Я ненавижу войну! Я её смертельно боюсь, потому что любая Победа, как и любое Поражение омыты реками крови и слёз с обеих сторон. Настанут ли времена, когда народами будут править мудрые, сдержанные, милосердные вожди? Кто ставит народы друг против друга? Кто стравливает их? Разве мы не дети одной планеты, колыбели нашей, которую свято должны беречь? Но нет ничего труднее, чем сохранить мир не Земле, и нет ничего дороже мира.
***
Когда началась война, которую историки назовут потом Великой Отечественной, мне было совсем мало лет. Куда-то исчез папа.
- Где папа мой ? - приставала я ко всем.
- Папа воюет с немцами.
- С немцами ? А это кто? - слово мне было незнакомо.
- Наши враги и плохие люди.
- Воюет ? Это значит, что он делает?
- Дерётся, - объясняли мне.
- А-а-а, тогда мне не страшно, - успокаивалась я, - папа у меня
сильный...
Мы, дети войны, росли в беспросветной нужде, изнурительном голодании, постоянном ожидании "тёти с сумкой" - почтальона. Одним она, виновато опустив глаза, протягивала маленький листочек бумаги, и получившая его чья-то мама горестно ахала и начинала громко голосить. А мы, дети, испуганно жались к стенкам наших убогих комнатушек.
Другим тётя с улыбкой протягивала потёртый, потемневший треугольничек
оттуда,где были наши папы. " Здравствуйте, мои дорогие и любимые..." - и чья-то мама тоже начинала громко плакать, только по-другому. От радости.
Нам, несмышлёнышам, с каждым днём становилось всё понятнее, что такое война, хотя рабочий посёлок наш не был даже прифронтовым. Война была далеко, казалось нам, дальше Саратова, а от Саратова до Сталинграда тоже не близко. Но слово "Сталинград" было у всех на устах: Сталинград горит... Сталинград сражается... Немцы у Сталинграда. Немцы для нас, детворы, по- прежнему были не реальным понятием, а страшной сказкой.
А потом мы видели их каждый день, шагая в школу. Серой, молчаливой, тягучей массой тянулись они каждое утро на наш цементный завод "Большевик", которым до сих пор славится мой родной город Вольск. На этом заводе работали наши матери. И отцы, когда ещё не были на войне.
- Пленных гонят, - шептали мы, испуганно расширив глаза и инстинктивно замедляя шаг. Конвоиры, овчарки... Но подбежать к колонне и торопливо сунуть в руку пленного хоть что-то, что находилось у нас съедобного, разрешалось. Мы отдавали им далеко не лишний кусочек хлеба, луковицу или картофелину. Жалели их: столько тоски, безотрадности и усталости было в этих чужих лицах, что мы на миг забывали, может, в этой колонне и тот, кто убил отца, брата, мужа наших поселковых жителей. Жалели немцев и наши матери: "Может, и мой где-то, вот так же,может, и ему кто- то помилосердствует," - плакали они, протягивая пленным драгоценную еду.
Говорили, что немцы эти - из Сталинграда... Теперь они были не просто враги, а враги поверженные. И этим получали право на милосердие.
***
Моя мама работала на заводе в шиферном цехе. Там же работали некоторые пленные. Один из них радостно улыбался, когда в обеденный перерыв я прибегала к маме в цех, и всегда делал мне какой-нибудь маленький подарок. Наверное, говорила мама, я похожа на его дочку, голубоглазую и кудрявую. "Это не немец, это румын", - уточняла она, и нам с ней казалось, что по этой причине он меньше виноват. Он же не немец!
Не осталось в памяти его имя, и мамы уже нет, чтобы спросить, но всю жизнь я помню его красивое лицо, радостную улыбку и ярко-голубые, удлинённой формы таблетки,которые он давал маме, чтобы она лечила меня от малярии, от которой я тогда сильно страдала. Эти таблетки спасли меня.
Жили пленные в бараках, на высоком взгорье. Эти бараки и сейчас ещё стоят там. Строили их они же. Много пленных умирало от холода и голода. Хоронить их возила наша соседка, тётя Валя Новикова. Она работала конюхом на конном дворе. Жуткий груз везла на телеге выше, в "горы", за меловой карьер. Оттуда, с высоты, были видны Заволжье, Волга(тогда мы все умели петь: "...Wolga, Wolga, Mutter Wolga), завод, весь наш посёлок. Здесь, на самой верхотуре, были немецкие захоронения - "немецкие кладбища", необустроенные, просто обозначенные. Хоронили штабелями в общих могилах. Здесь нашли вечный неупокой многие из тех, кто хотел покорить Сталинград, кто мечтал дойти до Волги и дальше, кто так и не вернулся в свой любимый Vaterland. Отсюда души непрошенных пришельцев рвались в свои родные края.
Каждый старожил посёлка и сейчас покажет это место, где были немецкие кладбища. Теперь они поглощены расширяющимся год от года карьером... А каждый дом или иное строение, построенные тогда пленными, крепенькие по сию пору. "Строили-то немцы", - похвально оценивают старожилы, - на память о себе".
ПОМНИМ! ПОМНИМ! НИЧЕГО НЕ ЗАБЫЛИ! ПОМНИТЕ И ВЫ, НЕПРОШЕННЫЕ ПРИШЕЛЬЦЫ.