О л е г

   
Мы не виделись лет десять
 - Как дела? – спросил я.
 - Хреново! – сказал Олег.
 - А что так?
 - Да жена из дому выгнала!... Слушай, давай по стакану, а? А то одному как-то…
      Пить в разгар дня не хотелось, но встретившись с его глазами – глазами побитой собаки, - я согласился.
 - Я ведь дом начал строить, как Наташка родилась! – продолжил он свой рассказ, когда мы расположились за столиком в ближайшем кафе. – Два года строил! Ты меня знаешь! У меня руки – во! – он показал свои заскорузлые ладони. – Я ведь всё умею! От фундамента до крыши! Всё своими руками. Как с работы придёшь – так и начинаешь!... Даже в отпуск ни разу не ездил!... А как закончил – она на развод подала!...
 - Ни хрена себе! – присвистнул я.
 - Наташка плачет! Говорит – «Пап, я к тебе каждый день приходить буду!» - он вытер повлажневшие глаза. – Мне ведь сорок восемь!... Кому я теперь нужен?!...
 - И где же ты живёшь?
 - У матери! Где же ещё?... Хорошо, что жива ещё. Слава Богу!... Мать не бросит!...
 - Эй! Не курите там! – прикрикнула на нас усталая официантка..
 - Хозяйка! Всё нормально! – Олег вскинул руки в просящем жесте и поднялся из-за стола.
Пошептался о чём-то с официанткой, после чего та принесла нам пепельницу – «Вы тут не больно рассиживайте!... Нас ведь тоже милиция ходит проверяет!...
     Олега я знаю с детства. И всегда поражался его способности договариваться с незнакомыми, даже отнюдь не доброжелательно настроенными людьми. Как сейчас, например… Я так не умею.
 - Первые дни – продолжал Олег, вернувшись за столик,- вообще кошмар был: выйдешь с работы, а ноги сами к дому идут!... Приду, сяду на кухне!... А она меня в упор не видит!... Не имеешь, грит, права здесь сидеть!... Ты здесь не прописан!... Ещё раз придешь – милицию вызову, чтоб тебя выставили!... Я, грит, тебя и не любила  никогда!  Ждала, когда дом достроишь… Так мне обидно стало, Серый!... Веришь-нет!... Ну, и врезал я ей!...
 - А она чего?
 - Побежала ментов вызывать!... Приехали, забрали. Протокол написали. Идите, говорят, домой. Только не туда, откуда мы вас привезли, а по месту прописки. Я ведь трезвый был! Рассказал им – как и что… А менты – они ведь тоже люди!... Идите, говорят. Если потерпевшая заявление не принесёт – ваше счастье… Представляешь, Серый? Она же ещё и потерпевшая!... Как думаешь - правильно я сделал, Серый?...
 - Правильно! - твёрдо сказал я. -  Я вообще бы убил!...
 - Да? - почему-то обрадовался Олег.
 - Да! Таких случаев - сколько угодно! Только нам об этом не рассказывают!... Как не рассказывают о том, как пэтэушники избивали и насиловали печально известного Андрея Чикатило!... Он там работал преподавателем... Думаешь, он от хорошей жизни начал убивать направо и налево?... Нет, брат! Маньяков создаём  мы сами!...
    Некоторое время мы сидим молча, думая каждый о своём.
 - Ну так чего она? - напомнил я.
 - Ничего не писала… Видно совесть осталась ещё!... Слушай! А чего я всё про себя? Ты-то как? – спросил он, когда мы вышли на улицу.
 - Никак! – отмахнулся я.
 - Ты ведь со своей давно развёлся… Так один и живешь?
 - Так один и живу.
 - И не женись, Серый!... Одному спокойней!...
 - Это точно! Спокойней! – согласился я, и добавил. – Как на кладбище!...
 - А ты всё такой же! Всё философствуешь! И стихи всё ещё сочиняешь?
 - Сочиняю, - вздохнул я. – Хочешь послушать? 
Нас втопчут в грязь – при всём честном народе!
Любовь оставит след на простынях!
Мы думам, что женщин знаем вроде...
Как трудно ехать - не в своих санях!...
 - Здорово!... Ну, я побежал!... Вон мой троллейбус идёт!...
 - Не горюй! Пробьёмся! - сказал я, пожимая ороговевшую ладонь приятеля.
     Троллейбус отъехал, увозя ещё одну искалеченную жизнь.
     "Если у вас нет собаки, - её не отравит сосед" - вспомнил я слова известной песни. Может, прав мой приятель?... Одному спокойней?...

               *        *        *        *