эта мысль лично мною критике не подвергалась. Хорошо преподавал Никита Степанович!
Однако смутные сомнения постепенно росли. Из книжек, вполне коммунистических, образ Николая Александровича вставал все-таки иной. А узнавание о гибели детей и жены императора со слугами перевернуло все с головы на ноги.
Особую роль сыграла случайная встреча в 1980 году на железнодорожном вокзале в городе Ряжске (где очень долго пришлось ждать поезда) с мужчиной средних лет, у которого оказалась вырезка из дореволюционного журнала (приклеенная на картонку) фотографии всей семьи последнего российского царя. Детей стало жалко до слез. Убитых детей.
В студенческие годы, после чтения ученых трудов (причем хвалебных в отношении революционеров), Николая II никак не мог уже представить «тряпкой», «подкаблучником», «кровавым» и т. д. И закономерно возник вопрос: «А чем же в действительности были Февраль и Октябрь 1917-го?» Ответы находились трудно и осознавались лишь со временем.
Сейчас бытует мнение, разделяемое многими, что Февральская (или Мартовская по новому календарю) революция вспыхнула чуть ли не спонтанно. Впрочем, есть еще точка зрения, что ее организовали германские агенты. Любопытные идеи, но вот что-то не очень убедительные. В самозарождение революций после целой череды «оранжевых» революций на рубеже XX-XXI веков верится с трудом. И несомненным представляется факт, что настоящие революции, а не национально-освободительные восстания и прочее, возникают во вполне благополучных странах. Как и то, что их провоцируют сверху, а народным толпам уготавливается лишь роль статистов.
Революцию в Российской империи начали проталкивать задолго до 1917 года. Причем ее хотели не низы (им просто некогда было думать об этом), а люди, вхожие во властные коридоры. Чтобы она случилась, необходимо было выполнить несколько условий. Во-первых, лишить императора поддержки в обществе и верных сторонников. Во-вторых, обеспечить хотя бы имитацию какого-никакого кризиса в стране. В-третьих, добиться по крайней мере если не поддержки, то нейтралитета от армии. В-четвертых, улучить удобный момент, когда новая власть, без особых усилий и издержек, покажется населению приемлемой и успешной (по сравнению со старой).
Первое условие достигалось революционным террором и постоянными информационными атаками через средства массовой информации, тогда это были газеты и журналы. Террор прикрывался сверху, а деньги на него и революционную прессу легко давали капиталисты. Факты буквально вопиют об этом. Достаточно вспомнить того же Савву Морозова, а таких, как он, имелось более ста человек (из крупных промышленников и владельцев собственности). Причем часть средств (из США, Германии, Франции и в 1905 г. – из Японии) поступала из-за рубежа, но не они определяли финансирование. Российский капитализм активничал сильнее, желая руками революционеров-террористов привести в министерские кабинеты своих клевретов.
Под террор попадали не только высокопоставленные лица, но и рядовые сторонники монархии (причем их убивали чаще и больше, начиная от семинарий и университетов и кончая деревнями).
Второе условие организовали в конце февраля 1917 года. По сути, провинция революционный кризис и не заметила. Всколыхнули Петроград, а потом и Москву. Из-за заносов, но в первую очередь из-за морозов доставка муки в столицу замедлилась. Паровозы остановились, ибо для них, кроме угля, необходима и вода. А она-то как раз и замерзла в водокачках, что находятся при станциях железной дороги.
В Питере возникли трудности только с дешевым хлебом. Запасов муки в столичном городе имелось аж на две недели вперед. И это подсчитаны только государственные запасы. Далее распускались слухи о надвигающемся голоде. Масса кинулась скупать дешевый хлебушек, и его не стало хватать. Что опять подогрело слухи. Нашим современникам очень знакома подобная ситуация. В 90-е годы XX века скупка соли, спичек, консервов, муки автоматически взрывала и торговлю, и население. Думаю, что воспоминания об этом еще не потускнели. Нечто подобное же произошло и в Петрограде 1917 г.
Третье условие. Государь после окончания Первой Мировой войны (или Второй Отечественной) решил провести реформу армии. Генералитет предстояло существенно проредить и перестроить структуру обороны, исходя из новых задач. Не забываем, что с той же Японской империей был заключен негласный договор – с тем, чтобы вышвырнуть англичан, американцев и немцев из Китая. Этот договор потом большевики опубликовали одним из первых «тайных». Случайно ли?..
Думская оппозиция императору легко стакнулась с высшими офицерскими чинами и промышленниками. Причем ей же симпатизировала изрядная часть членов династии, обиженная царем. Великие князья и просто князья очень хотели не попадать под законы Российской империи. Государь же думал по-другому, считая, что законы должны исполнять прежде всего лица из высшего света.
Четвертое условие как раз приходится на начало 1917 года. Страна воевала, но коренные территории России не были оккупированы врагом. Снабжение армии значительно улучшилось. Положение в державе отличалось стабильностью. В тех же Англии и Германии ощущалась жестокая нехватка продуктов. Об этом историки нынешней России и Запада стараются не сообщать, хотя факты общеизвестны. Наступление русской армии в апреле 1917 года было хорошо подготовлено. И поражение Германского блока в войне стало очевидным. Победа же позволяла любой власти неимоверно повысить свой авторитет. Один из организаторов «оранжевой» революции честно потом признался: «Вы знаете, что твердое решение воспользоваться войной для производства переворота было принято нами вскоре после начала войны, вы знаете также, что наша армия должна была перейти в наступление (весной 1917 года), результаты коего в корне прекратили бы всякие намеки на недовольство и вызвали бы в стране взрыв патриотизма и ликования. Вы понимаете теперь, почему я в последнюю минуту колебался дать свое согласие на производство переворота, понимаете также, каково должно быть мое внутреннее состояние в настоящее время. История проклянет вождей так называемых пролетариев, но проклянет и нас, вызвавших бурю».
Государь Николай Александрович перед бунтом неожиданно отбыл в Ставку. Этот отъезд до сих пор вызывает недоумение. Но если он знал (а он, судя по всему, знал) о предстоящем мятеже и ненадежности Петроградского гарнизона (который сформировали его враги, прикрывающиеся личиной соратничества), то выдвижение с фронта верных войск было прагматично и нормально. Но заговор проник и в Ставку. Императора отрезали от источников правдивой информации, не выполнили его приказ на подавление инсургентов (повстанцев – прим. ред.), загружающиеся в эшелон войска просто блокировали и выгрузили. А затем Государя арестовали.
А в Петрограде в этот момент избивали полицию, хватали контрразведчиков (а зачем?) и выпускали из тюрем и мест предварительного заключения откровенных уголовников (примерно около 15 тысяч). Революционер и демагог А. Ф. Керенский Февральскую революцию назвал бескровной. Соврал, как обычно. Даже по скромным подсчетам угробили не менее двух тысяч человек полицейских, жандармов, офицеров и промонархически настроенных солдат и матросов (только в Петрограде, Москве, Киеве и Финляндии) в течение 23 февраля (8 марта) – 3 марта (16 марта) 1917 года. А официальные реляции Временных правительств заявляли о 50-150 душах. Очевидец – начальник Петроградского охранного отделения генерал Глобачев сообщает: «Мятежники рыскали по всему городу, разыскивая городовых и околоточных, выражали бурный восторг, найдя новую жертву для утоления своей жажды невинной крови, и не было издевательств, глумлений, оскорблений и истязаний, которых не испробовали звери над своими жертвами».
Манифест об отречении царя следует признать фальшивкой. Его подлинник был найден только в 1929 году в Ленинграде. До этого его «видели» только организаторы «переговоров» с Государем 2 марта, причем по-разному – то телеграфные бланки, то один лист. При этом в поезде императора был целый штабной вагон. Что, там гербовой бумаги не имелось? Одним словом, господа Шульгин и Гучков рассказывали анекдоты, а им верили. Почему? Выгодно. И «белым», и «красным» революционерам. Если государь ничего не подписывал, то, извините, вся революция превращается в полный обман и кровавую буффонаду.
Циничное убиение всей царской семьи в Екатеринбурге в 1918 году, быстрое и строго законспирированное, при попустительстве «белой» армии, не торопившейся взять город, становится более понятным. Господа-товарищи заметали следы своей абсолютной незаконности.
Лживый сценарий революции сработал и в Германии, когда об отречении кайзера Вильгельма Второго объявили за 18 дней до его прилюдно зафиксированного отказа от трона. То, что кайзер добровольно отрекся, ему зачлось. Позже Вильгельму разрешили вывезти из Германии в Нидерланды (куда он сбежал) и любимую мебель, и вещи, и даже автомобиль. Кайзер далее «скромно» доживал в купленном замке (в Дорне) и успел послать поздравление Адольфу Гитлеру по случаю взятия Парижа в 1940 году.
Разительное отличие судьбы кайзера от страшной кончины страстотерпца царя Николая Александровича разве не должно насторожить думающего человека?..
Загадки Февральской «оранжевой» революции мало-помалу разрешаются. И картина все более и более приобретает удручающий вид. Россия рухнула в яму, которую можно было избежать – при соблюдении заповедей Божиих и сохранении преданности русскому православному престолу.