Зарисовка-исследование на тему древней общей религиозной системы народов Евразийской ойкумены.
Евразия, как обозначение земного пространства, уже давно вышла за рамки чисто географического понятия. Мы бессознательно вкладываем в это территориальное определение нечто большее, нечто великое и грандиозное.
Здесь нет смысла пересказывать евразийскую концепцию Гумилева и его школы, историческая сторона этой концепции была уже достаточно изучена и осмыслена. Нас интересует вопрос, был ли у народов, столетиями живших по соседству и имевших во многом общую историю, еще и некий общий опыт духовного развития, общие мифологические и религиозные воззрения. Несомненно, это имеет не только научный, но и повседневный интерес, поскольку мы, формируя свои религиозно-мифологические представления, основываемся на Библии и Коране, индуистских священных писаниях и античной мифологии. Но мы, к сожалению не много знаем о тех религиозных представлениях, которые исповедовали наши далекие езразийские предки. У автора сложилась уверенность, что у народов, населявших некогда “Русь и Великую Степь", существовала единая религия, единая мифологическая система. Это явилось следствием бытования в мифологиях тюрков, славян, балтов, монголов, финно-угров и других народов, населяющих Сибирь и Север, идентичных персона¬жей и мотивов. Сейчас мы не знаем точно, как называ-юсь эта религия, была ли это народная мифологическая система или здесь имело место некое жреческое соглашение, наподобии, мировой религии.
Прарелигия Евразии – так условно мы будем называть эту совокупность духовных представлений, накопленных за тысячелетия народами Евразии. Мы не знаем в точности, как называлось данное мировоззрение или вера. Точно можно сказать лишь то, что в уже в 20 веке лно было названо тенгрианством по отношению к тюрко-монгольским народам и Родноверием у славян.
Мифы народов Евразии содержат уникальные представления о происхождении мира и человека. Источники этих евразийских мифов неисчерпа¬емы, они составляют сотни томов материала. Среди основных источников следует упомянуть шаманские мифы народов Алтая, Сибири и Крайнего Севера, собранные в 19 - начале 20 веков русскими учеными и путешественниками (Потанин, Анохин, Вербицкий и др.), фольклорные материалы славянских народов, в которых содержатся отголоски древних мифов Евразии (так называемые “Русские Веды” в реконструкции А.И.Асова), древнеиндийские Веды и Библию.
К числу самых распространенных евразийских мифов о происхождении мира относится предание о двух птицах, которые творят землю из щепотки земли или ила, принесенного со дна мирового океана. В малороссийской колядке две птицы изначально сидят по сторонам от гигантского дуба, растущего посреди безбрежного моря, и советуются, как сотворить землю. Затем ныряют на дно и достают оттуда зачаток земли, из которого творят сушу. Этот космогонический сюжет широко распрос-транен как в славянском фольклоре, так и в славянской апокрифической литературе. В науке он получил название “Тивериадской легенды", так как был зафик¬сирован в средневековой повести “Сказание о Тивериадском море”, имевшей большую популяр¬ность среди болгарских христиан-богомилов. В повести библейское Тивериадское озеро в Палестине представляется первобытным безбрежным океаном, бог Саваоф, очевидно в образе птицы, спускается с небес на водную поверхность и замечает там Сатанаила (библейского Сатану), очевидно, так же в образе птицы (утки), плавающей по воде. По повелению бога Сатанаил ныряет на дно океана и только с третьей попытки достигает дна и достает оттуда щепотку земли и кремень, и отдает их Саваофу, который рассеивает землю по водной глади, создавая сушу. Эта легенда не имеет почти ничего общего с библейской версией о миротворении и, по мнению исследователей, у нее очень древние языческие корни и была она позаимствована болгарами-богомилами именно из славянского языческого наследия.
В славянских землях фольклористами зафикси¬рованы десятки вариантов этого мифа, иногда этим двум птицам присваиваются, как и в “Сказании”, библейские имена Саваофа и Сатанаила, иногда же их языческая сущность проявляется более сильно и их называют Бед-гоголь и Черен-гоголь, предстают они и в птичьем обличье и в человечьем, причем Сатанаил тогда плавает по мировому океану в лодке.
Есть этот сюжет и в древнерусском искусстве. Например, в белокаменном узорочье стен Дмитров¬ского собора во Владимире (12 в.) четко видны две птицы по сторонам от мирового древа, держащие в клювах по щепотке земли (подробнее об этом у Б.А.Рыбакова “Язычество древней Руси”). Устойчивость этого сюжета и широта его распрос¬транения в славянских землях убеждают нас, что он занимал важное и даже ключевое место в космого¬нических представлениях славян-язычников и не был случайно заимствован. При этом под богом Саваофом подразумевался, очевидно, бог-демиург, творец мира, а под Сатанаилом персонаж (очевидно, тоже бог), выступающий в качестве его антагониста, противника. Славянские имена этих персонажей были утрачены в ходе христианизации и борьбы с язычес¬твом и заменены либо христианскими именами (Саваоф и Сатанаил), либо фольклорными эпитетами (Бед-гоголь, Черен-гоголь).
Далее миф повествует, что по завершении творе¬ния земли между Сатанаилом и Богом произошел конфликт, причина которого варьируется, но основана она на непослушании и неповиновении Сатанаила. Одна из версий, возможно, она является изначаль¬ной, такова, что Бог замыслил сотворить полки светлых духов, а Сатанаил пытается подражать ему и создает духов черных. Это Богу неприятно, и он отвергает творение Сатанаила и проклинает его, после чего начинается великая битва между светлыми и темными силами, завершающаяся победой первых, а Сатанаил вместе со своим войском низвергнут с неба на землю, а затем и под землю, в преисподнюю, повелителем которой он и остается. В одном из вариантов мифа, записанном на Украине, Сатанаил также становится хозяином пекла (“пекло” - изна¬чально, наименование подземного царства мертвых в славянской мифологии), но на добровольной осно¬ве, оно отдается ему во власть как плата за добывание земли со дна океана.
Несмотря на присутствие в этом сюжете христиан¬ских мотивов, языческий субстрат здесь так же угадывается, что позволило исследователям выделить Сатанаила как обособленный персонаж славянской мифологии, абстрагировать его от библейско- христианского Сатаны
Для более полного понимания дальнейшего к следует обратиться к реконструкции исходных образов славянской мифологии, предпринятых А.И.Асовым в книге “Песни птицы Гамаюн" (“Русские Веды”. М., 1992) на основе вторичных фольклорных источников. Данная реконструкция подсказывает - в образе тивериадского Саваофа угадывается славянское языческое божество Сварог,
Сварог почитался древними славянами творцом мира и человечества, многие божества пантеона считались сыновья Сварога (“сварожичами”). Кроме того, Сварог считался небесным кузнецом, обучившим людей кузнечному ремеслу (в этой ипостаси он близок греческому Гефесту) и давшим людям первые законы (подробнее об этом: Б.А.Рыбаков "Язычество древних славян» М., 1997, стр.710-738). С Сатанаилом, как персонажем отрицательного свойства, покровителем нижнего, подземного мира, мы можем ассоциировать только языческого Велеса. Исследователями давно подмечено этимологическое сходство имени Велес и родственного ему балтий¬ского Велса с мотивом смерти, умершего человека (литовск. vele - “душа умершего”). Причем все это реконструируется не только на славянском и балтийском, но и на общеиндоевропейском уровнях (тохарск. walu - “умерший”, лувиг; ulant — “мертвый”), при этом выделяется исходное, этого персонажа с корнем - uel.
Теперь обратим взоры на Алтай и поищем cxoдные мотивы в мифологии тюркских шаманов Алтая и Южной Сибири. Основной космогонический миф алтайской мифологии повествует о том, что в первичном безбрежном водном пространстве плавали две утки. Одна из них замыслила создать землю, а другая нырнула на дно и принесла землю в клюве. Первая утка разбросала ее по воде, и образовалась суша. Первой уткой был обратившийся в нее бог Ульгень - владыка верхнего мира, второй был бог нижнего мира - Эрлик. Эти два персонажа были главами пантеона алтайцев. Их фатальная непримиримая борьба между собой знаменует борьбу добра и зла в мире.
Далее миф почти полностью совпадает с Тивериадской легендой: по материалам Анохина Ульгень с помощью своей “книги мудрости'’ творит светлое человечество, а Эрлик, подсмотрев способ творения, создает "черное" человечество, между ними происходит конфликт, победителем из которого выходит Ульгень, и Эрлик становится повелителем нижнего мира- преисподней.
Образ Эрлика встречается не только у тюркоязычных народов, то же почетное место он занимает и в пантеоне монгольского шаманизма. Восходит же это имя к глубокой древности. Встречается оно еще в уйгурских буддийских текстах (“Сутра Золотого Блечка») в качестве эпитета или прозвища владыки буддийского ада Ямы, звучит оно как Эрклиг-каган «Могучий государь”). Скорее всего, у древних тюрков, равно, как и у древних монголов) существовал свой образ владыки подземного мира, враждебного людям, имя его было именно Эрклиг (монг. Эрлен). После принятия уйгурами буддизма произошло его отождествление с весьма близким и сходным буддийским персонажем Ямой. И это бесспорное отождествление заставляет нас внимательнее рассмотреть и изначальный образ владыки ада Ямы.
Яма, изначально, - персонаж ведийской мифологии. Встречается он уже в самой древней из вед – «Ригведе”. Согласно этому произведению, Яма мыслился первым смертным, “первым, кто умер” и открыл .путь смерти другим, в этой своей ипостаси он был царем мира мертвых. Это, безусловно, согласуется с ролью, которую играли Велес и Эрлик в славянской и тюркской мифологиях соответственно. При дальнейшем сравнивании этих образов, нас будет прежде всего интересовать, не было ли у Ямы брата, сходного по своему масштабу со славянским Сварогом и тюркским Ульгенем. И действительно, согласно ряду ведийских и постведийских текстов, у Ямы есть брат Ману и сестра Ями. Образ же Ману, в самом деле выдающийся, он уводит нас в самую глубь браминской историографии. Ведийская и древнеиндийская мифология почитает Ману как прародителя человеческого рода. Древние индусы полагали, что наша земля существует определенные отрезки времени, по окончании которых происходит глобальный катаклизм, земля и все живое уничтожа¬йся водой или огнем, наступает светопреставление ("кальпа"). Но затем происходит новое возрождение жизни и человечества. Каждый такой период называется “манаватара”. В начале его на землю приходит первый божественный человек, именуемый «ману» (в европ.языках man - человек). Согласно браминской историографии, наша земля пережила уже шесть подобных катаклизмов, и мы живем в седьмую манаватару, когда на землю после Всемирного Потопа явилось божество, «седьмой ману», по имени Вайвасват, он породил двух сыновей: Ману и Яму и их сестру Ями. От Ману произошло семь челове¬ческих родов, к которым принадлежим и мы. Поэтому он считается первым человеком, жившим на земле, царем всего человечества, он был великим цивилиза¬тором, дал людям знания ремесел и законы (“Законы Ману”). Яма, его брат, был первым, кто умер и открыл путь смерти другим, поэтому от него зависит посмерт¬ное бытие людей. Он - владыка царства мертвых. Согласно ведийской историографии, Ману не один, всего их четырнадцать. Каждый Ману правит в течение периода времени, называемого манвантара. 14 манвантар составляют одну кальпу, или один день в жизни творца Вселенной Брахмы. Второй из 14 Ману носит имя Сварочиша и это прямая уже лингвистическая параллель со Сварогом-Сварожичем.
Теперь многое становится понятным: значит, тот божественный персонаж, которого славяне именова¬ли богом Сварогом, тюрки богом Ульгенем, угро- финны богом Ёном (сюда же мы относим бесчисленные аналоги в мифологиях сибирских и палеоазиатских народов) был божественным перво¬предком, он понимался как первый человек, живший на земле и давший начало человеческому роду, его так же считали и Богом (этим и объясняются различия в разных вариантах славянского мифа, где Сварог именуется то "Саваофом", то человеком (ср: “Вначале никого не было, был только дух на небе и от этого духа основался человек”). Сравнительный анализ мифологий подтверждает, что у этого “евразийского Адама” было именно 7 детей, в другом варианте, по материалам В.Вербицкого, Ульгень творит семь человек, но сути дела это не меняет. Эти семь и породили все человечество, причем образ семи предков, сыновей Бога, распространен довольно широко у многих народов Евразии.
По этнографическим материалам, среди имен сыновей Ульгеня встречаются, например, кыпчак и найман(«майман»), а это очень древние общетюркские наименования родов. Можно предположить, что и потомки Эрлика стались предками и основателями тюркских родов. Так, среди имен его сыновей встречаются, например, Керей и Караш. Существовали ли подобные представления в отношении славянского Сварога? Да, безусловно. Согласно Ипатьевской летописи, Дажьбог называется сыном Сварога, а русичи в «Слове о полку Игореве» в свою очередь именуются «дажьбожьими внуками». Именно такую метафору использовал автор «Слова» в отношении русичей для выделения их родственной общности и необходимости прекратить распри и сплотиться перед угрозой внешних врагов. У славян, вероятно, существовала и особая форма наименования божеств и обожествленных предков – Сварожич – сын Сварога. К таковым, кроме Дажьбога, могли относиться и другие персонажи, например, огнебог Семаргл, Перун.
Следует обратить внимание на тюркское имя данного персонажа "Ульгень”, его этимология до сих пор остается неясной. Но имя это созвучно такому слову, как казахское “олген” - “мертвый” (в других тюркских языках это слово варьируется, но исходный корень - ul остается неизменным), и это аналогично сходству имени Велес со словом "мертвый", “умер¬ший” в индоевропейских языках. Это является еще одним доказательством общих корней евразийских мифологий, но при этом странным кажется то, что такому образу, как Ульгень, которому фактически соответствует Сварог, этимологически подходит Велес - его явный антипод. Как это могло произойти? Здесь, очевидно, оказало влияние противостояние в древности между “черными” и “белыми” жрецами- шаманами, которое так сильно повлияло на алтай¬скую мифологию, что творцом мира оказывался то Ульгень, а первым созданием Эрлик, то наоборот.
Очевидно, то же самое происходило и в более круп¬ных, евразийских масштабах. При этом в отношении этимологии имени Эрлика, вернее более древнего, уйгурского Arklig kagan, параллель мы находим довольно легко по общетюркскому Ark - “воля”, Arklig - "могучий”, “властный”. Этот же корень со значе¬ниями “воля”, “власть", "повелевать” содержится в имени Велеса.
Странно, что до сих пор ни один исследователь не провел сравнение образов Велеса и Эрлика, ведь их этимологическое и функциональное сходство поразительно. Функция Велеса как “скотьего” бога находит параллель в алтайском сказочном эпосе “Алтын Тууди”, где Эрлик также показан рачительным скотоводом - он даже семерых своих сыновей превратил в быков. Кроме того, Эрлик в буддийской иконографии традиционно изображается с головой быка. Невидимые нити связывают Велеса-Эрлика с образом медведя - хозяина леса и охотничьего тотема.
Сюжет легенды, связанный с добыванием земли со дна океана и не кем-нибудь, а далеким перво¬предком, представляется довольно странным и наводит на некую параллель с библейской версией потопа, когда Ной поочередно (три раза) выпускал птиц, чтобы те дали ему знать, начался ли спад воды и обнажение суши. Эту параллель с библейским сказанием приводил Д.Фрэзер в своем знаменитом “Фольклоре в Ветхом Завете". Он нашел этот сюжет в легенде о происхождении мира, распространенной среди индийских племен Канады и Аляски. Очевид¬но, сюжет этой легенды был занесен в Северную Америку в глубокой древности сибирскими пересе¬ленцами и далекими предками современных индей¬цев. Это еще раз говорит нам об устойчивости и древности этого сюжета в масштабах Евразии.
Данная версия происхождения человека отлична от той, что так хорошо известна нам по Библии - адамической версии, когда Бог творит первого человека или первую человеческую пару. Но все- таки попробуем найти следы нашей версии в Библии.
Начнем с вопроса, кто был первый умерший согласно Библии? Первым умершим, причем насильственной смертью, был, разумеется, Авель, сын Адама и Евы и брат своего убийцы Каина. Следовательно, в загробный мир первым попал именно Авель, как у славян Велес и у тюрков Эрлик. Значит, Каин и Авель тоже представители того обще-мирового близнечного мифа, где братья воплощают положительное и отрицательное начала и выступают антагонистами. Остановимся на этом подробнее.
Как известно, вслед за сифлянской генеалогией, изложенной в 4 главе “Книги Бытия” (ст.1-17) в которой говорится об Авеле и Каине, об убийстве первого и проклятии Богом второго, следует кенитская генеалогия (ст. 18 - 26), рассказывающая о потомках Каина, которая несколько расходится с сифлянской. Потомком Каина в пятом колене, согласно этой генеалогии, является человек по имени Ламех. Ламех от двух своих жен имеет четырех детей, их имена: Иавалл, “отец всех скотоводов», Иувалл, “отец всех музыкантов», Тувал-Каин, “отец всех кузнецов» и дочь Ноема. Сходство имен Иувалл-Иавалл, Тувал-Каин и Авель, Каин, а также занятий (скотоводство и земледелие) позволило исследователям высказать мнение, что здесь речь идет еще об одной версии предания о Каине и Авеле. В нем они выступают в четкой роли культурных героев - основателей скотоводства и кузнечного дела.
Возвращаясь к нашей теме, мы вспоминаем, что Велес почитался славянами как покровитель домашних животных, он был “скотьим богом”, Сварог же был первым в мире кузнецом, первооткрывателем кузнечного ремесла и покровителем всех кузнецов. Кроме того, они были родными братьями, причем антагонистами, и их противостояние привело к тому, что Велес был насильственно отправлен в “мир иной”, реально или символически убит и поэтому стал первым умершим или просто умершим — uel. Очевидно здесь и этимологическое сходство между именами. Может быть, это поможет прояснить и до сих пор туманное значение имени Авель? Интересен также пример, приведенный А.Н.Афанасьевым, где в словацкой колядке слово “велес” прямо употребляется в значении "пастух”.
Пасли овцы велесы
При бетлемском салате...
В алтайском камлании Эрлику есть такие слева “Чугунное гумно, железный молот, огненные клещи – творение отца моего Эрлика”. Это характеризует Эрлика именно как основателя кузнечного ремесла и созда-теля всех ему присущих инструментов. В мифах мы находим то же самое: он строит некое подобие кузницы и кует на наковальне своих демонических слуг.
Трудно что-либо с уверенностью сказать о скотоводческой функции Ульгеня, но коль скоро он мыслился творцом всего живого и подателем всех благ человеку, значит домашний скот несомненно входил в его “компетенцию”. Сходство и даже тождество евразийских образов с библейскими кажутся очевидными. Причем заподоз¬рить библейское влияние на евразийскую мифологию в этом контексте крайне трудно, ибо в Библии мы встречаем только намеки и следы того, что ярко пока¬зано в мифах Евразии. Скорее, сам этот евразийский миф нашел отражение в Книге Бытия (он мог быть поведан Моисею вавилонскими жрецами так же, как и миф о Всемирном Потопе). Следовательно, мы мо¬жем предположить, что изучаемая нами евразийская мифология или Религиозная доктрина Евразии по времени древнее библейской.
Продолжая эту тему, следует отметить, что Каин и Авель в роли культурных героев, основателей ремесел, вызывали неизменный интерес священ¬нослужителей и философов с давних времен. Их образам посвящены целые главы в талмудической и масонской литературе. Одна выдержка из Масонской Конституции 1702 года издания представляет особый интерес для нашей темы: “Я скажу тебе, как начиналась наука. Перед Ноевым потопом жил человек по имени Ламех, о кото¬ром говорится в 4 главе Книги Бытия, и этот'Ламех имел двух жен: одна Ада, другая Цилла. От первой жены он имел двух сыновей: Иувалла и Иавалла. Цилла родила сына и дочь. Эти четыре ребенка стоя¬ли у истоков всех ремесел в мире. Иувалл был стар¬шим, и он основал искусство геометрии, разделил стада овец и ягнят и первым построил дом из камня и дерева. Его брат Иавалл создал музыку, песни и арфу. Третий брат Тувал-Каин основал кузнечное де¬ло, а его сестра Намах основала ткаческое дело. Эти дети знали, что Бог отомстит за прегрешения огнем и водой, и поэтому они записали знания наук на двух столпах, которые бы выстояли после потопа. Один из камней бып назван Марбель, который в огне не горит. И другой Латур (медь?), который в воде не тонет. Во-первых, следует отметить, что за почти иден¬тичными именами Иувалл и Иавалл скорее всего скрывается одно и то же лицо - Авель. Значит, он представлялся не только первым пастухом, но и основателем музыкального и песенного искусства, изобретателем некоторых музыкальных инструментов, для образа культурного героя это весьма характерно. Еще раз, обратившись к Велесу, мы вспоминаем, что в “Слове о полку Игореве” древний поэт Боян назван “велесовым внуком”. На этом основании исследова¬тели сделали вывод, что бог Велес был не только “скотьим” богом, покровительствовал не только куп¬цам и пастухам, но был и божественным патроном поэтов-сказителей, дававшим им поэтический дар и вдохновение наподобие греческих муз. Бог пастухов был и богом пастушеской поэзии. Как совершенно правильно писал по этому поводу Е.В.Аничков: “Бог торговли оказывался и богом вообще культуры, от¬чего Велес представлялся книжникам 12 в. родо¬начальником всей древней культуры и искусства, в частности и песнетворчества”. Известно, что под Новый год в деревнях исполнялись циклы былин- старин. Если учесть, что у многих былин имеются языческие “бояновские” корни, то календарная при¬вязка этой древней традиции станет несомненной. Здесь образы Велеса-Авеля, как основателя песен¬ных и музыкальных искусств, так же удивительно совпадают.
Теперь снова посмотрим на Восток. Какое отноше¬ние имеет Эрлик к поэзии и музыке? Для ответа на этот вопрос перескажем одну монгольскую легенду под названием “Откуда пошли сказки у монголов” (“Повелители Вселенной". СПб., “Стайл”, 1995, стр. 10-11), Много лет тому назад среди монголов свирепствовала черная оспа. Здоровые бежали из зараженных мест, бросая больных на произвол судьбы. Был покинут и 15-летний лама Сохор-Тарба. Он впал в беспамятство, и душа его отделилась от тела и полетела в преисподнюю к Эрлик-хану. Под¬земный царь удивился, видя эту душу, и спросил ее, зачем она явилась, покинув своего еще живого хозяина. Душа ответила, что ее тело бросили уже умирающим и потому она не стала ждать его конца, а прямо пришла, чтобы дать ответ за свои земные поступки. Эрлик-хану такая покорность очень понра¬вилась, и он сказал душе: “Время твое еще не наста¬ло, отправляйся обратно к своему хозяину, но предварительно возьми у меня, что хочешь”. Затем он повел ее по преисподней. Тут было все: богатство, счастье, наслаждение,удовольствия, музыка, пение, сказки, пляски – все, что встречается в жизни человека. Душа Сохор-Тарба выбрала сказки. Эрлик-хан дал ей их и затем отправил ее обратно на землю. После того Сохор-Тарба долго еще жил, и от него пошли сказки среди монголов. Весьма сходный калмыцкий вариант этой легенды утверждает, что божественным даром Эрлика был героический эпос “Джангар”. Душа первого джангарчи, «нe в свое время" попадает в царство Эрпика, и тот разрешает ей вернуться на землю, при условии, что этот человек станет распространять песню о Джангаре. Джангар - достаточно объемное фольклорное произведение (более 300 страниц поэтического текста), повествующее о подвигах и деятельности идеализированного государя. Оно во многом сходно по идее и значению с бурятским «Гесером» и киргиз¬ским “Манасом”. Есть основания предполагать, что у двух последних эпосов так же могли существовать предания о их божественном происхождении. Кроме того, “сказочная традиция включает в свиту Эрлик Номин-хана духов певцов и музыкантов (хурчи), услаждающих его слух игрой на домбре, выступа¬ющих в роли сказителей” (Мифы народов мира, т.2, стр.248). Действительно, музыкально-эпическая традиция неразрывно связана с образом Эрлика. Все это говорит о существовании представлений о сверхъестественном происхождении эпического дара у поэта-сказителя. Причем адрес этого происхож¬дения указывается довольно точно в различных евразийских традициях, это - первый умерший первопредок, культурный герой. Далее масонская легенда выводит нас еще к одному объекту, достой¬ному пристального внимания, это камень Латур, который “в воде не тонет”. Всякому, кто знаком с рус-скими заговорами, известен магический камень Алатырь (иначе Латырь, Златырь, Бел Горюч Камень), он обычно фигурирует в конце заговора: “Кто камень Алатырь изгложет, тот мой заговор превозможет", а дело это немыслимое. Этот волшебный камень занимает важное и зачастую противоречивое место в славянской мифологии: он находится где-то очень далеко, то на дне моря-океана, то на острове Буяне (но чаще всего он связан именно с водной средой), в него может превратиться герой былины, Василий Буслаев погиб, перепрыгивая через него. Согласно “Русским Ведам", этот камень был добыт Велесом со дна первозданного моря, когда тот нырял, добывая землю, по приказанию Сварога. Ударяя по нему молотом, Сварог создал все свое светлое небесное воинство, а Велес свое черное войско. А после того как было создано человечество, Сварог прописал на камне Алатыре свои законы. В мифах говорится, что камень с “Законами Сварога” упал на землю из “седьмого неба” на третий день с момента окончания Великого Потопа, после чего к камню "съезжались-сходились” представители всех народов земли.
Информация об этом, а также текст, выбитый на этом камне, содержатся в одном из русских духовных стихов, называемом “Иерусалимский Свиток». Это фольклорное произведение дошло до нас в сильно охристианизированном виде: имена языческих персонажей заменены в нем христианскими. Но тем не менее, дохристианское его происхождение не Вызывает сомнений. Содержание свитка, даже в его явно искаженном виде, потрясающе интересно и необычно. Бог обращается к людям: "Чады вы мои!"(то есть дети) в одном из вариантов это звучит как: “Чады вы мои! Земля мимо солнца ходит, но мои слова не пройдут мимо вас!” Уже одна эта удивительная фраза заставила исследователей задаться вопросом: уж не содержится ли здесь информация о гелиоцентрической картине мира до Коперника? В самом начале текста речь идет о близком конце света и его предзнаменованиях, далее - моральные установки, распорядок праздничных дней, информация об устройстве человека (типа: кости взяты от камени, телеса от земли и т.д.) Несмотря на всю ценность и необычность этого памятника, нельзя сказать, что именно этот текст или хотя бы его близкое подобие было выбито на ТОМ мифическом послепотопном камне. Но тщательно исследовать это произведение необходимо.
С уверенностью можно сказать одно: согласно евразийским мифам, именно с помощью этого камня наш фантастический предок творил (или вызывал) светлых духов себе в услужение или, может быть вы¬творил человечество и все живое на земле. Возможно, и скорее всего, на этом камне была какая-то надпись, был какой-то текст и тогда этот камень предстает уже в виде той самой "книги мудрости’’ бога Ульгеня в мифах тюркских шаманов. Если допустить существование такой “книги мудрости", можно предположить, что текст ее содержал какие-то секретные тайные знания и имел отношение к древней магии. Камень был когда-то и кем-то утрачен, а этимология имени этого камня в его связи с золотом: Латур-Алатырь-Златырь-Алтын - убеждает нас, что он, возможно, и являлся тем самым философским камнем, который искали мудрецы все времен и народов.
Возвращаясь к теме братьев-демиургов Сварога/Велеса и Ульгеня/Эрлика нам следует выяснить, какой мифологический персонаж являлся их отцом. В эпосе Гесер, Эрлик является сыном верховного бога Хормуста-хана. Мы можем предположить, что изначально Эрлик считался сыном Тенгри. Брат Эрлика Ульгень в одном из источников именуется сыном Кок Монке Атазы, то есть Вечно Синего Отца – Тенгри. Наиболее вероятный кандидат на отцовство Сварога и Велеса в славянской мифологии - Род. Как предположил академик Б.А.Рыбаков, Род был верховным богом в славянской мифологии, так же как и Тенгри в тюркской.