Когда пришла мысль всё это записать, я её отверг. Глупости записывать – к чему? А потом решил: да даже если ни к чему – пусть будет. Даже если глупость – глупость кормить или удобрять не надо, она и так разрастается.
Собрались мы что-то отметить. Что – не припомню. Мало ли поводов собраться одноклассникам?
Вообще-то мало. Даже у тех одноклассников, у которых поводы всегда есть.
Главное чудо в том, что собрались. При этом не где-нибудь, а за городом. Вдали от суеты, в большом каком-то деревянном доме, похожем на заброшенный сарай. Но внутри оказалось вполне комфортно. Был стол и удобные скамейки со спинками. Если скамейки без спинок, то с непривычки можно и упасть – прям на спину. А на этих можно и откинуться.
Но вот для душевного застолья как-то ничего серьёзного не предусмотрели. Примечательно то, что никто по этому поводу ни сожалений, ни упрёков не высказал. Наверное, многим предельно надоело всё предусмотренное.
И естественным образом, раз сидеть не с чем, пришла идея: пойти погулять. Хорошая идея, ведь вокруг – природа. Даже в маленьком оконце виден лес и виден мостик, - значит, там и речка есть. К воде всегда тянет, даже когда её не видно.
Но тут оказалось, что надо раздеваться. Не в воду чтобы лезть. Для того чтобы пойти погулять надо раздеваться! Совсем! Догола!
К этому положительно отнеслись, судя по результату, только трое: Мишка, Танька и я. Положили на все условности. И никакой тут эротики! И никакого нудизма! Потому как возраст – уже пенсионный. Отработали своё. Но прониклись идеей единения с природой. Оголиться до непорочности! Или от беспорочности? С таким грузом всякого разного прожитого и пережитого это даже не смешно.
Выходим, значит. Большой двор. Дорога ведёт к тому самому мостику из старых, потемневших и посеревших брёвен и досок.
Я по дороге не пошёл, а присел на край деревянного колодца из таких же старых брёвен. Колодец был с воротом и цепью, но без ведра. Не достать колодезной водицы. А она там есть, поблёскивает.
Потом смотрю, где Мишка и Танька, вижу – вон вроде они! А не признаю! Они же - помолодели! Танька – девчонка совсем, лет шестнадцати-семнадцати. Примерно такая, как на выпускном. Мишка – тоже пацан ещё. Хотя, почему «ещё»? Получается, «уже»?
Они к мостку шли, а потом остановились. Я, понятно, больше на Таньку смотрю. Она для меня как-то выделяется. Умилительная и трогательная картинка. Сама по себе, а не потому, что молодые и голые выглядят приятнее, чем хоть какие старые.
А сам себя я только ощущаю, но не вижу. Ощущаю, что тоже голый, но не вижу. Голый – не голый, старый – молодой, – мне по барабану. Я наблюдаю и не участвую.
И тут закапал дождик. А потом полетели жёлтые листья. Осень. А они стоят лицом друг к другу.
Интересно, а я для них теперь существую? Или остался в прошлом? Или – в будущем? И что вообще осталось, кроме них, дождя и осени?
На самом деле я ни на одной встрече одноклассников не был. Гастролировал весьма далеко, долго и всерьёз.
А когда я Таньку с Мишкой видел-то? Да сразу после выпускного, наутро. Потом не встречался и не видел.
И всё на этом. И - к чему всё это?!
Голыми мы в мир приходим, голыми будем уходить?
На природу надо выходить без ничего? Тогда замолодеем? Или молодыми войдём в осень? А если это - чтобы уйти от надоевшего и предусмотренного?
А если тут важен наблюдатель? Наблюдатель есть наблюдатель, и одетый и голый, и старый, и молодой? Не скажи - молодым наблюдателем быть почти невозможно... Хотя, наблюдать - хорошо. Но хорошо это или нет – не знаю.
И не знаю, зачем находить в этом что-то? Зачем и что находить, если я хоть и оголился, но в этом не участвую?
Чего не померещится – во сне-то? Но имена я всё же заменил. И если какие совпадения – они случайны. Во избежание узких толкований.