Одна – мечта, как в небе птица,
Ей бури, грозы не страшны,
Но словно нежная синица,
Она боится лишь зимы.
Ее ветра уснуть заставят,
А голод – мирно подвывать,
Тогда ей тихо сеть расставят,
И время молвит: «Умирать».
Второе – вечное несчастье,
То любит, то в огне горит,
Но, если у синиц нет власти,
То это власть боготворит!
Оно нежнО, хитро, коварно,
И жизнь его среди надежд,
Одни милы, чисты, шикарны,
Другие – словно спесь невежд.
Но третий… Этот всех рассудит,
И грез синичьих жемчуга,
И свет надежд, с него убудет!
Убьет он. Суть его строга.
Он пламенеть не научился,
Бояться – не его удел,
И волей не успел напиться,
Мешать другим – его предел.
И вот все вместе соберутся,
Сообразят, знать, на троих,
Им тотчас имена найдутся,
Немного, к счастью, их у них.
Заголосят, завертят драку,
Три сути все одной игры,
Три мира без тревоги всякой
Играть им, но до той поры…
Пока синица не проснется,
Пока любовь весну поймет,
Тогда всей троице придется
Кружить безумный хоровод.
А я ему открою дверцы,
Я рад, что все во мне живут:
Душа-синица, бьется Сердце,
И Разум они часто ждут.
Все трое рвут меня на части,
Все удивительно сильны,
У всех троих я в тайной власти
Их одинокой пелены…