(Продолжение. Начало http://www.proza.ru/2017/10/12/740 )
Деревня Грохоты на Урале появилась еще во времена Демидовых: освоение «Каменного пояса», как тогда называли эти горы, стало для братьев и их потомков делом семейным на много поколений. Отданный царской властью на откуп дошлым разработчикам, край быстро обрастал острогами; крепостцами, заполненными стрельцами, казаками да служилыми дьяками. А у многочисленных приисков, рудников и шахт, как грибы вырастали «заводские деревеньки», заселенные выведенными из России и Малороссии, сменившими соху на кайло и лопату крестьянами.
Грохоты «прилепились» к золотому прииску «Изобильный», на самом деле бывшему настолько богатым, что худо-бедно кормил крестьян сразу нескольких соседних деревенек. Место же это стало так называться оттого, что Демидовы соорудили здесь целый участок из огромных мельниц для породы, гигантских сит (грохотов) для просеивания дробленой руды и лотков с проточной водой из речки Уклейки.
…Прибавление в одном из таких семейств – семействе крестьян Перфильевых - не было неожиданным. Хотя и долгожданным его было не назвать. Одно слово - «Бог дал».
Младенца, второго из мальчиков, назвали по святцам - Аглаем, немало не заботясь о том, удобно ли ему будет с таким ветхозаветным имечком жить. Но ничего не поделаешь – дед настоял: Иона Акимыч, хоть и не из староверов был, но старался следовать традициям «старины глубокой» и не признавал нововведений! С именем этим Аглай и остался семи лет от роду, когда две трети Грохотов вымерли от холеры: из всей семьи живы были лишь старый да малый…
От нищенства их спасло лишь то, что дед, несмотря на преклонный возраст, был незаменимым специалистом по всем этим мельницам и ситам. Заводское начальство за него держалось и в заработке не обижало. Аглай же вел домашнее хозяйство: стряпал, белил, чистил – в общем, был на все руки! Одно расстраивало деда: грамоте учить внука было некогда, да и некому - из него самого, какой учитель?!
…Был поздний октябрьский вечер, слякотный и холодный, когда в дверь их пустого после холерного мора дома постучал путник: «пустите, Христа ради, переночевать странника!». Высокий и плечистый старик в армяке с котомкой и узловатым посохом шел с богомолья из далекого Сарова.
Ночлега, однако, у странника не вышло: они с дедом просидели за столом до утра, о чем-то споря и что-то зачитывая друг другу из Четей Миней и Евангелия. Аглай до поздней ночи стряпал и подавал на стол, одновременно, затаив дыхание, прислушиваясь к разговору и украдкой заглядывая через плечи собеседников на витиеватые заглавные буквы на страницах книг в кожаных переплетах. Последнее не укрылось от внимания паломника. Он даже пару раз одобрительно взглянул на мальчика.
- Разумеешь, что начертано? – вдруг спросил он.
Аглай смутился и поспешил ретироваться, так ничего и не ответив. Утром, когда он потчевал гостя перед дорогой блинами с рябиновым вареньем, тот обратился к деду:
- Внук-то – чадо расторопное и учением интересуется. Как думаешь, не пора в школу определять?
- Куда ж это? В какую такую школу? От нас, как в сказке – три дня скачи в любую сторону, никуда не доедешь! Да и на какие шиши учить-то?
Странник, ни слова не говоря, полез в свою котомку и, порывшись, вынул из книги вложенный лист чистой бумаги. Нашлась у него и ручка со стальным пером, а к ней - бронзовая чернильница с крышкой на резьбе.
Отодвинув опустевшую миску из-под блинов, гость вздохнул и начал что-то писать.
Через несколько минут, аккуратно подув на написанный текст, передал деду бумагу:
- Это письмо к настоятелю Свято-Николького монастыря в Верхотурье. Он меня хорошо знает. При монастыре есть школа. По этому письму твоего внука возьмут на полный казенный кошт – деньги нужны только на дорогу…
(Продолжение http://www.proza.ru/2017/10/13/375 )
ЗДЕСЬ И ДАЛЕЕ ИЛЛЮСТРАЦИИ ОРИГИНАЛЬНЫЕ, АВТОРСКИЕ